Ведьмин огонь

~4~

      Юнги не слышал звук запираемой двери, когда Чимин уходил, но всё равно не торопился выглянуть в коридор. Он понимал: даже если прямо за дверью сейчас могло никого и не оказаться, то у основания башни стража найдётся обязательно.       Некоторое время Юнги сидел в комнате, совершенно один. Он скучал, вспоминая Холли, и ел кислые зелёные яблоки.       Через некоторое время в комнату без стука вошли слуги. Их было двое. Один из них поставил на стол поднос с едой и сразу же ушёл. Второй же задержался, чтобы поговорить. Юнги сразу не понравился его взгляд. Почувствовав исходящую от него угрозу, он принял позу у окна, наблюдая за вошедшим в пол-лица. — В замке есть человек, который может вам помочь, — произнёс мужчина, и его голос звучал очень громко, несмотря на шёпот. — Он защитит вас от Священной инквизиции. Пойдёмте со мной.       Юнги неосознанно принял ещё более скучающий вид. Услышанное, несомненно, взволновало его. Он всё ещё хотел жить, но в то же время понимал, что не стоит идти против главного инквизитора. Юнги не так хорошо знал Чимина, но почему-то был уверен в том, что тот ему такого предательства точно не простит. — Ты будешь жить, глупец! Пойдём со мной, пока путь свободен. Сейчас же! — умолял слуга, стоя в дверях. Он постоянно оглядывался, проверяя, не появился ли кто-нибудь в коридоре. Однако Юнги не двигался и даже не смотрел на него, поэтому ему пришлось отступить и уйти ни с чем.       Как только незнакомец ушёл, Юнги поспешил защелкнуть замок изнутри. Чимин вернётся ещё не скоро, а другие посетители в его отсутствие ему после такого точно были не нужны.       Поднос на этот раз сервировали медью, а не серебром, как обычно, и Юнги наконец-то смог нормально поесть без риска быть отравленным. Вода и вино в кувшинах тоже оказались обычными, и это радовало вдвойне.       Набив живот на три жизни вперёд, Юнги осторожно перекочевал на кровать и вскоре уснул, завернувшись в пушистое одеяло. Он не знал, представится ли ему в этой жизни ещё одна возможность так сладко поспать. Юнги не хотел упускать такой шанс, поэтому и занялся своим самым любимым занятием, пока никто ему не мешал.       Однако под вечер, когда глава инквизиции вернулся со своего небольшого похода, Юнги всё же пришлось встать, чтобы открыть запертую изнутри дверь.       Чимин стоял на пороге и удивлённо смотрел на него, заспанного. Похоже, что ему уже успели нажаловаться слуги, которые не смогли пробраться в комнату, чтобы забрать поднос. И, возможно, Чимин ожидал увидеть его сейчас болтающимся на канделябре и с верёвкой на шее. Но этого не произошло. — Прошу прощения, я крепко спал.       Инквизитор ничего не сказал на это его заявление. Он молча прошёл в комнату, пропуская за собой целую толпу слуг. Кто-то бросился забирать старый поднос, кто-то поставил на стол два новых. Ещё несколько слуг принесли сундуки с парадной одеждой.       Юнги невольно проникся состраданием к этим людям, когда представил, как они тащили всё это добро на самый верх высокой башни. Глава Инквизиции мог бы выбрать комнату попрактичнее на одном из нижних этажей замка, но, похоже, не слишком любил делить стены с кем-то ещё.       Закончив свою работу, слуги ушли, так и не услышав от инквизитора слова благодарности. Юнги мог бы поблагодарить их вместо него, но не стал. Вряд ли кто-нибудь из этих людей оценил бы это. Любое слово, сказанное им, пусть даже и хорошее, куда охотнее примут за проклятие. И какая нелепость, всего лишь из-за цвета волос!       Чимин с раздражением бросил свои вещи на стол, торопливо опрокинул в себя кубок вина и направился к зеркалу. Как только он сел на стул перед туалетным столиком, Юнги не заставил себя долго ждать. Он тут же принялся снимать украшения с волос и расплетать косу, в которой явно поселился ветер. — От кого прятался? — спросил Чимин, возвращая на него свой проницательный и видящий насквозь взгляд. — В замке есть тот, кому подчиняетесь вы, но кто не обязан подчиняться вам? — Только сегодня.       