Lively

      — Если хочешь извиниться, то не смей. Знаю, мой отец тебя задержал. И я зла и на него и на тебя, но на него больше...       Севший за столик мужчина усмехнулся и подозвал официанта. При этом он был несказанно рад, что Вивиан не стала сходу осыпать его обвинениями. Зная её, она вообще не станет этого делать на людях или будет стараться всячески избегать любые темы связанные с Нью-Йорком и её отцом.       Вивиан рассматривала посетителей, надеясь, что Кэтрин Гилберт уже далеко от этого места, и не видела, каким взглядом наградил её Элайджа.       В кафе, были только бизнес леди и две престарелых дамы. Девушка уже готова была выдохнуть, как за дальним столиком она заметила Лоренцо. Беррингтон молилась всем известным ей Богам, чтобы он не заметил их. Но, кажется, Боги сегодня взяли выходной и молитвы девушки остались не услышаны.       — Это Лоренцо? — Элайджа будто проследил за взглядом подруги.       — Видимо что-то случилось. Когда появляется Энзо, точнее его семья, в Орлеане происходит что-то грандиозное, но скорее всего какая-нибудь очень богатая личность пытается скрыть своего в небрачного сына или дочь, — отмахивается девушка, больше не смея посмотреть в сторону Сент-Джона, желая, чтобы Элайджа сделал то же самое.       — Вивиан, они всего лишь юристы, — в ответ на слова друга Берринтгон отрицательно мотает головой.       — Нет, не просто юристы, а юристы грязных и богатых дел...       — Вивиан, ты просто бесишься, что Лоренцо не перезвонил тебе, около четырех лет назад.       — О чем ты, Эл? Ах да, я спала с ним, совсем забыла об этом пятиминутном перепихоне.       «Кэтрин уже напомнила об этом, но только она не ткнула мне этим в лицо. То был тонкий намёк о влиянии на Сент-Джона, а Элайджа кинул этим, не церемонясь. И как его после этого называть тактичным человеком?»       — Вивиан, просто ешь свой салат, — ответил друг с легкой улыбкой.       — Как же тесен этот городок! — Друзья перевели свои взоры на подошедшего брюнета. — Здравствуй, Элайджа, Вивиан.       Парень стащил стул с соседнего столика и уселся рядом с ними, подозвал официанта. Он видел, как начинает закипать Вивиан, и упивался этим действом.       — Здравствуй, Лоренцо, — холодно поприветствовал его Элайджа, а вот его спутница и вовсе не собиралась размениваться любезностями.       — Время летит, а вы и ваши привычки не меняются. Как всегда, вместе и как попасть в вашу секту никто не знает.       «Вот же недоумок! Сам подсел к нам, еще и хамит», — пронеслось в голове Вивиан.       — Действительно, время-то летит, только твои шутки Лоренцо остаются такими же банальными.       «Я бы сказала по-другому, но оставлю эту честь для друга», — мысленно хихикнула Беррингтон.       Энзо ухмыльнулся и больше ничего не ответил. Затем перевёл взгляд на девушку, задеть которую было просто для него жизненно необходимо:       — Вив, я совсем недавно узнал, что ты заканчиваешь университет. Уже нашла себе дальнейшее применение?       — Во-первых, Вивиан. Во-вторых, откуда ты владеешь такой информацией? И, в-третьих, не твое дело, Сент-Джон.       «Вали за свой столик, а еще лучше из Орлеана. Тебе и твоему недоюмору здесь не рады.»       — Думаю на этом, и закончится наш так и не начавшийся разговор. И ты встанешь и уйдешь, ведь ты не в нашей секте.       Девушка, стараясь скрыть улыбку победителя, перевела взгляд на Элайджу. Что говорить, Майклсон не церемонится с людьми, которые по какой-то причине попали в его немилость.       — Спасибо, — одними губами проговорила девушка, когда их объект ненависти исчез с поля зрения.       — Я обязан был отомстить за то, что он тебе не перезвонил.       — Эл, — с улыбкой Чешира потянула Беррингтон. — Это конечно мило, но это было так давно. И я уже не в обиде, хотя может у нас бы с ним все получилось, если бы отец не задумал женить меня на Сальваторе.       