Грань дозволенного

      Здание полицейского участка очень маленькое, выкрашенное в бежевый цвет и освещаемое уличными желтоватыми лампами, встречает Леона совершенной тишиной, но лишь до тех пор, пока агент не входит внутрь. Мужской, но весьма истеричный крик сотрясает стены:       - Я требую, чтобы ее изолировали от общества! Она чокнутая!       Леон беспрепятственно проходит по коридору в приемную, находя обладателя голоса. Он сидит в кресле для посетителей, в то время как престарелый полицейский пытается сделать вид, что заинтересованно слушает светловолосого джентльмена, вероятно, мечтая оказаться в любом другом месте.       В подтверждение, что этот мужчина является именно тем самым пострадавшим от рук Клэр, Кеннеди обнаруживает холодный компресс, удерживаемый рукой крикуна, когда оба мужчины оборачиваются на его стук.       - Добрый день. Офицер Янг сказал, что Клэр Редфилд доставили сюда. Я ее... – губы против воли тянутся в грустной улыбке – друг.       Светловолосый мужчина подскакивает, вероятно, желая выместить свой гнев на неожиданном посетителе, но умеряет свой пыл, когда понимает, что он на полголовы ниже и физически слабее, но осознавая, что у него есть "козырь в рукаве":       - Вы хотя бы знаете, кто я? Я помощник сенатора Робертсона и ему будет очень интересно узнать какие психически нестабильные граждане населяют Вашингтон…       Слабоосвещенный коридор, ведущий к камере временно заключенных, оказался достаточно длинным и извилистым для такого маленького здания снаружи. А еще было удивительно тихо, особенно после криков помощника сенатора Робертсона в приемной. Узник в камере, к которой Леон подошел вместе с капитаном полиции, немедленно приковал его внимание: Клэр Редфилд сидела на скамейке у самой решетки, ее затылок опирался на холодную стену, а глаза были закрыты, и Кеннеди даже подумал, что она спит:       - Клэр...       Девушка дернулась, открывая глаза и немного улыбнулась:       - Леон… Агент Кеннеди, какими… судьбами? – задала вопрос младшая Редфилд, протягивая гласные дольше положенного и тем самым подтверждая, что количество алкоголя в ее крови все еще чрезмерно высокое.       - Офицер Джонсон был столь любезен, что разрешил мне забрать тебя.       Светловолосый мужчина почти дотронулся до решетки, когда вздрогнул от резкого голоса:       - Эй, красавчик, может заберешь лучше меня? – вопросительная интонация почти потерялась в прокуренном смехе нескольких женщин.       Леон почувствовал, что кончики ушей, скрытые прической, начали гореть, потому что младшая Редфилд была не единственной обитательницей этой камеры, но он, сосредоточив внимание только на ней, даже не заметил этого. Еще две женщины, такие же узницы, находившиеся в глубине камеры, все еще продолжали смеяться над своей шуткой.       - А мне и здесь… неплохо – хихикнула Клэр, вытягивая ноги и демонстративно устраиваясь удобнее на узкой скамейке, складывая руки на груди – к тому же у меня появились подружки…       Кеннеди сжал губы в тонкую линию, оглядываясь на офицера:       - Если дама не желает идти…       - Очень даже желает, – перебил агент представителя полицейского управления –       Клэр Редфилд, немедленно поднимайся, я приехал за тобой и определенно не уеду, пока не заберу тебя отсюда. Так что будь любезна, раз уж позвонила мне среди ночи и побеспокоила мой «крепкий» сон.       Девушка глубоко вздохнула, и Леон ожидал услышать очередную колкость, что было в характере его подруги, однако девушка снова его удивила:       - У меня голова сильно кружится… я не смогу встать – признание слабости, видимо далось достаточно тяжело.       Агент неуверенно взглянул на офицера полиции, который открыл решетку. И хоть Леон, будучи когда-то, пусть и слишком давно, полицейским, прекрасно помнил, что согласно порядкам, он не имеет права заходить за решетку, а любой заключенный должен самостоятельно выйти, он легко нарушил это правило, поднимая девушку и перекидывая ее руку через свое плечо. И хоть Кеннеди предпочел бы просто подхватить Клэр на руки, он подозревал, что младшая Редфилд будет против. Они двинулись к выходу под заливистый смех «подруг Клэр». Девушка старательно перебирала ногами, в то время как агент направлял их к выходу из здания, лишь еще раз кивнув уставшему полицейскому, и сделав мысленную заметку поблагодарить Ханниган, которая, несмотря на поздний час, весьма оперативно и удивительно легко организовала освобождение его пьяной подруги, просто совершив пару правильных звонков.       