Crazy, Stupid, Love

      Тайвань, Тайбей 2041 год — Ну, крольчонок, — спросил Сяо Чжань за семейным ужином. — Как там твое эссе? Лулу широко улыбнулась: — О-о-о, я написала, как папа Сяо поразил моего папу Вана своей улыбкой в самое сердечко во время съемок шоу. Как папа Ван изо всех сил стремился получить роль в одном сериале с ним, — Сяо Чжань и Ван Ибо осторожно переглянулись. Лулу вдохновенно продолжила: — Они годами постили любовные кадианы, шифровали признания в фотографиях и надевали парную одежду одинаковых брендов! А потом, наконец, сбежали из-под носа коммунистического режима, поженились и с тех пор живут долго и счастливо. Народ рыдал в голос, — довольная собой, она отправила в рот еще один кусочек рыбы. Ван Ибо скривился: — Чжань-Чжань, передай мне лимон, у меня, кажется, передоз сладкого, — он обратился к Лулу, — Дочь, это отвратительно штампованная история. Но ты должна знать, что я тобой горжусь: даже я в пятнадцать лет не умел так мастерски играть на чувствах сентиментальных подростков. — Спасибо, пап! — просияла Лулу, отложила в сторону палочки, сыто вздохнула и откинулась на спинку стула. — Но если вы думаете, что я забыла, что вы обещали рассказать мне продолжение, то вы ошибаетесь. Как вы начали встречаться? Вы прятались по кустам на съемках? Сбегали с репетиций? Старались отметить вместе каждый Новый год? Я хочу знать все! Сяо Чжань покачал головой, пряча улыбку: — Ох, крольчонок. Если бы только все было так просто…

_________________________

      Ноябрь 2019-го, Нанкин Ван Ибо выдохнул струйку сигаретного дыма, чувствуя, как ветер гуляет по голой коже, собирая с нее тепло постели, пот и жар недавнего соития, но места, где побывали чужие пальцы и губы, продолжают млеть. Он прикрыл глаза, прислушиваясь к сладкой дрожи внутри, которая не имела ничего общего с последним оргазмом.       Несколько часов назад Ван Ибо слегка задыхается после импровизированного танца. Вокруг него — веселые раскрасневшиеся от алкоголя и вкусной еды лица, на которых вспыхивают разноцветные лучи стробоскопа. Он одергивает слегка задравшуюся футболку и возвращается к коллегам… хотя, наверное, уже можно назвать их всех друзьями. Цзи Ли вопит прямо в лицо, но Ван Ибо совсем его не слышит из-за оглушительной музыки в баре. Наверное, говорит, что он классно танцует. Ван Ибо открывает рот, чтобы ответить, но все слова разом застревают в горле. Поясницу оглаживает чья-то горячая ладонь, и сначала Ван Ибо думает, что ему показалось, или кто-то случайно его задел. Он оборачивается, видя улыбающегося Сяо Чжаня, который все еще держит свою руку на его талии. Стробоскоп сейчас повернут в другую сторону, и никто не видит этого прикосновения. О нем знают только Ван Ибо и Сяо Чжань. Чуть помедлив, Сяо Чжань убирает руку, и в глаза Ван Ибо бьет ослепительный красный свет.       Вообще-то он не курил. Пачку сигарет, которая лежала сейчас на столике, Ван Ибо возил с собой уже больше полугода, доставая ее из глубин чемодана, когда возникало острое желание написать менеджеру, что ему насрать на контракт и он уходит из индустрии, а потом уехать к бабушке в пригород Лояна, чтобы помогать ей удобрять манговые деревья, полоть грядки с кинзой, ходить на игры в маджонг по четвергам, есть мамин суп с бараниной и никогда не смотреть телевизор. Или не мог избавиться от навязчивой идеи снять все деньги со своего банковского счета, купить билет на первый попавшийся рейс и потеряться навсегда. Был Ван Ибо, и нет Ван Ибо. Во всех остальных случаях он прекрасно справлялся со стрессом без сигарет. Но сегодня… сейчас был особенный случай. У него случился секс с человеком, с которым они заключили обоюдное соглашение никогда и ни при каких условиях не заниматься друг с другом сексом. Во-первых, у Сяо Чжаня кто-то был. То ли сейчас, то ли когда-то тогда, но он начинал нервничать, когда разговор заходил на эту тему, поэтому Ван Ибо никогда не спрашивал, но сильно подозревал, что случайный