лишь твои холодные руки способны согреть мое одинокое сердце

      Несмотря на то, каким слабым был организм юноши, недавно прибывшего в город, он довольно быстро приходил в норму. Ну в какую-то свою норму, конечно, но все же ему явно стало лучше. Через четверо суток он уже мог спокойно передвигаться и даже хамить служанкам. Все это время Сяо Шэн был так занят, что не мог навестить гостя и заметить его далеко не лучшие черты характера. Смог бы он усмирить такого, прежде чем отведёт к господину? Так что юноша временно наслаждался вседозволенностью. Он командовал служанками, словно они были его собственными, выплевывал косточки винограда прямо на пол, требовал, чтобы уборщик развлекал его дворцовыми сплетнями. В общем, ни в чем себе не отказывал.       Однако, у него было предчувствие, что оставаться здесь дольше, будет опасно. поэтому он ходил из угла в угол, якобы просто прогуливаясь, но на самом деле выискивая, где бы ему прошмыгнуть и что взять с собой в путь. Серебряная ваза на подоконнике выглядела особенно заманчиво. Ему казалось, что она словно создана для его дорожной сумки, которую он тоже уже присмотрел среди вещей в комнате.       Сегодня ночью он покинет это место.

<center>***

</center>       В это время Гу Ксаньвань расхаживал в своих покоях из стороны в сторону. Отчего-то сегодня ему было особенно неспокойно. Он приказал принести ему три кувшина вина, а после отправил всех слуг прочь. В свете полной луны его фигура была прекрасна, но до боли одинока. Вылакав все вино до последней капли, он вышел с пустым кувшином во двор. Здесь было тихо. Слишком тихо. В этой тишине он отчётливо слышал тот крик его самого близкого человека, когда он, умирая, проклинал всех. В этой тишине он слышал до ужаса громкий стук собственного, на самом деле уже не бьющегося сердца. Это билось сердце того ребёнка, что в своих кошмарах хватался за подол ханьфу Ци Жуна, в слезах прося не уходить, не оставлять его. И сердце юноши, которое со временем наполнялось ненавистью и желанием отомстить. Сердце юноши, бившееся так громко в те времена, когда он отчаянно доказывал самому себе, что найдёт выход, он обязательно найдёт и спасет душу Лазурного Демона. И сердце юноши, которое как-то иначе билось, когда он начал осознавать свои чувства к уже ушедшему человеку. Сейчас сердце уже не билось. Но больно было. Разозлившись на надоедливую тишину, Гу Ксаньвань выкинул кувшин, разбив о каменную дорожку. Вокруг было темно, чувства демона были притуплены большим количеством выпитого алкоголя, поэтому он ничего не замечал до того, как что-то не свалилось с грохотом с высокой ограды двора прямо в кусты возле этой самой дорожки и не вскрикнуло:       - БЛЯТЬ!