Амарант

Она крепко держалась за руку Драко, когда ближе к полудню они всё-таки оторвались друг от друга после короткой, но мучительной разлуки и спустились на первый этаж поместья Кассиопеи. Их новое убежище. Миновав прихожую, Драко без колебаний привёл её в небольшую — по сравнению с комнатами в Малфой Мэноре — гостиную, окна которой выходили на мрачный и одичавший яблоневый сад. В гостиной был всё тот же роскошный интерьер, выполненный в контрастных чёрно-белых тонах. Стены выкрашены в белый цвет, а пол из тёмного дерева покрыт белым ковром с длинным ворсом. Перед камином, в котором потрескивал огонь, стояли большая белая кушетка и бархатные кресла ему в тон, а с потолка свисала чёрная люстра. Стены были увешаны абстрактными чёрно-белыми картинами, а на окнах висели тонкие полупрозрачные занавески. Комната купалась в солнечном свете, в её центре стоял изысканный мраморный столик со свежими белыми розами в вазе. Малфой Мэнор был тёмным, мрачным и угрюмым местом, по мнению Гермионы похожим на замок Дракулы, а поместье Кассиопеи дышало светом и свободой, хотя в каждом его уголке ощущалось присутствие светлой грусти. Странное, но приятное место. Обстановку можно было описать как современную и одновременно старинную, смелые абстрактные картины неизвестно как сочетались с древними вазами и демонстративным, почти кричащим проявлением роскоши. Эта дуальность и гармоничная двойственность читались буквально во всём. Поместье Кассиопеи было весьма «красноречивым». Дыхание вечности. Противостояние света и тьмы. Нарцисса, сегодня остановившая выбор на бледно-голубом атласном платье, выглядела как снежная королева посреди своего ледяного царства. Она стояла возле одного из окон, с меланхоличным видом созерцая умирающую осеннюю природу. Люциус, присутствие которого заставило Гермиону напрячься, сидел в кресле-качалке возле камина, а его абсолютно пустой взгляд был направлен на пламя. — Отец, — вежливо поприветствовал его Драко, а затем уже теплее обратился к Нарциссе: — Мама, доброе утро. — Утро? — насмешливо отозвалась она, отвернувшись от окна. — Большое преувеличение. Мы с твоим отцом уже собираемся обедать. Драко подвёл Гермиону к кушетке и выпустил её ладонь, чтобы она могла сесть. Сам опустился рядом и положил руку на спинку кушетки позади неё. — Нам было, что обсудить, — попыталась сгладить неловкость Гермиона, покосившись на отрешённого Люциуса. — О, не сомневаюсь, — тонко улыбнулась Нарцисса и заняла свободное кресло, оказавшись боком к ним и напротив мужа. — Распорядиться о чае? — Пожалуй, — кивнул Драко и посмотрел в окно за спиной у матери. — Снова сырость и туман. Ноябрь не радует солнечными днями, не так ли? Гермиона смущённо огляделась, чувствуя себя героиней исторической драмы, в которой изображена сцена обыденного общения аристократического семейства в пасмурный день. В целом, всё так и обстояло, но подобное было ей чуждо и напоминало об её происхождении. Маглорождённая дочь дантистов из среднего класса стала леди Малфой и не знала, как играть свою роль. — Драко рассказал мне, что вам пришлось бежать из Малфой Мэнора из-за обвинений в предательстве, выдвинутых против него стараниями Грюма, — завязала беседу Гермиона, когда подали чай. — Это усложняет нашу и без того непростую ситуацию. — Несомненно, — вздохнула Нарцисса, бесшумно размешав сахар в своей чашке. — К счастью, Северус вернулся в страну как нельзя кстати и предупредил нас. Страшно представить, что было бы, сложись всё иначе. — Я бы не позволил вам навредить, — заметил Драко, несокрушимо в этом уверенный. — Разумеется, но какой ценой для себя? — строго взглянула на него Нарцисса. — Ты нужен своей семье, нужен Гермионе. Помни об этом, когда в очередной раз решишь, что твоя жизнь ничего не стоит. Гермиона оглянулась на мужа, и он кивнул, каким-то образом разгадав её замысел. — Нарцисса, — поёрзала на кушетке Гермиона, поставив чашку с блюдцем