Амарант

Она бесцельно брела по поросшей травой тропинке, вьющейся среди ночного леса. Воздух пах сыростью и хвоей, а где-то над головой светила луна. И она всё шла и шла, не зная, куда направляется и что здесь ищет. Шла, пока не выбралась на каменистый обрыв. Боязливо подойдя к самому краю, Гермиона с трепетом посмотрела вниз и увидела бездонную чёрную пропасть. Безысходность сдавила грудь, не позволяя сделать даже вдоха. И тоска — такая же чёрная и беспросветная, как пропасть перед ней — окутала её подобно тяжёлому ватному одеялу. Под гнётом этих горьких чувств Гермиона рухнула на колени и уперлась ладонями в холодный и неровный край обрыва, за которым начиналась бездна. Она ещё не падала, но хотела упасть. Хотела провалиться в эту тьму, где нет ничего. Ощутив резкую боль в одной из ладоней, Гермиона отдёрнула её и, взглянув на внутреннюю сторону, увидела неглубокую кровоточащую царапину. Порезалась об острый камень? Но крови становилось всё больше и больше, она быстро заполнила её ладонь, а затем стала стекать с неё и капать на землю. Задыхаясь от тревоги и ужаса, Гермиона посмотрела вниз и с криком отползла от пропасти. На том месте, где она только что сидела, прямо на самом краю что-то слабо шевелилось в перепачканной кровью белой ткани. Живое. И умирающее. Гермиона в лихорадочном страхе отползла еще дальше, но у нее за спиной раздался глубокий бархатный голос, и она замерла от удивления и шока. — Он ушел, но вернется. В следующем воплощении. Развернувшись на земле, Гермиона затрепетала от высокого и статного мужского силуэта в развевающейся на ветру черной мантии. Она не видела его лица. От него исходила аура спокойной силы, почти умиротворяющей. — Кто вы? Так и не получив ответа, Гермиона открыла глаза, словно кто-то посторонний самовольно выдернул ее из сна. Судя по оттенку неба за окнами, приближался рассвет. Драко спал рядом. Лишь во сне он был так беспечен. Казался невинным с его безупречно красивым лицом, длинными ресницами и завивающимися у лба волосами цвета платины. Не сдержавшись, Гермиона в приливе нежности погладила его по щеке и смахнула шелковистые пряди со лба, пропустив их сквозь пальцы. Когда она убрала руку и попыталась сесть, веки Драко распахнулись как у дракона, почувствовавшего, что ревностно оберегаемое им сокровище норовят украсть прямо у него из-под носа. Он поймал ее за руку и мягко удержал. — В чем дело? — Все хорошо, — шепотом ответила Гермиона, не став тревожить его своим повторяющимся кошмаром. — Схожу на кухню и поищу что-нибудь из еды. Я немного проголодалась. — Разве ты не ела перед сном? Гермиона надула губы, и Драко не сдержался от хриплого после пробуждения смеха. — Гермиона, я только рад, что ты хорошо ешь и набираешь вес. — Я набираю вес? Он хмыкнул и, подтянув к лицу их сцепленные ладони, поцеловал ее пальчики. Его взгляд непривычно искрился весельем. — Твой вес приходит в норму. Вот и все, что я хотел сказать. С подозрением посмотрев на мужа, Гермиона сочла за лучшее не продолжать эту щекотливую тему. Она и сама знала, что полнела. Еще в Ордене она обратила внимание на свою слегка округлившуюся фигуру. Конечно, ее уж точно нельзя было назвать полной, но за годы войны Гермиона привыкла видеть в отражении болезненно худую девушку со впалыми щеками. — Почему бы не позвать эльфов, чтобы те принесли тебе еду? — спросил Драко, подавив зевок и откинув с себя одеяло. — И разбудить их? Это эгоистично. — Гермиона ответила машинально и нахмурилась, увидев, что он встал с кровати. — А ты куда? — Составлю тебе компанию. Ты же поделишься со мной? Хоть чем-нибудь? — Малфой! — Под этот возмущенный возглас в него полетела подушка. Они вышли из спальни в том, в чем и спали. Он — в свободных спортивных штанах, она — в зеленой шелковой пижаме, состоящей из топа на бретельках и коротких шортов с кружевной отделкой по краю. Красться в ночи по переполненному поместью было на удивление весело. Гермиона со сдавленным смехом