Амарант

— Какой секрет ты хранишь? Рассматривая покоящееся на ее раскрытой ладони платиновое сердце, Гермиона пребывала в недоумении. Она использовала все подходящие заклинания, какие знала, но ничего не обнаружила. Кулон Кассиопеи, доставшийся той, как она рассказала, от ее биологических родителей, казался обычным и ничем не примечательным. — Кэсси не расставалась с ним, — с печальной улыбкой произнесла Нарцисса. Они пребывали в лаборатории Кассиопеи, куда Гермиону позвала свекровь. — Кулон чист. Абсолютно. Никаких следов магии. — Очередная загадка. — Нарцисса лишь вздохнула. — Возможно, еще не время? Не ответив, Гермиона бережно положила кулон обратно в маленький мешочек из белого бархата и с серебряным шнурком. Ее взгляд упал на карты Таро Блэков. — По-вашему, какова вероятность, что ее биологические родители — это я и Драко? — Низкая, — спокойно проговорила Нарцисса и вдруг обратила к ней голубые глаза. — Но все же она существует… Вашу поразительную схожесть невозможно не заметить. И этому нет логичного объяснения. Однако, даже если предположить, что вы по какой-то неведомой причине спрятали свою дочь в прошлом, как это возможно? Переместиться в прошлое — реально, но остаться в нем? — Предполагаю, что это связано с магией. Она еще не раскрыта и не развита у детей того возраста, в котором Кассиопея попала в семью Блэк — два года. Маховик времени использует магию самих волшебников для их перемещения. Имею в виду, магл не смог бы воспользоваться им. В таком случае родители Кассиопеи переместили ее в прошлое благодаря собственной магии. Учитывая, что маховик времени возвращает «путешественников» в их время без постороннего вмешательства, то ребенка он мог и не «захватить». Это всего лишь гипотеза, основанная на моих скромных познаниях в теории времени. — Что вы планируете делать? — Драко взялся за изучение дневников Кассиопеи в надежде найти в них подсказки. Тех, которые не зашифрованы. А я думаю о том, чтобы погадать. Поможете? — Что именно ты хочешь узнать? — озадачилась Нарцисса. — Кто такая Кассиопея Блэк? Пробудив карты Таро и представившись им, они соединили руки. Гермиона мысленно задала свой вопрос, возродив в памяти очаровательную и загадочную девушку с портрета. Колода озарилась алым светом, и из нее вылетела одна карта. Легко приземлившись на поверхность кофейного столика, она погасла. — Звезда, — назвала карту Гермиона и прислушалась к своим ощущениям. — У меня не случилось видения. Почему? Потому что Кассиопея уже мертва? — Вероятно. Ты не можешь увидеть будущее того, у кого его нет. — Карты Таро обозначили ее как Звезду. О чем это говорит? Карта изображала светловолосую обнаженную девушку, которая ночью в свете звезд лила на землю воду из двух кувшинов. От нее исходило тихое умиротворение. Чистота. — Звезда — это надежда и вмешательство высших сил, вместе обещающие счастливое будущее. — Нарцисса в раздумьях разглядывала выпавший им старший аркан. — Если оценивать Кассиопею как личность через эту карту, то можно сказать, что она — пророк и новатор. Успешна в жизни и признана обществом. Одарена свыше. Множество возможностей для самореализации. Сопутствует удача. Так и было. — Понятно. Многого мы не узнали. Сказав это с разочарованным видом, Гермиона вздрогнула от неожиданности, когда в лабораторию ворвался сияющий Патронус — бледно-голубой заяц, который разразился рассеянным голосом Луны: — Альфард согласен на встречу с вами. Нора. Через один час. Патронус исчез. Нарцисса взглянула на невестку с долей беспокойства. — Нора? — Тактический ход. Показывают, что не боятся нас. Альфард? — Это в его духе.

