Celsius

Тойа редко болел, но когда это случалось, это било по нему словно удар грузовика. За те годы, что Акито знал Тойю, он мог пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз тот заболевал, но каждый раз он выходил из строя больше, чем на неделю. Когда Тойа заболел, на Акито легла обязанность приносить ему пропущенные школьные задания и учебные материалы. Пока он тащил огромное количество книг и бумаг в дом Аояги, он не мог не проклинать этого ботаника за то, что у него хватало наглости читать и изучать столько физических книг в чертовом 21-м веке. Боже, это убивало его спину. Любой нормальный человек просто скачал бы пиратские PDF-файлы из Интернета. Лучше бы Тойа купил ему пару чизкейков, когда все это закончится. Вопреки мнению одноклассников и учителей, Акито и Тойа не были связаны друг с другом 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Ну, конечно, они вместе ели, вместе учились, вместе тусовались, вместе выступали и смотрели друг другу в глаза, когда пели... Но дело было не в этом. Акито никогда раньше не заходил в дом Тойи. Самое дальнее, что удавалось Акито, это проводить Тойю до входной двери, где тот прощался с ним, прежде чем войти в дом самостоятельно. Парень, казалось, не решался впустить его внутрь. Акито знал, что Тойа богат. Вся его семья состояла из всемирно известных музыкантов, а сам он жил в роскошном пентхаусе. По какой-то причине Тойа отказывался показывать это своим друзьям, как будто любая демонстрация богатства считалась для него проявлением высокомерия. Акито, впрочем, понимал: судя по той скудной информации, которую он почерпнул, Тойа хотел избежать холодной роскоши своей семьи, предпочитая теплый домашний уют нормальных людей. Акито вздохнул, когда, наконец, добрался до здания, и позвонил в богато украшенный дверной звонок. Пока он ждал, на его телефон пришло сообщение, и он уронил несколько книг, которые держал в руках, пока пытался проверить, что там было. А это оказались сообщения от Кохане и Ан. Кохане: Пожалуйста, передай Аояги-куну, что я надеюсь, что ему скоро станет лучше! Ан: обязательно используй защиту, lol Акито закатил глаза и поморщился. Акито: заткнись нахуй, Ан Ан: Если ты вернешься, не сказав ему ничего, я запру вас двоих в комнате. Акито внутренне застонал. Ан могла быть опасно проницательной, когда хотела. Она уже давно уловила, что происходит между ним и Тойей, жалуясь ему, что наблюдать за их "взаимной тоской" подобно пытке. В течение нескольких месяцев она все больше и больше надоедала ему, призывая сделать шаг и рассказать Тойе о своих чувствах, но Акито никак не мог заставить себя сделать это. Дружба с Тойей стала неотъемлемой частью его жизни, их почти ежедневные встречи заполняли все пустоты. Он не мог рисковать испортить все это из-за какого-то глупого признания в любви. Это была не гребаная сёдзё-манга. Жужжание камеры рядом с дверным звонком вывело Акито из задумчивости, и он отложил телефон, схватив с пола книги. "Тойа, это я, Акито. Я забрал твои вещи из школы. Не мог бы ты открыть дверь?" Тойа ранее заверил его, что ни одного из его родителей нет дома, за что Акито бы тихо благодарен, что тот сможет спокойно открыть дверь, чтобы получить свои вещи. Акито стоял несколько долгих и безмолвных минут, все больше беспокоясь и теряя терпение, пока дверь, наконец, не открылась, явив мужчину, который определенно не был Аояги Тойей. В дверях стоял мужчина со светло-голубыми волосами. Он выглядел слишком молодым, чтобы быть отцом Тойи, поэтому Акито предположил, что это, должно быть, один из его старших братьев. Он смотрел на него с презрением, словно человек, который только что обнаружил трудно выводимое пятно на своем ковровом покрытии. “Так ты Шинономе Акито”. Боже мой. Акито стиснул зубы и выдавил улыбку. “Да, это я. Мы встречались?” Мужчина закатил глаза. “Мне это не нужно. Тойа никогда не умолкает о тебе”. Поддерживать улыбку на его лице становилось все труднее и труднее, с каждым