на столик. — Мы должны… хотим поделиться с вами важной новостью. Та насторожилась, поочерёдно посмотрев на каждого из них. — Я слушаю. — Пока я была в Ордене, выяснилось, что я… беременна. Нарцисса не выглядела ошеломлённой и даже озадаченной. Её тонкие, изогнутые дугой брови сошлись на переносице, образовав маленькую складку, отражающую крайнюю степень задумчивости. Тоже вернув чашку с недопитым чаем на столик, она ответила: — Этого следовало ожидать. — В самом деле? — А вот Драко был премного озадачен её реакцией. — Сын, я достаточно рассказывала тебе о действии родовой магии, чтобы ты мог догадаться о последствиях вашего воссоединения в стенах Малфой Мэнора. — Да, но у меня были проблемы… по женской части, — с неловкостью возразила Гермиона. — Все семь лет, что я… находилась в Ордене, не было и намёка на выздоровление. — Ей удалось избежать прямого упоминания Рона и своих отношений с ним. — Мадам Помфри курировала меня и была потрясена, назвав беременность чудом. — Родовая магия связала ваши души, и она, разумеется, не позволит тебе иметь детей от другого мужчины. Что касается твоего «чудесного» выздоровления… — Нарцисса почему-то взглянула на сына, как бы опасаясь его реакции. — Помните ритуал, который Драко провёл вскоре после того, как ты оказалась в плену? Гермиона нахмурилась и кивнула. — Да, Драко рассказал мне. Когда я попыталась покончить с собой сразу после нашей первой и травмирующей близости, произошедшей под принуждением со стороны Волдеморта, Драко провёл какой-то тёмный ритуал с использованием своей крови, чтобы спасти меня. Наутро я проснулась… — Её осенило. — Боже, я была полностью здорова! Даже удивилась, что настолько хорошо себя чувствую. Полагаете, это меня исцелило и позволило забеременеть? — В совокупности с действием родовой магии в стенах Малфой Мэнора и воссоединением со своим супругом — да. Это вовсе не чудо, — подтвердила Нарцисса. — Я рада за вас. Очень рада. И простите, если моя сдержанная реакция вас обидела. Я несколько встревожена. Ни в коем случае не хочу омрачить ваше счастье, но… — Её голубые глаза метнулись к сыну. — Драко, рассказал ли ты ей о… — Ещё не время! — перебил он, моментально став напряжённым. Гермиона даже вздрогнула от резкости его тона. — Я открываю ей прошлое постепенно и прошу в это не вмешиваться. Даже с благими намерениями, мама. Нарцисса отступила без боя, и её взгляд, обратившись к Гермионе, стал сочувствующим и по-матерински нежным. — Разумеется, дорогой, — мягко произнесла она. — Я не стану вмешиваться. — Меня это пугает, — покачала головой Гермиона, обхватив себя руками за плечи. — Эти недомолвки, эти… странные реакции на мою беременность. — Мы ведь уже обсуждали это, — устало заметил Драко, потерев переносицу. — Так будет лучше. — Чего ты боишься? — прямо спросила Гермиона. Он сглотнул и отвернулся. — Гермиона, я могу понять, что ты чувствуешь, но… — вмешалась Нарцисса, когда напряжение заполнило комнату. — Не дави на Драко. Ему тоже нужно время, чтобы собраться с силами и открыть тебе всё. — Все вокруг знают, что произошло. Все, кроме меня. Это раздражает. — Но это лучше, чем быть раздавленной тяжестью воспоминаний, к которым ты ещё не готова, — припечатал Драко и порывисто встал, заставив обеих женщин встревоженно переглянуться. — Я лучше уйду, пока ещё могу себя контролировать. — Я… — Гермиона тоже встала, растерянная из-за его импульсивного бегства. — Драко! — Отпусти его, — одними губами посоветовала Нарцисса. Выдохнув, Гермиона не последовала за мужем и вернулась обратно на своё место. Замешательство, наверное, было отражено на её лице, из-за чего Нарцисса попыталась успокоить её. — Дорогая, он ранен прошлым даже больше, чем ты. Винит себя. Не совсем оправданно. Вам обоим нужно быть осторожными и терпеливыми, погружаясь в события прошлого. Доверься ему. Драко всего лишь хочет защитить тебя и подготовить к тому, чтобы тебе открылась