Это не может быть он.

      Предпоследняя неделя была так сказать, унылой. По крайней мере для Бернарда, что получил отворот поворот. В понедельник, после недели больничных, Рей всё-таки встретился с ним и... отказал. Конечно же это было ожидаемо для итальянца, но всё равно неприятно. Сколько бы он не готовил себя услышать эти слова, сердцу всё равно стало больно. Он любил его на протяжении двух или трёх лет, а немец об этом и не подозревал. Моретти не дурак, он сразу понял, что это будет безответная любовь, даже если бы не появился Сергей. Но всё равно влюбился и признался как последний дурак, в самый неподходящий и в самый неприятный для Рея момент. И... что теперь? Останутся ли они друзьями? Бернард, увы, уже не мог. За ту неделю, что он видел немца на работе, заметил небольшие изменения. Кроме того, что фриц физический уже выглядел не как полутруп, а как обычный, живой, а главное ЗДОРОВЫЙ человек, наряду с этим Рей уже был как-то... веселее что ли? Не знаем, как объяснить это словами, просто... он стал живее. Да, именно живее. До этого складывалось ощущение, будто немец чего-то боится, вечно настороже, вечно напоминает себе о чём-то и казалось, что если он проговорится, то это разрушит его жизнь. У самого итальянца были подозрения, что Рей мог иметь какую-то травму детства или ещё что, поэтому он на первый взгляд такой замкнутый и осторожный. Может он и не ошибся? Моретти не знает, что это могла быть за травма, но он скидывал все некоторые странности именно на это. Например, разговор о прошедших 90-ых годах. Объединение Германии после распада Советского Союза, одно из крупных событий того года. Пусть по факту, им обоим тогда должно было быть не больше пяти лет, но они могли обсудить последствия. Рей был рад пообщаться на эту тему. Это же всё таки его Родина. Но то в каком подтексте он рассказывал было слегка странно. Он осуждал пару моментов и говорил так, будто мог что-то изменить. По типу: «А вот если бы он подумал головой или будь я на его месте. А почему не счёл важным. А почему не сразу?» и всё тому подобное. Немец говорил всё это, будто обращался не к стране, а к его воплощению. Немного необычный способ обсуждения какого-то события, но Бер не был предвзят на этот счёт.       Да и вообще, у фрица много своих странностей. Он любит антиквариаты, нет, не собирать, а просто любит. И чем они старее тем уникальней. Поговорить о философии и одновременно с этим, обсуждать насколько мир изменился. Короче, одним словом как старик. Хотя итальянец и не осуждал его, у каждого свои тараканы в голове. Он ведь и сам не без грехов как бы ему сказали. Со своим красивым личиком, за эти годы он охмурил немало людей, как девушек, так и парней. В большинстве случаев он с ними просто игрался и разбил немало сердец. Тогда это не было чем-то необычным и соответственно, не волновало. Но стоило Бернарду влюбиться в кого-то первый раз и получить такую же игру от другого, так он осознал свои ошибки. Он конечно не побежал в ближайшую церковь искуплять свои грехи и молить прощения, не настолько уж и верующий. Но по крайней мере парень изменил свой образ жизни и мышление, в особенности отношение к другим. А последствием разбитого сердца стала энергия, этот оптимизм и весёлый настрой, которым он всех одаряет. Может быть, в первый раз Рей и вправду увидел в нём не энергичного и молодого парня, что готов веселиться и не думать о чём-то серьёзном, а настоящего, со шрамом на сердце, что скрывал его за очередной маской? Может поэтому немец и дал ему тот урок. — Бернард, какого цвета мой блокнот? — спросил фриц держа в руках эту вещь перед своим лицом. — Красного. — Неправильно, он чёрный. — Как он может быть чёрным?! Я же вижу, что он красный. — Я вижу, что он чёрный. — Значит слепой.       