Moral Of The Story

      «Как неделю встретишь, так ее и проведешь», - гласит золотая поговорка.       На которую Сакуса плюет всю свою жизнь. Киеми тем временем перепроверяет, точно ли диктофон записывает лекцию по уголовному процессу.       Когда-то мама Сакусы считала, что людей нельзя заменить, а потом вышла замуж.       Когда-то отец Сакусы твердил, что люди - скоротечный продукт, но десять лет спустя все еще страдает.       Когда-то и сам Сакуса был ребенком, но только во взрослом возрасте он понимает одну простую вещь: заменить людей проще простого, не просто их забыть.       Единственное, чего Киеми не понимает, это почему он думает об этом именно сейчас. — …с конца 1950-х гг. в Японии реализуется идея интенсификации уголовного процесса, порожденная перегрузкой судов гражданскими и уголовными делами, затягиванием разбирательства и волокитой, вызывающими недовольство населения и рост недоверия ко всей системе судопроизводства…       Преподаватель Иккей Укай бродит кругами по кабинету, читая с планшета лекцию сонным студентам. За окном бушует сильный ливень, чьи капли порой перебивают лектора, который и так рассказывает монотонным голосом. Идеальная гармония, мимо которой не может пройти Кенма, очередную ночь проигравший в приставку, поэтому парень подкладывает рюкзак под голову, закрыв глаза.       Куроо, который искренне завидует другу, разминает шею и старается ну ОЧЕНЬ внимательно поглощать информацию, которой он не воспользуется в ближайший остаток жизни. Но ему следует поддерживать статус прекрасного студента, даже когда рядом сидящий Бокуто сам с собой играет в крестики-нолики в тетради Тетсуро. — …в частности, в целях ускорения процесса примерно за неделю до суда проводится «предварительная подготовка», то есть, совещание судьи, прокурора и защитника, которым предстоит участвовать в деле…       Преподаватель останавливается у парты, за которой сидит Сакуса, и смотрит мельком на то, чем занят студент.       А Сакуса занят переписыванием лекции по гражданскому праву, потому что без этого невозможно сдать зачет, даже если ты просто гений в данной отрасли права. Похоже, преподаватель считает, что парень занят именно его предметом, ну, или мужчине просто без разницы, поэтому он уходит к другим партам, коротко зевнув.       Киеми тем временем перепроверяет, точно ли диктофон записывает лекцию по уголовному процессу. Как бы он ни считал, что этот предмет ему нахрен не сдался, желание успевать во всем остаётся. И ведь он действительно потом переслушивает аудиозаписи, чтобы переписать их в тетрадь.       Но не столько двигает Сакусой стремление оставить побольше свободного времени дома, чтобы не заниматься рукописями, сколько отторжение собственных мыслей, от которых с прошлой ночи все не получается избавиться.       Эту корзинку с колокольчиками следовало бы выкинуть в первую же секунду, но она слишком хорошо вписалась в интерьер квартиры. И вообще Киеми не мог понять, где Атсуму откопал настолько красивые цветы. Больше всего же Сакусу поражает, что они оба пользуются одним и тем же сборником цветов, хотя в мире их тысячи. Не то, чтобы Киеми ждет увлекательного разговора об этом, но подобные совпадения так необычны, что заставляют штурмовать мозговые извилины.       Что-то в последние дни Сакуса мало начал понимать, это нехорошо. — …следующим элементом интенсификации стало установление четкого графика судебного разбирательства конкретного дела, не допускающего его растягивания на месяцы…       Укай останавливается прямо у парты Кенмы, положив ладонь на его голову, из-за чего парень распахивает глаза, но не дергается. — Однако, как вы все уже должны понимать, судебные разбирательства затягиваются не просто на месяцы – на годы, — уточняет преподаватель, ероша волосы напряженного Козуме. — Хотя, с явной продуктивностью некоторых в этой аудитории - и на десятки лет. — А ведь, с другой стороны, по большей части это вина как раз-таки судей, которые медленно работают и не выполняют свои обязанности в установленный законом срок, — в очередной раз выиграв у самого себя, отвлекается Бокуто. — Ох, мой юный незрелый студент, — Иккей поправляет очки на переносице, а затем подходит к доске, беря в руки мел. — С одной стороны ты прав, но теперь послушай, что я могу сказать по этому поводу. Все послушайте.       