Два ножа и шляпа

      Руби всё ещё не могла понять, каким образом возвращение в город перекочевало в дискотеку, разгоревшуюся до невообразимых масштабов, но особо против и не была — кто-то вообще бывает против дискотек? Во всяком случае, Руби не встречала подобных людей на своём веку. Поэтому, казалось бы, пора наконец расслабиться и окунутся в эту атмосферу празднества… Но, увы, не сейчас. В данный момент нужно было найти кое-кого… И «кое-кем» был никто иной, как её брат — Зоро. Зная его, он точно не мог находится в эпицентре этой сумасшедшей тусовки; как бы ему ни нравились подобные мероприятия. В конце концов, чутье подсказывало ей, что с братом они мыслят схожим образом — и, скорее всего, он тоже отправился на её поиски. А зная его… Лучше поторопится и как можно скорее его найти, или опять забредёт куда-то за тридевять земель, фиг отыщешь!..       — Извините! Ой!.. Прошу прощения… — С усилием произнесла девушка, стараясь пробраться через толпу, полную не очень трезвых и, казалось, совершенно забывших о правилах приличия людей, которые весело, но довольно хаотично танцевали, болтали и смеялись. Каждое движение казалось ей настоящим испытанием, но она старалась никого не задеть и не задохнутся от вязкой атмосферы, окружающей её со всех сторон. Хотя дискотека проходила на свежем воздухе — так что мысль о смерти от нехватки кислорода была явно неуместной. Разве что, если просто потерять сознание… А ведь Зоро тогда точно узнает о её местонахождении…       Стоп, стоп! Она осознала, что её мысли начали принимать довольно пессимистичный оборот. «Забыть об этом, просто забыть!»       Всё-таки взяв эту идею на заметку, Руби продолжала свой путь и вскоре оказалась на безлюдных и даже пустынных улицах, неподалеку от входа на верфь. Дышать стало гораздо легче — видимо, открытое пространство принесло немного больше комфорта, чем плотная толпа, сжимающая со всех сторон. Приведя своё дыхание в относительный порядок и убедившись, что в ближайшее время не будет испытывать явный недостаток в кислороде, девушка отправилась на поиски брата.       Так… Куда в первую очередь может отправится топографический кретин? А куда бы пошла Руби, чтобы не заплутать? Ну, налево, к примеру. Тогда, учитывая, что Зоро — это Зоро, он мог бы пойти… Направо? Прямо? А может, вверх? Кто ж его разберёт-то! Ладно, где наше не пропадало… Пойдём направо…       Прошло около двух часов неустанных блужданий по всему Water 7 и, спустя неизвестное количество проклятий в адрес того факта, что брат тоже умеет передвигаться, она наконец наткнулась на знакомую зеленую макушку — барабанная дробь — на ближайшем от верфи мосту. На том самом месте, с которого она и начала свои чёртовы поиски. Бадам-ц!       Может, это и послужило тому, что вся робость перед Зоро отошла на второй план, уступая место искреннему негодованию:       — Слушай, братец, а ты не оборзел случайно? Я его, видите ли, ищу-ищу по всему городу… Далеко не самому маленькому городу, между прочим!..       — А зачем? — тихо произнес Зоро, даже не удосужившись повернутся в сторону сестры. — На кой чёрт ты меня искала? Нет, чтобы как все, просто отдохнуть, расслабиться…       — Видимо, это у нас семейное, — неуверенно пожала плечами Руби. Она и сама толком не могла ответить на этот вопрос — просто хотелось его найти. Поэтому и не отвечала.       Они молчали около пять минут. Мёртвая тишина нарушалась лишь шумом воды, настойчиво бьющейся о каменные стены моста; криками чаек, которые кружили в небе; приглушённым шумом музыки, доносившийся с верфи, где праздник всё ещё продолжался и даже не намеревался затухать. — Знаешь, — произнесла вдруг девушка, доставая из глубин памяти ценные воспоминания. — Одна мамина история мне запомнилась гораздо больше остальных остальных…

