У меня нет даже тени : Другая история

солнце, ты слышишь? ты почти у воды и всё ниже. и солнце сказало, что оно жить на небе устало. там скучно и грустно. все звёзды вдали. я останусь с тобой, я такой же внутри.

***

      Слишком много суеты – не успела Фриск проснутся, как к ней юрко заскочила Ноэль с завтраком и, бросив скорое " доброе утро ", покидает комнату. Никогда её светлые волосы не были так взлохмачены. Неужели что - то случилось? Судя по звукам снаружи – более чем.       Девушка медленно встаёт с места, потянувшись, подобно кошке. Семь утра – так гласят настенные часы. Рановато. Обычно в это время она смотрит десятый сон. Не самый приятный, конечно же.       Вздох. Что ж, пора приняться за завтрак. Ложиться спать на голодный желудок — отвратительная идея. Ей точно не хватает смелости и хоть капельки здравого смысла, чтобы перестать наступать на те же, мать его, грабли.       Фриск молча отламывает небольшой кусочек от принесённого кекса. Повезло, что не ванильного с апельсином — от него жутко тошнило. Аллергия на цитрусы явно умеет играть роли злодейки. И она никогда этого не отрицала. Бьянка, к слову, тоже — в какой - то степени её интересовало человеческое здоровье.       На языке чувствуется приятный привкус шоколада — хоть что - то радовало этим ранним утром. Даже прохлада, пробегающая по телу не так сильно привлекала к себе внимание.       Фриск быстро справляется с маленьким завтраком. После жуткого голода она явно не стала церемониться с выпечкой. Стало заметно легче — ближайшее время можно не думать об удушающем чувстве. Разве что не хватало хотя бы стаканчика с водой — от сухости в горле встал неприятный комок.       — Ничего, потерпим. — она произносит это вслух, снимая пижаму. Холод врезается в неприкрытое тело.       Не прошло и минуты, как поверх очутилась привычная футболка. Она стала ещё свободнее, чем несколько месяцев назад. Фриск недовольно вздыхает — чтобы не делала, а толку нет. Может, во всём виноваты нервы? В последнее время слишком много стрессовых ситуаций, которые девушка пытается вышвырнуть из головы.       Стоило ли заправлять кровать, если совсем скоро на неё снова лягут? По ощущениям она перестала казаться уютным уголком — скорее неким проводником в мерзкие коридоры чудовищных снов.       — Сегодня мне снилось не столь страшное явление. Я смогла выжить. Разве что, осталась без мизинца. Потеря невелика.       В дверь постучали. Фриск поворачивает голову, медленно приближаясь к ней. Прямо так. В одной футболке и без носков, каждой клеточкой чувствуя невыносимый холод. Лёгким движением руки дверь открывается.       — Прости, разбудил?       Снова официальный вид — совсем непривычно видеть его таким. Фриск не думала, что будет чаще эту белую рубашку на теле полукровки.       — Я проснулась из - за Ноэль. — она коротко кивает. — Не знаешь, в чём такая спешка? Шум слышно даже отсюда.       Чара легонько ударяет себя по лбу, шипя некое ругательство, после чего медленно возвращает взгляд. Фриск моргает несколько раз — понятнее не стало, если быть честной.       Он просто продолжал глядеть на неё, словно видел впервые. Особое внимание, как обычно, уделялось лицу — веснушки били по глазам не меньше света ярких глаз, напоминающих некий драгоценный камень. Цитрин, возможно.       — Гости ведь не приезжают так рано. — размышляет Фриск про себя.       — Сегодня особенный случай, солнышко. — Чара медленно проходит внутрь, слегка прикрыв дверь. Боялся, что она испугается замкнутости.       — Особенный? — очевидно, что вопрос повторится. Фриск действительно не понимала, к чему клонит прибывший полукровка. Ещё одного обеда она не выдержит.       — Когда - нибудь слышала о кровавой луне? — в ответ приходит отрицательный кивок. — Тогда тебе повезло. Сможешь увидеть её этой же ночью.       Голос полон энтузиазма — совсем не похоже на привычно скромного мальчишку, мечтающего постоянно рисовать её портреты. Плевать, что уже второй блокнот просто переполнен её образом — полукровку это не волновало.       Фриск делает шаг назад, переминаясь с одной ноги на другую. Замерзаешь? Она мотнула головой. Присела на край кровати и глубоко вздохнула.       — Серьёзно? Мы действительно посмотрим на неё?       Чара, словно снимая с себя душную маску, начинает лихорадочно краснеть. Ладони тут же скрывают наступающий стыд — она не должна знать о его слабости. Мы — сильное местоимение. Неужели Фриск так хочет, чтобы он провёл это время с ней? Так хотелось, чтобы это оказалось чистой правдой, а не грязной ложью.       — Конечно.       Крепкие объятия — лучшее лекарство от любовной лихорадки и недостатка мягких прикосновений. Плевать, что могут пострадать брюки. Плевать, что он может пропахнуть её духами — они всё равно мужские. Плевать, если его начнут искать.       Фриск никак не привыкнет к этим порывам тактильности. В подобные моменты Чара ощущал себя неправильно — пора прекращать заниматься подобным без её согласия.       Но что делать, если тянет всё сильнее и сильнее? Это нельзя называть чем - то здоровым. Он ведь привязался к ней, игнорируя режущее чувство в груди. Отпустить будет намного тяжелее, чем примкнуться к родителям.       — До нужного часа ещё много времени. Так к чему спешка?       Она снова и снова задаёт море лишних вопросов, чувствуя собственную глупость.       — Это нормально. — Чара не стал пояснять, лить лишнюю воду. Просто слегка усилил хватку.