И начинаются расчеты. Если поступающие на юрфак после школы рассчитывают на полное отсутствие математики в их жизни – можно даже не надеяться. — Возьмем только пятьдесят местных судов на каждую префектуру Японии и острова Хоккайдо, которые рассматривают основную массу уголовных дел, — мужчина крупно вычерчивает цифры. — Причем, как вы помните, судья рассматривает дело единолично, а также не забывайте, что он может рассматривать сразу административные, уголовные и гражданские отрасли, поэтому…       Огромные схемы, расписанные мелом, жутко выглядят на такой огромной доске. — Подытожим, цифры примерные, но не выдуманные. Шестьсот тысяч уголовных дел в год – раз, — Укай загибает пальцы, — четыре с половиной миллиона гражданских и административных дел – два. Не забываем дела об административном правонарушении, восемьсот тысяч – три. Судей у нас семнадцать тысяч. Резюмируя, выходит примерно триста пятьдесят семь дел в год на одного только судью! Одного! — Нехило, — присвистывает Куроо, отметая в голове мысли о будущей работе в качестве судьи. — Вы только вдумайтесь в эти цифры, — Укай кладет мел и поглаживает бороду, коротко вздыхая. — Каждое дело индивидуально. Повезет, если прослушаетесь за один процесс, но это редкость. Даже если и дан определенный период, за который судьи должны рассматривать дело, не только вы должны четко понимать, что сроки размыты, но и ваши доверители, чтобы обойтись без скандалов. Суды перегружены, поэтому старайтесь относиться с пониманием к каждому работнику оттуда, но и не забывайте наглеть в нужные моменты. — А просто подружиться с этими работниками нельзя, чтобы дело быстрее шло? — чешет голову Бокуто. — Ну, свои в беде не оставят и все такое. — Бокуто, знаете ли вы поговорку: «Хороший юрист изучает закон, но только превосходный юрист изучает судью?» — Э-э-э, нет? — Запомните ее. Ваш предложенный вариант не является корректным. Суть этой поговорки в том, что лучше, когда юрист не просто знает законы, но и когда он участвует в качестве представителя в судебных заседаниях конкретного судьи, знает все требования именно этого слуги Фемиды, понимает его стиль ведения процесса. Поверьте, с этими знаниями вам станет куда проще работать. Это вам не на одной лестничной площадке жить.       Интересно, получится ли спроецировать эту фразу не только на выбранную профессию? Например, можно до конца изучать ситуацию, но не забывать изучить человека?       Алло, Сакуса? Ты не в те дебри лезешь. Все, о чем тебе стоит думать – это окончание учебы с красным дипломом, трудоустройство, покупка квартиры, жениться, наработать стаж, пенсия и смерть. Все, чего ты еще хочешь? Идиот. — Наше с вами время вышло, встретимся в пятницу, а от Бокуто я жду подробный реферат на тему подкупа судей, — Укай подмигивает и выходит из аудитории. — Ненавижу понедельники за то, что пары с утра до вечера, — Куроо чихает, поглубже кутаясь в теплый шарф. — Еще и погода отстой, ненавижу ноябрь. — Я знаю, что может скрасить остаток твоего дня, — намекает Бокуто, и Тетсуро понимает его без слов. — За кофе? — За кофе.       Оба друг другу кивают и пожимают руки. — Только не уделяй все свое внимание Тсукишиме, я начну ревновать, — Бокуто подначивает друга, легонько ткнув того в бок. — Даже не знаю, что буду делать в столь сложной ситуации, — Куроо театрально прикрывает руками лицо и качает головой. — Как между двух огней. — Вы еще не закончили? — Сакуса возвращает друзей в реальность. — Они только начали, — подмечает Хината. — Но идея с кофе крутая! Я тоже с радостью пойду. — Ты-то, само собой разумеется, — твердит Куроо. — Сакуса? Эй, ты идешь?       