Беспроигрышный вариант

flashback

Тэхён никогда ничем особо не отличался от среднестатистического ребёнка в Южной Корее, да и его родители не владели разными производительными заводами в разных уголках мира, считаясь самыми востребованными магнатами. Нет. Оба родителя ходили на обычную работу со средней зарплатой, а Ким находился в таком же обычном садике, общался с детьми со двора, играя с ними в футбол или устраивая потасовки между местными задирами. А вечером, пока папа читал нотации, нанося мазь на очередную ссадину, отец одобрительно оттопыривал большой палец, гордо улыбаясь сыну. В такие моменты маленький альфа всегда чувствовал себя чересчур любимым, что у самого счастливая улыбка расползалась по лицу, а глаза сияли как бриллианты, видя так же в руках старшего свои любимые пирожные. Детство Тэхёна ничем не отличалось, до определённого момента. — Отец! Отец! — канючил омежка, нетерпеливо топая маленькой ножкой, пытаясь уже хоть как-то привлечь внимание своего родителя. Мужчина улыбнулся своему сыну, и присел на корточки перед ребёнком, готовясь к очередной несвязной речи. — Он мне нравится, — показывая своим пухлым пальчиком куда-то в сторону, старший Пак последовал взглядом по указанию и наткнулся на мальчишку, который стоял зажимаясь в уголке между столом с закусками и алкоголем. — Минни, так иди и познакомься с ним, — добродушно сказал альфа, переводя взгляд на своего сына. — Я пытался, а он только бубнит себе что-то под нос, даже я не понимаю! — обижено дул губки омега, скрещивая руки на груди. — Ну, а от меня ты что хочешь? — непонимающе поинтересовался старший, кладя ладонь на растрёпанные мягкие волосы. — Хочу забрать его к себе домой! — продолжал канючить Чимин, опуская глаза в пол. — Но родной, он же не игрушка, — сказал старший, пытаясь вразумить ребёнка. Омега только шмыгнул носом, пряча мокрые глаза за светлой чёлкой, а после завыл в голос, привлекая внимание всех людей в помещении. Главный семьи Пак, только тяжело вздохнул и снова погладил по голове Чимина. — Хорошо, золотце, только не плачь, — мягко улыбнулся мужчина, смотря в сторону молодого альфы, который ошарашено смотрел на развернувшуюся сцену, а после перевёл взгляд на подошедших родителей. Именно в тот самый день — один обрёл мир, а другой его потерял.

end flashback

— Ты ведь изначально знал, что так получится? — прорычал Тэхён, впиваясь короткими ногтями в ладони. — А я с самого начала говорил, что любой твой выбор, малыш, всё равно вернёт тебя сюда, в настоящий дом, — Чимин пробежался своим юрким языком по губам, слишком элегантно закинув ногу на ногу и складывая руки на коленях, смотря свысока на своего мужа. — Ты ублюдок, Пак Чимин, — выпалил Ким, сдавливая челюсть до боли, сдерживаясь из последних сил, чтобы не убить омегу. — Ты свалился как снег на голову, качал на меня права, где бы я ни находился, да и вообще лишил меня свободы… — младший равно выдохнул. — И до сих пор продолжаешь отрезать мне все пути к светлому будущему? — агрессия заполняла лёгкие, сердце, мозг. Всё тело. В крови растекалась лава ненависти, и в любой момент вулкан мог взорваться. — Я тебя так ненавижу! — выкрикнул Тэхён, глядя в карие глаза напротив. — Три тысячи семьсот тридцать один, — ровно проговорил Чимин, расправляя плечи и с вызовом смотря на мужа, на лице которого застыл немой вопрос. — Столько раз ты говорил мне в лицо, что ненавидишь. Но как я и говорю — это пройдёт, — договорил омега у которого больше не было в глазах того озорного огонька, а только безграничная тоска. — Просто интересно, а ты