правда. Кивнув с вымученным видом, Гермиона запоздало вспомнила о присутствии Люциуса, когда её взгляд случайно коснулся его, всё ещё покачивающегося в кресле-качалке. Он выглядел сломленным. Нарцисса тоже обратила на него внимание и, покинув кресло, села на корточки возле ног мужа. — Люциус, ты не устал? От чего? Неотрывно смотреть на огонь в камине? — Нарцисса. — Его прежде пустые глаза сфокусировались на жене, и в них промелькнула искра разумности и узнавания. — Нарцисса… Люциус произносил её имя как благословение. — Джилл, — позвала она и обратилась к эльфу, когда тот появился. — Перемести мистера Малфоя в его спальню и дай ему Зелье сна без сновидений. Кажется, он утомился. — Да, госпожа. Джилл щёлкнул пальцами, и они с Люциусом исчезли. — Его разум настолько повреждён? — поинтересовалась Гермиона, надеясь, что не затронула запретную тему. — Как видишь, — ровным голосом ответила Нарцисса и взмахом палочки подогрела остывший чай в их чашках, от которых взвился пар. — Мыслями он не здесь. Только иногда приходит в себя, но чаще всего это заканчивается нервным срывом и агонией. — Я хотела бы посочувствовать, но после всего, что он сделал… Нарцисса спокойно восприняла её слова. — Никто и не требует этого от тебя, Гермиона. Но в нашей семье все безоговорочно принимают друг друга — со всей совокупностью ошибок прошлого. Мы можем ссориться или даже ненавидеть, но… Мы одна семья. И я эту семью оберегаю. Гермиона уловила тонкий, но ясный намёк. За обманчивой мягкостью Нарциссы прятался стальной характер, и сейчас она завуалированно предупреждала её, что не позволит навредить её мужу, каким бы человеком тот ни был. — Я не причиню такую боль Драко, — заверила она, прямым взглядом посмотрев в глаза свекрови. — Это и моя семья. Я тоже буду её защищать. Бледно-розовые губы Нарциссы сложились в лёгкую улыбку с оттенком гордости. Гордости за неё. Точно также Гермионе улыбалась её мать, слыша об её успехах в Хогвартсе. Интересно, как они там, в Австралии? Она уже много лет не видела родителей даже издалека — попросту не могла покинуть страну во время войны. — Семья, — задумчиво повторила Гермиона и обратила внимание на портрет, который висел на почётном месте — прямо над камином в центре гостиной. — Это она, Кассиопея? На портрете была изображена молодая девушка — излишне худая и бледная, с хрупким телосложением и необычайно привлекательным лицом. Оно не обладало классической красотой, но привлекало своей самобытностью и сочетанием, казалось бы, несочетаемых черт. Само лицо имело форму сердца — округлое, но с острым подбородком и линией роста волос на лбу в форме треугольника, вершиной вниз. Высокие скулы контрастировали с ямочками на щеках, аристократически прямой нос соседствовал с бархатными тёмными глазами с поволокой. На своём портрете Кассиопея выглядела и бесконечно скучающей, и полной затаённой энергии. Как спящий вулкан, покрывшийся коркой льда. На девушке была шикарная белоснежная мантия, под которой проглядывалось строгое и закрытое чёрное платье — почти пуританское. Всё тот же контраст чёрного и белого, аскетичности и роскоши. Она буквально соткана из противоположностей. Гермиона с любопытством изучала загадочную волшебницу. Кассиопея отрешённо наблюдала за ней в ответ, иногда поправляя свои локоны или касаясь слишком уж простого для её облика кулона — серебряного или, возможно, платинового сердца на тонкой цепочке. Её длинные волосы мягко завивались — совсем как у Нарциссы. И даже повторяли тот же самый оттенок белого золота. Они должны быть родственницами. — Да, это Кассиопея. — Нарцисса с нескрываемым теплом взглянула на портрет. — Младшая сестра моего отца. Довольно известная и неординарная личность. Учёная-экспериментатор и прорицательница. Я обожала её, и это было взаимно. Мы были ближе, чем я с собственной матерью. Кэсси и Цисси, всегда неразлучны. У нас даже была собственная двойная подпись из-за схожести