Киеми смотрит на вывеску цветочного магазина и останавливается. Не может решиться, стоит ли. Вступать в глупый диалог с Мией не является приоритетом Сакусы, у него в планах через час мытье полов. И почему же тогда он продолжает стоять, игнорируя вопросы друзей? — САКУСА КИЕМИ! — орет Хината под самым ухом парня. — Ты нас вообще слышишь? — Теперь – да, тебя вообще в разведки брать не стоит, — морщится Сакуса. — Так ты идешь? — не отстает Шое. Остальные смотрят с интересом, а Куроо, кажется, понимает неозвученный ответ. — Или ты хочешь к Атсуму??? Ой, а можно я с тобой? Мне интересно, как вы общаетесь. — Восемь очередей наследства, быстро. — Э-э-э, — Хината жалобно поворачивается к Куроо, но тот лишь ведет плечами, мол, ничем не могу помочь, ты сам начал. — Ты сам ответил на свой вопрос, — бросает Сакуса, а затем входит в магазин, помахав остальным рукой на прощание. — Интересно, — подает, наконец, голос Кенма, отвлекшись от нинтендо. — А они давно общаться начали вообще?       И все переводят взгляд на Хинату. — Я не знаю все восемь очередей, отстаньте от меня! — топает ногой Шое и уходит в сторону метро.       Сакуса пялится на цветы за стеклом. Ни одного полноценно собранного букета, в плане, букеты-то есть, просто в каждой вазе одинаковые цветы на любой вкус. Много, их очень много, разных видов, оттенков, как их там столько умещается? Сакуса ожидал, что Атсуму языком цветов просто балуется, а он, оказывается, приобщает к нему еще и своих клиентов.       Так, надо поменьше думать об этом придурке, Сакусу он мало волнует, главное сейчас - найти подходящие цветы. — Ну ничего себе, — доносится голос виновника сбитого графика, который одергивает Сакусу от мыслей. — Ты что, испугался только что? — Нет, — да, но это не важно. Просто неожиданно получилось. Киеми смотрит на Атсуму, который локтем опирается на стол, поддерживая ладонью подбородок. Улыбается, зараза. Конечно, не он же тащил пьяное тело ночью до дома, — Тебе вообще нормально Милашку одну оставлять на долгое время?       Что сказал? Непонятно.       Зачем сказал? Поверьте, у Сакусы тоже вопросы.       Атсуму по-глупому хлопает глазами от удивления и, не стесняясь, смеется на весь магазин. — Это действительно то, что ты хотел у меня спросить сейчас? — парень вытирает с уголков глаз подступившие капельки слез. — И да, нормально, она привыкла. Все оставшееся свободное время в любом случае посвящается ей. — Ясно, — Сакуса прикусывает щеку изнутри и быстро отворачивается к букетам за стеклом. — Тебе неловко? — Что? — черт возьми, да где же эти цветы? — Я спросил, тебе неловко? — Атсуму спрашивает без доли сарказма. Ему действительно интересно. — Нет, — отрезает Сакуса, крутя головой туда-сюда в поисках нужных растений. — Может, тебе нужна помощь? Какие конкретно цветы ты ищешь? — Мия выпрямляется и уже готовится выходить из-за стола. — Обойдусь, не маленький, — Сакуса слышит еле тихое «ну-ну» и погружается в продолжение поисков. Лишь бы лишний раз не пересекаться взглядами с этим цветочником. Может, нахуй это стекло разбить? Мешается.       Ну вот зачем Киеми сюда пришел? Почему нельзя было заказать доставку? Или вообще никак не реагировать на цветочное послание? Ах, да, нужно доказать, какой Сакуса умный, что последнее слово должно быть за ним. Поэтому именно сейчас выставляет себя идиотом, которым настолько движет гордость, что он не может попросить обычной помощи. — Противный ты, все-таки, — Атсуму говорит это прямо под ухом, пока копошится в рабочем фартуке, чтобы найти ключ от витрины. — Иди смотри, а то до вечера так простоишь. — Почему нельзя было сделать этого раньше? — бурчит Киеми. — Потому что я не обязан, — аргументирует Атсуму, крутя ключ на пальце. — И разве не должно быть так, что все цветы на витрине видно? Чтобы люди проще выбирали, — Сакуса проходит вглубь, место куда просторнее, чем показалось сначала. — А люди и не выбирают, за них это делаю я, — Мия опирается о проход витрины. — Поэтому, можно сказать, что все это место – мой творческий беспорядок. — Скорее банальная лень, — парень закатывает глаза, осматривая растения поближе. — Творцов не