***

Пускай земля обагрена кровью, — луна сохраняет белизну своего света.

      Осталось ждать недолго — лишь несколько часов. День прошёл слишком быстро. Или так показалось? В конце концов, они одинаковые, ничем друг от друга не отличающаяся. Солнце и луна сменяются скорым хороводом.       В ушах раздаётся многослойный шум — стук каблуков об каменный пол, звон стеклянных стаканов и смесь чужих голосов. Фриск ненавидела эту атмосферу ещё со времён школы. Она слишком душная. Слишком навязчивая.       Девушка терпеливо смотрит в окно. Давненько не делала этого. Лунный свет мягко нащупал хрупкое тело – тронуть его не составит большого труда. Особенно с её - то мелким весом.       — А ты что здесь делаешь?       Фриск резко поворачивает голову – силуэт до боли знаком, но она никак не хочет верить в увиденное. Рыжая молча прожигала её своими острыми глазами голубого оттенка – недовольно щуриться. Появилось лишь одно желание – слиться со стеной воедино.       — Всё ещё отмалчиваешься? Неужели стало стыдно за то, что произошло в тот раз?       — Ничего подобного. – она вздыхает. – Я просто не понимаю, что тебе от меня нужно.       Гостья хлопает дверью, отчего та чуть не вылетает с петель. Фриск вздрагивает, опуская голову. Это было громко. Да так, что от неожиданности сердце решило сплясать один из самых сложных танцев с морем переворотов.       Издевается. Она точно пришла поиздеваться, испортить настрой, лишь бы чувствовать своё превосходство. Ведьма с синдромом Бога – иначе не назвать.       — Ты слишком глупа, чтобы это понять, Фриск. – рыжая гордо поднимает голову, сделав шаг вперёд. – Для еды не свойственно владеть ярко выраженным интелект–       Её щека алеет. Фриск громко дышит. Она и не осознала, как быстро нанесла удар по смазливому лицу. Всё - таки Джейсон прав – медленно, но верно становилось легче затыкать других, хоть и таким странным способом. Слишком больным для обоих.       Воображение рисует жестокую картину – то, как её длинные пальцы снова прижимают чужое тело к грязному полу, крепко сжимая шею. Как ногти вонзаются под кожу и режут изнутри. Как сквозь разорванное горло слышится лишь смесь из еле разборчивых звуков, не похожих на едкий голос. Как жертва просто захлёбывается в собственной крови и мерзкой желочи.       Фриск снова вздрагивает. Так нельзя. Однажды она уже переступила черту дозволенного и сбежала от наказания. Её так и не нашли, не повязали за убийство. Она всё ещё жива, но обделена свободой. Рассудок мутнеет от нарастающего ощущения тревоги – ноги дрожат, нагло выдавая состояние хозяйки. Слишком паршиво.       — Какого вообще чёрта ты распускаешь руки? – рыжая сокращает расстояние, хватая девушку за худощавое запястье. Фриск морщиться от боли. — Неужели настолько сильно чокнулась? Головой больше не дума–       — Заткнись. – Фриск снова перебивает её. – Почему ты убегаешь от вопроса?       Ответ не был получен – её хватка становится сильнее. Лишь тихое мычание рвало холодный воздух, пропахший ягодами. Из - за этого голова кружится ещё сильнее.       Рыжая продолжает хранить молчание. Фриск сдерживает болезненный крик. Она оказалась самой слабой – даже такая дрянь, может заставить плакать.       — Слушай. – в голосе собеседницы слышится недобрая усмешка, готовая вырваться наружу. – Высоты не боишься?       Понятно даже глупцу – ей конец. Фриск невольно наступает на носок чужой обуви, но той, кажется, уже всё равно. Либо же она слишком хорошо скрывается. Лучше, чем нужно.       — Не посмеешь. – её голос дрожит. Отрицать свой страх – вверх идиотизма.       — А кто меня остановит, Фриск? — девушка хитро улыбается. Мерзость. – Неужели действительно боишься?       Рыжая явно перегибает палку, пока та не хрустнула. Внутри кипит настоящее пламя, больно обжигая грудную клетку. Фриск вздыхает. Снова этот идиотский ярлык невинной жертвы. Сразу чувствует себя слабой зверушкой, используемой для опытов в лабораториях медиков или сумасшедших учёных. Но она – девчонка буквально в шаге от веснушчатого лица не походила ни на один из вариантов.       Находится наравне с Джейсоном, буквально на одной ступени. Они бы точно поладили и хитро улыбались, наблюдая за мучениями слабых. Её замысел легко понять — открытое окно и порыв холодного воздуха в спину твердят об этом без слов.       — Ты даже ничего против не говоришь. — гостья резко отталкивает, отчего Фриск ударяется затылком об каменную стену. — Я подозревала твою бесполезность, но ты превзошла мои ожидания.       Мерзкий голос раздаётся эхом в ушах. Виски больно пульсируют — это чувствуют даже приложенные к ним кончики длинных пальцев. Фриск глубоко вздыхает, поджимая поцарапанные ноги под себя.       Глаза слезятся — она не может это сдерживать. Фигура смотрит свысока, натягивая улыбку. В голубых глазах читается удовольствие. Эта ведьма явно любительница унижения.       — Так что, Фриск? Готова к полё—       Она не успевает договорить. Дверь медленно скрипит, заставляя обернуться.

Не комната, сплошной проходной двор.