Тройка усмехнулся с его комментариев и того, как тот быстро сдался, поэтому не мучая бедолагу и сказав «посмотри», перевернул тетрадь с обратной стороны, которая как оказалось была чёрной. Надо было видеть лицо итальянца, когда он понял, что тот хотел ему показать. — Никогда не суди других, пока не увидишь их точку зрения.       Фриц был прав на этот счёт. Ему стоит смотреть по сторонам, а поворачиваться назад даже чаще других людей. Вдруг ему это поможет? Но вряд ли уже что-то изменится. Сейчас итальянец просто желал успокоить своё сердце, что заново влюбилось и вновь получило отказ. Кажется, ему ничего и не светило. Даже если бы Сергей не появился, он бы всё равно получил отказ, ведь был не больше чем другом. Эх, как же тяжело разобраться в чувствах. Игнорировать свой объект любви всю эту неделю было трудно, но... он принял для себя решение. Надо прекратить это или, хотя бы взять перерыв. После того, как закончится следующая неделя, Бернард Моретти подаст заявку на перевод в другой отдел, желательно подальше от места, где сидит немец. Он будет ждать той встречи, когда сможет уверенно посмотреть ему в глаза и отпустить.       Как же смешно. Он много лет игрался с чужими чувствами и разбивал сердца, а сейчас он разрывается от этой не разделённой любви, возможно даже сильнее остальных. Видимо, вся его маска оптимизма была лишь способом скрыть свои раны и очень чувствительную натуру. Как же... больно.       Так и завершилась неделя, на которой собственно и проект, за который взялись Рей с Сергеем. Уже сегодня, к полудню дня понедельника, надо лишь сдать последние бумаги и смело его закрывать. Остальное уже не их работа. Если этим двоим нужно было только к обеду, то вот бедному итальянцу пришлось ехать аж с утра и вновь сесть за работу. Скучно.       Наконец-то добравшись, Моретти зашёл в здание и пройдя через пункт с бейджиком, зашёл в лифт. Поднимаясь на, то ли десятый, то ли восьмой этаж, он слегка нервничал. Точнее не нервничал, а на что-то реагировал. С самого утра, он видел насколько неприятное выражение лица было у сотрудников всего здания. Они о чём-то шептались между собой и это слегка нервировало. Такое ощущение, что должно произойти что-то ужасное и... кажется так и есть. Стоило дверям лифта открыться, как он слышит полнейшую тишину и лишь разговор двух или трёх человек, непонятно. Обычно здесь стоит гул с утра между работниками, что пришли пораньше и ещё не начали работать. Но сегодня они какие-то тихие. Выйдя к отделу и видя почти всех сотрудников, что молча опустили головы, он только было собирался спросить: «А чего так тихо?», как увидел своего начальника говорящего с каким-то людьми. Их там человек шесть и кажется, четверо из них телохранители в костюмах, остальные двое видимо те, кого надо охранять. Первый был высокий, немного худощавый, с русыми волосами и серыми глазами, но красивый. Второй чуть ниже, примерно той же комплектации, но со светлыми волосами и карими глазами. Точно не местный, даже акцент выдаёт. Это представители той немецкой компании? У них какие-то проблемы? Итальянец от греха подальше, проскочил как МЫШЬ между столами и сел на своё место. Сидящий рядом коллега заметно нервничал, но надо хоть у кого-то спросить. — Коля, что тут происходит?! Кто все эти люди?! — Бер, ты не слышал? Они ********** — Ты шутишь?! — Нет. — Зачем они пришли? — ... — Колян! Чёрт тебя дери, говори! — Они...