судят. — Расскажешь мне это в суде, — Сакуса хмыкает и садится на корточки. Да не поверит он, что у этого цветочника не будет нужных цветов. — У меня хорошие связи. — Ты про Хинату, что ли? Я тебя умоляю, он за три года так и не выучил определение права, а это первый курс. — Я скорее про того, кто прямо сейчас пыхтит на коленках и бурчит под нос. Тебе точно помощь не нужна? — Нет! Я сам! — Хорошо, хорошо, — Атсуму капитулирует и открывает окно, чтобы слегка проветрить помещение. — Видимо, я к моменту, как ты найдешь цветы, успею и убраться, и кассу закрыть, и сам магазин, да еще и с Милашкой погулять смотаться. — А ты поменьше отвлекай, — Сакуса морщится и чихает. Не найдя то, за чем пришел, парень резко поднимается, задев полку с вазой, которая, слава богу, падает в руки Киеми. — Пиздец. — И не говори, — Атсуму даже не смотрит, просто переливает из банки с непонятной жижи эту самую жижу себе в кружку. — Хочешь? — Это что? — Комбуча, — парень отпивает напиток, облизав остатки с губ. — Что…? — Ну чайный гриб. — Фу, ты реально пьешь эту хрень? — Не хрень! А КОМБУЧУ, — гордо произносит Атсуму, вознося чашку до потолка. — Мда, — Сакуса выходит, оттряхивая брюки, хотя пыль толком не осела. Похоже, кто-то хорошо убирается. — Точно, мне же полы через полчаса мыть, опять с графика сбился. — Ого, даже приятно, что моя компания стоит на месте выше, чем работа со шваброй. — Даже не надейся. И вообще, я, наверное, пойд…, — Сакуса замирает, все цветы, чайный гриб и один Атсуму прямо сейчас наблюдают, как у Киеми вздуваются венки от злости. —Ты издеваешься?! — А я-то что сделал? Это ты же графику не следуешь, а не я. — Да нет! Какого хрена эти цветы стоят у тебя на другой полке! — Так ты сам сразу на витрину набросился, — Атсуму разводит руками. — Давай, показывай уже, что за цветы. — Сколько они стоят? —Сакуса указательным пальцем показывает на белые цветы таволги вязолистной, аккуратно умещенной в зеленую вазу на верхней полке. Над головой Мии. — Ну, за твои пыхтения, нелестные комментарии, — парень продолжает медленно загибать пальцы, — особенно в адрес комбучи… эм, пожалуй, бесплатно. — Атсуму достает цветы, — и только попробуй возразить, в этом магазине я решаю. Какое количество? — Тринадцать.       Атсуму хмурится, а затем до него доходит. Напряженное лицо снова становится расслабленным, появляется подобие улыбки. — То есть, я правильно понимаю, ты корячился на корточках, огрызался со мной, предпочел мытью полов возню в магазине, только чтобы сказать, что наш зародыш общения был «бесполезным»? — парень слегка смеется. — Ты серьезно? — Там еще небольшой комментарий, — Сакуса говорит это непринужденно, стараясь не смотреть в глаза собеседника. Давно он стал трусом? — И правда, тринадцать цветков, которыми ты выразил, как нашему Оми-куну не нравится это все, — Атсуму обвязывает таволгу изумрудной лентой. — Что ж, поставлю их у себя дома. — Как ты сейчас меня назвал? — Оми-кун, — в данный момент нужно видеть эту улыбку на лице Атсуму и сравнить с чеширским котом. Ноль разницы. — Я не разрешал меня так называть. — А я не считаю все это «бесполезным». Ты, по всей видимости, тоже, но продолжаешь буянить своими показательными протестами, ну не ребячество ли? — Да ты… не важно, забудь, — Сакуса выдыхает, а затем отмечает вышивку на фартуке цветочника. Голубые васильки. Точно такие же на брелке от ключей, точно такие же стоят на самом столе рядом с фотографией Милашки. Похоже, Атсуму действительно любит эту собаку. И эти цветы. — Даже завидую тебе, увидел мою реакцию вживую. Я бы тоже так хотел, — Мия вертит букет в руке, уже планируя, куда поставит по приходу домой. — Атсуму. — Да? — Если твое счастье заключается в одиночестве, так зачем ты рушишь это, играясь цветами?       С лица Атсуму пропадает улыбка, он сглатывает и даже сразу не осознает суть вопроса, но, как только приходит в себя, Сакусы уже нет в магазине.       Похоже, это вопрос, который не требует моментального ответа.

Василек голубой (Centaurea cyanus) – счастье в одиночестве.