наших имён и шифр, который Кэсси после усложнила и использовала для ведения научных дневников. Она многое скрывала, вокруг неё вечно витали тайны и секреты. Женщина-загадка. Нарцисса сделала паузу и тихо хмыкнула. — Странно, но при всей любви ко мне она была абсолютно равнодушна к Беллатрикс и Андромеде. Это их обижало, потому что Кассиопея была… Ну, идеал. Для девочек вроде нас. Хороша собой, умна, независима, успешна буквально во всём. Она ничего не делала, но мужчины влюблялись в неё один за другим, а слава и успех просто сами шли в руки. Хотя я подозреваю, что ей очень помогал дар прорицания. Мне всегда казалось, что Кэсси живёт по какому-то тщательно продуманному плану. Будто знает всё наперёд. — Должно быть, так и было, — покивала Гермиона. — Если ты знаешь будущее, легко оказаться на гребне волны. Эта мысль позабавила Гермиону, ведь у неё были те же способности, только пока ещё не развитые. Все её успехи на этом поприще были стёрты вместе с воспоминаниями. — Кассиопея пропала без вести, когда отправилась в очередную засекреченную экспедицию. Мне тогда было одиннадцать лет, я была разбита и ещё пару лет писала ей письма. Просто отказывалась признавать её смерть. Но ответа не было, и я сдалась. До сих пор по ней скучаю… Всё, что я из себя представляю, вложила в меня она. — Кассиопея была приемной дочерью в семье, не так ли? Это странно. Вы так похожи. И в ней определённо есть что-то от Блэков. Может быть, глаза? Похожие… — Нет, она не хотела даже упоминать Беллатрикс. — Ну, у ваших сестёр. — Мой дедушка однажды утром ни с того, ни с сего взял и представил её семейству, сказав, что отныне Кассиопея под его опекой. Ей тогда было два года. Я полагаю, лишь он и знал, кто её родители. Но да, я вижу в ней сходство с собой. Беллатрикс и Андромеда пошли в Блэков — тёмные волосы, карие глаза. Но я похожа на мать, а она из Розье. Редкий оттенок волос я унаследовала от неё. Подозреваю, что один из родителей Кассиопеи был Розье, а второй — Блэк. Кто-то из побочных ветвей, возможно. И скрыли её неспроста. Наверняка она незаконнорожденный ребёнок от тайной любовной связи. Её родители не захотели огласки и краха репутации. Потому отдали на воспитание богатому и влиятельному патриарху семьи Блэк. Вероятно, предложили что-то взамен. Что-то ценное, иначе бы он не взял на себя это бремя. — Такова ваша версия? — Правды никто не знает. Те, кто знали, уже мертвы и унесли эту тайну с собой в могилу. Мой дедушка и, возможно, мой отец. Умирая, дед вызвал к себе отца, и когда он покинул его комнату, то выглядел… мрачным и решительным. Словно взял на себя нелёгкое бремя. Моя мать, честно скажу, ненавидела Кассиопею. Ей всё слишком легко доставалось, как она считала. Так что мама уговаривала папу отдалить от семьи Кэсси, раз она приёмная, перестать её содержать и выдать, наконец, замуж. Он тогда так на неё рявкнул, что даже я подскочила. Мы с сёстрами подслушивали, сидя на вершине лестницы, пока они разговаривали в холле. — Любопытно, почему… — Мой отец тоже оберегал Кассиопею, хотя мог бы настоять на традиционном для чистокровных раннем замужестве по расчёту. Но нет, позволил ей заниматься наукой и даже спонсировал всю её деятельность, а её эксперименты были дорогими. Кэсси даже помолвлена была с тем, кого сама выбрала. Полукровка, представляешь? Отец безропотно это принял, мать исходила ядом. Из зависти, наверное. — Хм. Её определённо берегли, даже лелеяли. — Гермиона в раздумьях посмотрела на портрет Кассиопеи, но та отвернулась, снова прикоснувшись к своему кулону. — Она всё завещала вам? — Всё, чем владела. Это поместье, в котором жила в последние годы жизни. Своё имущество — драгоценности, те самые карты Таро, все свои научные труды и результаты экспериментов. Прочитать её записи могу лишь я, потому что знаю шифр. Всё это хранится здесь. В подземелье есть лаборатория, куда пройти опять же могу лишь я. Она всё