Какие Боги Хаоса из мира «Warhammer» соответствуют политическим силам в мире «1984»?

      Эммануэль Голдстейн — главный враг Партии, который служит главным объектом т.н. «двухминуткок ненависти». Это отчасти странно, потому как крыло его Партии было давно разбито, почему ему уделяют такое внимание? С точки зрения внешнего сюжета это пародия на сталинские процессы над троцкистами, сам Эммануэль Голдстейн списан с Демона Революции почти полностью.       По ходу книги нас знакомят с одним из главных трудов Голдстейна — «Теория и практика олигархического коллективизма». Прочитав некоторые труды «оригинального» Троцкого, я пришёл к выводу, что этот образ не только сатирический, но и полемический. Троцкий после конфликта со Сталиным написал в опале два значимых труда — это «Преданная революция» и «Их мораль и наша». В первом труде Троцкий писал о том, что деспотичная сталинская бюрократия завладела успехами революции ради самой себя и что требуется ещё одна революция, чтобы скинуть этих новых эксплуататоров рабочего класса [1]. Во втором труде Троцкий обосновывал право революции на силовую борьбу. В нём Троцкий аргументировал так: вот говорят, что революционеры и реакционеры «одно и то же», так как что те, что другие кого-то убивают и арестовывают, но оценивать их надо с точки зрения объективной исторической классовой борьбы, которая ведёт в будущее прогресс человечества — с её точки зрения реакционер и революционер «не одно и то же», потому как исторический исход от их деятельности будет разный [2]. В этом труде Троцкий также превозносил классовую морально над общественной: В «нормальных» условиях «нормальный» человек соблюдает заповедь: «не убий!». Но если он убьет в исключительных условиях самообороны, то его оправдают присяжные. Если, наоборот, он падет жертвой убийцы, то убийцу убьет суд. Необходимость суда, как и самообороны, вытекает из антагонизма интересов. Что касается государства, то в мирное время оно ограничивается легализованными убийствами единиц, чтобы во время войны превратить «общеобязательную» заповедь: «не убий!» в свою противоположность. Самые «гуманные» правительства, которые в мирное время «ненавидят» войну, провозглашают, во время войны, высшим долгом своей армии истребить как можно большую часть человечества. Так называемые, «общепризнанные» правила морали сохраняют, по существу своему, алгебраический, т.-е. неопределенный характер. Они выражают лишь тот факт, что человек, в своем индивидуальном поведении, связан известными общими нормами, вытекающими из его принадлежности к обществу. Высшим обобщением этих норм является «категорический императив» Канта. Но, несмотря на занимаемое им на философском Олимпе высокое положение, этот императив не содержит в себе ровно ничего категорического, ибо ничего конкретного. Это оболочка без содержания. Причина пустоты общеобязательных форм заключается в том, что во всех решающих вопросах люди ощущают свою принадлежность к классу гораздо глубже и непосредственнее, чем к «обществу». Нормы «общеобязательной» морали заполняются на деле классовым, т.-е. антагонистическим содержанием. Нравственная норма становится тем категоричнее, чем менее она «общеобязательна». Солидарность рабочих, особенно стачечников или баррикадных бойцов, неизмеримо «категоричнее», чем человеческая солидарность вообще.       О чём теперь труд Голдстейна? Он о том, что обществом движет иерархическая борьба: На протяжении всей зафиксированной истории и, по-видимому, с конца неолита в мире были люди трех сортов: высшие, средние и низшие. Группы подразделялись самыми разными способами, носили всевозможные наименования, их численные пропорции, а также взаимные отношения от века к веку менялись; но неизменной оставалась фундаментальная структура общества. Даже после колоссальных потрясений и необратимых, казалось бы, перемен структура эта восстанавливалась, подобно тому как восстанавливает свое положение гироскоп, куда бы его ни толкнули. Цели этих трех групп совершенно несовместимы. Цель высших — остаться там, где они есть. Цель средних — поменяться местами с высшими; цель низших — когда у них есть цель, ибо для низших то и характерно, что они задавлены тяжким трудом и лишь от случая к случаю направляют взгляд за пределы повседневной жизни, — отменить все различия и создать общество, где все люди должны быть равны. Таким образом, на протяжении всей истории вновь и вновь вспыхивает борьба, в общих чертах всегда одинаковая. Долгое время высшие как будто бы прочно удерживают власть, но рано или поздно наступает момент, когда они теряют либо веру в себя, либо способность управлять эффективно, либо и то и другое. Тогда их свергают средние, которые привлекли низших на свою сторону тем, что разыгрывали роль борцов за свободу и справедливость. Достигнув своей цели, они сталкивают низших в прежнее рабское положение и сами становятся высшими. По сути это высмеивание этодругина со стороны марксистов.       