Друг отрицательно помотал головой. И девушка его понимала, он знает про все её любовные похождения. И да, она много кого любила, точнее, думала, что это любовь и это надолго, но недели три и Беррингтон уже тошнит от «любви». И все, она снова одна, и заливает своё горе алкоголем. Хотя и понимает, что сама виновата.              — Вив, ты же понимаешь, что этого бы никогда не было. Ты бы и недели не перенесла этого напыщенного индюка, а потом снова бы заливала своё горе.       — А я уже говорила, что не хорошо читать мои мысли?       — Говорила и не единожды, — Майклсон одарил её самой доброй улыбкой, девушка вернула её назад.       — Черт, Эл, отвезешь меня домой? — спросила девушка, хмуро смотря в телефон, который так не вовремя прервал их такие бестолковые, но такие нужные сейчас разговоры для них.       — Что так сильно соскучилась по авто?       «Чего он так улыбается? Ещё и ёрничает! Ну да, конечно, обязательно надо напомнить о моем фееричном фиаско с машиной. Хорошо, что ссадина зажила, а то ещё бы и указывал на результат моих приключений. А говорил, что не будет осуждать. Ага, размечталась».       — Нет, Элайджа, домой, значит, в особняк. Отец просит проверить Лору.       ****       — Ви, может, мы всё-таки поговорим о Нью-Йорке? — Элайджа перевел взгляд с дороги на пассажирское сидение, где после его вопроса сидела побледневшая девушка. Майклсон тяжело вздохнул, видеть её в таком состоянии было для него слишком тяжело. Он хотел свернуть с дороги, остановить машину, взять её за руку или обнять, только не видеть её такой.       — Я все понимаю, Элайджа. Порой даже я не могу перечить своему отцу. Его слово — закон…       — Что? Ви, не говори глупостей, — Майклсон продолжил движение, но немного сбросил скорость. Он не знал, боялась ли Беррингтон после того случая быстрой езды. Поэтому каждый раз, как только стрелка спидометра поднималась за сто, одергивал себя, опуская педаль газа. Бросал частые взгляды на свою подругу, следил за каждым изменением на её миловидном, по-детски добродушном лице. — Мистер Беррингтон, действительно, сделал вид отсутствия выбора на балу, но пойми, нельзя назначить кого-то директором какой-то компании, заставить переехать, когда у этого человека уже есть свой бизнес. Милая, это было просто предложение, от которого я могу и отказаться.       Судорожный всхлип оглушает салон автомобиля, который переходит в невольные рыдания. Вивиан закрыв лицо руками, еле сдерживает жалобные стоны. Элайджа, не медля ни минуты, останавливает машину, поворачивается к ней и легонько, словно ее руки тончайший хрусталь, касается их, мягко убирая от лица. Тут же встречаясь с испытующим взглядом голубых глаз, явно не верящих ему и ищущих правду в его карих, цвета виски, глазах.       Игра в гляделки длится недолго, Вивиан с новым всхлипом бросается на шею друга, она прерывисто выдыхает всю обиду, которая росла в душе и на Майклсона и на отца. Уткнувшись в шею мужчины, она вдыхает, наверное, лучший аромат, как она считает, на свете. Том Форд* с древесным мускусом помогает ей успокоиться, и отпустить разъедающий ком в горле. Она чувствует, как Элайджа мягко гладит ее по волосам. Вивиан весь день боялась, что, если он уедет, то ей придется забыть об их объятиях, об ужинах в их любимом кафе, о ночных разговорах за просмотром очередного киношедевра, который они все равно не досмотрят, и том как он гладит её волосы, прямо, как сейчас, по-особенному нежно.       Окончательно успокоившись, девушка отстраняется. Майклсон не может сдержать облегченной улыбки, когда встречается уже с повеселевшим взглядом Вивиан. Аккуратно заправляет выбившуюся пшеничную прядь за ухо и чмокает ее в нос. Теперь и он спокоен, лицезреть счастливое лицо подруги, которое в последнее время мрачнее тучи, лучший подарок для него.       