      — Какого чёрта, Жанна? — знакомый голос белокурого вампира тут же режет воздух. Аз кладёт руки на грудь и, слегка приподняв голову, делает несколько уверенных шагов вперёд.       Теперь её имя известно — Фриск кашляет. Рыжая приближается к новому гостю душной комнаты.       — Всё в порядке. — её голос становится намного чище, чем пару минут назад. — Я просто решила наведаться сюда, как и планировалось.       Фриск опускает голову — этот план ей сразу не понравился. Чара говорил, конечно, что первое время они будут не одни, но встречи со своей смертью она не ожидала.       Если бы не пришедший Аз, то даже страшно подумать о последствиях. Пришлось осторожно вставать, дрожащими руками удерживаясь за подоконник. Вздох. За ним второй, третий. Голова опущена — совсем не хотелось кого - то видеть. Их присутствие душило.       — Выглядишь неважно. — вампир обходит рыжую, после чего осторожно придерживает хрупкое плечо, будто боясь, что его обладательница упадёт на каменный пол и, ни дай бог, разобьётся. Ей явно не нужны новые раны — свежих, итак, слишком много.       Фриск вздрагивает от чужого прикосновения, но продолжает хранить молчание. Речь словно бы обрывается — слова застряли в горле больным комком. Она его сглатывает. Как и всегда.       Жанна поворачивает голову в сторону, избегая зрительного контакта. Пальцы сжимаются в кулаки — те заметно дрожат, но далеко не от холода.       — Она просто притворяется. Отпусти её.       Аз бросает нахмуренный взгляд. Алые глаза горят нездоровым пламенем. Жанна прекрасно знала об этом — он злиться.       — Зачем ты говоришь за неё? — хриплый голос отдаётся эхом в ушах. — Дублёры явно не требуются.       Их всего двое, но атмосфера накалилась до предела. Даже открытое окно не спасает от нарастающего ощущения духоты.       Пальцы быстро пробегают по щекам — те слегка намокли от слёз. Благо никто не обращает на них должного внимания.       — Я говорю так, как считаю нужным. Почему ты даже не хочешь слушать?       Хватка усиливается. Фриск подавляет болезненный вскрик. Воспоминание ударяет в голову — он действительно силён. Казалось, что ещё немного и хрупкие кости сломаются под таким давлением.       — Жанна, прошу, помолчи. Не устраивай скандал с пустого места. — Аз вздыхает. — Как это было во время наших отношений.       Ещё интереснее — уж Фриск не желала оказаться в центре конфликта между, мать твою, бывшими. Она медленно переводит взгляд на своё плечо, накрытое бледной ладонью. Хватка всё ещё сильна.       — И после этого ты ещё бежишь к человеку? Что, хочешь нового отведать? — она шипит, подобно самой ядовитой змее.       — Бога ради, замолкни! — Аз наконец - то отпускает и, приблизившись к рыжей, хватает ту за подбородок. Она хитро улыбается. — Чего ты добиваешься? Просто объясни.       Фриск хватается за больное плечо. Снова глотает слёзы. Шумно. Душно. Тесно. Просто тройное комбо из триггеров — прекрасно, сказать больше нечего. В горле неприятно защекотало. Больно даже вздохнуть. О словах не может быть и речи.       Она больше не хотела слышать чужих голосов. Другое дело находится в комфортной тишине в компании книг, чем выслушивать неугомонные конфликты бывших влюблённых.       