Дыши и улыбайся

      Никто не любит врачей. Кроме, разве что, самих врачей. Об этом думала Рей, быстрым шагом шагая по коридорам к медблоку. Вход был как раз там, где они впервые встретили этого самого… Лероя? Лорика?.. Странного доктора, короче. То было одноэтажное здание нежно-розового цвета, на котором красовалась украшенная всем, чем можно, табличка — «медпункт». Открыв дверь в здание, Рей оказалась в коротком чисто-белом коридоре (надо отдать тому дядьке должное — чистоту он соблюдал на ура), от которого шли три комнаты. На дверях виднелись таблички, похожие на ту, что у входа: «Для больных», «Обеденная» и «Кабинет психолога, травматолога и врача общего назначения». Психолога. Это всё ещё не укладывалось в голове, хоть она уже это и слышала. Это больное на голову чучело с леденцом — психолог. Для детей. Ладно, по крайней мере, психологи тут вообще водятся — уже победа. Переминаясь с ноги на ногу, девочка пыталась успокоить свои нервы. Но что-то всё же не давало покоя. Постучав пару раз, Рей услышала со стороны двери знакомый голос: — Входите! Набрав в грудь побольше воздуха, она открыла дверь и заглянула внутрь. Помещение встретило уютом и чистотой. По правую сторону располагались кровать, пара шкафов и стекляных полок, на которых вместо лекарств почему-то были игрушки. Может, чтобы совсем мелким детям было не так некомфортно в присутствии этого недопсихолога? В центре располагался диван и пара пуфиков белого цвета, что стояли вокруг маленького кофейного столика, на котором стаяла ваза с леденцами. Слева же стояли рабочий стол, тумбочка и кресло-качалка, на котором и сидел врач. Вблизи удалось еще больше его рассмотреть. Высокий, стройный, одетый как типичный врач. С белыми, чуть ли не седыми короткими волосами, яркими румянами и красными кругами на щечках на миловидном лице, больше подходящему юной девушке нежели ему. Даже легкий блеск для губ имелся. Огромные живые голубые глаза, что чуть ли не сверкали, и большая улыбка стали финальными штрихами. — Ага! Таканаки Ровена, верно? Я рад, что ты пришла! Присаживайся куда угодно, даже если это будут мои коленки, хиджи-жи-жи! — уютная обстановку разбилась вдребезги от этой манеры общения и странных фраз, несмотря на мягкий и теплый голос. Рей тихо выдохнула и села на один из пуфиков, что был подальше от этого странного человека. — Ну что ж… Тебе удобно? Если нет, то срочно прими удобное положение! Тебе должно быть о-очень удобно, ведь нас ждёт долгий диалог о приятном! — голос врача был полон детского энтузиазма, и это, возможно, могло бы даже умилять… Но не умиляло. Скорее, заставляло молиться о том, чтобы это всё поскорее закончилось. Причём что подразумевается под этим «всё» — неизвестно. — Спасибо, мне вполне удобно, — Рей старалась говорить не слишком холодно, но и не слишком скрывая скептического отношения к этой процедуре. Психолог, впрочем, казалось, этого даже не замечал, продолжая смотреть в душу девочке с той же дурацкой улыбкой от уха до уха. Внезапно в памяти всплыло имя — Лероро. На паре медицинских грамот (фальшивых, сто процентов!), стоящих на полке, было выведено это же имя. Ну, ему подходит. Лероро тем временем весело улыбнулся, не замечая лёгкого холодка в голосе Рей. Его рука соскользнула куда-то в бок и шустро достала розовый блокнот. — Ита-ак… Как тебе лагерь? Никто не обижает? Тебе здесь уютно? Есть ли что-то, что тебе не нравится? А ты любишь змей? А, Таканаки? О, если хочешь, можешь взять конфетку! — с этими словами доктор взял со стакана леденец голубого цвета и закинул его себе в рот. В этот момент по его лицу прошелся маленький заряд электричества, а волосы встали дыбом, превратив их в нечто наподобие одуванчика. — У них уникальные вкусы! Вздохнув, Рей ответила на эту тираду по порядку, стараясь не говорить лишнего: — Вроде лагерь хороший. Нет, никто не обижает. Да, уютно. Нет, всё хорошо. Со змеями ни разу не контактировала, чтобы о них судить. Спасибо, сладкое не ем. — Чувствуешь ли дискомфорт? Есть ли учителя, рядом с которыми тебе не по себе? Если да, то рядом с кем? — Нет, не чувствую. С учителями ещё не общалась, поэтому не знаю, — что за вопросы? Он вообще в курсе, что они прибыли всего несколько часов назад? — Успела ли ты с кем-то познакомится? Хочешь ли ты завести ещё больше знакомых? Как ты относишься к дружбе? И… Нет, этот вопрос лучше пропущу… О! Есть ли те, кому тебе хотелось бы причинить вред? — Да, успела. Не знаю. Отношусь нейтрально. Нет, нету… — Рей почувствовала, как её голос становится всё более тихим — с каждым разом вопросы становились всё страннее и всё более пугающими. Надо было срочно придать себе уверенного виду… Но что-то мешало. Лероро между тем продолжал: — Как часто ты думаешь о насилии? Если кто-то будет обсуждать тебя в негативном ключе, как ты поступишь? Как долго ты держишь обиду? Были ли те, кого ты ненавидела так сильно, что желала нанести вред? — Нечасто… Пусть обсуждают что хотят… Зависит от случая… — после последнего вопроса Рей на секунду замолчала. Сейчас это казалось лишь детской обидой, ненастоящей проблемой, но в шесть лет она была на