секс с кем-то еще сильно все осложнит. Во-вторых, на них неожиданно свалилось внимание миллионов озабоченных девушек, которые уничтожали знаменитостей за гораздо меньшие проступки, чем случайный секс со своим коллегой по сериалу. В-третьих, Ван Ибо искренне считал Сяо Чжаня замечательным, Сяо Чжань искренне обожал Ван Ибо, и никому из них не хотелось мучить себя размышлениями на тему «что могло бы быть, если бы мы встретились при других обстоятельствах, родились в другой стране, работали на другой работе и прочие «если бы». Вместе первое, второе и третье делали случайный секс между ними катастрофой эпического масштаба. Но метеорит уже рухнул, цунами пронеслись по всем прибрежным районам, землетрясение уничтожило некогда процветающий город, вулкан превратил в пепел целую цивилизацию, и это оказалось примерно так же приятно, как он себе представлял, и почти так же больно, поэтому Ван Ибо, впервые за полгода, курил сигарету, глядя в темноту. Дверь в ванную открылась, рассеяв мрак ярким флуоресцентным светом, щелкнул выключатель, и номер снова погрузился во тьму. Ван Ибо сделал последнюю жадную затяжку и вдавил сигарету в пепельницу, чтобы затем смыть ее в унитаз. Поспешно вернулся в кровать и скользнул под одеяло — бедро к бедру, кожа к коже. Чужая шея пахла свежестью и гелем для душа. Ван Ибо ткнулся носом во влажную выемку в ее основании. — Щекотно, — заметил Сяо Чжань, деловито листая ленту в Weibo. — Погоди, гэгэ, — Ван Ибо перехватил телефон. — Это что? — Старье, — равнодушно ответил Сяо Чжань. — Они обрезали тот момент, когда ты треснул меня по шее прямо перед общей фотографией в конце съемок. Ван Ибо еще раз перечитал текст над видео и захихикал: — «Сяо Чжань очевидно был раздражен, и в тот день они сильно поругались, но он старался держать себя в руках». — Ага. Я уже пару недель читаю, как ты меня достал и как я тебя ненавижу. Круто, да? — «Чжань-Чжань освещает своей улыбкой всю вселенную! Я умираю, глядя на это ангельское лицо! Сяо Чжань — божество, которое спустилось в этот мир». Ха-ха, гэгэ, что с ними будет, когда они узнают, где сегодня побывало твое ангельское лицо! — веселился Ван Ибо, продолжая листать ленту. — Прочитай, что они пишут про тебя, — предложил Сяо Чжань. — Хуету всякую, я и так знаю, — отмахнулся Ван Ибо. — Нахрена ты вообще это открыл, гэгэ? Он нажал кнопку блокировки, а затем кинул смартфон куда-то в дебри спутанных одеял и беспорядочно разбросанных подушек. — Последний фанмит, — пожал плечами Сяо Чжань. — Тебе разве не интересно, что говорят про заключительный концерт в Нанкине? — Хуету всякую, — пробормотал Ван Ибо, укладываясь к нему на живот. — Неинтересно. Сяо Чжань усмехнулся, запустив пальцы в каштановые волосы, и принялся массировать кожу на макушке головы. Ван Ибо прикрыл глаза, растянув губы в полуулыбке, и откинул голову назад, обнажая острый кадык. Сяо Чжань обвел его контур, едва касаясь кожи. Палец остановил движение, когда кадык вздрогнул в глотке, а затем продолжил чертить в воздухе его силуэт. Снова и снова. Ветерок из раскрытой на балкон двери холодил кожу, унося с нее тепло и запах второго человека в его постели, но места, где побывали чужие губы и пальцы, продолжали млеть. Сяо Чжань переложил руку на его большие ладони, сложенные на груди. Погладил крупные костяшки, испытывая легкое дежавю.       Щурясь от вспышек света, он вопит бармену сделать им по «Маргарите». Ван Ибо с сожалением смотрит на бедолагу, пожимая плечами: честное слово, он пытался остановить коллегу, который внезапно решил пойти вразнос. Сяо Чжань восторженно смеется, забирая два высоких бокала, и протягивает один из них Ван Ибо. — Гэ, — тот сам не очень твердо стоит на ногах, но пытается поддержать совсем поплывшего Сяо Чжаня, подхватывая его за локоть. Он смотрит на Ван Ибо и думает, что у них сейчас два варианта: допить коктейли, попрощаться со всеми, возможно, задержаться на еще один танец, а потом снова попрощаться. Затем