***

Оказавшись в пшеничном поле с высокими колосьями, колышущимися на ветру, Гермиона настороженно переглянулась со своим мужем. Был поздний вечер, и на темно-синем небе уже зажглись первые звезды — совсем еще тусклые. Выдохнув облачко пара, Гермиона поежилась от холода и уже через миг расслабленно опустила плечи. Драко, не сказав ни слова, наложил на нее Согревающие чары и сделал уверенный шаг вперед. Нора, вероятно, была защищена Фиделиусом, поэтому самого дома не было видно. Гермиона вызвала Патронус и, когда в воздухе материализовалась ее выдра, сказала: — Мы пришли. Она отправила его Луне. Прошло не более пары минут, когда из ниоткуда перед ними появился Рон. Он был взбешен и, едва взглянув на Драко, вскинул руку с зажатой в ней палочкой. Луна явилась следом за ним и, стрельнув виноватым взглядом на Гермиону, воскликнула: — Рон, прекрати! Мы сами договорились с ними об этой встрече. — О встрече с Гермионой! — процедил Рон, не отводя полных ненависти глаз от подчеркнуто невозмутимого Драко. —  Какого дементора забыл здесь ты, Малфой?! — Сопровождаю свою жену. Зная, что бьет наповал, тот бессовестно улыбнулся. Веснушчатое лицо Рона исказилось от злости и боли. Потеряв самообладание, он бездумно атаковал провокатора. — Редукто! Лениво блокировав выпад, Драко смерил его снисходительный взглядом. — Если это все, на что ты способен, неудивительно, что Орден загибается. — Драко, — осадила его Гермиона, дернув за рукав мантии. — Рон, остановись. — Луна тоже пыталась остановить происходящее безумие. — Диффиндо! — выкрикнул Рон, яростно взмахнув палочкой. Драко легко увернулся от Режущего заклинания и вздохнул. — Сотворив заклинание невербально, ты мог бы… — Он замолк и с презрением хмыкнул. — Хотя, нет. Даже так — нет. — Обойдусь без твоих советов, ублюдок! — Бросив это, Рон повернулся к Гермионе. — Как ты могла привести его сюда?! В наш дом! Он, блядь, убил Билла. Убил Джорджа! Гермиона с жалостью посмотрела на него в ответ, понимая его чувства. Драко таким же пониманием не отличался. — Еще раз повысишь голос на мою жену… — обманчиво спокойно заговорил он. — И что? — напротив, с остервенением перебил его Рон. — Что ты сделаешь? Убьешь и меня? Гребанный потрошитель! — Ты правда хочешь знать? — до жути проникновенным голосом произнес Драко. Ничем хорошим это не закончится. — Прекратите, — не выдержала Гермиона. — Мы здесь не для этого. Где ваш лидер? — Задерживается, — напряженно ответила Луна и заверила: — Он придет. И, будто одного Рона было недостаточно, из темноты возникла Джинни. Она смерила Гермиону взглядом, полным едкого обвинения, и встала рядом с братом. — Я бы пригласила вас в дом, да боюсь, что вы взорвете и его. Вам ведь ничего не стоит поубивать нас, верно? Одним Уизли больше, одним меньше. Это же так забавно, да? — Джин, не говори так. — Гермиону задели ее слова. — Мы этого не хотели. Я не хотела. — Но допустила, — огрызнулась та. — Это твоя вина, Гермиона. Вся эта война, все эти смерти. Ты молчала, когда могла и не создавать этот ад, в котором мы живем уже семь лет. И ради кого? Ради Пожирателя Смерти? Шавки Волдеморта? Убийцы! — Замолчи. — Теперь уже Гермиона вышла из себя, ее опалил гнев. — Ты ничего не знаешь. — Она под его влиянием, — с горечью сказал Рон. — Годрик, Рон, прекрати искать ей оправдания! — вознегодовала Джинни. — Он промыл ей мозги и… — Да она ничем не лучше! — Вашему лидеру стоило бы поторопиться… — протянул Драко, скучающе подняв глаза к небу. — Это становится утомительным. — О, так ты заскучал? — Если Джинни злилась, то основательно. — А как тебе это?! Она наслала на Драко летучемышиный сглаз, и тот отбился с секундным опозданием. Несколько летучих мышей успели поцарапать его лицо и голову. Джинни вся задрожала, казалось бы, сдерживая себя от чего-то ужасного и страшного. Хотела убить его? — Это за моих братьев, — сдавленно проговорила она, все же опустив палочку. — Меньшее из того, что ты заслуживаешь, Малфой. — Оставь его. — Гермиона вышла вперед, загородив собой раненого мужа. — Да пошла ты, Гермиона! Миг, и той стало страшно. По-настоящему. Потому что где-то в глубинах ее изменившейся души проснулась Тьма, потревоженная ее нарастающей злостью. А затем страх исчез, раздавленный тяжестью влияния этой ненасытной и кровожадной силы. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Гермиона ощутила, как из нее выплеснулась магия. Джинни вдруг вздрогнула и схватилась за свою шею. Ее глаза округлились от паники, а рот широко открылся — она пыталась вдохнуть, но не могла. — Грейнджер. — Драко встал за спиной у жены. — Ты будешь жалеть об этом. — Джинни?! — Рон подхватил сестру, у которой подкосились ноги. Он ошеломленно уставился на Гермиону, будто не веря, что она способна на такое. — Прекрати это! — Малфой, сделай что-нибудь, — попросила испуганная Луна, подавшись к обоим Уизли. Он накрыл ладонью лицо Гермионы и повернул его к себе, чтобы заглянуть ей в глаза. И в тот момент, когда ее ожесточенный взор прояснился, а Джинни наконец сделала судорожный вдох, в пшеничном поле материализовалась темная и высокая фигура. Его лицо было скрыто в тени капюшона, а полы черной мантии развевались на ветру. Гермиона застыла, впившись в него неверящим трепетным взглядом. От этого мужчины исходила та самая спокойная и умиротворяющая сила. Она не могла не узнать его. Тот, кто ей снился. И, если она была права в своем предчувствии, мужчина в ее повторяющемся сне являлся тем, кого она когда-то потеряла. Он ушел, чтобы однажды вернуться. Переродился. Драко воспринял его иначе. Как угрозу. Неудивительно, ведь незнакомец направился к ним неторопливой поступью несокрушимо уверенного в себе человека, которому нечего и некого бояться. Драко сдвинулся влево, чтобы загородить собой жену, но… Пришедшая в себя Джинни, которая едва не задохнулась по вине Гермионы, в отместку напала на нее. И не просто напала, а наслала на нее Круцио. Ослепленная яростью и недавней предсмертной агонией, она, вероятно, просто не осознавала происходящее. Драко мгновенно среагировал и оттолкнул Гермиону с линии огня, а когда она упала на землю, в безжалостном гневе бросил в Джинни свое фирменное Режущее заклинание. Он не промахнулся. На животе Джинни появилась глубокая рана, и по ее голубой куртке стало стремительно расползаться бурое пятно. Она вскрикнула и упала на колени. Гермиона не успела что-либо предпринять, потому что Драко сразу же был атакован. Мужчина в черной мантии бросил в него какое-то заклинание, пролетевшее по воздуху бордовой вспышкой. Вовремя выставив блок, Малфой прищурился, оценивая соперника. Похоже, он счел его опасным, поскольку атаковал… Смертельным заклятием. Алый и изумрудный лучи столкнулись и заискрились так, что осветили собой бескрайнее поле пшеницы, ставшее местом незапланированного сражения. — Драко, нет! — в ужасе закричала Гермиона, подорвавшись с земли. Он не убьет его. Не убьет. Эхо ее возгласа еще резонировало, когда оба мужчины опустили палочки. Драко тяжело дышал, в напряжении и недоверии смотря на незнакомца. Он дал ему отпор, даже не будучи на пределе своих возможностей. Единственным, с кем в настоящее время был равен по силам Драко, это Волдеморт, что доказала их короткая стычка в разрушенном Малфой Мэноре. Да, благодаря Тьме, но все же… Альфард, а это, несомненно, был он, не находился под властью Тьмы. Только он — он один — перед лицом того, кто воплощал в себе смерть. Альфард поднял руку к голове и снял капюшон, заставив Гермиону резко