предусмотрела. Так, словно… — Хотела сберечь какие-то тайны, которые могла доверить лишь вам. И вы не пытались понять, что именно? — У меня и возможности не было. Я училась в Хогвартсе, сразу после вышла замуж и оказалась под властью мужа. Первые годы брака мы часто бывали здесь, но я лишь пару раз спускалась в лабораторию и, если честно, побоялась во всё это лезть. Я — светская дама, а не учёная. Полистав один из дневников Кассиопеи, я поняла, что мне это не по зубам. Но она не могла этого не предугадать, я никогда не интересовалась наукой. Возможно, она просто хотела оставить своё наследие нетронутым, а я — её гарант безопасности. Я никогда не предам её память, не обнародую то, что было ею скрыто. — Но рассказали об этом мне. Нарцисса перевела на неё внимательный взор. — Мы — семья. Я верю тебе. Гермиона нахмурилась, но кивнула. Это было своего рода соглашение о неразглашении. Снова всё между строк, намёками и взглядами. Нарцисса хороша в этом. — Спасибо за доверие, — пробормотала Гермиона, опустив глаза, чтобы скрыть, насколько польщена таким отношением. — Она почти не разговаривает. — Нарцисса снова обратила внимание на портрет своей тёти. — Магия, заключённая в портретах, непредсказуема. Одни болтают без умолку, другие хранят молчание. Кэсси где-то между этих крайностей. Жаль, я бы хотела чаще слышать её голос. Попробуй спросить у неё что-нибудь. Посмотрим, что произойдёт. Гермиона оставила кушетку и, встав напротив портрета, сказала первое, что пришло в голову. Она обожала загадки. Кассиопея, очевидно, тоже. — Представь, что на столе стоит семь сосудов. Вас окружает кольцо магического огня. Всё, что есть под рукой — сосуды и подсказка. Кассиопея, очнувшись от скуки, заинтересованно взглянула на неё. — Два из сосудов могут тебе помочь. Один отправит вперёд, второй — назад. В двух — вино, а еще в трёх — яд. Если ищешь яд, то он в левом ряду от вина. В крайних сосудах налито не одно и то же, но если ищешь путь вперёд, то они тебе не помогут. Ни в большом, ни в малом сосудах нет ничего смертельного. Во втором слева и втором справа сосудах налито одно и тоже, хотя внешне они отличаются. — Гермиона по памяти зачитала загадку Снейпа, которую он оставил в качестве испытания на пути к философскому камню. — Твой ответ? Забавно сморщив нос, Кассиопея произвела в уме вычисления и уточнила: — Моя цель — продвинуться вперёд? Нарцисса резко вдохнула, когда мягкий и тягучий словно мёд голос Кассиопеи раздался в комнате. Она знакомо растягивала гласные. Так делали Нарцисса и Драко. Вероятно, Кассиопея была основоположницей этой привычки, а Нарцисса привила её сыну. — А если да? — прищурилась Гермиона. — Самый маленький сосуд, — спокойно ответила Кассиопея. — Правильно. — Кивнув, Гермиона усмехнулась. — Но что, если тебе нужно всего лишь покинуть круг огня? — Крайний справа, — моментально заявила Кассиопея и чуть высокомерно, но не злобно хмыкнула. — Это же элементарно. Тем более, что задачи на логику — мои любимые. Взмахнуть палочкой ничего не стоит, но… — Знания и логика требуют умственных тренировок, да, — подхватила её мысль Гермиона. Кассиопея тоже довольно зарделась. — Поразительно, — воскликнула Нарцисса за спиной у Гермионы, которая только после этого вспомнила об её присутствии. — Кэсси, ты всегда хотела обрести равную по уму собеседницу. Прости, что не смогла занять это место. Неопределённо дёрнув плечом, Кассиопея смахнула с него невидимые пылинки. Гермиона нахмурилась, потому что жест показался ей знакомым. Наверное, снова Нарцисса. Она же так много времени провела со своей тётей. — Как тебя зовут? — спросила Кассиопея, с любопытством разглядывая понравившуюся собеседницу. — Гермиона. Улыбнувшись, отчего на её щеках проступили ямочки, Кассиопея повернула голову на звук приближающихся шагов, и в следующий миг в гостиную вошла Дафна. Сразу же закрывшись и приняв свой прежний скучающий вид, Кассиопея отвернулась. — Дафна? — удивилась