ткнула Драко локтем под ребра, а он, обнимая ее за шею, усмехнулся и прислонился подбородком к ее макушке. — Чего ты хочешь? — Драко с таким уверенным видом зашел на небольшую кухню, будто проводил здесь львиную долю своего времени. Он выпустил Гермиону из объятий и прошел к шкафам из черного дерева. Окна выходили на сад, который выглядел как всегда мрачно и неприветливо. — Вы принимаете заказы, мистер Малфой? — игриво воскликнула она, забравшись на табурет, приставленный к разделочному столу — здесь все было как в Лоустофте. — Что, если я хочу, скажем, спаржу? — В этом случае я сделаю так. — Драко, не оборачиваясь, позвал: — Джилл! — Эй! Потревоженный эльф, сонно моргая, явился на зов в мятой сорочке из белого хлопка. Затем он понял, где находится, и вскинулся. — Хозяевам нечего делать на кухне! Нужно было позвать Джилла. Он бы все сделал и… Джилл осекся, увидев Драко возле раскрытого шкафа, откуда виднелись ровные ряды баночек со специями, приправами или чем-то подобным. — Господин Драко трогал там что-то? — Его тон был совсем как у Макгонагалл, когда она подозревала, что Рон и Гарри в очередной раз влезли в неприятности и грозили лишить свой факультет баллов. Драко, забавляясь, поднял руки, показывая, что они «чистые». — На твоей вотчине я не рискну заниматься самоуправством. — Хорошо, — медленно кивнул эльф и, щелкнув пальчиками, закрыл дверцу. Джилл стал суетиться, своей магией заставив шкафы самостоятельно открываться и закрываться, посуду — хаотично летать по кухне, а еду — материализоваться из воздуха. Стол стремительно заполнялся аппетитными блюдами на любой вкус. — Вы снова проголодались, госпожа Гермиона? — Джилл забрался на другой табурет, заботливо подвинув к ней тарелку со спаржей, обернутой слегка обжаренной ветчиной, и веточками розмарина. — Снова, — угрюмо подтвердила она, испепелив взглядом Драко, который не сдержался и фыркнул. Она тут же забыла о своей обиде, когда получше разглядела блюдо перед собой. — Это спаржа? В ветчине?! Как ты угадал? Джилл довольно зарделся, наблюдая, как она с аппетитом начала есть. — Это моя обязанность — предугадывать желания хозяев. — Что насчет моих желаний, Джилл? — ухмыльнулся Драко, поясницей прислонившись к одному из шкафов и скрестив руки на мускулистой груди. Внимательно посмотрев на него и будто бы считав информацию, Джилл снова щелкнул пальчиками, и на столе появился стакан с порцией огневиски. — У тебя талант, малыш, — похвалил Драко, забрав выпивку. Гермиона рассмеялась с набитым ртом и чуть не подавилась. Драко постучал по ее спине, но она отмахнулась, потому что стало только хуже. Осмотрев изобилие еды, Драко выбрал блюдо с мясным ассорти и оливками. — Я тоже хочу это. — Гермиона, забыв о спарже и ветчине, потянулась к нему. — Любимая, я голоден, как и ты. — Драко в шутку отодвинул от нее тарелку и улыбнулся из-за ее вытянувшегося лица. — Тебе мало того, что есть на столе? — Малфой, дай сюда! Я беременна! Вздохнув, он покорно пожертвовал закуской и остался ни с чем. — А что на десерт? — поинтересовалась уже сытая Гермиона, лениво смакуя кусочек сыровяленого мяса. — Черничный пирог, приготовленный правильно. — Джилл послал ей многозначительный взгляд. — Тот, что приготовили вы, никуда не годился. — Тогда почему ты его съел? Джилл, кажется, покраснел и проворчал, комкая сорочку: — Джиллу было страшно. Он и не понял, что съел. Понял после, когда… Впрочем, хозяевам необязательно об этом знать. Драко и Гермиона переглянулись, позабавленные поведением эльфа. Предоставив обещанный черничный пирог, он счел свой долг выполненным и, пожелав доброй ночи, отправился спать дальше. — Драко? Гермиона вдруг погрустнела, уже неохотно угощаясь действительно вкусным пирогом с начинкой в виде черничного джема. Захватив с собой стакан с огневиски, Малфой присел на соседний табурет и вопросительно заглянул ей в глаза. — Мне снова приснился этот кошмар. Ночь, лес, утес, кровь. Умирающее… что-то. Ты