LunaPark

— Лёва, блять, опоздаем из-за тебя. Ну что ты как маленький, а? – Шурик стоял около комнаты Бортника и курил его сигареты, ожидая своего парня. Тот очевидно решил не торопиться, тщательно подбирая свой лук. У входа в парк аттракционов, который они собирались посетить, должно быть, уже столпилась уйма народу. Наконец дверь скрипнула, и произошло долгожданное явление Христа народу. Лева опирался на дверной косяк, блаженно глядя на Шуру. Ничего необычного не было, ну, разве что, этот соблазнитель хренов надел любимую оранжевую рубашку Шурика, а сейчас довольнющий зыркал прямо на него. Занавес. — Ух-ты. Так вот кто спёр мою рубашку. – Шурика тут уже утянули в глубокий поцелуй, прижав к противоположной стене. — Пошли-пошли уже, хватит паясничать. – лучезарно смеялся он ему в губы. — Ночью я своё еще возьму, усек? – игриво пролепетал Лева, мягко хватая Шуру за подбородок. — А с виду такой невинный мальчик… Пошли уже, герой-любовник! Солнце еще не пекло так сильно, как бывает в середине дня, однако Шурик сразу позаботился о холодных напитках, что продавали в небольшом киоске у метро. Поэтому ехали они со стаканчиками приторного мохито, а утреннее солнце бликовало в их темных очках. Милая картина. Лёве, очевидно, было очень скучно, поэтому он все ластился к Шурику, уронил свою голову на его плечо. Последней каплей было то, что он закинул свою ногу на его. — Лёва, ну еб твою мать, угомонись уже, а! На нас же смотрят, придурок. – он, разумеется, знал, что от него хотят, но сдаваться так просто не планировал. — Ну, Шури-и-и-ик, мы сели в практически пустой вагон, кому мы нужны? Ну, Шур, пожа-а-а-алуйста. — Ладно-ладно, хорошо, я понял, только не ной, заебал уже. – Шурик томно посмотрел лицо и начал сокращать расстояние между их лицами, но когда Левчик зажмурился, дал ему поцеловать свою ладонь и заржал на весь поезд. — Видел бы ты свое лицо! Ах-аха-ах, я сейчас задохнусь с тебя. — Шурик продолжал смеяться, глядя на надувшегося, аки растрепанный воробей, Леву. — Пиздец, ты такой смешной! Ну, не обижайся, иди ко мне… Шурик наконец-то соизволил исполнить его желание и быстро чмокнул в губы, когда ошарашенные его громким смехом пассажиры уже забили на двух ебанутых парней из последнего вагона. Спустя какой-то час парни наконец добрались до места назначения и взирали на самый настоящий Лунапарк. Детские гештальты уже давно требовали своего закрытия. — Офигеть. – выдохнул Лева. — Нравится? – спросил заговорщицки Шурик, бывавший здесь уже пару раз. — Да не то слово… — Ладно, деточка, пошли скорее, пока папочка добрый. Лева на это высказывание лишь поморщился и побежал к кассам. Шурик только покачал патлатой головой и медленно зашагал за этим вечным дитём. «Он таким и в 50 лет будет, ей-богу.» — думал Шура, пока доставал деньги. — Excuse me, could you give us one adult and one child ticket. — посмеялся Шурик. — Excuse me, young man, but where is your child? — Yes, there he is! — Шурик показал на недоумевающего Леву. — Эй! – возмутился Лева, все-таки немного понимавший по-английски. — Ладно, не возникай. – тут он уже обратился к кассирше. — Excuse me, ma'am, two adults, please. — Шурик, пошли на машинки! — Да пойдем-пойдем, дай расплачусь. Что-ж ты такой нетерпеливый то? Решив вопросы с билетами, они наконец-то сподобились найти эти самые машинки. Шура сел в красную, а Лева в зеленую. Врум-врум, поехали! А ребенком оказалось быть не так уж и сложно. Они кричали, врезались друг в друга и бесконечно смеялись, смеялись, смеялись… Запыхавшиеся они вышли с аттракциона и пошли искать новых приключений на голову. — Надо нам почаще сюда выбираться. – смеялся Лева. — Не могу с тобой не согласиться! — Опа, а пошли-ка на сверхновую, тебе же не слабо? — Ишь чего выдумал. – проворчал Шурик. — Пошли конечно, не слабо мне, ага, сейчас… Не лучшей идеей было идти на подобные штуки не на голодный желудок. Хотя поплохело на земле, вопреки ожиданиям, Леве. Оставив его на скамейке, Шурик пошел кататься на Проклятие фараона, что уже по названию не внушало доверия. Надпись рядом с ним гласила: «Сделайте вертикальную петлю на этой оси ужаса! Где верх - это низ, а низ - это верх, оторвите челюсть от земли и верните глазные яблоки в глазницы, наблюдая за заливом Порт-Филлип не с той стороны.» — Миленько. – прошептал Шурик. Спустя 15 минут оба сидели на злосчастной скамейке, пытались прийти в себя и не проблеваться. Здоровье уже не то… — Старость не радость, да? – кисло улыбнулся Шурик, положив голову на руки. — Да, я определенно стар для этого дерьма. – вторил ему Лева. Первым оклемался Левчик и сходил за сладкой ватой на фудкорт. Он начал корчить гримасы и сделал себе сахарную бороду, смотря на хохочущего с этой дурной картины Шуру. Они еще часок-другой пошлялись по парку, наелись хот догов и нашли фото будку. Отрывались по полной, надо сказать. Шурик потом одну из этих фотографий еще очень долгое время держал в своем кошельке, а видя ее каждый раз с нежностью вспоминал тот славный вечер. Вскоре было принято решение закругляться. Зеленый трамвайчик вез их к побережью океана. Вечер определенно стоило завершить там. Пока ехали, обсуждали материал для альбома. Расслабляться, конечно, нельзя было даже в их до боли редкий выходной день. — Идем? — Идем. Они прогульнулись вдоль песчаного побережья, промочив ноги и забрызгав друг друга прохладной водой, пугая малочисленных чаек. Они, словно в чертовом воздухе, нуждались в таких прогулках и дурачествах. Чтоб умом не тронуться с этими бесконечными репетициями, записью и сведением, ага. Потом они плавно переместились к белым шезлонгам и расположились уже там. Шурик учтиво сходил за пойлом средней паршивости. Делить одну сигарету и шезлонг на двоих, один пластиковый стакан виски со льдом и одну давнюю мечту. Они сидели близко-близко друг к другу, слушая гулкий перестук сердец и шепот волн. Закат горел, рдел раскатами кроваво-красного безумия. И в этом рдении ясно угадывались чувства двух давно сроднившихся людей. Романтика одним словом. Австралийская романтика. — Я люблю тебя. – прошептал умиротворенный Лёвчик сквозь убаюкивающий шум океанских волн. — Я знаю. – Шурик сжал его крепче в своих объятиях и утянул в нежный поцелуй. — Я тебя тоже.