Даже если сам Оруэлл мог думать несколько не так, я уверен, что правильно разгадал общее направление его мысли.       Что же касается той картины мира, которую рисуют Голдстейн, то она с головой выдаёт в нём пророка Малала. Этот пятый Бог Хаоса был отвергнут остальными Богами Хаоса с точки зрения внутреннего сюжета и он был отвергнут самими создателями вселенной Warhammer с точки зрения внешнего сюжета. Малал олицетворяет собой ненависть к правящей вертикали и является божеством анархизма, он зло, которое ненавидит зло и истребляет зло. Картина мира Голдстейна по сути своей служит оправданием для безудержного анархизма. Правящая группа теряет власть по четырем причинам. Либо ее победил внешний враг, либо она правит так неумело, что массы поднимают восстание, либо она позволила образоваться сильной и недовольной группе средних, либо потеряла уверенность в себе и желание править. Причины эти не изолированные; обычно в той или иной степени сказываются все четыре. Правящий класс, который сможет предохраниться от них, удержит власть навсегда. В конечном счете решающим фактором является психическое состояние самого правящего класса. В середине нынешнего века первая опасность фактически исчезла. Три державы, поделившие мир, по сути дела, непобедимы и ослабеть могут только за счет медленных демографических изменений; однако правительству с большими полномочиями легко их предотвратить. Вторая опасность — тоже всего лишь теоретическая. Массы никогда не восстают сами по себе и никогда не восстают только потому, что они угнетены. Больше того, они даже не сознают, что угнетены, пока им не дали возможности сравнивать. В повторявшихся экономических кризисах прошлого не было никакой нужды, и теперь их не допускают: могут происходить и происходят другие столь же крупные неурядицы, но политических последствий они не имеют, потому что не оставлено никакой возможности выразить недовольство во внятной форме. Что же до проблемы перепроизводства, подспудно зревшей в нашем обществе с тех пор, как развилась машинная техника, то она решена при помощи непрерывной войны (см. главу 3), которая полезна еще и в том отношении, что позволяет подогреть общественный дух. Таким образом, с точки зрения наших нынешних правителей, подлинные опасности — это образование новой группы способных, не полностью занятых, рвущихся к власти людей и рост либерализма и скептицизма в их собственных рядах. Иначе говоря, проблема стоит воспитательная. Здесь я вижу очевидную пародию на марксизм — если марксизм ставил во главе угла классовую борьбу, то в этом пародийном трактате поставлена во главу угла иерархическая борьба. Согласно марксизму, классовая борьба должна была рано или поздно привести к торжеству утопического коммунизма, когда вообще исчезает классовое общество и институт государства. Иерархическая борьба должна была привести общество к тому, что оно станет безудержно тоталитарным, по сути это будет конец истории, представляющей собой не коммунистический рай, но гитлеровский и сталинский ад. Помню, Маркиз де Сад, чтобы высмеять христианских теологов, доказывающих, что Творец Вселенной — благ, использовал их же собственную манеру рассуждений для того, чтобы доказать, что Творец Вселенной — это абсолютно злое и аморальное существо. Точно так, используя ту же манеру рассуждений, что и марксисты, Оруэлл доказывал, что на самом деле историей движет не классовая борьба, а иерархическая борьба, итогом которой станет не рай, но ад. Согласно марксизму прогрессивный класс — это рабочий класс, согласно такой пародийной концепции прогрессивный иерархический слой это — номенклатура (как сказано: «Новая аристократия составилась в основном из бюрократов, ученых, инженеров, профсоюзных руководителей, специалистов по обработке общественного мнения, социологов, преподавателей и профессиональных политиков»). В таком отношении слоевое сознание Внутренняя Партия в целом представляет собой пародию на солидарность рабочего класса, на концепцию классового сознания. По мнению марксистов, рабочий класс должен осознать свою классовую природу и проявить солидарность для защиты своих объективных классовых интересов. У Оруэлла иерархический слой Внутренней Партии осознаёт свою иерархическую природу и проявляет солидарность, которая заключается в безудержной тирании по отношению ко всем прочим слоям. Всё это, я так думаю, служило ответом на аргументы Троцкого в пользу революционной борьбы: мол, ты оправдываешь насилие объективными закономерностями мировой истории, но что если эти объективные закономерности мировой истории на самом деле ведут человечество не в рай, но в ад? (с чего это объективные законы мира вообще должны