когда-нибудь представлял себе, какого было мне все эти годы? — тут же прилетело Тэхёну. — Ставил себя на моё место? — Пак говорил ровно, но без радости, без улыбки, сухо и отстранённо. Ким только дёрнул плечами смотря под ноги. — Я хотел с тобой дружить. Хотел, чтобы у меня был настоящий друг, а ты не выглядел тем, кто мог бы бросить в беде, — всхлип разлетелся по кабинету, от чего Ким вздрогнул. — А ты на протяжении всей моей жизни только и делал, что говорил о своей ненависти, даже не пробуя узнать меня получше, — Тэхён удивлённо уставился на омегу, который опустил взгляд вниз и продолжал дрожать. — Чимин… Альфа только собирался сделать шаг навстречу Паку, чувствуя острую необходимость утешить парня, но громкий, раскатистый смех отбился от стен помещения. Ким замер с протянутой вперёд рукой, удивлённо смотря на парня. Казалось, что перед ним сидит дьявол, который поиздевался над чужими чувствами, а теперь испивает сладость своего деяния, как топлёный сахар. Младший дрогнул от такой смены настроения. Чимин и до этого показывал свою двуличность, но слёзы… Даже если они и были наигранные, слова, что теперь плотно засели где-то в подсознании, давили трёхтонной плитой на плечи, вдавливая в пол. — Ты думал, что мне серьёзно есть дело до дружбы? — Пак спрыгнул со стола и отряхнулся от невидимой пыли. — С самого детства, я знал, что ты тот, кто будет моим, — понижая голос с каждым приближающимся шагом к Тэхёну. Старший остановился прямо напротив лица своего супруга. — Как же я тебя ненавижу, — дрожащими и засохшими от злости губами, проговорил Ким. Хотелось проехаться кулаком по этой чёртовой улыбке, которая парню в кошмарах уже является. Не может. Он чёртов слабак. Ему не позволяет это сделать брачный договор и отец Чимина, который без разбора может выпустить всю обойму прямо в голову. — Я столько раз это слышал, — сказал Пак, подцепляя пальцами подбородок альфы. — Что у меня уже к этим словам иммунитет, — и снова улыбка. Эта блядская улыбка. Эти блядские мягкие губы, что так невесомо теперь касаются губ Тэхёна. Но младший не реагирует. Не отталкивает, но и не отвечает, только тихо, в самые губы «не надо» вдыхает, в надежде уйти отсюда. Спрятаться вместе со своей ненавистью и просто просидеть так всю жизнь. Ведь ему ничего больше делать нельзя. Крылья обрезаны по самый корень. Только рубцы от них торчат и болят. Так адски. А зализать даже некому, пока Пак продолжает пальцами сильнее вспаривать раны на лопатках и в сердце. Поцелуй становится мокрым и далеко не из-за языка. В него выложена вся горечь и боль старшего. Ким ощущает всеми фибрами своей души, что что-то не так. Им не пытаются снова пользоваться, просто тычатся губами в его, вперемешку с солёными слезами. Чимин невесомо ведёт пухленькими пальцами от скулы вниз, к шее и плечам, мягко поглаживая большим пальцем впадинку ключицы. У Тэхёна двоякое чувство, кажется, что он падает в пропасть, а за ним Пак, который вроде его и толкнул с обрыва, но прыгнул следом. Младший так и не ответил на поцелуй, который может рассказать о его муже чуть больше. Но страшно. Он столько ненависти ему подарил, что если сейчас что-то поменять, то Ким свихнётся. — Уходи, — томно выдохнул в миллиметре от губ младшего Чимин. Подрагивающие и мокрые ресницы, от быстрого скольжения глаз по прекрасным чертами лица напротив. И такие мягкие прикосновения к открытым участкам кожи, заставляют Тэхёна умереть, разбиться вдребезги, как стеклянная ваза, без выбора на обратное склеивание. — Тэхён, проваливай, — Пак хоть и говорит так, но не убирает руку с