На этом диалог оказался исчерпанным. Юнги снова наслаждался, играя с волосами главного инквизитора, попутно размышляя о том, сколько человек он сегодня успел казнить в наказание за сожжённую церковь? И сколько ещё собирался казнить завтра?       Юнги пугало собственное спокойствие, он боялся привыкнуть к этому и провести жизнь в сладком незнании. Беззаботность манила, как эта мягкая постель у него за спиной, вкусная еда или красивый мужчина рядом… — Что с тобой?       Юнги только сейчас заметил, что, задумавшись, надолго замер с одной из его длинных прядей в руках, и даже серебряный гребень на этот раз не помогал колдуну быстро вернуться к реальности.       Он думал о том, как легко ко всему этому можно было бы привыкнуть: к слугам, высокому статусу, роскоши и даже к адской боли, исходящей от серебра. Но стоило ли всё это его совести и свободы? Как ему жить без самого главного? — Юнги? — произнес Чимин, впервые обратившись к нему по имени, чтобы привлечь его внимание. — Прошу прощения, — произнёс маг, на мгновение замешкавшись, и вернулся к своему занятию.       Сегодня, когда он открыл запертую изнутри дверь и увидел на пороге своего инквизитора, Юнги хорошо запомнил его взгляд. Чимин и впрямь был напуган. А ещё он часто дышал, потому что бежал по ступенькам наверх, но постарался скрыть это от него. Этих наблюдений оказалось достаточно, чтобы понять: в своих внезапных чувствах Юнги был не одинок.       В дверях появилась служанка, которую Юнги видел ещё утром. Похоже, она была одной из немногих, кому дозволялось входить в комнату инквизитора без стука. — Она поможет тебе одеться, — произнёс Чимин, даже не взглянув на неё. — Оставь меня, я закончу здесь сам.       На этот раз Юнги почему-то был даже рад оказаться от него подальше. Теперь, помимо обычного молчания, между ними сквозила недосказанность, а это, в свою очередь, сильно выматывало. Юнги понимал, что остался в живых прошлой ночью только для того, чтобы на утро угодить в новую ловушку. У него появились чувства к своему палачу, и это делало невозможным даже мечты о побеге.       Служанка сопроводила его в отхожее место, после чего снова привела в комнату, где стояла купель. Юнги решил лишь немного ополоснуться, и всё это время девушка оставалась рядом, продолжая стоять лицом к двери. Похоже, после инцидента с запертой дверью ей было запрещено оставлять его одного. Если подумать, то эта хрупкая девушка не смогла бы удержать его, если бы он захотел сбежать. И точно так же она не смогла бы защитить себя, если бы он вдруг захотел причинить ей вред. О чём думал Чимин, приставляя её следить за ним? Его самоуверенность поражала. — Как давно ты служишь ему?       Юнги не ждал, что служанка ответит. Она не обязана была отвечать, поэтому он вскоре забыл о своём вопросе и удивился, когда та внезапно сама заговорила с ним. — Вы были на мосту прошлой ночью? — спросила она с некоторым волнением в голосе. — Да, — ответил Юнги. — Меня должны были казнить, но твой господин спас меня. — Господин никогда и никого не спасает, но… Правда, что он прыгнул с моста вслед за вами? — Да, это правда.       Не желая смущать девушку своими переодеваниями, Юнги накинул мантию прямо на влажное тело и, слегка дрожа, направился к двери. С его мокрых волос всё ещё ручейками стекала вода. Увидев это, девушка остановила его, осторожно взяв за локоть, и легко набросила полотенце на его голову вместо капюшона. — Я служу ему с самого детства, — неожиданно призналась девушка, продолжая стирать влагу с его лица свободным концом полотенца. — Вы обратились ко мне, потому что хотели что-то узнать? — Мой вопрос не должен причинить тебе вреда, — сказал Юнги, осторожно беря её за руку. Удивительно, но девушка уже не боялась его, как утром. Она с любопытством заглянула ему в глаза, ожидая продолжения. — Всё, что касается твоего господина, я спрошу у него самого. Скажи только, в честь чего устраивается сегодняшний приём и кто на нём будет? — В замке впервые отмечают праздник в честь сожжения ведьм, — с виноватым видом произнесла девушка. — Королевская семья прибыла, чтобы присутствовать на завтрашней казни. — Когда состоится казнь? — В полдень.       