вдохнуть. Она ощутила слезы в глазах. Это был он. Глупо и наивно, но ее интуиция, надрываясь, кричала именно это. Темноволосый мужчина из сна, обещавший, что ее сын переродится. У него были карие глаза оттенка темного шоколада и волевое лицо с резкими точеными чертами. Тот же широкий разворот плеч, та же посадка головы. Она узнала бы его в ком угодно. Ведомая своим чутьем, Гермиона сделала несколько шагов ему навстречу, но ее остановил Драко, поймав за руку и дернув на себя. Та вырвалась неожиданно грубо. — Нет! — Грейнджер, — произнес Драко, смотря на нее озадаченно и хмуро. — Это он, — прошептала она, сознавая, насколько безумно улыбнулась. Моргнув, Малфой перевел взгляд на приближающегося Блэка. Затем со стальной решимостью обошел жену и загородил ее собой, не позволяя двигаться дальше. — Я не стану нападать на вас, пока вы не нападете на нас. — Гермиона обомлела от звучания голоса Альфарда, точно повторяющего голос из ее сна. — Если еще хотя бы раз вы попытаетесь причинить вред членам Ордена, то сделки не будет. — Эта сделка нужна вам так же, как и нам, — процедил в ответ Драко. — Хватит! — Гермиона не могла допустить, чтобы они стали врагами. Только не они, учитывая, кем мог быть Альфард. — Пожалуйста. Она бредит. Так сказал бы кто угодно — даже ее собственный муж, готовый ради нее на все. Но она чувствовала свою правоту. Альфард посмотрел на нее, и Гермиона… ощутила связь. Невидимую нить, связывающую ее с этим человеком. Можно обмануть свой разум, но не свое сердце. Оно всегда твердило ей, насколько же она ошибается. Обойдя Драко, Гермиона сделала шаг к Альфарду, оказавшись между ними. Оба мужчины напряглись — один беспокоился за нее, другой из-за ее дальнейших действий. Ее дрожащая рука поднялась и потянулась к бледному лицу Блэка. Он не отшатнулся, не попытался избежать ее прикосновения. Нахмурившись, наблюдал. — Это ты, — прошептала Гермиона, скользнув кончиками пальцев по его щеке. — Грейнджер! — процедил Драко, оттолкнув ее руку, будто она могла обжечься. Альфард не выглядел смущенным. Он был растерянным и удивленным. Словно тоже почувствовал что-то. Наклонив голову, он внимательно посмотрел на Гермиону с высоты своего внушительного роста. Такой же высокий и статный, как Драко. Она невольно сравнивала их, понимая, что это уж точно не имеет смысла. Даже если он — их переродившийся сын, то был рожден от других людей и не мог походить на них. Однако, схожесть была. Причем, не малая. — Вы — Гермиона Грейнджер? — спросил Альфард, не подозревая, кто перед ним. — Да, — с дрожью в голосе откликнулась та. — Вас часто упоминали ваши… друзья. Рад знакомству. На вид ему было тридцать пять или сорок лет. То есть, он был старше их с Драко на годы. Как тогда он мог быть их перерожденным сыном? Что-то не складывалось… Блэк всмотрелся в ее лицо, выглядя при этом озадаченным. Словно приглядывался к знакомому человеку, проверяя, точно ли это он. Что-то поразило его. Застигло врасплох. Откашлявшись, он перевел взгляд ей за спину, и его лицо стало жестче. — Драко Малфой. — Это был не вопрос. Мужчины обменялись такими напряженными взглядами, что стало ясно — они видят друг в друге угрозу. Драко медленно наклонил голову влево, а Альфард остался неподвижным, но прищурился. Они оценивали силы и слабости соперника. Затем Блэк повернулся к членам Ордена, которые пытались помочь раненой Джинни. — Отнесите ее в дом и вызовите Помфри. Она будет в порядке. — В порядке?! — ожидаемо вспылил Рон, держа на руках истекающую кровью сестру. — Он чуть не убил ее! Хватило одного тяжелого взгляда Альфарда, чтобы тот закрыл рот и исчез. Луна заколебалась, переглянувшись с подавленной случившимся Гермионой. — Я нужна вам? Только дурак не заметил бы трепетного и робкого чувства