плеча. Противоречие застыло в его сердце, как и слёзы встали в глазах не в силах исчезнуть или наконец упасть, давая владельцу спокойно отпустить душевную боль. До младшего смысл доходит туго. Словно он сейчас не здесь. Под каким-то куполом, куда звуки из вне не доходят. Правда всё же отрывки дошли до больного мозга Кима и единственное, что он может, продолжать стоять оловянным солдатиком всматриваясь в детские глаза Чимина. Минута. Другая. Они так и продолжают стоять на месте, всматриваясь друг в друга, пытаясь запомнить все детали. Конец? Думает Тэхён, чувствуя движения большого пальца на своём кадыке. Тяжёлый вздох и единственный кивок. — Я больше никогда не появлюсь в твоей жизни, ты свободен, — пухлые губы трогает мягкая улыбка, а слёзы, которые стояли до этого в уголках глаз всё же, заполнившись до краёв, рухнули вниз к подбородку. — Ты волен ненавидеть меня теперь сколько душе угодно. Если любишь — отпусти, — рука потянулась в щеке и огладив линию челюсти в последний раз, старший уронил руку, отходя на шаг назад. Следом ещё на один. Отдаляясь от Тэхёна не только на ощутимом, но и на подсознательном уровне. Оковы сняты. Больше нет тех цепей, сковывающих Кима. То, что он так давно жаждал перед его носом. Дверь, по ту сторону которой зелёный луг и свобода. У второго же — кирпичная стена, не имеющая за собой ничего. Сегодня всё повторилось с точностью да наоборот — один потерял тот самый мир, а второй его обрёл.

***

— Я люблю тебя, — выстонал рыжий парень, цепляясь за чужие плечи оставляя после себя красные полосы, пока в него входили размашистыми движениями. Тэхён проигнорировал эти слова, затыкая надоедливого и слишком болтающего омегу поцелуем, и хватаясь пальцами за узкую талию, продолжая увеличивать темп и амплитуду толчков. — В меня… — выкрикнул парень. — Кончи в меня, п-пожалуйста, — скрещивая свои лодыжки за спиной Кима, и прижимаясь к сильному телу ближе. Старший только зарычал на это, перехватывая руками чужие ноги под коленями и возвышаясь над омегой, Тэхён стал толкаться в растраханное тело ещё резче и глубже, до звонких стонов парня под ним. Чувствуя скорую разрядку, альфа делает финальные толчки и тут же выходит из горячего нутра, обильно кончая на подтянутый и узкий живот парня. — Я же просил в себ… — омега не успела договорить, как его звонко ударили по ягодице, до синяков сжимая пальца на ней. — Заткнись, мы же это обсуждали, Ирвин, — грубо ответил Тэхён. — Никаких «кончи в меня», «заделай узел» и так далее, — кидая чужие, обмякшие ноги на постель и вставая на ноги, старший направился в душ, чтобы смыть с себя остатки напряжения. Омега так и остался лежать на постели, ненавидят себя и своего альфу, за всю ситуацию в целом, но поделать ничего не смог. Сворачиваясь в клубок на кровати, парень моментально засыпает, забивая хер на чистоту. Вода льётся разбиваясь на миллионы частиц о сильное тело парня, который стоит под душем, оперевшись руками о керамическую стену и готовый в сию секунду завыть раненым волком. Прошло полгода, а чего добился Тэхён? Только развода. Больше ничего. Он даже не может похвастаться, что меняет партнёров как перчатки… Но это не достижение. Только показатель того как он пал. И ошибся. Если бы Киму сказали, чтобы он назвал самую огромную совершённую им глупость, то он бы тут же ответил, что «всегда ненавидел Чимина». Альфа и вправду по началу терпеть не мог эту зазнавшуюся суку, но оказывает, что так, как он сейчас ненавидит себя, уже не сможет ненавидеть никого. Как бы глупо сейчас не звучал Тэхён, но за полгода, как ему