Юнги не успел спросить, сколько девушек приговорены к казни на этот раз, потому что за дверью послышались осторожные шаги, которые могли принадлежать только одному человеку.       Девушка отпрянула от Юнги прямо перед тем, как дверь открылась, но, кажется, всё равно не успела. Это стало очевидно по взгляду, которым одарил её инквизитор, застав их в тесной близости друг к другу. — Можешь идти, сегодня ты мне больше не понадобишься, — сказал он ей, провожая до дверей резким и осуждающим взглядом.       Девушка ушла первой, а Чимин обратил внимание на корзину, в которой с утра ещё оставалась полынь. Трава была нетронута, и теперь инквизитор смотрел на мага с немым вопросом во взгляде, но уже без прежнего осуждения.       Как всегда, Юнги не мог понять, что творилось в голове этого человека. Но мысль о том, что Чимин мог прямо сейчас представлять его в объятиях служанки или наоборот, вызывала у него улыбку. — Мы не опаздываем? — насмешливо поинтересовался Юнги. — О чём вы говорили? — спросил Чимин, не меняя выражения лица. — Что такого особенного тебе рассказала простая служанка, чего не смог бы рассказать я?       Он буквально сгорал от ревности. Это было настолько очевидно, что Юнги не сразу нашёлся, что сказать. Слишком ошеломлённый этим, он продолжал стоять в одной мокрой мантии и смотреть на Чимина во все глаза. — Ничего особенного, — пожал плечами Юнги. Он впервые столкнулся с ситуацией, когда его ревновали к кому-то, не знал, как реагировать, и поэтому надеялся, что со временем эта неловкость просто исчезнет сама собой.       К сожалению, Чимин не был удовлетворен этим ответом. Он медленно приблизился к нему и коснулся ладонью до его щеки. Лицо и шею Юнги прострелила жгучая боль от прикосновения к коже двух пар серебряных колец. Маг зажмурился от боли и, когда уже думал, что закричит, ощутил опаляющее кожу дыхание в опасной близости к своим губам. — Осторожнее, мой господин, — произнес Юнги с усмешкой. Он с силой сжал запястье Чимина, пытаясь отвести от своего лица его руку с кольцом. — Если вы согрешите здесь со мной, кто останется, чтобы освящать воду для нужд инквизиции?       Выпалив это, Юнги извернулся и выскочил за дверь. Его сердце бешено стучало, пока он мчался по ступенькам вниз. Он слишком расслабился, позволив себе глупость, и поздно осознал — от инквизитора ему не уйти. В этом замке от него нигде не было спасения.       И всё равно Юнги продолжал бежать куда глаза глядят. Он не знал, что в нём вдруг взыграло, гордость, присущая всем ведьмам, или что-то ещё. Но это заставляло его глупо смеяться и нестись прочь от смерти, перескакивая через церковных прислужников и прочих слуг, которые были заняты подготовкой к празднику.       Теперь Юнги точно знал, сколько ему осталось жить. Завтра в полдень состоится массовая казнь. И его специально, словно циркового зверька, притащили в этот замок, чтобы сжечь на глазах у короля и королевы. Мол, смотрите, этот рыжеволосый юноша — тоже ведьма!       Юнги внезапно потерял всякий интерес к жизни. Он по-прежнему не мог сбежать от своих чувств к Чимину и не видел смысла пытаться покинуть замок, за стенами которого ему точно так же было не выжить. Всё вокруг стало бессмысленным, так почему бы ему не вести себя как отчаянный дурак и не продолжать бежать сам не зная куда?       