***

      Последняя неделя завершающая проект, прошла наверное самой спокойной и приятной как для Рейха, так и для Союза. С того дня, как немец провёл всю неделю в доме своего... «друга?», «врага?», они более или менее научились терпеть друг друга, начать социализировать. Былая предвзятость, а возможно и ненависть уже ушла. Конечно, СССР никогда бы не простил нациста за то, что он совершил, но, просто смысла помнить уже нет. Эта эпоха прошла ещё лет двадцать назад, когда его страна развалилась, а сейчас ему просто хочется открытого общения. Даже если его собеседником станет фриц. Ну, судя по тому, как изменился его характер, Тройка также старается забыть то время и двигаться дальше. Наверное так даже лучше. Первые пару дней рабочей недели были тихим. Они обменивались короткими разговорами и очень часто посматривали друг на друга, но скорее случайно чем специально. Всё было... хорошо. Очень даже хорошо. Никаких напряжений на работе, никаких странных взглядов, никаких осторожностей. Фриц наконец-то вернулся к тому что было, но с небольшим дополнением в виде... «друга?». Он пока и сам не знал, кем ему приходится Союз, но после тех двух недель открытого общения, уж точно не врагом.       Казалось бы, что такого могло произойти за каких-то две недели? Ведь это такой малый срок, особенно чтобы перейти из положения «врагов» на, «А ты не такой, каким я считал». Наверное, тут всё дело в них самих. Они ведь подсознательно даже и не догадывались, что на самом деле, страны хотели живого общения с кем-то себе подобным, с кем-то, кто хорошо тебя знал, с кем-то, у кого период жизни был в одно время. Это совершенно нормально как для людей, так и для воплощений в целом. Они хотят общения с тем, кто разделяет то же время, жил в те годы, видел и мог анализировать тот период. Старые со старыми, молодые с молодыми и это вполне нормально. А для двух бывших стран, которые уже давно не могли насладиться вот такими вот моментами, эта встреча наверное стала роковой. По сравнению с ней, былая, старая и неприятная ненависть меркла вот уже десятилетия. И для себя же, оба решили, что попробуют всё по другому. Плевать на прошлое, плевать на будущее, их уже нет на мировой арене, они обычные люди и не имеют отношения к политике. Вся их жизнь началась всего двадцать семь лет назад, вот столько им и лет. А Третий Рейх и Советский Союз погибли в тот момент, как их страна перестала существовать, так что, вместо них в мир пришли двое совершенно ОБЫЧНЫХ людей. Рей Агнус и Сергей Клевенник, ни больше, ни меньше.       Выходной казалось пройдёт как обычно. Вкусный завтрак, прогулка по парку, обед можно и оставить на потом, а дома отужинать в каком нибудь ресторане и просто насладиться моментом. Может стоит и собаку завести? Чем не компаньон в такие дни? Вот только звонок ближе к полудню слегка удивил. Союз предлагал для того, чтобы отметить окончание проекта, выпить в баре. Конечно фриц согласился. Причин отказывать особо не было, да и повод есть, почему бы собственно и нет? Вот так, к вечеру, немец собрался и поехал на отправленный ему адрес. По приезде, зашёл на вид в самый обычный бар. Тусклое освещение, но не настолько чтобы раздражать, декорации, гармоничная цветовая гамма тёмного и белого, что не режет глаза, спокойная музыка и атмосфера была приятной. Здесь сидели люди кто за барной стойкой, кто в отдельных сидениях, общаясь между собой и выпивая всего разного, но в основном водку, пиво и кажется виски. Ну, самое часто заказываемое. За барной стойкой какие-то пары и парни, что пытаются подкатить к девчонкам, покупая алкогольные коктейли. Забавно видеть их попытки.       Ища глазами, Рейх заметил слегка знакомую крупную тушку и русые волосы в самом углу бара. Видимо он хотел более отдалённо от людей, но так даже лучше, никто их особо слышать не будет. Подойдя к нему поближе, видит, что тот уже заказал всякого. От обычного пива, до вина, и конечно же водку, любимую свою. Как предсказуемо. — Как любезно было с твоей стороны заказать это, не дождавшись меня. — Не бухти. Я и так знаю, что ты обычно пьёшь. — Ну хоть на том спасибо.       