Сыграй это снова.

      Страшно, страшно.       В соседней комнате лежит тот, ради которого можно схлопнуть всю вселенную, пойти против самих Богов, не побояться пойти против всех и вся только ради него одного.       Лололошка часто попадает в всякие передряги, это факт совершенно неоспоримый. А Джодах всегда рядом. Например, после вчерашней битвы с каким-то боссом принёс его на руках в свой замок - теперь его Ло отдыхает. Джодаху хочется верить, что у мироходца не переломаны кости, что он спит не вечным сном, что всё будет хорошо. Но все эти мысли разбиваются об животный, бесконечный страх, который накрывает мужчину постоянно, каждодневно, ежечасно.       Конечно, у мужчины есть решение, так сказать, определённый туз в рукаве длинного домашнего халата - его собственные клыки, яд, который в них находится. Ему хотелось бы всего лишь укусить Лололошку, ведь что-то внутри бесконечно тянет и просит решить проблемы хоть как-то, любым способом, а моральные метания, что так присущи живущему веками вампиру, отходят на задний план.       Тёмный коридор навевает лишь грусти, а тени, ползающие по стене, заставляют ещё сильнее задуматься - всё-таки Джодах поддался ужасному соблазну и поддался ужаснейшей тревоге, вкупе с мыслями, которые не дают спокойно существовать.       Разве возможно обратить кого-то, обрекая укушенного на вечные скитания на поиски себя? Разве можно превратить кого-то в такого же монстра, как и ты? Вот так во сне обратить, не спрашивая согласия? Разве это нормально? Джодах не уверен в этом решении так же, как и в том, что Лололошка проживёт ещё десяток лет и не лишится ноги или руки. У вампира в голове не ни одного гаранта того, что любовь всей его бесконечной жизни, его единственный милый, прекрасный Ло не умрёт во время своей очередной вылазки в другой мир или на охоту.       Нет, он не может позволить случится страшной смерти своего яркого Ло. Ему просто нельзя умирать. Такого нельзя допустить ни в коем случае.       У Джодаха опускаются руки. Ему не хочется браться ни за какие деле, слова из бесконечных бумажек пролетают перед глазами и выходят из головы как ветер. Всё сознание занимает лишь тревога - как он, что с ним и что чувствует, не получается убедить себя в том, что всё хорошо.       А ведь Ло спит в соседней комнате.       Джодах откидывается на стул. Пальцы нервно стучат по деревянному столу, который стоит в этой комнате, наверно, вторую сотню лет. Для всех он - слишком похожий на прапрадеда мужчина, которому всё досталось в одно мгновение с наследством в миллионы местной валюты. Вот только он смог всё это сделать своим трудом, собственными мозолями на руках.       Нет, нельзя обрекать Лололошку на верную жизнь лишь из-за страха - нужно поговорить с ним и только тогда принимать собственное решение. Где-то в глубине своей насквозь промокшей от невышедших слёз душе ему хочется думать, что Ло согласится, что всё будет в порядке и они смогут прожить свою вечность вместе, Джодах так же будет писать поэмы и вместо имени в названии писать коварные, таинственные звёздочки, а никто и не догадается, что его не привлекла какая-то богатая, молодая дама со строгими родителями, а молодой парень, чьи приключения можно слушать целую вечность, что могла бы быть дана им двоим.       Джодаху грустно от того, что именно ему приходится думать над этим, а не какой-нибудь другой вампир не укусил Лололошку до него, ведь, в конце кого, это слишком сложный вопрос чужого существования, над которым можно мыслить тысячелетиями, так и не найдя какого-то хоть чуть определённого ответа. Хотелось бы, но так не случилось.       Закрытые глаза помогают ещё сильнее окунуться в воспоминания о прекрасных днях и вечерах, что они провели вместе - тихие вечера с едой и свечами, ночи на улице и в доме, когда холод помещения не чувствуется под одеялом и чужими руками, так крепко обнимающими тело.       На столе лежат какие-то ненужные книги, бумаги, ваза с цветами, которые совсем недавно принёс Лололошка именно тогда он, весь грязный и побитый, открыт дверь в дом и громко крикнул, чтобы показать то, что нашёл. Это тогда казалось совершенно умилительным, но не очень то и долг - Джодах заметил огромную полосу крови на спине сквозь разорванную одежду, тогда-то весь дом стоял на ушах, а Лололошка говорил, мол, ничего страшного, и не такие раны затягивались. Потом и вовсе выпил какой-то элексир, раз - убежал опять куда-то! Джодах тогда весь день не мог найти себе места, всё ходил взад-вперёд, пугал живущих в дом на служении у него.       Нет смысла что-то делать в настолько тревожном, побитом состоянии. Джодах аккуратно потушил лампу, стоящую на столе,вышел в коридор и дошёл до той самой комнате, в которой находился Лололошка.       Молодой человек спал совершенно спокойно, ни о чём не беспокоясь, не думая ни о бессмертии, ни о моральном выборе, который пытался решить Джодах. Глаза Лололошки закрыты, а сам он мирно спит. Рука Джодаха сама собой аккуратно погладила любимого по голове, по жёстким тёмным отросшим волосам и тоже закрыл глаза, ложась рядом с парнем.       Аккуратно сгребя в руки парня, Джодах прижался губами к загорелой, покрытой совсем маленькими ранками коже на шее, целуя её и вновь глубоко задумываясь.       Как бы Ло отреагировал на то, что Джодах укусил его без воли? Они почему-то никогда не затрагивали тему того, что Лололошка тоже мог бы стать бессмертным, но вампир был уверен - ему бы это совершенно не понравилось.       Наконец, Джодах аккуратно касается клыками нежной кожи... после чего отрывается и смотрит в открывшиеся глаза. - Что случилось? - Ничего, милый, спи, поговорим об этом с утра.