отдали свободу, он не чувствовал того самого чувства полной наполненности. Только очередную пустоту. В добавок ещё и без того, кого не мог терпеть с самого детства. — Какой же ты, сука, мудила, — проговорил Тэхён, включая воду и выходя из душевой кабинки, натягивая на бёдра махровое полотенце. Телефон, что лежал на стиральной машинки завибрировал, оповещая владельца о входящем вызове. — Да? — коротко ответил Ким, подпирая ближайшую стену плечом. — Пошли бухать! — выкрикнули прямо в ухо Тэхёну, который даже отдал телефон. — Хо, я смотрю ты уже без меня начал? — усмехнулся альфа, вслушиваясь в его любимую музыку на заднем фоне. — Да я уже брошу с часу на час, — пробормотал старший. — Ты же, падла, небось опять трахался, а не на пути ко мне был, что трубки не брал, — Ким усмехнулся, выходя из душа и направляясь к шкафу с вещами, натягивая первые попавшиеся, в темноте, под руку вещи. Комната провоняла приторным запахом лаванды, от которой уже тошнило. — Я уже еду, чтобы забрать своего любимого хёна, — тихо посмеялся парень, перебивая словесный понос друга. — Да пошёл ты, — пробубнил Чон, и кинув название клуба, сбросил трубку. А у Тэхёна внутри всё перевернулось. «Луна» — одно из заведений Чимина. От осознания того, что он может встретиться сегодня там с омегой, внутри стоит колокольный звон. И непонятно — это тревога или счастье? Ким не помнит как добрался до клуба, ведь мыслями он был далеко не здесь, гуляя по своему больному сознанию, вырывая моменты, когда Пак ярко улыбался младшему, ещё будучи детьми. — «Ну я и урод», — повторял про себя Тэхён, мысленно отвешивая пощёчины за свою тупость. Правду говорят: люди не ценят того, что имеют, пока не потеряют. В клубе темно и шумно. И впервые Ким появляется здесь, будучи в трезвом состоянии. Музыка заглушает даже стук собственного сердца, а пьяные в хлам люди, что трутся на танцполе мокрыми от пота телами, выглядят не эстетично, а наоборот ужасно. Смесь природных запахов напоминает какой-то самый ужасный коктейль из всех. Наверное, альфа тут больше не появится, если не выпьет приличное количество алкоголя, которое не хило ударит в мозг. По другому тут невозможно оставаться. Хосок находится среди этого хаоса спустя минут семь. Парень сидит за дальним столиком, мирно (ибо уже та стадия опьянения, когда пришло время философствовать) рассказывая что-то такому же накаченному бухлом Намджуну, который давно спит, но Чону это не мешает. От слов совсем. — Что, уже со стаканом начал общаться? — засмеялся альфа, падая рядом с другом. — Представляешь, он тебя стаканом назвал, — пьяный в бреду Хосок поворачивается к старшему Киму. — Блять, свинья ты, Намджун, — выругался парень, понимая, что его собутыльник видит уже десятый сон. — Да, стакан тут единственный, кто любит меня слушать, — всё же кивнул Чон, роняя в себя содержимое того самого сосуда с алкоголем. — Может уже хватит? — предупреждает старшего Ким. — Ничего не слышу, тут слишком темно, — засмеялся Хосок, падая спиной на спинку дивана. — Блять, я был не в лучшем состоянии, да и ты сказал, что забудешь это, — наигранно обижено сказал Тэхён. — Ты угораешь? Твои пьяные присказки нужно записывать в особую тетрадь, — продолжал смеяться старший, а Ким только закатил глаза, переводя взгляд на танцпол и смотря на пьяные туши, что в пьяном угаре тёрлись друг от друга, даже не вслушиваясь в такт музыки. Тэхён снова ушёл в свои мысли, поступая так же как и Намджун, переставая слушать наставления друга и всматриваясь в розовую макушку, которая напролом проходила мимо пьяных альф и омег, чтобы