в ее глазах, обращенных к Альфарду. А дураком он не был. Вежливо игнорировал. Очевидно, не взаимно. — Нет. Можешь идти, Луна. Блэк повернулся к ним и кивком указал на одичавший сад семьи Уизли. — Поговорим там, если не возражаете. При этом возражений дожидаться не стал и, повернувшись к ним спиной, пошел в указанном направлении. Гермиона взяла мужа за руку, надеясь, что он будет держать себя в узде. В саду была деревянная скамья, на которую опустился Альфард, оставив их в положении явившихся на аудиенцию просителей. Он был хорош в этой игре. — Ты знал, что все закончится кровопролитием, когда назначал встречу здесь. — Драко явно не пришлось по вкусу то, что происходило. — Нехитрая манипуляция с целью усугубить конфликт между Орденом и Пандемониумом? Не думаю, что ты настроен на сотрудничество, Блэк. — Не я просил о встрече. — Альфард увильнул от прямого ответа. — Это вам что-то нужно от меня. Убедите, что сотрудничество необходимо. Драко надменно приподнял голову, и Гермиона поспешила вмешаться. — Без нас Орден не победит в войне и уж тем более не остановит Тьму. Ты слышал о ней? Я рассказывала Рону, Джинни, Луне и Невиллу о том, что произошло с нами. — Энергия загробного мира, жаждущая крови и хаоса? — Судя по тону Блэка, он не слишком-то верил в это. — Кое-что слышал. Якобы вы подчинены ей. — Не только мы, в чем и заключается главная проблема. Выпустив ладонь Драко, Гермиона сделала шаг вперед и постаралась проявить всю искренность, на которую была способна. — Волдеморт создал еще три крестража, но ему понадобилась Тьма, чтобы в очередной раз расколоть душу. Мы выяснили, что уничтожить их будет непросто. Она изложила все то, что они узнали от Деметры и Северуса. Внимательно выслушав ее, Альфард явно заинтересовался и уже не был таким надменным и сухим. — И вы готовы взять на себя охоту за живыми крестражами в прошлом? — Да. Гермиона поморгала, чтобы прогнать непрошеные слезы. Альфард был таким чужим и далеким. Как он не чувствовал ту же связь, какая поразила ее в самое сердце? В мыслях Гермиона надрывно кричала: «Узнай меня! Мы — одно целое». Но он не слышал. — Мы многое готовы взвалить взять на себя. Драко взял инициативу в свои руки, заметив, что его жена потерялась в себе. — Уничтожение крестражей. Устранение Волдеморта и режима Темной стороны. Мы прогоним Тьму обратно в мир мертвых. Сделаем всю грязную работу, на которую святой и непогрешимый Орден никогда бы не пошел. Мы будем убивать и разрушать, чтобы после Орден и ты во главе него объявили себя спасителями магического мира. Пандемониум станет чудовищем, о заслугах которого никто и никогда не узнает. Блэк молчал и слушал его с мрачным видом. — Ведь герои никак не могут быть монстрами, по трупам идущими к цели. — Малфой сардонически улыбнулся. — Герои стоят в стороне и ждут подходящего момента, чтобы вписаться в уже доведенное кем-то до успеха дело, а после скромно отмахиваться «мне повезло». Теперь ты убежден в необходимости сотрудничества? Альфард неторопливо встал со скамьи. Гермиона поняла, что это — решающий момент. И тогда она пошла ва-банк, зная, что обязана сделать все возможное. — Многое указывает на то, что мы не сможем изгнать Тьму, пока она живет в нас. Когда Волдеморт будет повержен, Пандемониум должен будет убить себя, если не найдет другого решения. И мы пойдем на эту жертву. Надеюсь, Ордену хватит совести и мужества встать рядом с нами в этой войне. Нам не нужна слава победителей. Заберите себе все почести и лавры. Прошу об одном — позвольте нам спасти вас. — Вам повезло, что я не герой. — Альфард ухмыльнулся совсем как Драко, и у Гермионы перехватило дыхание. — Я не боюсь испачкать руки, чтобы надрать задницу какому-то ублюдку. Не думаете же вы, что я отдам вам