хорошо отвлек меня от мыслей об этом, но во сне я увидела кое-что новое. И это меня озадачило. — Расскажи мне. — В самом конце сна появился мужчина. Я не знаю его, но он не угрожал мне. Я не чувствовала в нем опасности. Наоборот, его появление… успокоило меня. Он ничего не сделал, но сказал нечто странное. «Он ушел, но вернется. В следующем воплощении». У тебя есть объяснения этому? Драко опустил глаза в стакан с выпивкой, а после осушил его в два глотка и шумно поставил на разделочный стол. Он надолго замолчал, так и не поднимая глаз. — Я не идиотка. — Гермиона повернулась к нему на табурете, и ее голос стал сиплым от спазма в горле из-за подступающих слез. — То, что умирало в моем сне, это ребенок. У нас был ребенок, который умер. Это ты от меня скрываешь? Она заметила, что руки Драко едва заметно задрожали. — Тебе было слишком больно, Гермиона, — тоже хрипло произнес Малфой и, когда он наконец обратил к ней взгляд, в нем была бесконечная мука. — Прости меня. Я подвел тебя. Вас. Узнал слишком поздно, не успел. Хотел сделать как лучше, но в итоге... Меня не было рядом, чтобы помешать им. Его неразборчивая, спутанная речь ввела ее в ступор. Стало страшно от мысли, что ребенок умер не случайно. — О чем ты говоришь? Помешать кому? Что произошло? Драко взял ее руки в свои — холодные и подрагивающие. — Я подумала, что случился выкидыш. Разве не так? — Тебя прокляли. Гермиона ощутила головокружение. Ей не хватало воздуха. Она прикрыла веки, силясь совладать с эмоциями. На шестом курсе она угодила в Больничное Крыло с острой болью в животе, и мадам Помфри не смогла установить точную причину поражения репродуктивной системы. Тогда же та с сожалением сообщила, что Гермиона вряд ли сможет иметь детей. Оказывается, ее прокляли. Хотели убить их ребенка? — Кто это сделал? — Печаль сменилась гневом, и он лишь нарастал. Драко вдруг перевел глаза на что-то у нее за плечом. Обернувшись, Гермиона увидела застывшую в дверном проеме Асторию. Прошла неделя со дня ее спасения, и она все еще выглядела ужасно, но уже начала есть и пыталась выходить из спальни. Судя по выражению лица Астории, она слышала последнюю часть разговора. — Если хочешь, ты все еще можешь убить меня, — опустошенно произнесла она, держась за дверную ручку, чтобы не упасть от слабости. — Ты сказала, что прощаешь меня, но не знала, что именно я сделала. Теперь знаешь, и это не самое страшное. Я пойму, если ты пожелаешь отомстить. Гермиона просто смотрела на нее, не зная, что ответить. Да, она была в ярости, ей было больно. Но, возможно, Астория сполна расплатилась за содеянное? Смерть в ее случае — это освобождение. Семь лет плена в лапах истязающего ее чудовища — куда страшнее. Как и попытки смириться с этим. — Всего лишь умереть — слишком просто, — холодно сказала Гермиона, встав с табурета и направившись к выходу. — Живи с этим, Астория. Она прошла мимо нее, задев плечом. И даже не обернулась, когда Астория со стоном упала на пол. Судя по звуку тяжелых шагов, Драко тоже проигнорировал это и отправился следом. Словно одержимая, Гермиона спешным шагом преодолевала коридоры и лестницы поместья, пока не оказалась перед лабораторией Кассиопеи. — Гермиона! — окликнул ее Драко, нагоняя. Не отреагировав, она вошла в лабораторию и придержала для него дверь. Драко помедлил у порога, странно на нее посмотрев, а затем вошел. Гермиона не обратила внимания на материализовавшуюся в лаборатории Стикс в ее миниатюрной черной мантии. — Я могу вам чем-то помочь? — настороженно спросила эльфийка. Драко с любопытством огляделся. Он был здесь впервые либо уже очень и очень давно. Ему явно понравилась эта лаборатория, но сейчас его внимание было сосредоточено на Гермионе, которая лихорадочно рыскала на полках шкафов, вытаскивая книги и возвращая их на место. Он подошел к ней и положил ладонь на плечо. — Гермиона. — Мне нужны карты Таро Блэков! — Любимая, пожалуйста. Она остановилась, все еще не восстановив дыхание