словом этого человека. “Говоря о Тойе, у меня здесь есть его школьные задания и книги. Не могли бы Вы передать это ему?” Мужчина нахмурился и отступил в сторону, жестом приглашая Акито войти. “Отдай это ему сам. Я к нему и близко не подойду. Я бы не хотел заразиться тем, что у него там...” Как будто Тойа был чумной крысой, а не мальчиком с гриппом. Скрипя зубами, Акито прошел внутрь. Внутри резиденции Аояги было неуютно чисто, все сверкало и было идеально на своих местах. Это создавало у Акито ощущение гостиничного вестибюля, а не обжитого дома. Полки были уставлены блестящими наградами и позолоченными сертификатами, один престижнее другого. Стены были украшены нетронутыми фотографиями различных членов семьи Аояги, играющих во множестве уважаемых мест и зданий. Боже, как Тойа мог здесь жить? Акито только попал сюда, но уже чувствовал, как задыхается от всего этого. Неудивительно, что Тойа никогда не хотел, чтобы он побывал здесь. Каждый уголок комнаты был напоминанием о совершенстве, нависшей угрозой никогда не совершить ни единой ошибки. Он положил книги и школьные задания на большой, нетронутый обеденный стол и оглянулся на того, кто, по его предположению, был одним из старших братьев Тойи. Тот закрыл дверь и прошел к чистому белому дивану. Он склонился над несколькими бумагами на белом кофейном столике и продолжил пить кофе из кружки - единственное, что было хоть немного грязное в этой большой комнате. Акито воспользовался моментом, чтобы как следует рассмотреть брата Тойи. Его лицо было изможденным, морщины сильно выделялись, а выражение лица смертельно серьезным. Блеск в его глазах производил на Акито впечатление холодного, высокомерного человека, который думал, что мир вращается на кончиках его пальцев. К слову о них, его пальцы были костлявыми и мозолистыми. Акито решил, что парень, должно быть, примерно студенческого возраста, но руки у него были как у старика, возможно, постаревшие от многолетнего труда над музыкальными инструментами. Бумаги, которые он перебирал, выглядели как вариации нотных листов и формуляров. "Я думал, ты учишься в Америке". Из той небольшой информации, которую он слышал о старшем брате Тойи, он казался скорее мифической легендой, чем реальным человеком, учившимся в какой-то престижной музыкальной консерватории в Америке и игравшим в уважаемых концертных залах по всей стране. Видеть его сидящим в гостиной Тойи, потягивающим кофе... казалось нереальным. Мужчина закатил глаза. "Я не могу постоянно находиться в Америке. Школьные годы там начинаются осенью и заканчиваются летом, поэтому сейчас у меня летние каникулы. Но я здесь ненадолго, так как у меня скоро концерт в Нью-Йорке". Он сделал еще один глоток своего кофе. "Могу я спросить вас кое о чем, Шинономе-сан?" Нет, черт возьми. "Конечно, Аояги-сан". Он поднял взгляд от своих нотных листов, чтобы посмотреть Акито в глаза. "Как долго вы с Тойей планируете заниматься всем этим," Он сделал неопределенный жест рукой. "Этим уличным недоразумением?" Акито сжал кулаки. "Простите?" "То есть, я понимаю, что Тойа находится в своей бунтарской подростковой фазе. Он не мог справиться с работой и обязанностями, которые на него возложили, и поэтому он побежал к тебе. Ты - предлог убежать от своих обязанностей, простой побег." Он сделал еще один глоток кофе, и Акито подавил желание вырвать кружку из его рук и вылить обжигающе горячую жидкость на дорогое официальное одеяние этого засранца. "Но я уверен, что он вырастет и станет достаточно зрелым, чтобы понять, что растрачивает свой потенциал. Однажды он поймет свое место". На мгновение глаза мужчины поднялись от своих бумаг и встретились с глазами Акито. "И уж точно не на улице с тобой." К черту. Акито подошел к ослепительно белому журнальному столику Аояги, схватил мужчину за его дурацкую, модную белую блузку и рывком поднял его на ноги. "Тойа не стал моим партнером по какой-то гребаной прихоти! Это его мечта, так же как и моя". Хватка