вести людей к благу, чтобы ими что-то оправдывалось?) Ты оправдываешь право рабочего класса на насилие просто тем фактом, что они проявляют большую солидарность, но что если тираническая бюрократия (которую ты сам обличал) также будет проявлять внутреннюю солидарность, она что, тоже будет оправдана? Если она работает на «объективные закономерности мировой истории»? С точки зрения своей философии истории Оруэлл доказывает, что те, кого марксисты маркируют как революционеров или реакционеров, социалистов или фашистов — это одно и то же, так как все они одинаково являются апофеозом господства высшего иерархического слоя. Главная цель современной войны (в соответствии с принципом двоемыслия эта цель одновременно признается и не признается руководящей головкой внутренней партии) — израсходовать продукцию машины, не повышая общего уровня жизни. Вопрос, как быть с излишками потребительских товаров в индустриальном обществе, подспудно назрел еще в конце XIX века. «…» С того момента, когда машина заявила о себе, всем мыслящим людям стало ясно, что исчезла необходимость в черной работе — а значит, и главная предпосылка человеческого неравенства. Если бы машину направленно использовали для этой цели, то через несколько поколений было бы покончено и с голодом, и с изнурительным трудом, и с грязью, и с неграмотностью, и с болезнями. Да и не будучи употреблена для этой цели, а, так сказать, стихийным порядком — производя блага, которые иногда невозможно было распределить, — машина за пять десятков лет в конце XIX века и начале XX разительно подняла жизненный уровень обыкновенного человека. Но так же ясно было и то, что общий рост благосостояния угрожает иерархическому обществу гибелью, а в каком-то смысле и есть уже его гибель. В мире, где рабочий день короток, где каждый сыт и живет в доме с ванной и холодильником, владеет автомобилем или даже самолетом, самая очевидная, а быть может, и самая важная форма неравенства уже исчезла. Став всеобщим, богатство перестает порождать различия. «…» Задача состояла в том, чтобы промышленность работала на полных оборотах, не увеличивая количество материальных ценностей в мире. Товары надо производить, но не надо распределять. На практике единственный путь к этому — непрерывная война. Сущность войны — уничтожение не только человеческих жизней, но и плодов человеческого труда. Война — это способ разбивать вдребезги, распылять в стратосфере, топить в морской пучине материалы, которые могли бы улучшить народу жизнь и тем самым в конечном счете сделать его разумнее. Даже когда оружие не уничтожается на поле боя, производство его — удобный способ истратить человеческий труд и не произвести ничего для потребления. Плавающая крепость, например, поглотила столько труда, сколько пошло бы на строительство нескольких сот грузовых судов. В конце концов она устаревает, идет на лом, не принеся никому материальной пользы, и вновь с громадными трудами строится другая плавающая крепость. «…» Это обдуманная политика: держать даже привилегированные слои на грани лишений, ибо общая скудость повышает значение мелких привилегий и тем увеличивает различия между одной группой и другой. То есть по сути пророк Малала провозглашает, что человечество благодаря прогрессу могло бы построить рай на земле, но вместо этого земля представляет собой ад — исключительно в силу иерархических интересов правящего слоя, которому здесь приписывается Дьявольский Интернационал — в силу общих социальных интересов, данный правящий слой заключил негласный договор вести вялотекущую вечную войну между тремя сверхдержавами для поддержания своего стабильного существования и переводя простых людей на мясо ради своей выгоды. Да, хаоситская «классовая» солидарность выглядит так. Все глобальные беды и пороки мира, согласно этому трактату, выводится только из социальной природы иерархической верхушки. Вот такая тут философия истории.       Теперь нам остаётся только задаться вопросом, каким же образом Голдстейн обратился к Малалу и принял его взгляд на мир? Я думаю, это обстоятельство обусловлено тем, что он искренне желал построить коммунизм. Вероятно, ради изменения мира к лучшему Голдстейн с самого начала служил Архитектору Судьбы, но когда понял, что ни его божество, ни однопартийцев светлое будущее для простых людей не волнует, даже напротив — хаоситы намеренно ведут мир только к тому состоянию, когда он будет пребывать в вечной войне ради интереса кучки иерархических угнетателей (можно было подумать, от Губительных Сил можно было ожидать чего-то иного) — Голдстейн возненавидел само устройство мира и лишь на основе своей чистой злобы встал им поперёк горла. Из-за покровительства Малала, Голдстейн, похоже, продолжает представлять собой объективную угрозу для Партии, потому она делает всё, чтобы защищаться от него.