после пути сюда. — Посмотри на меня. Медленно обернувшись, Гермиона закрыла лицо ладонями и расплакалась. Прижав жену к себе, Драко стиснул ее в крепких объятиях и стал успокаивающе поглаживать по вздрагивающей спине. Стикс магией призвала на кофейный столик искомые карты Таро и исчезла, оставив их наедине. Драко, без усилий подхватив Гермиону на руки, сел в одно из двух кресел и разместил ее у себя на коленях. Смахнув слезы с лица, Гермиона спросила: — Это был мальчик? — Да. — Ты ведь понимаешь, что означает мой сон? — В ее глазах он наверняка увидел безумный блеск. — Это был он, наш сын! Он пытался до меня достучаться. Пообещал вернуться. Поджав губы, Малфой смахнул с ее лица докучливый локон. — Он сказал, что вернется в следующем воплощении. — Грейнджер, послушай меня. Мне очень жаль, что мы потеряли ребенка, и эта боль навсегда со мной. Как и осознание, что в этом виноват я. — Но... — Я не договорил. Удрученно кивнув, Гермиона замолчала. — Мертвых не вернуть. Мы можем помнить о них, продолжать любить или отпустить. Но они не возвращаются, как бы этого не хотели живые. А сны — это просто сны. Твое подсознание играет с тобой. Воспоминания стерты, но что-то в тебе все равно помнит о прошлом. И подбрасывает... подсказки. Драко поцеловал ее в висок, но Гермиона отодвинулась, упрямо сверкнув глазами. Она потянулась к потрепанной колоде карт и взяла ее в руки. — Возможно, так это работает с обычными волшебниками. Но ты знаешь о моих способностях. Дар прорицания — вот, что позволяет мне видеть. Прошлое, будущее. И я знаю, что это не просто сон. Драко, вспомни о ритуале, который связал наши души. Мы будем связаны и в последующих воплощениях. Душа живет вечно и перерождается в других телах. Что, если то же самое произошло и с душой нашего сына? И он хочет сказать мне об этом! Малфой тихо вздохнул, погладив ее по спутанным волосам. — И что ты задумала? — Он говорил с ней умиротворяющим тоном, вероятно, решив подыграть, чтобы не расстраивать сильнее. — Я хочу проверить, так ли это. Попытаюсь узнать о нем больше через гадание. Карты Таро дадут ответ. Нужно разгадать его. — Ты справишься? — забеспокоился Драко. Даже не ответив, Гермиона сосредоточилась и обратилась к картам: — Saluto Vos, Sacrum Tarot Pecto, et interrogabo vos responde mihi quaestiones. Et me alias tanto honore postmodum, et damna maxima intulisti. — Они «проснулись». Гермиона почувствовала это и назвалась: — Гермиона Грейнджер. Она представила красивого мальчика, похожего на Драко. Его образ сам собой сложился в ее голове, и от этого защемило сердце. Затем вспомнила статный силуэт мужчины, посетившего ее во сне. С исходящей от него уверенной силой. Получив запрос, карты Таро осветили лабораторию красным светом. Одна карта отделилась от колоды, воспарила и мягко приземлилась рядом. Гермиона затаила дыхание, обратив к ней взор. Император. — Любопытно, — неопределенным тоном изрек Драко и, заметив, что ей стало дурно, накрыл ладонью ее лицо. — Гермиона? Но ответа не получил, потому что она уже оказалась во власти тумана, который каждый раз окутывал ее сознание перед видением. Оно было намного более четким и ярким по сравнению с предыдущими. Темноволосый высокий мужчина в черной мантии стоял к ней спиной. Он находился в просторном и величественном помещении, которое отдаленно напоминало атриум в Министерстве Магии. Толпа рукоплескала ему, а он принимал ее восхищение как нечто само собой разумеющееся. Затем образ сменился, и бледная мужская рука легла на Бузинную палочку, которая была на пьедестале в освещенном свечами зале какого-то замка. Гермиона испытала необъяснимый трепет, когда мужчина из видения взял в руки самую могущественную палочку в магическом мире. Новый образ перенес ее к пещере в лесу, которая показалась знакомой. Она уже видела ее прежде! Все тот же мужчина стоял возле заваленного валунами входа, и проливной дождь не был ему помехой. По обе стороны от него находились две женщины — блондинка и брюнетка, но и их Гермиона видела со спины, не имея возможности распознать. — Уничтожение одного есть рождение другого, — печально проговорил мужчина. И, когда он стал неторопливо оборачиваться, Гермиона вдруг очнулась. — Ты в порядке? — Драко был хмур, вглядываясь в ее лицо. — Да-да, я... — Гермиона еще не пришла в себя. — Драко, я видела его. Малфой прищурился. — Уже взрослым мужчиной, но он не похож на нас. Это логично, ведь он переродится в другом теле и в другой семье. Или это уже произошло? — Оборвав свой лепет, она вернулась к рассказу. — Министерство Магии аплодировало ему. У него Бузинная палочка, которой сейчас владеет Волдеморт. И еще промелькнула пещера, которую я уже видела, но разрушенная. Он процитировал Аристотеля, назвав разрушение началом чего-то нового. Я была права, Драко! — Подожди, это... — Император. — Она подхватила старшего аркана, выпавшего при гадании. — Кто же он? И как это возможно, учитывая все то, что есть сейчас? — Гермиона. — Забрав у нее карту, Драко вскользь посмотрел на нее и отбросил на столик. — Понимаю твое воодушевление, но трактовать это видение можно как угодно. Не факт, что это... наш умерший сын. — Это он! — жестко возразила она и, встав с его колен, схватила карты Таро в приступе негодования, будто защищая их от посягательств. — Я почувствовала, ясно? Связь между нами. Это его перерождение. — Ты не думала, что тебе просто этого хочется? — Драко, прекрати отпираться! Ты привык считать его мертвым и оплакивать — я понимаю. У тебя было семь лет, чтобы смириться с этим. Но ты сам говорил, что мои видения исполняются в точности. Это будущее, и он его построит. Вопрос лишь в том, как нам понять, кто он. И помочь в этом. Не став больше спорить, Малфой закрыл глаза и потер переносицу. — Было бы проще, будь наш ребенок мальчиком. Но я беременна девочкой. Не понимаю, какую роль сыграет она. — Ей необязательно играть особую роль в войне. — Драко уже сейчас проявлял себя как излишне опекающий родитель. — Она может просто спокойно и счастливо жить в мире, который мы для нее спасем. — Погадаем и о ее судьбе? — Гермиона шагнула ко второму креслу. — Прекрати, — поймав ее за руку, уже совсем не мягко попросил Малфой. — Ты еще не умеешь управлять даром прорицания, все может выйти из-под контроля. Вспомни, чем это закончилось в прошлом. Магическое истощение — серьезная вещь. И ты беременна. — Но я же... Раздраженно выдохнув, Драко вырвал у нее из рук карты Таро, бросил их на столик, из-за чего они хаотично рассыпались по его поверхности, и подхватил жену на руки. — Мы идем спать, пока ты себя не угробила. — Малфой! В постели ее все еще трясло. От шока, вызванного страшным открытием, и возбуждения, которое породила слепая надежда. Драко укутал ее в одеяло и обнял, пока она лежала на его груди и не могла остановить мыслительный процесс. — Ты думаешь, что я таким образом пытаюсь защитить себя от боли? Убеждая себя, что он переродится. Мои сны — игра подсознания, а видение было о ком-то другом? — Я не знаю, — признался Драко, нежно перебирая ее густые кудри, раскинувшиеся по подушке. — Может, и так. Я скептик и прагматик. Мне трудно поверить в то, что наш умерший сын возьмет и переродится, чтобы возглавить магический мир. Это... слишком наивно? Однако, я не осуждаю тебя. Лишь беспокоюсь о твоем самочувствии. Тебе будет больно, если разрушатся воздушные замки, которые ты построишь. — Я признаю, что могу ошибаться. — Гермиона сморгнула слезы, сильнее вжавшись в него. — Но я правда ощущаю связь с этим мужчиной из сна и видения. — А какого рода эта связь? Тебе только предстоит разобраться. Насчет того, что твои видения сбываются в точности, ты права. И это не может не тревожить. Этот человек, как ты сказала, окажется на вершине власти в послевоенном мире. Вопрос в том, какая сторона победит в войне. Ведь ты не видела рядом с ним нас. Гермиона похолодела от этих слов. Будущее, в котором их нет. Кто же победит?