***

      … Однажды команда Лживого Апреля высадилась на остров Журавлей. Или всё-таки Цапель? Официального названия у острова не было, так что Гортензия сама дала ему имя — и её выбор пал на журавлей. Она любила этих птиц — они были символом свободы и мечты.       Спустя около часа стало ясно, что, кроме журавлей и назойливых комаров, живности на острове не наблюдалось. Но Гортензия и Ланнион, который тогда служил юнгой, уговорили капитана Кааки остаться там хотя бы на ночь — было какое-то ощущение, что за ними наблюдают. Причём не так, чтобы за командой вели охоту — наблюдатели, скорее, делали это из любопытства. Кааки, вздохнув, согласился остаться, понимая что противостоять настойчивости команды бессмесленно.       Ночью, когда тишина окутала остров, Ланнион не мог заснуть. Попробуй засни, когда чувствуешь на себе постоянный надзор! «Паранойя, — подумал он. — Совсем уже спятил». Эту мысль будущий навигатор быстро отогнал — пускай сумасшедший, но не трус — что он, из-за какой-то там паранойи заснуть не сможет?!       Ланнион так и не понял, зачем пошел вглубь леса. Может, именно там, по его мнению, сидел таинственный наблюдатель? Так и так, именно там его нашла Гортензия, проснувшаяся от его испуганного вскрика. Вместе с совсем ещё мелким мальчишкой лет тринадцати. Кожа тёмная, почти чёрная, чёрные кудри больше головы, лицо разукрашено, одет в невесть что — словом, такого фрика ещё поискать надо.       — Белия людзи! — испуганно воскликнул мальчишка, резко вскочив. Говорил он смешно — после «Д» обязательно шло «З», большинство гласных смягчались. Словом, понять было сложновато, но можно. — Дзва белих чалавеки!       Он хотел убежать, но дорогу ему преградил Ю — коренастый старпом, пришедший на шум. Вскоре вся команда была здесь, отчего у бедного туземца чуть сердце не остановилось.       — Что с ним делать будем? — посмотрел на Кааки Ю, державший мальчика за шиворот в метре над землей. Капитан хотел было ответить, но его перебил Флюре — сердцебольный археолог, который даже чёрта мог оправдать, если тот на него жалобно посмотрит:       — Оставь его, Ю. Он ведь совсем дитё ещё, зачем с ним так сразу?       — И плохого он мне ничего не сделал! — встрял Ланнион. — Если бы хотел меня грохнуть, сделал бы это ещё давно!       Кааки недоверчиво поглядел на пленника. Тот жалобно промямлил:       — Людзи Бесаакки не щедзаюць никому злу! Мне просто цикава было.       — Пожалуйста, Кааки-сан! — неожиданно даже для самой себя вступилась Гортензия. — Достаточно уже натерпелся, бедняга…       Кааки вздохнул, понимая, что от него так просто не отстанут.       — Ладно, — сдался он. — Зовут-то тебя хоть как?       — Янкола! — облегченно выдохнул пленник.       — Так вот, Янкола, есть у меня условие: покажи, где ты живёшь. Я же правильно понимаю, что ты тут не один?       — Так, не одзин. Ё такмо и Маци, Таци, Фурьюр, Микли…       — Достаточно! — прервал его капитан, усмехнувшись. — Проведёшь нас?       — Так! Ходзем! — крикнул он, уже убегая в глубь леса. Команда переглянулась и поспешила за ним — чего-чего, а бегал Янкола что надо…       Они прожили в поселении Бесааки около месяца. Поначалу, конечно, было тяжело — местные косились на них, даже не скрывая любопытства, да и местный язык они понимали не очень хорошо. Впрочем, за пару недель приспособиться можно и к этому.       Люди Бесааки были удивительны. Да, они были весьма наивны. Но своей мудростью они могли потягаться со многими из «Ишого Свету» — так Бесааки называли мир за пределами острова.       