выбраться из этого лабиринта тел. Младшего бросило сначала в холод, а затем в жар. Чимин прошёл мимо танцпола, поднимаясь по лестнице наверх. Даже не подозревая, что на него смотрят таким обожаемым и восхищенным взглядом. Если до этого момента, Ким боялся признаваться себе в том, что вообще-то скучал по этому блядскому Паку, который мог заткнуть одним колким словом, то сейчас… Младший только и может признать тот факт, что ему незачем свобода без воздуха. А его воздух сейчас сидит в своём кабинете и заполняет очередную ненужную бумагу. Оставляя Хосока снова одного и слыша напоследок: — Вот и снова мы с тобой одни, — сказанное это очередному наполненному стакану, Тэхён засмеялся и прошмыгнул к лестнице. На втором этаже музыку практически не было слышно. Наверное звукоизоляция здесь и вправду отменная. Чем дальше проходил парень, тем отдалённее становились звуки с первого этажа. Самая дальняя комната, имеющая плотную дубовую дверь, с красивой резьбой, говорила о том, что по ту сторону сидит самый прекрасный омега на планете. Ким не раздумывая заходит в эту дверь, даже не стуча. Он и так много думал. Целых полгода. С него хватит, ему нужен Чимин. Да чёрт возьми. Нужен! — Блять, я думала у меня уже совсем крыша потекла, — вздохнул Пак, даже не поднимая глаз. Шумно вдыхая такой любимый и родной запах клубники, ручка зажатая пальцами валится на пол. — Какого хера, Ким Тэхён?! — уже перевёл взгляд на альфу, задал вопрос старший. — Ну какого хера, ты вернулся, сука?! — на дне зрачков хоть и плескалось светлое чувство. Он скучал. Он всё ещё любит. Но вид омега не подаёт. Слишком гордая сука. — Чимин… — Заткнись! — выкрикнул старший, ударяя кулаком по столу и подрываясь с места. — Не произносит моё имя смотря мне в глаза. Таким голосом, словно ты скучал, когда от тебя другим омегой за километры несёт. Зачем ты вообще пришёл, блять, — слеза скатилась по пухлой щеке, но омега тут же яростно её стёр. Он не слабый. Просто влюблён. До сих пор. — Уйди, Тэхён. Прошу оставь уже меня. Я понял свою ошибку. Понял, что влюбился как дебил, но я же дал тебе свободу. Так иди к ней! — Пак опустил голову, с каждым словом понижая голос и тихо всхлипывая. — Мы с тобой похожи, — мягко ответил Ким, словно если он бы отреагировал по другому, то старший бы сломался. — Похожи? — крикнул омега. — С каких это пор? — усмехнулся он. — Да что ты знаешь… — Тэхён сорвался с места и подошёл к столу оставаясь на противоположном краю. — Ты был прав, моя ненависть пройдёт, — подтвердил слова Пака. — Я последний мудила, Минни, я сделал тебе больно. Сделал больно себе. Я ушёл, оставив тебя одного, и по началу наслаждался, но… — омега смотрел побитым щенком, опираясь рукам на край стола и смотря с болью в глазах. — Но понял, что без тебя не то. Поздно, я знаю. И ненавижу себя за это, — рука потянулась к лицу напротив, пальцем подхватывая сорвавшуюся слезу. — Прости меня, — пауза. — Ты мне нравишься. Нет. Я люблю тебя, — кивнув в знак подтверждения и поддаваясь вперёд заключил чужие губы в оковы своих. Обычное прикосновение. Такое же, как и в их последнюю встречу. Такое робкое, детское, но оно несёт в себе намного больше чем желание или похоть. Оно несёт чувство. Пак не отстраняется, наоборот поддаётся вперёд, желая получить ещё больше тепла. — Я ненавижу тебя, — выдохнул Чимин в самые губы, а после быстро прошёлся по родному лицу взглядом, останавливаясь на устах альфы и снова поддался вперёд. — Пройдёт, — ответил Тэхён, хватая Пака за руку и выводят его из кабинета. Они оба ненормальные. Отбитые. Влюблённые.