пожелать друг другу спокойной ночи в коридоре и проглотить сожаления, ведь они есть друг у друга в WeChat, и этого должно быть вполне достаточно. Или… Сяо Чжань понимает, что опасно наклонил свой бокал и пока еще не разлил алкоголь только благодаря руке Ван Ибо, которая крепко держит стеклянную ножку прямо поверх его пальцев. Или. Сяо Чжань улыбается, бережными движениями убирая пальцы Ван Ибо по одному со своей руки. Сяо Чжань открыл рот, чтобы что-то спросить у Ван Ибо, но заметил чуть приоткрытые губы и услышал мерное сопение. Этот ребенок обладал потрясающей суперспособностью отключаться в считанные секунды. Сяо Чжань натянул одеяло на голую грудь и придержал его голову с другой стороны, чтобы мышцы шеи не затекли от неудобной позы. Затем прикрыл глаза, зная, что уже давно упустил свой шанс заснуть, но, в конце концов, это ему не стоило уговаривать Ван Ибо выпить с ним еще по коктейлю, не стоило гладить его пальцы, сидя за барной стойкой, и уж точно не стоило целовать его по пути к лифту.       Надо отдать им должное — они до последнего следовали плану надраться так, чтобы мысль о том, что их больше ничего не связывает, не беспокоила в ближайшие два дня. Этого как раз должно хватить, чтобы уйти с головой в фотосъемки, перелеты, тренировки, репетиции и интервью. Они, хихикая, идут к лифту. Сяо Чжань даже не помнит, почему начал смеяться, но от смеха у него уже болит живот, так что это было чем-то уморительным. Ван Ибо крепко прижимает его к себе, а Сяо Чжань крепко держит Ван Ибо, чтобы не дать друг другу растянуться плашмя в коридоре. Ван Ибо пахнет потом и алкоголем, у него на шее блестят капельки влаги; так близко, что можно слизнуть языком. Сяо Чжань не знает, кто был первым. Но думает, что все же он, ведь это ему пришло в голову сделать вид, что он потерял равновесие, и рухнуть на Ван Ибо. Забавно. Его губы оказываются такими же мягкими, как он себе представлял. Совершенно точно не стоило, но Сяо Чжань уговорил, гладил и целовал, поэтому все, что теперь он мог сделать — позволить Ван Ибо урвать себе немного крепкого сна. Стоило ли потакать своим эмоциям вопреки здравому смыслу? Определенно стоило. Ровно через сорок пять минут будильники синхронно заверещали в разных концах комнаты. Ван Ибо на автомате оттолкнулся от кровати, не открывая глаза, и полез искать телефон, раскидывая в стороны все на своем пути. Проведя пальцем по экрану, издал громкий мученический стон и упал лицом в простыню. Затем титаническим усилием перекатился на спину, на живот и снова на спину, свесил с кровати ноги и наконец принял вертикальное положение. Сяо Чжань мягко рассмеялся, протягивая ему футболку и джинсы, которые комком валялись на полу с его стороны. Затем прошлепал к туалетному столику и выключил свой будильник. — Я понятия не имею, куда мы забросили твои трусы, — признался он. — Кошмар, — хрипло ответил Ван Ибо, натягивая одежду. — Натру себе штанами промежность, и все из-за тебя, гэгэ. Сяо Чжань громко фыркнул, отыскивая свою рубашку: — Ты укусил меня за плечо и оставил засос на груди. Ван Ибо, ты — гребаная псина. — Любопытная динамика — еще вчера я был послушным щеночком, — откликнулся Ван Ибо, вытаскивая из-под кровати свои носки. — Я погорячился. До того, как мы переспали, я ошибочно считал тебя милым и ласковым, а все остальное — публичной маской, — ответил Сяо Чжань, застегивая пуговицы. — Но теперь точно знаю, что ты — псина. — Я пожалуюсь в пиар-отдел, — Ван Ибо заглянул в зеркало, убеждаясь, что все следы преступления надежно скрыты толстовкой. — Меня все еще смеют считать милым. За что платят деньги этим бездельникам? И я не псина. Я котик. — Доказательства, лао-Ван! — Сяо Чжань развернул его к себе и достал из кармана крохотную серебристую булавку. Расстегнул толстовку на Ван Ибо и принялся крепить ее ко внутреннему шву. — Мяу, — ответил Ван Ибо, с интересом наблюдая за его манипуляциями. — Гэгэ, ты что — пытаешься защитить меня от сглаза? Здорово. А