Поселение Бесааки, расположенное на тропическом острове, представляет собой живописное место, где природа и культура гармонично сливаются воедино. Дома местных жителей построены из дерева и пальмовых листьев, с открытыми пространствами, позволяющими воздуху свободно циркулировать. Улицы узкие и извивающиеся, украшенные цветами и растениями, создающими атмосферу уюта и тепла.       Аборигены Бесааки известны своей дружелюбностью и открытостью. Они живут в тесной связи с природой, что отражается в их образе жизни и традициях. Основное занятие местных жителей — это рыболовство и собирательство. Остров окружен богатым морем, полным рыбы и морепродуктов, что делает рыбалку важной частью их культуры. Каждый год они организуют праздник улова, где делятся историями и традиционными рецептами, что укрепляет их общественные связи.       Собирание диких фруктов, ягод и кореньев также является неотъемлемой частью их жизни. Это связано с тем, что на острове растет множество съедобных растений, и жители знают, как использовать эти ресурсы без ущерба для экосистемы. Их уважение к природе пронизывает все аспекты жизни, и они верят, что заботясь о земле, она щедро отплатит им.       Местные обычаи наполнены ритуалами, прославляющими природу и ее дары. Например, перед началом сезона ловли рыбы они проводят церемонию благодарения духам моря, прося о богатом улове и безопасности. Музыка и танцы играют важную роль в их культуре; праздники сопровождаются яркими выступлениями, где жители демонстрируют свои навыки в танцах и музыке.       Отношения внутри сообщества также основаны на взаимопомощи и поддержке. Люди Бесааки помогают друг другу в трудные времена, что создает атмосферу сплоченности и доверия. Каждый житель, независимо от возраста, вносит свой вклад в общество, будь то через труд, творчество или обучение молодежи традициям.       Так, среди рыбы, фруктов и взаимопомощи, прошёл месяц. Общительный Ланнион сдружился с Янколой, Микли, Фурьюр и ещё парой ребят, Флюре ходил на разведки вместе с местными охотниками, кок Грин учился местной готовке, а Гортензия… Да тоже много чем занималась. Ориентировались Бесааки по звёздам, так что навигатору у них учиться было нечему. А вот любопытной девушке — ещё как! Всего через неделю Гортензия, которую Бесааки называли Тендзу, научилась превосходно владеть луком, а через две — изготавливать стрелы из подручных материалов. Да и помимо этого всего, неужели не может человек, встретивший аборигенов, подружиться с ними? Конечно, такой дружбы, как с Ланнионом, у Гортензии с Бесааки не вышло. Зато Янкола, помня доброту Тендзу в их первую встречу, бегал за ней хвостиком. Впрочем, как и за другими «Белими людзми».       А потом в лесу случился пожар. Произошло это неожиданно, но почти сразу всё поселение поднялось на уши — чуткие аборигены быстро уловили, что что-то сегодня не так, а как только морской воздух смешался с запахом горелой древесины, сомнения отсеялись окончательно.       Увы, как они не пытались, потушить пламя всё не удавалось. Ситуацию усугубило и то, что дым привлёк внимание корабля дозора, направлявшегося прямо к острову.       — На корабль! Быстро! — скомандовал Кааки команде.       — Но как же Бесааки? — испуганно спросил Ланнион.       — Выживут, не дурные! — повёл плечами Ю, направляясь к судну. — По крайней мере, на них не охотится дозор.       — Вы серьёзно?! — воскликнул Флюре. — Пожар скоро охватит весь остров, им не выжить!       — Значит, так тому и быть, — вздохнул капитан после короткой паузы. — Они оказали нам хорошую помощь, но Винди Рабитт слишком мал для целого племени.       В голове Гортензии что-то щёлкнуло. Да, возможно, бредово. Да, опасно. Но надежда была. Да, корабль целое племя не потянет. Но…       — Эй, Ахон, — шепотом позвала девушка плотника. — Не подскажешь, сколько мест в одной спасательной шлюпке?       — Ну, мест восемь. А ты почему спра… — не договорив, Ахон догадался о планах Гортензии. — Ты же не собираешься…       Навигатор приложила палец к губам, заговорщически ухмыльнувшись. Ахон хотел было подозвать Кааки, но вовремя передумал — он знал, что Кааки такую растрату шлюпок не оценит. А ведь племя хотелось спасти и ему тоже — весть именно от них он узнал, что, если обклеивать царапины на мачте смазанными смолой пальмовые листья, то мачта продержится ещё достаточно долгий срок.       — Я слишком стар для этого дерьма, — мрачно сказал Ахон, который был старше Гортензии от силы лет на пять. — Учти, если попадёт — я не при делах, ясно?       Однако участие в спасении Бесааки плотника не ограничилось одной лишь подсказкой. Пока Флюре старательно отвлекал Ю и Кааки, ему вместе с Ланнионом и Гортензией, пришлось снимать эти проклятые шлюпки — всего набралось шесть штук. Сорок восемь человек. Большая часть племени. Оставшиеся умудрились втиснуться — Бесааки от природы были мелковаты.       Когда капитан заметил пропажу шлюпок, они были уже далеко, и аборигенов уже не было видно. Ланниону и Гортензии тогда прилетело больше всех. Но, чёрт возьми, оно того стоило!..

***

      — Ну и зачем ты рассказываешь мне то, о чём мы и так не раз слышали? — спросил Зоро, так и не посмотрев на сестру.       — Не знаю, — хмыкнула девушка. — Но с тех пор мне не даёт покоя одна мысль… Как думаешь, что с этими аборигенами сейчас?       — А что с ними может быть? — Зоро пожал плечами — Скорее всего, либо утонули, либо доплыли-таки до какого-нибудь островка, где и живут по сей день. Чего тут думать?       — Просто… — Руби нервно хихикнула, понимая, насколько бредово звучит теория. — Мне кажется, это из-за дозора.       От удивления Зоро аж повернул голову:       — Это с чего вдруг?!       — Как-то корабль дозора рядом оказался уж очень кстати. Да и блондинчик тот, — Руби понизила голос. — Я слышала, как в разговоре с очкариком он упоминал о том, что его отец долго пытался поймать пиратскую команду с девушкой, похожей на меня. Мол они ещё месяц скрывались с неопознанным племенем — многовато совпадений.       — Если ты про Хельмеппо, то он часто несёт чушь, — вздохнул парень. — Я его давно знаю — однажды из-за него его папаша хотел меня казнить…       — В каком это смысле — казнить?! — от удивления кончики волос Руби аж посветлели. Впрочем, она быстро придала им привычный розовый цвет. — А вот с этого места поподробнее!       Вдруг Зоро усмехнулся. Без иронии, по-доброму так. Казалось, что он никуда не уходил, и всего этого времени не прошло. Что вот он — Ророноа Зоро, но не этот, а совсем ещё юный парень, которым он был всего-то четыре года назад. Ророноа Зоро, которому не так давно стукнуло пятнадцать. Ророноа Зоро, который похож на молодую копию своего деда. Ророноа Зоро, чьи волосы уже сравнили с каждым видом каждого растения, и, кажется, вот-вот зацветут. Ророноа Зоро, по которому не скажешь, что он — сын навигатора пиратской команды. Ророноа Зоро, который мечтает стать великим мечником, который постоянно теряется, у которого много секретов и настоящие друзья. Который пока не счастлив, но скоро будет. Или уже счастлив, и пока просто этого не понял?       — Дура ты, — беззлобно сказал он, взъерошив розовые волосы сестры, которые в прошлый раз на его памяти были светлыми, как у матери. — Я скучал.       — Я тоже, — Руби тепло улыбнулась. — Так расскажешь про казнь?       И Зоро с усмешкой начал рассказывать младшей сестре, как его спас от верной смерти один резиновый придурок, впоследствии ставший его капитаном, включая все детали, которые делали его историю живой и захватывающей.