Акито усилилась. "Все эти разговоры о том, каким он должен быть или каким ему нужно быть... А ты никогда не задумывался о том, кем на самом деле хочет быть Тойа?" Мужчина моргнул, как будто Акито только что заговорил с ним на иностранном языке. Затем, казалось, он собрался с духом. Он встал, стиснув зубы, и схватил за запястье Акито, который все еще продолжал держаться за рубашку старшего мужчины, с силой вырвал Акито из его хватки и оттолкнул его, заставив Акито споткнуться на пару футов назад. Он вытер пятно на своей рубашке, к которому прикоснулся Акито, и посмотрел на того с полным презрением. Мужчина усмехнулся. “Такой склад ума - это именно тот тип зрелости, который я ожидал в твоем возрасте. Жизнь не так проста, как просто гнаться за тем, чего ты хочешь. У тебя есть ответственность, работа и обязанности, и отбрасывать их в сторону ради того, что делает тебя счастливым, эгоистично ”. “Эгоистично? Это не эгоистично - быть счастливым! В каком отсталом мире ты живешь?” Возразил Акито. “Какой смысл во всей этой работе и ответственности, если ты никогда не будешь счастлив? Тойа и я ... мы докажем тебе и остальным членам этой семьи, что музыка - это не обязательно модные оркестры или сольные выступления. Мы даже пригласили отца Тойи на одно из наших шоу! Он должен был увидеть, как хорошо Тойа там выступает.” "О, я слышал о вашем шоу отца, и поверь мне, он заметил. Конечно, он заметил, этот талант присущий нашей семье. Он говорил о том, что способности Тойи впустую растрачиваются на эти ваши маленькие танцы. Отец даже похвалил других девушек из вашей группы, к моему удивлению. В их голосах есть потенциал. А вот ты, по его словам, самый заурядный из всех". Мужчина надменно посмотрел на него, с издевательской ухмылкой. Акито знал, чего хочет от него этот человек, как и Арата, и судьи шоу, и зрители. Он хотел увидеть, как Акито дрогнет и оступится, чтобы снова погрузиться в море обычных людей, стать еще одной каплей воды в океане. Акито открыл рот и рассмеялся. Ухмылка сползла с лица мужчины. "Думаешь, ты первый, кто мне это говорит? Я знаю. Вот почему мне приходится работать больше и дольше, чем всем остальным, но не я один должен нести это бремя". Акито улыбнулся. "Для этого и существует группа. Мы поддерживаем друг друга. Для этого и нужны друзья". Он горько усмехнулся про себя. "Это то, что также должна делать семья". Мужчина открыл рот, чтобы ответить, но его прервал довольно сильный приступ кашля, раздавшийся из коридора слева от Акито. Акито отложил спор в сторону и погрузился в беспокойство. "Это... звучит плохо". Мужчина сделал пренебрежительный жест рукой. “С ним все будет в порядке. Я оставил пузырек с лекарством в его комнате. Я верю, что он сможет принять его в нужное время”. Акито нахмурился. “Ты не собираешься проведать его?” Мужчина посмотрел на Акито с довольно раздраженным выражением лица. “Я же говорил тебе, у меня скоро выступление. Я не могу позволить, чтобы Тойа довел меня до болезни”. Акито нахмурился. И почему-то именно Тойа эгоист... “Значит, ты все это время просто оставлял его на произвол судьбы?” Акито заставил себя сдержать гнев в своем голосе. Скорее всего, их спор разбудил Тойю. Не говоря уже о том, что если он продолжит в том же духе, то может в конечном итоге ударить придурка по лицу, а Акито не хотел объяснять Тойе что произошло. Мужчина указал в конец коридора. “Его комната самая дальняя слева”. Акито неохотно кивнул и начал пробираться по коридору, прежде чем мужчина заговорил снова. “Эй, Шинономе”. Акито остановился и оглянулся с выражением легкого раздражения. “В чем дело, Аояги-сан?” Мужчина покачал головой. “Аояги-сан - мой отец. Меня зовут Нацуо, Аояги Нацуо. Зови меня Нацуо-сан”. Акито почувствовал отвращение от мысли называть этого мудака по имени, но подчинился. “Хорошо, Нацуо-сан”. Фасад, который Акито напускал на себя, разговаривая со взрослыми, медленно возвращался на место, несмотря ни на что. “И ради тебя, и ради