В попытке отвлечься её взгляд переводится к двери, которую Аз благополучно оставил открытой. Сердце пропускает удары, неприятно пульсируя.       — А я вовремя, как погляжу. — длинные пальцы элегантно поправляют тонкую оправу очков.       Головная боль становиться сильнее. Вселенная решила добить её ещё сильнее. Глаза прикрываются. Фриск дышит полной грудью. Ей просто нужно успокоиться. Отойти от происходящего. Отвлечься от мыслей, режущих на мелкие кусочки.       Джейсон, как ни в чём не бывало встаёт между ними, мягко отталкивая друг от друга.       — Чего ж вы, дорогие мои, петушиные бои устраиваете? Ещё и на людях.       Фриск морщиться. Он специально сделал акцент на ней — дело ясное и до жути тошнотворное.       Ненавидела она, когда происходило подобное уточнение — сразу ощущала себя неправильно. Никогда уж не подумала бы, что иметь статус человека — позор и стыд.       — Тебя, Джей, никто не просил нас останавливать. — Жанна хмурится, положив руки на бёдра. Хищный взгляд голубых глаз оглядывает каждого из присутствующих — больше всего цепляется за Фриск.       Азриэль молчит. Лишь усаживается на край кровати, сложив руки в замок, поддерживающий бледный подбородок. Он смотрит лишь вперёд, прямо на луну, дающую мягкий и приятный свет. Смешно, ведь теней, кроме человеческих не было.       — Удивительно, что братец позвал и вас. — Джей пожимает плечами. Лохматые волосы неуклюже поддаются его движению. В глазах пляшут кроваво - красные огоньки.       Фриск молча усаживается на холодный пол, поджимая дрожащие ноги под себя. Впервые видит столько знакомых, но в то же время не самых приятных личностей.       Джейсон навязчив, Жанна агрессивна и ревнива. Один лишь Азриэль не вызывал каких - либо эмоций. Он просто существует. Не радует, но и не раздражает. Позиция нейтральна.       Внезапно напала удушающая тишина — Фриск глубоко вздыхает и слегка прикрывает глаза, лишь бы не видеть окружения — ни предметов, ни живых существ. В конце концов, она ощущает себя единственным человеком.       — Слышала я одну легенду. — Жанна кокетливо крутит короткую прядь волос.       Фриск медленно переводит взгляд на говорящую — вторая кривит гримасу отвращения. Пришлось отвернуться.       — О ней знают даже дети. — Аз цокает языком. — Помолчи, ради Бога.       И она замолкает, по - детски надув губы. Явно недовольная своим проигрышем, топает ногой. Фриск вздрагивает. И почему от этой рыжей столько шума?       На неё давят. Почему так больно дышать? Силы иссекают — вместо них остаётся лишь нарастающая тревога. Она не знает, куда смотреть, что говорить и как действовать. Убегать нет смысла — что ей от этого будет? В конце концов, бросать друга — дело подлое.       — Фриск?       Молчит, словно не слышала отклика. Он повторяется — реакции всё ещё нет. Никаких движений, слов и даже коротких вздохов. Взгляд въелся в каменный пол. В ушах стоит непрекращающийся звон. Громкое дыхание оглушает. Тело становится ватным — абсолютно не слушается команд. Лишь наклоняется вперёд, подобно тряпичной кукле, готовой упасть с полки.       — Фриск!