Знаете, Тройка уже не особо реагировал на иногда опрометчиво сказанные слова русского. То ли привык к тому, что коммунист это без злого умысла говорит, то ли его это уже не трогает, он не знал. Но какая разница? То что Совет мог вот так, при обычном разговоре напоминать о том, что они много чего знают друг о друге из-за давних отношений, стало обычным явлением. Союз не особо задумывался об этом и поставил очень чёткую и жирную точку. Он ясно дал понять, «Я никогда не забуду прошлое, но это не значит, что в нём не было ничего хорошего». Примерно к такому же решению пришёл и сам нацист, так что это немое соглашение пришло довольно быстро. И вот, прошло час или два, они не считали, но были слегка опьянены. Их разговоры в основном сводились к работе, коллегам, детям. Для интереса вспоминали и общего врага в лице Британии. Ооо, этот чаехлёб был просто самой обсуждаемой темой. Случай когда он споткнулся прямо на сцене, или когда заставил Турцию варить один и тот же чай целых десять раз подряд, только из-за того, что он делал это неправильно. Наверное ещё один яркий случай произошёл на собрании. Видимо Великобритания уже был на пределе и еле терпел своего партнёра Францию. Настолько, что прямо в середине разговора француза и Канады, он взял и кинул лежавший рядом футляр для очков. Ух, наверное было очень больно. Он так меток попал ему прямо в лицо, что бедолага чуть не свалился со стула, благо успел схватиться за край стола. Дальше уже пошли крики по типу: «Какого хрена ты творишь?!» и «Заткнись хоть на пять минут! От твоей болтовни уже голова раскалывается!».       Эх, прекрасные времена. Дальше разговор как-то неосознанно сводился к политике других стран и вообще воплощений. Особенно они обсуждали их странности, характер и привычки, что бросались в глаза. Было забавно, но... в какой-то момент русский решился спросить. Он знал, что лучше бы ему никогда и не думать об этом, но вот незнание ответа его огорчало. Он так и не понял, что тогда произошло, да и сам немец не желал об этом рассказывать. Весь сок в том, что фриц и не отрицал это в прошлом, так что да, подозревать здесь неладное, явно причины были. — Рейх. — М? — Можно спросить? Почему про тебя ходили те слухи в 40-ых?       Стоило прозвучал вопросу, как Тройка резко изменился в лице. Он конечно мог понять, что коммуниста могло это слегка волновать, но не настолько же, чтобы спрашивать об этом сейчас! Союз повёл себя грубо, даже для него самого. Что за бестактность? Немец быстро нахмурил брови и сразу дал понять, эта тема никоим образом не обсуждается. И тут дело не в том, что ему неприятно, а в том, что он был готов закипеть от злости. Не самое приятное напоминание. — Хорошо. Извини.       Совет же продолжил пить, мысленно ударив себя по лбу за такой вопрос. И почему в такие моменты он ведёт себя настолько глупо? Он конечно мог предположить, но правда может быть и другой. Почему же слухи о том, что Рейх «шлюха», были так активны всего пару месяцев? Он сперва не обращал на это внимания, ведь они уже оборвали отношения и не вмешивались в личную жизнь друг друга. Эти слухи русский услышал от других стран, а вот кто первоисточник, так и не раскрыли. Никто уже и не помнит. Самое удивительное в этом было то, что пусть нацист и не подтверждал, но он и не отрицал! А значит, тут явно что-то имело место быть. Откуда же всё-таки взялись эти слухи? И... как это могло начаться? Русский и другие воплощения примерно знали его характер и то, что фриц никогда бы не стал опускается до такого унизительного положения. Но, кажется, это всё-таки произошло. Ведь даже в таких слухах, была доля правды. А вот раскроет ли немец причину или нет, коммунист не знает. Наверное им просто нужно время.       