Тойи я бы посоветовал тебе отказаться от этой твоей цели." Сказал Нацуо, его голос лишился всего высокомерия и настроя, которые были в нем ранее. Акито стиснул зубы и открыл рот, чтобы возразить, но Нацуо поднял руку в останавливающем жесте. "Наша семья занималась одним и тем же на протяжении поколений. Я, Хидеаки и Тойа... наши пути были определены еще до нашего рождения. Так лучше. Даже безопаснее. Со временем ты научишься находить счастье в такой жизни. Я, конечно, научился и верю, что Тойа тоже сможет." Нацуо покачал головой. "Чем больше ты сопротивляешься, тем больше разочаровываешься". Акито фыркнул. "Ты предполагаешь, что мы потерпим неудачу". Нацуо вздохнул и откинулся на спинку дивана, внезапно став выглядеть намного старше студента колледжа. "Каким бы раздражающим и глупым ни был мой брат, я не хочу видеть, как ему разбивают сердце." Он повернулся к Акито с горьким выражением лица. "Я не хочу, чтобы он рисковал своей жизнью ради мечты, которая даже не принадлежала ему." "Это такая же его мечта, как и моя". Акито бросил последний взгляд на Нацуо, прежде чем направиться в комнату Тойи. Его глаза были меланхоличными и горькими, в них не было прежнего высокомерия. Они были похожи на глаза старика, побитого миром, а не вундеркинда в расцвете сил. Возможно, Тойа был не первым сыном Аояги, пытавшимся противостоять судьбе. "Когда-нибудь у нас получится, вот увидишь". Нацуо в последний раз напыщенно ухмыльнулся: "Я бы с удовольствием посмотрел, как ты попытаешься." И с этими словами Акито пошел по коридору. Акито постучал в дверь Тойи, с трудом удерживая в руках несколько книг и бумаг. "Тойа, это я, Акито. Я принес твои книги из школы. У меня руки вот-вот отвалятся от того, как долго их таскал. Можно мне войти?" Единственным ответом, который он получил, был очередной приступ сильного кашля. "...Тойа?" Акито положил руку на дверную ручку, колеблясь, стоит ли вторгаться в личную жизнь Тойи, но беспокойство взяло верх, и он открыл дверь. Сначала его взгляд упал на пустую кровать Тойи, беспорядочно разбросанные подушки и простыни, и он запаниковал. Тойе не следовало вставать с постели в том состоянии, в котором он был. И тут он заметил фигуру, склонившуюся над пыльным пианино на другой стороне комнаты, крышка которого валялась в стороне. Паника Акито сменилась замешательством. Разве Тойа не перестал играть на пианино? Он с опаской положил книги и школьные задания на стол Тойи и медленно подошел. Двухцветные голубые волосы Тойи были растрепаны, его лицо было красным и опухшим (от лихорадки или плача, он не мог сказать), и он тяжело дышал. Его руки лежали на пианино в позиции до мажор. Его глаза были стеклянными, как будто он смотрел сквозь пианино, в место за пределами настоящего. Акито подошел к нему сзади и положил руку на плечо Тойи. “Тойа?” Парень, о котором шла речь, немедленно вздрогнул и выпрямился. “Я-я сожалею! Я скоро исправлю эту часть, обещаю!” Он объяснил. Акито посмотрел на него в замешательстве. “О чем ты говоришь? Тойа, ты явно болен, тебе нужно вернуться в постель”. Акито схватил одно из запястий с пианино и мягко потянул Тойю обратно к кровати, но тот отдернул руку. “Нет!” Акито в шоке оглянулся. Он почти никогда не слышал, чтобы Тойа так громко разговаривал. “Тойа, сейчас не время сочинять песни для группы. Мы можем сделать это вместе, позже. Что тебе нужно сейчас, так это отдохнуть”. Тойа положил руки на голову, сворачиваясь калачиком. “Пожалуйста," Отчаянно умолял он, “я исправлю эту часть произведения, хорошо? Я могу это сделать, просто пожалуйста," Голос Тойи дрогнул, и с чувством беспомощности Акито заметил, что из чужих глаз вот-вот потекут слезы. "... не делай мне больно." Сердце Акито ушло в пятки. Он подумал о суровом мужчине, которого Тойа пригласил на одно из их шоу. Нет... Он бы не… Руки Акито сжались в кулаки, дрожа. Он спрятал гнев и ужас глубоко внутри. Ему придется заняться этим позже. Прямо сейчас Тойю явно лихорадило и он бредил, его разум был захвачен какими-то ужасными воспоминаниями о прошлом. Акито повернул Тойю к себе и опустился на одно колено, заглядывая в лицо напротив, чтобы убедиться, что он находится в поле его зрения. Тойа дышал тревожно быстро и неглубоко. “Тойа, это всего лишь я, Акито. Здесь больше никого нет. Здесь нет никого, кто может причинить тебе боль. Могу я прикоснуться к тебе?” Мгновение Тойа не отвечал. Черт. Я все делаю правильно? Какого хрена. “...