у нее есть спектр действия? Ну, допустим, она спасает меня от любого количества недоброжелателей, или на время концертов мне стоит обвешаться еще тридцатью такими булавочками? — Тц, — Сяо Чжань ткнул его пальцем в лоб. — Заткнись. Со вчерашнего вечера мы с тобой больше не коллеги, а сегодняшняя ночь вряд ли когда-нибудь повторится. И я понятия не имею, сможем ли мы вообще пересечься где-то еще, кроме официальных мероприятий. Просто носи ее с собой, окей? Я знаю, что ты не веришь во всю эту чушь, но мне так будет спокойнее. Ван Ибо сунул руку в карман и поднял ее выше, рассматривая маленькую булавку, воткнутую в шов головкой вниз. Он действительно не раз дразнил старшего коллегу по съемкам за красную ниточку на удачу; за то, что тот никогда не возвращался в гримерку перед выходом на сцену, если что-то там забывал; никогда не передавал вещи через порог и искренне считал опрокинутую солонку очень дурным знаком. Чжань-гэ правда был забавным — он с маньяческим азартом следовал за трендами в Douyin, но понятия не имел, чьи песни сейчас занимают все топы. Он заставлял всех вокруг есть здоровую пищу и вечно таскал в своей сумке чипсы, жареный арахис и шоколадки. С умным видом рассуждал о китайских поэтах времен династии Тан и вместе с Ван Ибо действовал всем на нервы, танцуя под «Blackpink». — Ладно, гэгэ, — Ван Ибо сложил вместе три пальца в клятвенном жесте и поднял руку вверх. — Я, Ван Ибо, обещаю перевешивать твою булавку на все свои костюмы, пока она не сломается. — Хорошо, — серьезно кивнул Сяо Чжань. Ван Ибо был упрямым, как осел. Если он пообещал носить булавку с собой, то будет делать это из чистого азарта — назло Сяо Чжаню и просто чтобы поехидничать, когда подвернется случай. Возможно даже назло самому себе, пока она не треснет пополам в его пальцах. Тогда он, вероятно, найдет паяльник, соберет ее по кусочкам, и снова будет носить. Да — Ван Ибо ужасно бесил своей упертостью. Самое бесячее было то, что дьявольская изобретательность и нечеловеческое трудолюбие помогали ему добиваться невозможного при любых исходных. Хорошо, что он мечтал всего лишь гонять на мотоциклах и сниматься в кино, а не захватить мир или развалить существующий политический режим в Поднебесной. — Гэгэ, если тебе будет плохо, — не улыбаясь произнес Ван Ибо. — Просто звони. Я всегда отвечу. — Договорились, — Сяо Чжань подтолкнул его к двери. — Давай, давай. Ты должен успеть собраться до того, как тебя начнет искать менеджер. — Разве ты не должен сначала выглянуть в коридор и убедиться, что там никого нет прежде, чем я выйду? — капризно спросил Ван Ибо. — Гэгэ, мы ведь должны быть осмотрительными и не давать поводов для сплетен больше, чем уже есть. — Айщ! Ты разве не ходил туда за сигаретами пару часов назад? Снова хочешь меня побесить? — Ван Ибо оскорбленно округлил глаза. Сяо Чжань раздраженно цокнул языком, но все же высунул голову за дверь. — Чисто. — Благодарю! — Ван Ибо шагнул за порог и громко заорал: — Гэгэ, младший брат любит тебя!

_____________________

      Настоящее время — Вы расстались? — неверяще переспросила Лулу. — Что? — Ну… мы как бы и не встречались, — ответил Ван Ибо. — Я просто подумал, что будет немного странно сразу перейти от рассказа про наше знакомство к счастливой совместной жизни. — Это было бы нечестно по отношению к тебе, — вставил Сяо Чжань. Ван Ибо кивнул: — Мы долго переписывались. — Но не встречались, — добавил Сяо Чжань. — У нас просто не было… времени, — закончил Ван Ибо. Сяо Чжань ободряюще погладил его по спине: — Твоему папе только-только исполнилось двадцать два года, — мягко произнес он. — В голове сплошные вечеринки, танцы и черт знает что. — Ну спасибо, — буркнул Ван Ибо, пряча улыбку. — Не волнуйся, сяо-Лулу. Мы уже добрались до середины истории, — Лулу скептически фыркнула. — Нет, правда! — воскликнул Ван Ибо. — Мы рассказали предисловие, — пришел на помощь Сяо Чжань. — Теперь можно с чистой совестью переходить к кульминации.