грани от того, чтобы задушить тех близняшек по очереди… Им повезло, что их забрали прежде, чем она успела исполнить задуманное. — Да, был один случай, но это не ваше дело… Вдруг его глаза внимательно уставились прямо на Рей, будто желая прожечь на месте. Улыбка стала какой-то странной, коварной. Хищной. Стало казаться, что он смотрит на неё, как кобра на беззащитного хомячка, которого бросили в террариум на съедение. Видимо, почувствовал, что вот оно — то, из чего можно вытянуть психический диагноз. Пусть высосанный из пальца, но у кого в наше время нет диагнозов? Хоть какая-то минимальная тревожность или детская травма, но что-то есть у каждого. И, похоже, Лероро это вполне осознаёт. — Как ты относишься к виду крови? Видела ли ты мертвых зверей? — Отношусь плохо… Конечно видела, кто ж не видел?… Атмосфера явно стала совсем другой. Голубые глаза вдруг показались ледяными, а улыбка, что раньше казалась забавной, приобрела жуткий оттенок и не веяла ничем хорошим. — Если перед тобой убьют человека, что ты испытаешь? Будешь ли наслаждаться насилием? — Какого чёрта вы вообще об этом спрашиваете?! — сил сдерживать эмоции уже не было. Под таким напором даже булыжник бы раскололся! Может, он и психолог, может, даже хороший психолог… Но к детям его явно нельзя подпускать ни на йоту. В больнице для душевнобольных он смотрелся бы явно лучше. Причём неизвестно, в роли врача или пациента. Вдруг раздался громкий хлопок. Блокнот закрылся, будто бы прихлопнув эту душераздирающую атмосферу, будто то был жалкий комарик. Сам Лероро тоже вернулся к образу доктора-дурачка: — И-итак! Было ли тебе сейчас страшно? Как оценишь свой страх по шкале от одного до десяти? Рей моргнула. Он притворяется или реально больной? — … А вы точно психолог? — тупой вопрос. Было бы иначе, он бы не смог так просто вывести её на эмоции. — Ну, — он усмехнулся. — Я неплохой полевой врач, а на психолога учился по во-он той книжке! Лероро указал пальцем на полки, где стояла одна одинокая книжка. «Верь мне. Я научу тебя психологии» — гласил корешок. Неизвестно, почему, но этой книге и впрямь хотелось верить. Особенно после того, что только что было. — Так как оценишь-то? — не отставал врач. — У меня получилось тебя напугать? Ну скажи-и! — Да, получилось. Да, на четвёрку. Всё, вопросы сняты? — чем дольше она находилась здесь, тем сильнее хотела поскорее смыться. — Не совсем. Ещё парочку, — Лероро улыбнулся ещё шире, будто напротив — не желая отпускать Рей. — Итак… Считаешь ли ты себя легко внушаемым человеком? И как часто ты думаешь о том, как поступать? — Нет, не считаю. И думаю в пятидесяти процентах случаев. — Хорошо, тогда ты свободна! — прозвучали наконец столь желанные слова. — Можешь обращаться ко мне, если вдруг получишь травму на тренировках или заболеешь. Но не бойся заходить и по пустякам — дьявол кроется в мелочах! Хиджи-жи! — Да, конечно… — пробормотала девочка, направляясь к выходу уже после первого предложения. «Ага, хрен тебе, в жизни больше к этому месту не подойду…» — думала она, надеясь, что этот тип не читает мысли. А что? Основания имеются. — И прежде чем уйдёшь, — от внезапного голоса Лероро на секунду сердце ёкнуло и ушло в пятки. Неужели тирада продолжится?! Нацепив на лицо безучастное выражение, Рей обернулась и продолжила слушать врача. — Дам совет. Многие дети взрослеют рано, особенно в этом лагере. Но не забывай о том, что сейчас ты прежде всего ребенок. Так что будь проще! Ведь если будешь ко всему относится с постоянной настороженностью, как сейчас, то быстро окажешься в дураках. Как говорят фокусники: «Чтобы обмануть, нужно завладеть вниманием!». — Угу, спасибо за совет… Почему-то показалось, что эти слова надо запомнить. Конечно, может, это опять-таки ересь, с таким-то психологом не привыкать. Но последняя фраза зацепила… Когда-то давно, ещё в театре, Рей слышала её. То ли от актёров, то ли от самого деда — этого уже память не подкинет. Но сама присказка отчего-то отложилась в голове, и сейчас всплыла. Так. Надо поскорее уйти, или кто-то из них ещё что-то выкинет. Но, видимо, так просто она не отделается. Уже в дверях Лероро подошел к ней и положил в руку маленький леденец. — Это подарок. Не бойся, он без сахара. — Спасибо… — в отсутствии сахара Рей не сомневалась. Вопрос в другом — есть ли там ядерная бомба… Прежде, чем покинуть кабинет, Рей всего на секунду ощутила странное чувство. В одно мгновение стало не по себе, словно кто-то очень хочет её убить. Рей оглянулась, но увидела лишь доктора, беззаботно строчащего что-то прямо на столе. Он даже не смотрел в её сторону. Чувство исчезло также быстро, как и появилось. Рей уже выходила из здания, думая, что надо наблюдать за этим психологом — моральное воздействие такого уровня никогда лишним не будет. Тем более, для актёра. И в потоке мыслей, она даже не замечала, что тот, о ком она так активно думала, изредка поглядывал на неё из окна и, слишком аккуратным для врача почерком, выводил строки: — Объект Т. Ровена. Высокий потенциал развития воли наблюдения. Взгляд сформирован. Психика средняя, внушение слабое: требуется подход номер 3…