***

Дверь в квартиру захлопнулась, и по всему помещению разлетелся глухой стук. Ким прижал омежье тело к холодной железной поверхности и впился в пухлые губы диким поцелуем. Чимин отвечал, упорно не давая вести одному только альфе, хотя до пятен под глазами хотелось Тэхёна в себе. Большие ладони блуждали по телу, спрятанное тканью, а губы продолжали впиваться в чужой рот, оттягивая и покусывая нижнюю губу Чимина. Как только старшему выпала возможность, он резко вдохнул большое количество воздуха размыкая губы, но совершил ошибку, чувствуя как скользкий язык Кима ворвался внутрь, проходясь им по ровному ряду зубов, нёбу и сталкиваюсь с языком Пака. В этот момент парень забыл собственное имя, не то что дышать. Впиваясь пальцами в футболку на груди альфы, Чимин закинул голову, соприкасаясь затылком с дверью, чувствуя как по подбородку течёт слюна. Поцелуй вышел мокрым и развязным, лёгкие жгло от нехватки кислорода, а большие ладони давно сместились с талии на бёдра, рывками притягивая омежье тело к себе, сталкиваясь возбуждениями. Пак промычал в поцелуй, требуя воздуха, ведь в такие моменты всё вылетает разом из головы. Старший так хотел этого, что даже забыл, что у него есть нос. Тэхён отлип от пухлых и покусанных губ, собирая языком слюну, а после соприкоснулся своим лбом с чужим, смотря прямо в карие глаза. Дыхание сбилось у обоих. Они продолжали стоять в прихожей, чувствуя как ходит ходуном грудь напротив и смотрят друг на друга, делясь одним на двоих дыханием. Пространство было наполнено смесью двух природных запахов — клубника и карамель. Убийственно сладкий аромат забивал ноздри, заводя двух парней до невозможности. Пак расцепил пальцы на чужой футболке и проведя ладонями по широким плечам, поддел кожанку стягивая её к чёртовой матери. Продолжая вести руками вниз и подцепляя уже подол чужой футболки, Тэхён даёт её с себя стянуть, усмехаясь с реакции омеги, который туго сглотнул, пробегаясь взглядом по рельефному телу. Подтянутый живот, медовая кожа и дорожка волос от пупка, которая пропадала под ремнем брюк. Альфа, подцепил подбородок Чимина, и стал покрывать его лицо мнимыми прикосновениями губ, пока сам равными движениями выпускал рубашку из заправленных джинс, которые сидели на омеге как вторая кожа, выделяя его прекрасные накаченные бёдра и задницу. Пуговицы выходили из петель одна за другой, и распахнув подолы рубашки в разные стороны, Ким оставил мягкий поцелуй в уголке чужих губ и двинулся мокрыми поцелуями с подбородка на шею и ключицы. Одежда Пака сползла с рук и составила компанию одежде Кима. Альфа схватил руки парня и закинул их себе на плечи, не отрываясь от слишком видных ключиц. Чимин обхватил шею младшего прижимаясь ближе к горячему телу, жмуря глаза и закидывая голову назад. Ладони Тэхёна резко легли на накаченные бедра омеги и подхватывая его, вжал податливое тело в себя и одновременно в холодную поверхность двери. Пак томно выдохнул от контраста температуры, зарываясь пятернёй в чёрные и немного кудрявые волосы, перебирая и пропуская их сквозь пальцы. Ким прошёлся языком по впадинке ключицы и коснувшись губами места на шее, где проходила сонная артерия, прихватил бархатную кожу зубами, засасывая её, оставляя наливающийся кровью синяк и зализывая его. Омега уже начинал скулить и тихо постанывать, двигая бёдрами в руках Тэхёна, ведь возбуждение больно упиралось в узкие джинсы, давя и натирая во всевозможных