все самое интересное? Напряжение рассеялось, но Малфой свел брови на переносице. Не ожидал. — Тебе невыгодно портить репутацию, ведь в случае победы… — В случае победы никто не помешает нам «исправить» репутацию, — возразил Блэк. — Историю пишут победители, — вздохнула Гермиона, а после уточнила: — И ты сказал «нам»? — Я всегда выберу правду, даже если она неприглядная. Спасите мир, и он узнает, кому обязан за это. — Благородно, — наморщил лоб Драко, продемонстрировав недоверие. — Расчетливо, — исправил Альфард, изогнув бровь. — Я сделаю все, чтобы среди этих имен было и мое. Заслуженно. Мне не нужны чужие лавры. Я желаю собственных побед. — Значит, мы договорились? — Драко встал вплотную к Альфарду и протянул раскрытую ладонь. Тот не шелохнулся, но через несколько мучительно долгих секунд пожал его руку. — Вы были убедительны. — А ты — на удивление понятливым. Неужели я застал момент, когда Орден возглавил кто-то получше манипулятивного «гения» и сбрендившего аврора с манией величия? Мужчины разъединили руки и отзеркалили едкие улыбки друг друга. Гермиона выдохнула. Чудо. Они поладили. — Нам нужно кое-что, — мягко произнесла она. Альфард перевел темные глаза на нее, ожидая продолжения. — Черная Звезда — темнейший артефакт в истории, ставший вместилищем Тьмы. Необходим для поиска крестражей, созданных с ее помощью. Он должен быть у вас. Грюм хранил его в каком-то подземном бункере. Рону известно об этом месте. — Найду. — Блэк кивнул. — Есть встречная просьба. — Что угодно, — опрометчиво заверила Гермиона под влиянием загадочной «связи». — Моя жена хотела сказать, что мы готовы пойти тебе на встречу, но в разумных пределах, — добавил Драко, посмотрев нее с мягким укором. Альфард с теплой насмешкой улыбнулся Гермионе, окончательно растаявшей от этого проявления положительных изменений в их отношениях. — Перед смертью моя мать оставила для меня послание, в котором настойчиво попросила отыскать дневник моего отца, Сигнуса Блэка. Якобы я должен узнать «нечто важное». Возможно, вы могли бы… — Сигнус так же приходится отцом моей матери. — Драко перебил его. — Нарцисса может что-то знать об этом дневнике. Я передам ей твою просьбу. — Так мы с тобой родственники? — нахмурился Альфард и покосился на Гермиону. — Я подумал, это вы как-то связаны с родом Блэк. Как и я. Это бы все объяснило. — С чего бы? — озадачилась та и смущенно попросила: — Обращайся ко мне на «ты». Он обвел ее лицо рассеянным взглядом. — Тогда это просто поразительное совпадение. Один случай на миллион. — О чем речь? — напрягся Драко, в защитном жесте обняв жену за талию. — Я должен познакомить вас кое с кем. Альфард вызвал Патронус, телесной формой которого оказался тигр. — Я жду тебя в Норе, в саду. Сейчас. Гермиона бросила на мужа обеспокоенный взгляд, и он прижал ее к себе. Им не пришлось долго ждать. В сад аппарировала невысокая и хрупкая женщина в магловской одежде. Когда она вышла из темноты в свет одинокого фонаря возле скамьи, Гермиона округлила глаза, а Драко возле нее поперхнулся и закашлял в кулак. Это была вовсе не женщина, а юная девушка. У нее были очень густые и сильно вьющиеся каштановые волосы. Золотистая кожа, усыпанная родинками. Веснушки на носу. Красивые и выразительные карие глаза такого же оттенка темного шоколада, что и у Альфарда. Черты ее лица были аккуратными и изящными. Гермиона в шоке смотрела на свою копию, но с незначительными отличиями, которые мог бы заметить только внимательный и хорошо знающий ее человек. Альфард покровительственно обнял за плечи такую же ошеломленную девушку и, поцеловав ее в висок, резко потеплевшим голосом представил: — Моя дочь, Амаранта. Молчание неприлично затянулось. — Кто ты? — Амаранта отошла от отца, не сводя изумленных