да”. Акито внутренне вздохнул с облегчением и взял руки Тойи в свои, осторожно потирая их, как он надеялся, успокаивающим движением. “Знаешь ... музыка должна быть чем-то, что тебе нравится, чем-то, что делает тебя счастливым. Если ты когда-нибудь почувствуешь себя подавленным или застрявшим на песне или чем-то еще, ты можешь прийти ко мне, ты ведь знаешь это, верно? Я обещаю, что не причиню тебе вреда. Не то чтобы...” Акито выругался. Черт. Подумай о чем-нибудь другом. Перенеси этот разговор куда-нибудь еще. “Просто ... не позволяй никому отнимать у тебя это счастье, хорошо? Даже мне. ” Продолжая говорить, Акито слышал ровное и медленное дыхание Тойи. "...я все испортил. Этого не может быть. Все должно быть идеально, иначе я всех подведу." Внезапно заговорил Тойа. Акито оторвал взгляд от рук Тойи и посмотрел ему в лицо. "Если ты облажаешься, то встань и пробуй снова. Я здесь ради тебя. То есть, мы все здесь. Я, Кохане и Ан. Вот почему мы - группа." Акито переместился так, чтобы сесть на табурет у пианино рядом с Тойей, все еще держа его за руки. Несколько минут они сидели так в тишине. И вдруг глаза Тойи встретились с его глазами, и в них Акито увидел искру ясности, которой раньше не было. "Я... я прошу прощения. Я не знаю, что на меня нашло. Теперь я в порядке." Тойа сморгнул выступившие слезы и на мгновение отвернулся. "Тебе нужно поскорее уйти. Я бы не хотел, чтобы ты заболел." Тойа попытался отвести руки назад, и как бы сильно Акито ни хотел удержать его, он отпустил. “Тойа, это нормально - не быть в порядке”. Тойа колебался. “Я...я уже достаточно обременял тебя. Я справлюсь сам. Это то, что я всегда делал”. Он попытался встать, но сразу же споткнулся и чуть ли не упал, если бы Акито не схватил и не поддержал его. “Возможно, ты был одинок в прошлом, но сейчас это не так. У тебя есть я. У тебя есть остальные члены Vivid Bad Squad. У тебя есть все из Crase Cafe.” Ответил Акито, помогая Тойе вернуться в кровать. “Однажды ты сказал мне, что если я упрусь в стену, я могу положиться на тебя. Что ты поддержишь меня. То же самое касается и тебя, понимаешь? Я не могу вечно жить один, и ты тоже." Тойа посмотрел на него, в его глазах мелькали противоречивые чувства. Акито обхватил лицо ладонями. “Ты позволишь мне помочь тебе, напарник?” Рот Тойи сжался в упрямую линию, но глаза выдавали его стойкость, горячие слезы текли по его щекам. Тойа поднял руки, чтобы вцепиться в рубашку Акито, уткнувшись ему в грудь, и, наконец, отпустил себя. Тойа плакал тихо - навык, которому он, вероятно, научился за годы одиночества и страха наказания, но Акито все еще чувствовал его дрожь и рыдания в груди. Время от времени Тойа кашлял или чихал, и Акито брал салфетки из упаковки, стоявшей на каркасе кровати. Он обнял Тойю, и на мгновение их мир сузился до ничего, кроме друг друга, и их объятия - это все, что имеет значение. “Не оставляй меня одного.” Прошептал Тойа. “Никогда”. Пока он сидел там с Тойей, тихо всхлипывающим в его объятиях, Акито думал о Нацуо Аояги, все еще сидящем в гостиной дальше по коридору с тем же высокомерным выражением в глазах. Он хотел ударить этого засранца. Он хотел придушить отца Тойи за то, что тот всегда причинял ему боль, этому мальчику, который заслуживал всего мира и всего счастья, которое Акито не мог ему дать. Но все это могло подождать. У них было все время в мире для любви, даже если они не могли сказать это вслух. Прямо сейчас они могли просто проживать вместе этот момент, и это было нормально.