После бара, слегка пьяные, но более менее довольные страны, решились просто пройтись по тёплому вечеру. На улице уже было темно, но город всё ещё оживлённый. И откуда их столько берётся? А, точно. Выходной. Здесь гуляют много парочек, друзей и семьи с детьми. Это очень даже приятно. Многие люди, которые проводят время в одиночестве, очень любят эту атмосферу, потому что так они хоть немного чувствуют себя... частью чего-то. Наверное им двоим этого тоже очень не хватало. — И что посоветуешь? — Ну... Не знаю. Россия ведь хороший сын, думаю, если он всё-таки и обижен на тебя за что-то, то поговорит с тобой. Дай ему время, может у него и вправду есть важные причины. Но сильно затягивать тоже не советую. — Может ты и прав. Хотя, он меня игнорирует вот уже два месяца как я приехал в город! Мне кажется или он мне за что-то мстит? — Ну, просто позвони. — И каждый раз слышу от него: «Извини бать, нет времени!». — Забудь. У твоего сына тоже должно быть личное время. Может он кого-то себе завёл? — Россия и отношения?! Ахахахаха! Это две несовместимые вещи! — *тыкнули в бок*. — Ай! Эй! — Ну тебя. В собственного сына не веришь. Теперь понятно, почему он тебя игнорирует. — Это не...       Не успел Союз и договорить, как случайно столкнулся с кем-то. Группа молодых людей шла вперёд и кто-то нечаянно оказался прямо перед коммунистом. Оба были примерно одного роста и так шли, ударившись головой, что упали на землю. Конечно же каждый поспешил помочь своему знакомому встать. Но, неожиданно прозвучал какой-то хруст и только страны узнали этот звук. Линза. Совет выронил линзу и на него наступили! Вот чёрт! Союз как осознал это, поспешил прикрыть глаз рукой, ведь люди могли увидеть его склеру и узнать в нём воплощение. Это уже опасно. — Извините. — Нам не нужна ваша помощь!       Слегка выкрикнул Рейх, ведь ему приходится порядком нагрубить чтобы отвлечь внимание парней и помочь русскому подняться. Быстро собравшись, он потянул его за руку между зданиями и завёл в переулок где никого не было. Они слегка вздохнули с облегчением. — Выпала, да? — спросил фриц, положив руки тому на лицо и присматриваясь. — Да. — Ответил Совет и убрав свою руку, показал правый глаз без цветной линзы. Сразу же видно белую и чистую склеру. Доказательство их истинной сущности. — У тебя разве нет запасной? — Я сегодня её забыл, остались дома. — Тогда придётся поймать такси, чтобы не привлекать внимания. — Угу.       Они быстро вышли к дороге и поймав первую попавшуюся машину, поехали по адресу где жил русский. Рейх же от переживания даже сам не заметил, что добровольно провожал коммуниста прямо до дома. Не хватало, чтобы кто-то увидел его ходящим и прикрывающим один глаз. Вдруг кто-то решил что у него травма и вызовет скорую? Или попытался помочь? Лучше не высвечиваться.       Доехали они быстро, минут за десять. Таксист же даже не обращал внимания и просто довёз до места назначения. Осознание того, что нацист приехал к нему домой, пришло только тогда, как Союз уже зашёл в дом. А выгнать-то он не может. Слишком грубо к тому, кто тебе помог. Пройдя в дом, оба вздохнули с облегчением, а коммунист ещё и предложил Рейху зайти на чай. Да тот и не отказал. — Зачем ты надеваешь их обратно? — Ну... не знаю. Просто привык ходить в них когда-то кто-то рядом. — Но сейчас ведь в них нет смысла. — Да, ты прав.       Совет и вправду понял что, нет никакого смысла носить лизну в присутствии такого же воплощения. Поэтому вытащив её со второго глаза, положил в специальную формочку и расслабился. Как же приятно, когда твои глаза вздыхают с облегчением, они ведь были под плёнкой целый день и наконец-то почувствовали свежий воздух. Такое ощущение, что с него сняли какой-то груз, так облегчает. Пройдя на кухню, Союз слегка удивился, ведь, видел сидящего за столом немца и... он также снял свои линзы. Встретившись взглядами, обоим стало неловко. Эти глаза, белые, знакомые, прямое доказательство того, кем они были в прошлом. Сразу же вспомнилось прошлое и то, каким мог быть взгляд их партнёра. Они были полны ненависти, дружбы... похоти. Они видели много эмоций в друг друге и прочитать некое... волнение было не трудно. Им нужно как-то разбавить атмосферу.       