местах. — Не терпеливый малыш, — басистым голосом выдохнул в самое ухо Пака, чувствуя, как хватка на затылке стала сильнее. — Т-тэхён, внизу, — взмолил старший, прижимаясь плотнее к альфе. — Что внизу? — делая непонимающий вид, спросил Ким. — Больно, не приятно, мокро, — перечислил парень, постанывая в самое ухо младшему, когда пальцы больно сжались на его ягодицах. Тэхён всё понял и больше не издеваясь над Паком понёс его в спальню, где плавно опустил тело на холодные простыни и закинув такие манящие бёдра себе на талию, навис сверху, расставляя руки по обе стороны от чужой головы. Собственное возбуждение рвало ширинку, но сейчас главное — Чимин. Омега заполз рукой под подушку, что располагалась над ним и вытянул оттуда смазку, кидая её рядом. Ким усмехнулся, впиваясь новым животным поцелуем в пухлые губы, одной рукой ведя вниз и задевая возбужденные соски, сцеловывая тихие поскуливания. Обводя пальцем ореол сосков, играя кончиком ногтя с бусинкой и зажимая его между пальцев, Пак только сильнее прогибается в спине, навстречу ласкам. Губы и языки всё ещё сплетаются воедино, а Тэхён уже ведёт ладонью вниз по поджарому телу, и вынимая пуговицу из петли, молния разъезжается под давлением, впуская руку альфы внутрь, встречая там тесноту. Чимин громко стонет, когда горячие пальцы касаются головки, что выглядывала из-под резинки боксеров, пытаясь отпихнуть альфу. Слишком противоречивые чувства сейчас испытывает старший. Его тело плавится, настолько ему хорошо, что уже дурно стало, а Тэхён только опускает голову, накрывая второй сосок губами, и пробирается дальше ладонью уже полностью охватывая член омеги. Пак толкается навстречу прикосновениям, впутывая пальцы в волосы младшего, моля уже сделать что-то с ним, иначе он свихнётся. Но Ким только кусает нетерпеливого парня за горошину соска и проходится большим пальцем по уретре, собирая обильно выделяющую смазку, наслаждаясь звонки и мелодичный стон сверху. Тэхён выпрямляется, последний раз касаясь головки. Оценивающе пробегаясь глазами по распятому на просторной постели старшего и хватаясь руками за тазобедренные косточки, Ким притягивает желанное тело ближе к себе, устраиваясь между чужих разведённых ног. Они всё ещё в штанах, которые вот-вот лопнут в районе ширинки. Но младшему доставляет эстетическое удовольствие, когда он смотрит на тяжело дышашего Чимина под ним, который хватается пальцами за простынь, а второй рукой прикрывает смущение. Хотя казалось, что эта сука не имеет ни стыда, ни совести. Альфа давит ладонью на видимый бугорок и Пак звонко и болезненно стонет, толкаясь бёдрами навстречу. Тэхён медленно приподнимает задницу старшего, хватаясь за штаны и стягивает их вместе с боксерами. Зауженные штаны еле поддались напору парня и полетели на пол. — Картина маслом, — выговорил Ким наклоняясь к животу Чимина и прихватывая кожу под пупком зубами, чувствуя как в подбородок упирается член омеги. Поцелуй в самую головку и томный выдох сверху. Альфа снова возвышается над Паком, хватая пальцами смазку. — Это же та, которую ты купил, когда мы были ещё в браке? — прихуел Тэхён и открыл баночку, выливая некоторое количество жидкости на пальцы. — Тебе, блять, не о чем поговорить? — недовольно пробормотал омега, елозя задницей по кровати в ожидании. — Ладно, давай о том, что у меня не было ёбанного мужика пол… — младший наклоняется и быстро затыкает парня поцелуем. Ким только