глаз с Гермионы. Она тоже шагнула к ней, и ее сердце зашлось в груди в немыслимом темпе. Вот оно — то самое доказательство, которых требовал Драко в поддержку ее безумной теории. Амаранта была ее точной копией, потому что являлась ее продолжением. Они — одна семья. Оставалось лишь разобраться с происхождением Альфарда, который, будучи их переродившимся сыном, почему-то оказался старше. Гермиона все еще сомневалась до знакомства с его дочерью, но теперь она была непоколебимо уверена. Сердце не обманешь. — Ты похожа на меня, — прошептала Амаранта, потянувшись рукой к лицу Гермионы. — Нет, это ты похожа на меня, — со снисходительной улыбкой ответила та. — Как это возможно? — У меня есть одна теория… — Мы обсудим это в другой раз, — резким тоном вмешался Драко. Гермиона вздрогнула, вспомнив о том, что рядом есть кто-то еще. Ее муж пребывал в ужасном настроении, а вот Альфард заинтересованно наблюдал за общением девушек. — Но… — Нам пора, Грейнджер. Видимо, Драко не разделял ее мнения, хотя истина была перед его глазами — пугающая, но очевидная. Он притянул ее к себе и, выглядя непримиримо, напоследок кивнул Альфарду. — Вскоре кое-что произойдет, — предупредил Малфой, поразмыслив. — Когда вы поймете, что именно, не мешайте нам. Оставайтесь в стороне. — Тогда и я должен предупредить вас, — сказал Блэк, помрачнев. — Министерство разнюхало, что я здесь. Полагаю, они контролируют использование международных порт-ключей. Мне прислали письмо с требованием явиться к ним и пройти допрос для выяснения цели моего прибытия в страну. Если проигнорирую, то окажусь в розыске. Гермиона оглянулась на мужа, не зная, стоит ли им рассказывать. — Не беспокойся об этом, — пренебрежительно бросил Драко и позволил себе тень усмешки. — Наверняка у них найдутся дела поважнее… Утаил. Почувствовав, что он потянул ее прочь из сада, Гермиона мягко высвободилась. — Только один вопрос, — попросила она и, получив в ответ скупой кивок, подалась к Блэкам. — Почему «Амаранта»? Откуда взялось это имя? Оно… необычное. Альфард с нежностью покосился на дочь и, положив крупную ладонь на ее хрупкое плечо, ответил с опечаленным видом: — Амарант — любимый цветок моей матери. Так, по крайней мере, однажды сказал мой отец. Что странно, я не замечал за ней особой любви к этому растению. На моей памяти она всегда предпочитала фиалки. Возможно, со временем ее предпочтения изменились. Идея назвать дочь в честь амаранта и таким образом отдать дань уважения моей матери пришла в голову моей жене. Она погибла вскоре после родов. Таким образом я почтил и память Селесты — исполнил ее последнюю волю. Гермиона напряженно обдумывала это, и Драко произнес вместо нее: — Мне жаль. Ей показалось, или в голосе ее неизменно холодного и надменного с посторонними людьми мужа проступило искреннее сожаление? — Красивое имя. — Гермиона выдавила улыбку, чтобы скрыть свои настоящие эмоции. — А как зовут тебя? — полюбопытствовала Амаранта. — Гермиона. — О. Шекспир? — Эллинистика. Мою мать звали Елена, а бабушку — Леда. — Целая династия, — просияла Амаранта, и ее темные глаза потеплели, напомнив Гермионе о горячем шоколаде, который она просто обожала. — Это… прекрасно. — Да… — задумчиво проронила та, отступив к ожидающему ее мужу. — Прекрасно. Они буквально не могли оторваться друг от друга под влиянием загадочной связи. Драко собственнически обнял жену и прижал к себе, будто не хотел делить ее с кем-то еще. Хотя, конечно же, Гермиона понимала, что он попросту зол на нее — не воспринимал всерьез ее «абсурдные» догадки. И пытался увести, пока она, в его понимании, не наделала ошибок. — Мы с вами еще увидимся... Гермиона вложила в эти слова обещание, которое твердо намеревалась сдержать, а затем бесследно исчезла.