***

      Ломота не даёт свободно двигаться — с трудом приподнявшись на локтях, она туманно оглядывает окружение. Пять лиц наблюдают за её пробуждением.       — Вот это ты даёшь, дорогуша. Не успел братец войти, а ты в обморок падаешь. — Джей усмехается, после чего получает толчок в плечо. — Эй, это ж больно!       Чара молчит, бросив на того взгляд, полный ярости. Говорит без слов — его недовольству нет предела.       Бледная рука слегка гладит каштановые пряди, шепча картавости о сожалении.       — Чёрт чтоб тебя подобрал. Это ж надо так — в обморок без причины упасть!       Жанна продолжает язвить, стоя в стороне. Фриск не смотрит на неё — опасно.       Аз вздыхает, наблюдая за рыжей. А она и не против его внимания.       — Ситуации бывают всякие, Жанна. — голос полукровки звучит необычайно сухо. Фриск знает на все сто — он просто притворяется перед ними. Очень хорошо играет свою роль.       Джейсон коротко кивает на его слова. Корнелия вздыхает, поглаживая чужую макушку. Волосы необычайно мягкие, хоть и слегка испачканные в пыли. Она не брезгует — скорее наслаждается от каждого прикосновения к человеку.       — Главное, что всё обошлось. — грубо проговорил Аз, взяв рыжую под руку. Та восхищённо вздыхает, положив голову на крепкое плечо. — Так что предлагаю забыть об этом.       Чара всё ещё молчит. Взгляд не отрывается от веснушчатого лица — он понимал, что успел покраснеть, но не думает прятать смущение. Это всё неважно. Это всё не имеет должного значения. Азриэль прав — она жива и это главное.       Фриск вздыхает полной грудью, переводя взгляд в сторону открытого окна — заметно вздрагивает от холода. Луна всё ещё светла.       — Если мы пришли сюда ради этого, то предлагаю уйти. — рыжая поглаживает чужую руку, кокетливо растягивая каждое слово. — Что скажешь?       Аз дёргает плечом, от чего девичья ладонь вздрагивает. С лица сходит довольная улыбка. Ответ так и не последовал — полное отчаяние.       — Как бы не хотелось это признавать, но вам всем действительно стоит уйти. — полукровка коротко кивает, оглядев присутствующих. — На неё не стоит так давить после случившегося.       Джейсон лишь коротко усмехается, кладя руки в карманы брюк. Снова получает гневный взор — брата не устраивало такое поведение. Аз, не задавая лишних вопросов, покидает комнату, уводя Жанну за собой. Та лишь фырчит, подобно лисе.       Количество личностей уменьшалось — тревога нарастает. Фриск вздыхает. В очередной раз. Корнелия поддерживает её вздох, не переставая касаться.       — Кор, ты идёшь? — слышится отклик Азриэля из коридора.       Она нехотя разрывает тактильный контакт, напоследок слегка приобнимая человеческое тело. Ничего не говорить стала — молча встаёт с места и стуча маленьким каблучком, исчезает из виду.       Компания привычная — два брата остаются рядом, но одного из них это не устраивает.       — Джей, выйди, пожалуйста. Я сам со всем разберусь. — Чара кивком указывает на открытую дверь.       — Пропустишь всё веселье. — он неопределённо пожимает плечами. — Но раз уж так просишь. — нагло улыбнувшись, он отправляется покидает комнату.       Чара глубоко вздыхает, смотря тому в след, медленно переводя взгляд на девушку — та наконец - то поднимает голову. Осторожно усаживаясь на кровать, он приобнимает хрупкие плечи.       — Всё хорошо. Не переживай. — слышится мягкий голос, слегка дрожащий от волнения. Маска снята. Он больше не притворяется.       Фриск сглатывает, отвечая на объятия. Уже не так больно, как было до этого. Стало в разы легче.       — Прости, что задержался. — шепчет в самое ухо, мягко поглаживая чужую макушку в успокаивающем жесте. — Я снова виноват в твоём приступе.       — Не говори так. Ты ни в чём не виноват. — она сильнее сжимает чужую рубашку. — Не твоя вина, что так выш—       — Значит, кто тебя довёл до этого? — Чара перебивает. Понимает, что так нельзя, но не может иначе. — От этого хуже не станет.       Фриск хранит молчание. Нет смысла говорить о Жанне — голова начинает идти не своим ходом, больно пульсируя. Чара вздыхает, слегка отстраняясь.       Он понимает, что сейчас ей не до этого. Понимал, что и давить нет смысла — грубый жест. Фриск расскажет всё сама, если будет необходимым. И ему просто придётся устранить источник её проблем.

Любым способом.

      — Она краснеет. — она переводит взгляд в сторону открытого окна, не веря своим глазам. Лунный свет ощущался совсем иначе — дело в цвете, своём самочувствии или это действительно магия?       Полукровка усмехается, поглядывая на её реакцию. Как настоящий ребёнок, который впервые увидел нечто завораживающее, цепляющее за душу. Фриск слегка приоткрывает рот от удивления — Чара же неловко улыбнулся, не думая прятать смущение. Кровавый свет не выдаст его.       — Не бойся. Это не опасно. — отмечает он скорее для себя, чем для неё.       Она медленно встаёт. Пара изящных шагов — голова полностью выглядывает наружу. Рука вытягивается вперёд. Пальцы слегка сжимаются, словно пытаясь поймать хотя бы немного подобной красоты. Явление, в конце концов, довольно редкое.       Полукровка поднялся вслед за ней, но не спешил прикоснуться. Совсем не хотелось отвлекать — она видит такое впервые, так восторженно потянувшись за кровавым светом. Её бледное тело словно бы подожгли — настолько жарко находится рядом с ней.       Говорить бесполезно — её внимание захватило тёмное небо. Чара лишь усмехается. Настоящее солнышко тянется к своим дальним родственникам.       — Невероятно. — протягивает мелодичный голосок. — Это слишком красиво.       Он продолжает наблюдать за ней, словно боясь забыть этот момент. Она рядом. Живая и счастливая. Разве это не причина любить её?       — Ты ещё красивее, солнышко. — лишь шепчет полукровка, осторожно приобнимая её. Фриск не слышит его слов. Чара же коротко усмехается — это, определённо, к лучшему.