Хотел бы он, чтобы она улыбалась всегда, хотел забрать все беды, свалившиеся на её голову так не вовремя. Смотря на неё, мужчина чувствовал бесконечную благодарность, благодарность за то, что этот ангел помогал ему всегда, несмотря ни на что. Элайджа помнит, как был на дне и помнит, как порой обижал своего ангела, но она никогда не отворачивалась от него. И сейчас он делает для неё тоже самое. Даже самые отвратительные теории желтой прессы об их «отношениях», не заставят его отдалиться от Вивиан. В голове Майклсона тут же проносятся грязные газетные заголовки: «Бизнесмен Элайджа Майклсон застукан за изменой», «Вивиан Беррингтон разрушила отношения Элайджи Майклсона и Катерины Гилберт».       «Ни черта она не разрушила! Она вытащила меня из них, показала, что все это ужасная ошибка. Я просто убивал себя и не видел этого, а она видела. Ви, до сих пор вытаскивает меня. А что я делаю для нее? Имея такие ресурсы, такое влияние я не могу найти для нее человека, которого она уже практически не помнит. Майклсон, какой ты друг после этого? Для тебя она бы весь мир перевернула, если бы пропала твоя мать», — гневно кричит Элайджа, но только в своих мыслях, всё ещё оставаясь невозмутимым снаружи.       — Спасибо, Элайджа, — тихо произносит девушка. — Я успокоилась. Мы можем ехать.        Майклсон облегченно выдыхает и заводит машину, не прекращая злиться на себя.       ****       — Господь Всемогущий, ты и вправду здесь! — Элайджа и Вивиан, которые только ступили на порог особняка Беррингтон, уже были заключены в объятия невысокой женщины лет пятидесяти.       — Да, Мари, это я. И как видишь не одна, — принимая объятия своей экономки, весело проговорила Беррингтон.       Мари стала работать на Джонатана Беррингтона сразу после того, как в этом доме произошли две трагедии. Сначала мать Вивиан, когда девушке не было и пяти, без каких либо объяснений покинула дом, оставив только записку для мужа, где говорила, что не может больше жить в этой семье. Пару раз отец говорил Вивиан, так долго пытался найти её мать, но та явно не желала быть найденной. Затем Вивиан и её отец узнали, что она умерла от передозировки наркотиками. Когда мистер Беррингтон стал оправляться от горя, в его семье случилась другая трагедия. Родная сестра Джонатана вместе со своим мужем погибли в автокатастрофе. У них осталась одиннадцатилетняя дочь Лора, которую мистер Беррингтон забрал свой дом. Мари за недолгое время работы в особняке стала для девочек, так нуждающихся в материнской любви, не просто прислугой, а родной душой, другом и наставником.       И вот Вивиан по просьбе отца, который скорее походил на приказ, приехала в дом, который она терпеть не могла да и до сих пор не может, только для того, чтобы проверить свою кузину Лору, словно та была маленькой девочкой.       — Ох, Элайджа, мальчик мой, скажи своей несносной подруге, чтобы она чаще навещала старушку, — сложив руки на груди, строго проговорила Мари, вызывая улыбку у друзей. — Лора стала такой же, вроде живем в одном доме, а как чужие. Даже на завтраки перестала спускаться, представьте! — продолжала свою тираду экономка, ведя друзей на кухню. — Садитесь-ка, сделаю вам кофе и ваши любимые вафли.       — Мари, ты, как всегда, всех накормишь. Я же только проведать Лору. И у Элайджи много дел, — проговорила Вивиан, вставая из-за стола.       — Ви, — мягко потянул мужчина, указывая ей на стул. — Мари, не слушайте её, она последние манеры выбила, — шутливо проговорил Майклсон, на что подруга недовольно пихнула его в бок. — Я бы не отказался от ваших вафель и Вивиан тоже.       — Слышишь это? — сказала девушка, отпивая кофе, когда Мари ушла за Лорой.       — Как твоя сестра ужасно играет на скрипке? Я услышал этот скрип, как только мы вошли, — они весело переглянулись.       — Представь, если я бы тут жила, мне бы понадобились беруши. Вообще, я надеялась, что она будет жаловаться на «головную боль» и не будет насиловать наши уши.       — Вивиан, не будь к ней так строга. Каждый справляется с горем по-своему. И сколько времени это займет никто не знает…       — Да, я знаю, Эл, — начинает закипать подруга. — Я буду настоящей эгоисткой, если скажу, что её родители погибли больше пятнадцати лет назад, а она только и делает, что жалеет себя. Не хочу сравнивать, но я тоже потеряла маму. Но я смирилась и стала жить дальше, получать образование и общаться с людьми… — девушка резко замолчала. Произошло то, чего так не хотел Элайджа. Они снова вернулись к этой теме. — А потом она отправляет мне письмо, как такое возможно мертвые же писем не пишут, — прохрипела девушка, откидываясь на спинку стула.             Элайджа пытался что-то сказать подруге, но двери кухни резко отворились, и на пороге появилась кузина Вивиан. На мгновение на лице Лоры проскользнуло непонимание, когда она взглянула на Майклсона, но через секунду оно уже светилось притворным счастьем.       — Привет, Вивиан! — забыв про все рамки приличия, Лора уселась на кухонный стол. — Ты в кое-то веки привела гостей. Здравствуй, Элайджа. Я тебя сначала не узнала. Подумала, откуда это у моей сестренки может быть такой обворожительный бойфренд. А потом поняла, что это очаровашка Элайджа Майклсон. Сколько же мы не виделись? — спросила Лора, нагло разглядывая мужчину. Вивиан на мгновение потерялась в омуте своих мыслей, подбирая цензурную фразу, чтобы ответить сестре.       — Не помню, может год, — спокойно ответил Элайджа, в то время как Беррингтон старалась скрыть негодование. Этого Лора, конечно, не видела, она была увлечена тем, что стреляла глазками Майклсону.       «Вот мерзавка! Не узнала она его! Заигрывай сколько душе угодно, вот найду траву в твоей комнате, посмотрю, как ты запоешь. Заигрывать уже не захочется!» — гадко хихикал демонёнок на плече Вивиан.       — Раз ты жива, не спилась и не скурилась и всё также отвратительно играешь на скрипке, то я выполнила свой долг перед папой. И мы пойдем, — взяв Элайджу за руку, Беррингтон вышла из кухни.       — Ви, что это было? Неужели ревность? — шутливо проговорил мужчина.       — Не дождешься, Майклсон, — стукнув друга по плечу, ответила девушка. — Мне стало ужасно стыдно за Лору. За это низкопробное шоу…       — Ах ну да…значит, ты из-за этого покраснела, — продолжал шутить мужчина.       — Перестань, когда это ты решил, что издеваться надо мной стало для тебя основной задачей?       — Когда ты отправилась на кладбище Лафайетт без меня, — просто ответил мужчина. — Идем, помнится, в твоей комнате был альбом с нашими фотографиями, — добавил он, увлекая Беррингтон на второй этаж, желая, чтобы Вивиан отвлеклась от грустных мыслей.       — Спешу тебя огорчить, но, кажется, я здесь больше не живу, — проговорила девушка, задвигая пустые шкафчики комода.       Они оглядели комнату, которая когда-то пестрила всеми красками, теперь она была безжизненной и пустой. Через минуту девушка вспомнила, что еще месяц назад просила Мари собрать ее вещи, она хотела перевезти их к себе в лофт, чтобы ее жилище больше не казалось холодным и пустым. Скорее всего, вещи теперь благополучно покоятся в подвале, дожидаясь свою хозяйку.       — Бинго! — подтвердила свои догадки девушка, указывая на гору коробок стоящих среди прочего подвального барахла.       — Наверное, нам нужна эта, — снимает верхнюю коробку мужчина, добираясь до следующей коробки с надписью «ВИ. Личное». — Я найду там твой личный дневник? — ухмыляется мужчина, раскрывая коробку.       — Зачем тебе мой дневник, если ты умеешь читать мои мысли? — заглядывая в коробку, спрашивает девушка.       — Ну, хотя бы ради того, чтобы прочитать, как ты страдаешь от неразделенной любви по какому-нибудь слащавому доходяге, — извлекая большой серебристый альбом, улыбнулся Элайджа.       — А ты я сегодня смотрю в ударе, — недовольно корчится Вивиан, открывая альбом.— И ты знаешь обо всех «слащавых доходягах».       Устроившись удобней, друзья погружаются в приятные воспоминания прошлого, листая страницы альбома. Картинки из прошлого вмиг становятся ярче настоящего, когда они с теплыми улыбками, порой заливистым смехом, перебивают друг друга, напоминая о моменте из фото.       Вивиан в сотый раз просит Элайджу рассказать о том, как он учил её ездить на велосипеде. Это было одним из любимых воспоминаний девушки. Она так упрашивала отца научить её, но мистер Беррингтон вечно был занят работой, а потом и вовсе уехал в двухнедельную командировку. Лору отправили в летний лагерь. Кроме Мари малышке не с кем было поговорить, тогда миссис Майклсон предложила погостить Вивиан у них, все равно та была частым гостем. Девочка сначала хотела, чтобы Никлаус её учил, и всюду бегала за ним, но Клаусу было совсем не до неё. Финна и Фрею она боялась, они были слишком взрослые и совсем не общались с малышкой Беррингтон. Девочка с нетерпением ждала, как она уже считала, своего друга, который тоже находился в каком-то скаутском лагере. Элайджа вернулся через несколько дней. Какого было его удивление, когда весело визжа, ему навстречу бежала белокурая девчушка с горящими глазами и просьбой научить её кататься на велосипеде.       — Вивиан, мне пора, — проговорил мужчина, глядя на экран своего телефона. — Хорошо, давай только поставим все на место, — девушка взяла небольшую коробку, которая только на вид казалась легкой. Не ожидая такой нагрузки, Вивиан качнулась в бок, случайно сбивая другие коробки.       — Вивиан Беррингтон, да ты сама грация, — ухмыльнулся мужчина, оглядывая место бедствия.       — Я же случайно, — беспомощно полепетала, расставляя коробки на место. — Там еще одна, странно как она там оказалась, — Вивиан подошла к старому пианино, между ним и стеной оказалась небольшая коробка. Элайджа помог девушке вытащить её. Коробка была все в пыли и отличалась от других.       — Откроешь? — спросил Майклсон, оглядывая находку, где едва различимы, виднелись две буквы «Л.Б.»       — Кажется, это Лоры, но почему «Б», она же — Моррисон? — хмуро проговорила девушка, все-таки отрывая скотч.       В небольшой пыльной коробке не было ничего примечательного, старые вещи, которые давно надо было выбросить в мусорку. Потертый деревянный гребень со сломанными зубчиками, помятая книга наименование, которой давно стерлось с обложки, и…фотографии?       — Смотри, это фото, — удивленно сказала Вивиан, доставая со дна снимки. На выцветших фото был один и тот же кирпичный одноэтажный дом с новой крышей и небольшим панорамным окном. На одном снимке, стоя у входа в гараж, позировала девушка, в джинсовом сарафане, с ребенком лет семи. На другом же была запечатлена одна улыбающаяся девушка с длинными светлыми волосами в мантии выпускника. Рассмотрев снимки, Вивиан обнаружила на обратной стороне расплывчатые надписи, забавно прищурившись, она прочла, — «Наш новый дом. Митчелл-стрит», дальше ничего не понятно, а здесь «Выпуск 1995 г. Наша Лидия», — прочитав имя, Беррингтон испугано перевернула фото назад, затаив дыхание, она усердно рассматривала лицо на фото, отчаянно ища знакомые черты.       — Элайджа, ты же помнишь её лучше меня. Скажи — это ведь она? — хрипло, едва слышно, произнесла девушка. Мужчина снова опустил свой взгляд на снимок, тяжело вздохнув, ведь его ответ способен разрушить шаткое подобие спокойствия в душе этого ангела.       — Да, милая…