Гермиона. — Подожди, это то самое поместье, куда ты перебралась после раскрытия Лоустофта? — Очевидно, — пожала она плечами и заняла свободное кресло. Затем повернулась к Нарциссе и, словно та была королевой, а она — придворной дамой, с почтением и достоинством кивнула. — Доброе утро. — Дорогая, не желаешь выпить с нами чаю? — любезно отозвалась Нарцисса и позвала Джилла. — Ты предпочитаешь чай с мятой и лаймом, верно? — Да. Вы правильно запомнили, миссис Малфой. — Не так уж это и сложно. Гермиона присоединилась к ним и, отпив из своей чашки, вдумчиво посмотрела на Дафну. Та перехватила её взгляд и насторожилась. — О нет, Грейнджер. Только не этот взгляд. Шестерёнки в твоей голове снова завертелись, я буквально слышу их скрип. Что ты задумала? — Драко это не понравится, — предупредила Гермиона, поставив блюдце с чашкой на колени. — Он ещё не знает. Я попросила его собрать Пандемониум, чтобы объявить о своих планах. — Твоих планах? — со смешком переспросила Гринграсс. — Так ты снова Жрица? — Жрица? — в недоумении повторила Гермиона. — Только не говори, что он всё ещё не рассказал тебе о шестом курсе. — Дафна посмотрела на неё с недоверием. — Пандемониум. Карты Таро. Гадание на Хэллоуин. Хотя бы об этом ты знаешь? Нарцисса молчала, одним своим присутствием контролируя ситуацию. Она направила на Дафну упреждающий взор. — Да бросьте! — легкомысленно воскликнула Дафна, отставив чашку с позабытым чаем. — Уж это никак не повредит её душевному состоянию. — Она элегантно сложила ноги кембриджским крестом. — Гадание было о нас. Каждая карта — чья-то персонификация. Ты — Верховная Жрица. Дар прорицания, способности к исцелению. Так что в Пандемониуме ты была Жрицей. Всем заправляла с лёгкой руки Малфоя. Он тебе чуть ли не поклонялся и остальных к этому принуждал. Что-то в голове сходится? — Пожалуй, — хмуро подтвердила Гермиона. — Нарцисса — Императрица, верно? — Да-да, наша королева-мать, — нетерпеливо помахала рукой Дафна. — А кто, по-твоему, я? — самодовольно улыбнулась она. Вспомнив все карты Таро, которые выпали в том судьбоносном гадании, Гермиона предположила не слишком уверенно: — Королева кубков? Творчество. Любовь. — Гермиона выразительно посмотрела на девушку. — Экспрессия. — Фея, к вашим услугам. — Дафна развела руки в стороны, как бы предлагая полюбоваться на себя. — Сады Гринграссов, красота и зелья — то, что меня определяет. — Боже, — не сдержала смешка Гермиона. — Ладно, тогда Драко — Смерть? Вряд ли он Рыцарь или тем более Шут. — Быть шутом — прерогатива других, — с ядом произнесла Дафна, и Гермиона прекрасно поняла, на кого она намекает. Её с Тео связывала глубокая и обоюдная неприязнь. — Твой муж никто иной как Жнец. Ну, по аналогии со жнецом душ, который приходит за чужими душами в момент смерти. — Ясно. — Гермиона поняла, что отвлеклась, и не слишком изящно задала разговору нужное направление. — А что насчёт Астории? Весь энтузиазм Дафны в одно мгновение угас. Она сжала ладони в кулаки и свела руки на животе, приняв закрытую позу. — Причём здесь Асти? — несколько враждебно отозвалась Гринграсс. — Она не состояла в Пандемониуме. — А я и не об этом спросила. Ты всё ещё планируешь вызволить её или уже забросила эту идею? Дафна часто задышала, а затем её лицо исказилось от злости. — Кто и забросил эту идею, так это твой драгоценный муж. Хотя постой, официально он муж Асти. Но, будь он проклят, предпочёл об этом забыть! — Дафна! — вмешалась Нарцисса, со звоном поставив чашку на блюдце. — Всё в порядке, — заверила Гермиона, а затем серьёзно посмотрела на ощетинившуюся Дафну. — Планы, о которых я хотела поговорить с Пандемониумом, включают в себя очень опасные и крайне рискованные в выполнении задачи. Краем глаза Гермиона заметила, что в дверном проёме остановился Драко, подперев плечом арку. Не повернув головы, она продолжила, смотря только на Дафну. — Первым делом я хочу спасти Асторию.