Прохладный уличный воздух ударил в лицо, и девушка застонала от этого приятного ощущения, рассматривая черный автомобиль, к которому они стремительно приближались. Мужчина открыл дверь внедорожника, усаживая младшую Редфилд и немедленно фиксируя желейное тело ремнем безопасности:       - Я жалкая, да? – ухмыльнулась Клэр, лениво рассматривая салон дорогого автомобиля.       - Безусловно – ответил агент, обходя машину и занимая водительское кресло.       - Но и ты жалкий, когда напиваешься – прошептала девушка, склоняя голову на левое плечо и желая отрубиться.       - Безусловно – опять повторил Кеннеди.       Они проделали весь путь в тишине, но только потому что девушка действительно вырубилась, растянувшись на сиденье и только ремень безопасности, видимо, удерживал ее оттого, чтобы она слетела со своего места на поворотах.       Леон лишь долю секунды размышлял что делать с подругой: самым верным казалось доставить ее домой и уложить спать. Или хотя бы просто уложить спать, чтобы она не нашла новых приключений. Поэтому, после секундного колебания, Кеннеди направил машину к себе домой. Едва ли Клэр Редфилд сильно потеснит его, а вот присмотреть за ней будет намного легче…       Девушка лишь слабо запротестовала, когда ее начали извлекать из машины, тонкие руки попытались вцепиться в дверь, но мужчина среагировал первым, не дав младшей Редфилд не единого шанса. Они двинулись по слабоосвещенной подземной парковке, и агент предпочел проигнорировать некоторое количество весьма бранных слов, которые Клэр несколько раз проговорила, все еще растягивая гласные. Это было даже забавно…       Квартира встретила их тишиной и Леон попытался взглянуть на свою обитель глазами Клэр, которая в этот момент весьма заинтересованно осматривала открывший вид:       - Почему эта квартира похожа на каморку? – агент хмыкнул, проходя в нишу, где стояла большая кровать и, откинув одеяло, усадил на нее ворчливую девушку, стягивая с нее ботинки и закидывая ее ноги на кровать, заставив ее изменить положение, растянувшись на простынях.       - Потому что у меня нет необходимости в большой квартире – Кеннеди прошел к холодильнику, извлекая оттуда бутылку с минералкой, снова подходя к кровати и вручая ее подруге. Обжигающе холодное прикосновение было неприятным, и младшая Редфилд немедленно оттолкнула бутылку, устраиваясь на кровати удобнее и продолжая с интересом оглядывать всю квартиру, казавшуюся весьма маленькой, темной, мужской и неуютной…       - Неудивительно, что ты пьешь – проговорила Клэр, закрывая глаза и целомудренно складывая руки в замок под грудью.       - Что? – Леон замер возле микроволновки, благоразумно вспомнив об ужине, который все еще был там. Однако девушка, не смотря на усилия агента, все же снова перетянула внимание на себя.       - Если бы я жила в такой квартире – Клэр сделала пренебрежительный жест рукой – я бы пила не просыхая.       Кеннеди лишь хмыкнул, возвращаясь в нишу с кроватью:       - Ты хочешь поговорить о моем ужасном вкусе?       Шатенка промолчала, закрывая глаза и делая глубокий вздох. Кровать с другой стороны прогнулась под весом мужчины и девушка бросила нерешительный взгляд на хозяина квартиры.       - Клэр, что происходит? – уточнил Кеннеди – алкоголь никогда не был твоим способом отвлечься… скорее моим – признание своей слабости было неприятным, однако далось легче, чем можно было ожидать. Возможно, потому что это признание было озвучено в присутствии Клэр. Понимающей, эмпатичной, поддерживающей и не осуждающей. Почти.       - Ничего… – выдохнула девушка – я решила использовать твой способ отвлечения.       - Зачем?       Младшая Редфилд уставилась в потолок, и когда Леон уже решил, что не получит ответа на этот вопрос, девушка почти прошептала:       - Я… месяц назад… в Оквуде…. той девочке было всего 4 года… такая маленькая и такая… легкая… ее укусили – голос стал еще тише и Клэр закрыла глаза – вакцина не помогла…       Кеннеди глубоко вдохнул, напоминая себе, что роль спасителя тоже заставляет Клэр сталкиваться со смертью, почти также часто, как и роль бойца… Они лежали неподвижно, образ девушки с тонким профилем в приглушенном свете, на фоне темных обоев казался эфемерно-белым, призрачным, поэтому Леон протянул руку, пересекая грань дозволенного, делая лишь маленький шаг сквозь некогда неприступную стену самоконтроля, и обнял ее. Рука легла поверх сплетенных на животе женских рук, удивляясь насколько узкие и маленькие ладони были у Клэр.       - Ты всегда можешь позвонить мне... – выдыхает Кеннеди, все еще рассматривая женский профиль – и будет очень желательно, если ты будешь звонить до того, как решишь побить мой рекорд по употреблению алкоголя…       Девушка молчит, видимо переваривая свои эмоции, когда Кеннеди продолжает:       - Я почти вижу, как шестеренки крутятся в твоей голове… о чем ты думаешь? Губы Клэр, дрогнув, тянутся в медлительной улыбке, и она закрывает глаза:       - Я подумала, что я самая убогая девушка на Земле.       - О чем ты? – хмурится мужчина. У него есть много эпитетов для Клэр, не все из них лестные, но «убогая» к ней не применимо.       - Все девушки, будучи пьяными, пишут и звонят своим бывшим. Я же позвонила тебе… Можно ли предоставить что-то более убогое?       Кеннеди смеется, не сдерживаясь, странное чувство от того, что статус их… отношений озвучен в этой шутке, начинает теплиться в груди. Недопара? Передрузья? Почти родственные души? Квазиродители Шэрри? Он никогда не мог точно сказать, что их связывает, хотя зачастую и говорил, что Клэр Редфилд – друг, лишь где-то в глубине души подозревая, что его забота ее благополучии давно вышла за рамки нормальной дружбы.       Они снова молчат, а потом Клэр поворачивается к нему, игнорируя интимность момента:       - Что теперь будет со мной? Я ведь действительно избила того парня. Кеннеди улыбается:       - Ну, наверное, ничего, если не считать возможных угрызений совести. На тебя не заведут уголовное дело, ведь мне пришлось совершить пару звонков и историю преступника Клэр Редфилд не успели внести в общую полицейскую базу. Никогда бы не подумал, что ты станешь агрессивной, если напьешься…       Шатенка молчит, словно уходя в себя, размышляя какую часть правды можно озвучить, принимая решение высказать все:       - На самом деле, я бы ограничилась одним ударом в нос, он его заслужил, решив, что я, будучи пьяной, стала легкой добычей, но потом этот блондин начал трясти правительственным удостоверением, и я… – она замирает, ее глаза затягивает пелена влаги, но все шатенка продолжает – я представила на его месте тебя… мне хотелось ударить именно тебя еще с нашей встречи у Белого дома… из-за чипа… Прости…       Кеннеди грустно улыбается, потому что чип слишком сложная тема и он все еще не знает, как правильно донести эту мысль до Клэр, не оскорбив ее недоверием, но говорит:       - Спасибо…       Теперь уже младшая Редфилд хмурит брови не понимая:       - За что?       - За то, что ты сдержалась тогда у Белого дома, ведь если бы ты ударила меня тогда… это испортило бы мою репутацию…       Клэр пьяно хихикает и закрывает глаза, представляя себе эту нелепую картину.       - Не обольщайся, на самом деле я не сделала бы этого... чтобы не испортить свою репутацию.       Уютная тишина, проникающая в кости, делает их мягкими и расслабленными, когда Клэр перемещается чуть ближе к Кеннеди, высвобождая одну руку и обнимая мужчину в ответ, окончательно переступая, отодвигая грань дозволенного и глубоко вздыхает, чувствуя слабый запах одеколона. Неприятным моментом служит лишь осознание, что от нее несет, словно она искупалась в бочке с виски, однако Леон ведь любит алкоголь, верно? Мужская рука, обхватывающая талию, служит весомым подтверждением этому невысказанному вопросу.       - Клэр?       - Ммм?       - Если бы чип был у тебя, ты бы дала его Шэрри?       - Конечно нет… – ответ вырывается совершенно автоматически, и девушка замирает. Ее мысли, окрашенные ядовитыми парами алкоголя, хаотично снуют в голове, сталкиваясь и порождая ещё большую сумятицу, а потом медленно, словно снежинки на ветру, укладываются в одну единственную, верную мысль. Даже спустя почти десятилетие девушка поражается насколько удивительным человеком был Кеннеди, ведь он всегда ставил ее интересы и интересы Шэрри выше своих…       - Тогда, пожалуйста, не проси, чтобы я отдал его тебе…       - Хорошо…       Леон притягивает женскую фигуру еще ближе, накрывая их одеялом...Лазанья, забытая в микроволновке, может стать хорошим завтраком…