Ноги привели колдуна к основанию соседней башни. Растолкав людей, он устремился наверх. Хорошо, что днём он успел плотно поесть и немного поспать, и теперь не так сильно уставал перескакивая за две, а то и три ступени за раз.       Пройдя через последнюю дверь на самом верхнем этаже, Юнги захлопнул её. И только после этого он почувствовал холод, который не замедлил ударить в мокрую спину.       Башня, в которую он примчался, оказалась смотровой. Тут не было ни стен, ни потолка, ничего, кроме выложенной камнем круглой площади, которую ограждал довольно низкий парапет и который при желании можно было легко перешагнуть.       Юнги взобрался на выступающее основание гигантской статуи архангела, изображённого в виде высокого юноши в монашеском одеянии, и с длинным мечом в руках. Маг крепко ухватился за его расправленное крыло и огляделся вокруг. От открывшегося вида у него перехватило дыхание. В этом месте ветер, казалось, проникал в самое сердце, и душа замирала от восторга.       Юнги опасливо глянул вниз и радостно улыбнулся, увидев в вечерних сумерках тёмно-синюю, почти чёрную гладь озера. Появилось непреодолимое желание разжать пальцы и пуститься в полёт, но Юнги медлил. Пусть внизу его ждала не твёрдая земля, но после падения с такой высоты ему всё равно было не выжить. Поэтому перед прыжком не мешало собраться с мыслями и попрощаться с жизнью.       Вчера ночью, стоя на мосту, он был готов к этому. С тех пор как покинул родительский дом, в его жизни не происходило ничего значимого. Жизнь в бегах особой радости не приносила. У него не было друзей, а ещё… Юнги никогда раньше не любил.       Его жизнь не стала лучше со вчерашнего дня, но теперь в ней появился кое-кто особенный, которого Юнги хотел бы видеть рядом с собой каждый день, просыпаясь по утрам. Но какая ирония, этот человек в глубине души ненавидел его и держал подле себя только для того, чтобы в нужный момент красиво убить. — Что ты делаешь?       Голос инквизитора звучал ещё холоднее осеннего ветра. Юнги не заметил, как тот подкрался так близко. Казалось, протяни руку — и вот оно, счастье, но нет… Эта болезненная привязанность к нему уже затягивала сильнее болота. Юнги должен был закончить всё здесь и сейчас, не откладывая до завтра. Однако малодушие не позволяло ему осуществить желаемое так быстро, как ему этого хотелось.       Маг не слишком осторожно сместился на другую сторону основания высокой статуи. Чимин тут же последовал за ним на освободившееся место. — Дай мне руку, — произнес он, но в ответ на эту просьбу Юнги лишь тихо и немного грустно рассмеялся. — Не хочу, — ответил маг, отталкивая его. — Просто оставьте меня здесь, и я сделаю вашу работу за вас. Завтра одним костром будет меньше.       Чимин с удивлением уставился на него, не опуская протянутую руку. Он не терял надежды добраться до Юнги, прежде чем тот испортит всё своей преждевременной смертью. — Иди ко мне, — попросил его тихо Чимин. — Нет! — огрызнулся Юнги, отстраняясь.       Одна его часть отказывалась верить в то, что Чимин с самого начала специально придержал его для этой торжественной казни, а вторая подталкивала завершить начатое.       Умереть сейчас казалось ему лучшим вариантом. Он просто не сможет дожить до утра зная о том, что ему предстоит. Юнги боялся думать о том, что главный инквизитор собственноручно бросит факел в его костёр. Мысли об этом просто уничтожали его.       Юнги снова выпрямился, держась за статую. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул, готовясь к этому безумному прыжку, но голос, звучавший рядом, не давал ему покоя. — Не уходи, — просил Чимин, не отрывая от него взгляда.       Юнги уже собирался ответить, как вдруг его нога соскользнула с гладкого камня, и он полетел вниз. В последний момент Чимин успел схватить его за руку, и Юнги повис в воздухе, не имея возможности дотянуться свободной рукой до парапета.       