усмехнулся и приставил пальцы ко входу, оставляя небольшое количество смазки снаружи и растирая её, попутно дразня вышедшего из-под контроля Чимина. Два природных запаха усиливаются, оседая где-то внутри лёгких, заполняя всё тело смесью клубники и карамели. Тэхён толкает один палец в рефлекторно сжимающиеся колечко мышц. Туго, но не для девственника. Ким подозрительно смотрит прямо в глаза своего хёна, который ругается отборным матом и роняет напряжённо тело на простыни. — Я бы посмотрел, как бы ты справлялся во время течки, когда хочется лезть на чей-то член, а на деле рядом только пальцы, — младший довольный объяснением продолжает толкать палец, пока костяшки не упирается в ягодицы. Пак недовольно хмурится, начиная понемногу расслабляться. Альфа чувствуя свободу действий, вынимает палец оставляя только одну фалангу, тут же вгоняя по основание, вырывая недовольное шипение у старшего. Тэхён тщательно растягивает омегу, чтобы не причинить ему боль. Три пальца на манер ножниц входят уже свободно, а сам Чимин подмахивает бёдрами в такт точкам, чтобы коснуться простаты. Стон отбился от стен комнаты, застыл в ушах и голове младшего, который повторил движение, а у Пака перед глазами потолок, на котором звездопад видно. — Ты з-заебал, — прохрипел омега, пытаясь уже оттолкнуть Тэхёна. — Мы сейчас оба взорвётся. Х-хватит, — продолжал Пак, до сих пор чувствуя в себе длинные и такие аккуратные пальцы младшего. — Трахни меня, — взмолил Чимин, протягивая руки, прося поцелуй. А младший даёт то, о чём его просят. Свободные брюки сползают с его бёдер до колен и смазав ствол, Ким помог себе рукой приставляя головку ко входу и вгоняя одним движением в растянутое нутро по основание. Стон тонет в поцелуе, который дарит младший Паку, рвано толкая бёдра вперёд и сцеловывая тихие поскуливания, парень начинает ускоряться, подхватывая упругие бёдра под коленями и притягивая их ближе к груди старшего. Толчки усиливаются, а Тэхён больше не целует, наслаждаясь немного хриплыми стонами снизу, выходя почти полностью и резко входя по основания. Звук шлепков тел друг о друга, заводит Кима не на шутку. И это не то чувство, когда он трахал любую другую омегу до Чимина. Здесь хотелось не быстрее, а наоборот, до потери сил. До тех пор, пока в ушах белый шум не появится от перенапряжения. У Пака внутри всё сводит, крутит, такого не было даже во время течки. Ему ни хорошо, ни плохо. Омега мечется по постели, не понимая что ему нужно, а внутри где-то скручивается спираль и тугими точками выходит из подрагивающего члена, пока под глазами на миг темнеет и белыми вспышками возвращается в реальность. Где в него до сих пор входит Тэхён, пытаясь догнать собственный оргазм. Ким тоже долго не заставил ждать, толкаясь в последний раз так глубоко и чувствуя как растраханное и такое расслабленное тело принимает всё его семя в себя. — Ты еблан, какая сцепка?! —ослабевшим из-за оргазма голосом интересуется омега, чувствуя как на его тело валится Ким, придавливая сильнее к постели. — Заткнись, у меня было помутнение рассудка, — оправдывался младший, чувствуя особо нежное прикосновение мягких губ к своему виску. — Я дебил, — признался альфа куда-то в шею Чимину. — Дебил, который причинял боль своей любви. Я люблю тебя, Чимин, — следует поцелуй в плечо. — И я тебя люблю, любил, да и буду любить, даже если ты и дебил, — звонко засмеялся Пак, а Тэхён думает, что кинет мир к его ногам.