Ощущение беспомощности и надвигающейся гибели охватило его с новой силой. Даже стоя на мосту с камнем на шее, Юнги не чувствовал дыхание смерти так остро, как сейчас.       Юнги с трудом оторвал взгляд от вида озера у себя под ногами и задрал голову, чтобы посмотреть на Чимина, который продолжал держать его. На его лице и шее вздулись вены от напряжения. Взгляд инквизитора сделался жёстким, и Юнги осознал, что ему, в случае если он выживет сегодня, сильно достанется за эту его выходку.       Чимин держал его руку крепко, но, кажется, затруднялся подтянуть его к себе целиком. Юнги из-за этого даже сделалось смешно. Они оба были примерно одного телосложения: не слишком худые, не слишком высокие и не толстые. Однако маг понимал, что подтянуть наверх одной рукой здорового парня своего веса не так легко, как могло показаться.       В какой-то момент Юнги нарочно начал раскачиваться, продолжая висеть на его руке, но вместо того чтобы разжать пальцы, Чимин стиснул зубы и сжал его запястье ещё крепче. Инквизитор молчал, страдая в одиночку. Кажется, он не собирался его отпускать. — Это конец, — улыбнулся, глядя на него, Юнги. — Ты же понимаешь, что между нами ничего не может быть? Просто отпусти мою руку и представь, что не спасал меня вчера на мосту. Я должен был умереть ещё тогда. — Нет, — решительно возразил Чимин. — Я инквизитор, и только мне решать, жить тебе или умереть. — Упрямец, — рассмеялся Юнги, свободной рукой утирая слёзы. — Все в этом замке знают, кто я. И те, кто выше тебя, и те, кто тебе подчиняется — все. Ты не сможешь спасти меня, даже если захочешь. Ты не сможешь вечно прятать меня и держать взаперти. Сколько ещё ты собираешься медлить? — Я сказал, что ты не умрёшь, — повторил Чимин. — Не так.       Юнги с яростью посмотрел на него и снова попытался вырвать руку, но Чимин не отпускал. Их борьба не могла продолжаться бесконечно. Кроме них, на башне не было никого, кто мог бы помочь.       Только сейчас Юнги обратил внимание на фон за спиной инквизитора, и увиденное поразило его. Огромные каменные крылья статуи архангела с этого угла обзора приходились Чимину точно за плечи, будто он сам был ангелом. Юнги ощутил какой-то благоговейный трепет, глядя на это. — Не хочешь потанцевать со мной на этом балу? — внезапно спросил его маг. — Мне нужна причина, чтобы захотеть дожить до утра. Дай мне её. — Для чего, по-твоему, я тебя пригласил? — прошипел Чимин, еле сдерживая растущие гнев и раздражение. — Перестань сопротивляться и позволь мне наконец…       Юнги не дал ему договорить до конца. Он закрыл глаза, расслабляясь, и представил, что его тело лёгкое, как перо. Он никогда не практиковал магию раньше и не учился этому специально, поэтому удивлённо распахнул глаза, когда Чимин без труда притянул его к себе, крепко сжимая в объятиях.       Они сидели так некоторое время, совершенно потеряв счёт времени. А возвышающийся над ними каменный страж охранял их покой. Юнги получил возможность касаться своего палача, обнимать его, гладить по волосам… Его настигло принятие, а вслед за этим спокойствие и тихая уверенность в том, что отныне, что бы ни случилось, с ними всё будет хорошо.       Когда Юнги убегал, он больше всего боялся, что человек, которого он впервые полюбил, действительно хотел его казнить. Однако теперь он понимал, что это не так. У Чимина было много способов и возможностей сделать это, но маг всё ещё был жив. Вопреки ожиданиям, Юнги даже не пытали с тех пор, как привели в замок.       Всё это время светлые чувства инквизитора к нему были как на ладони, но Юнги всё равно не мог поверить собственному счастью и бросился проверять.       Ему и сейчас казалось, что он до сих пор умирает и видит свой предсмертный сон. Ведь Юнги и подумать не мог, что оказавшись вчера на грани жизни и смерти встретит свою первую любовь.