Знаете, они ведь уже не те, что прежде. Их чувства, эмоции и отношение, всё это изменилось. Может и не прям сразу, но изменилось. За все эти годы они уже давно приняли свою изменившуюся натуру. Особенно эмоциональную. Ведь страны как теряют власть, так и их внутреннее чувство больше открывается. Словно барьер из трёх уровней разрушается. Они уже не те бесчувственные глыбы льда, они полноценные люди, лишь с внешней особенностью в виде глаз и долгой жизнью. А так, они те же самые. Они тоже хотят влюбиться, хотят видеться с семьёй, если она есть, наслаждаться жизнью, а не сидеть дома и впадать в депрессию. Это не для них. Наверное, именно это долгое воздержание в течении тех лет, что они правили, заставляет их быть столь жадными на эмоции. Им так легко разозлиться, так легко обидеться, но и влюбиться и быть насыщенными эмоциями тоже легко. Неужто природа им таким образом возмещает то, что они не могли иметь с детства? Возможно это и так. Третий Рейх и Союз только по этой причине могли наконец-то показать свои истинные эмоции. Пусть в начале коммунист и был зол, но со временем и он привязался к этому немцу. Тоже самое относится и к самому фрицу, который начал понемногу открываться, хотя и не забывал как изначально начались их отношения при встрече два месяца назад. Но это уже позади, у них сейчас всё хорошо. Даже если проект и закончился, они не хотят прерывать общение. Должны же они наконец-то получить возможность почувствовать себя... по настоящему живыми.

***

      Понедельник, окончание проекта. Им обоим лишь надо сдать последний отсчёт к полудню и всё, наконец-то работу можно считать завершённой. Начальник даже дал им обоим неделю отдыха считая со вторника, так что они оба уже сразу планировали то, как проведут эти выходные. Может съездят в другой город, а может по полной оторвутся в клубах и барах, а может займутся своим хобби, столько идей. И да, Рейх даже и не задумывался о том, что Союз мог ему отказать в составлении компании на эти выходные. То ли был уверен в положительном ответе, то ли он сам не мог представить их без коммуниста, фриц не знал, да он и не переживал. Если откажет, то так тому и быть. Главное отдых. Хотя, шанс того, что ему откажут, крайне мал, так что нацист уже уверенно и спокойно предлагал русскому идеи, а тот и не возражал, даже предлагал свои варианты. — Нет! Никакой рыбалки! — Да что тебя не устраивает? — Один раз меня уже взял ЯИ с собой, так это был кошмар. Я уже подумывал о том, чтобы иссушить воду и так выловить рыбу. Так что нет! — Тогда никакого клуба. — Что?! Но ведь это самая завершающая часть недели! — Вот И-МЕН-НО! — Жадина! — Это я то?! Сам такой! — Ты как ребёнок! — От такого же ребёнка и слышу! — Заткнись! — Сам заткнись!       Эта, НЕ ДЕТСКАЯ игра «Кто кого перекричит», началась прямо по дороге в здание компании. Хорошо что сейчас только полдень, рабочий час и их мало кто услышит. Было бы хорошо вот так вот не спеша идти на работу, если бы Союз со своей рыбалкой и Рейх со своим клубом не лез. Совет и вправду не ожидал от строго и, на вид консервативного немца, что при взгляде на него представляешь как парень сидит в тусклом кабинете и читает книги укутавшись в плед, предложение в виде похода в клуб в качестве завершающей темы недели. Это совершенно не сочеталось с его образом, но каждому своё. Да и сам Тройка тоже не ожидал, что первое, что предложит русский, это поход в музей восковых фигур. Он ожидал услышать бар или ту же рыбалку, но нет, рыбалку он оставил самым последним, а на первом месте стоял музей. Видимо, ему и вправду было очень интересно. Но прямо сейчас они так и не решили, уступит ли фриц, согласившись поехать на рыбалку или же останется на своём и лишиться похода в клуб. Идти каждый один оба не желали, так что придётся договориться. Одному слишком скучно, да и на всякий случай, вдруг что не так пойдёт. А с кем-то всегда намного спокойнее. — Выбирай! Либо идём на рыбалку, либо пьёшь один. — ...Угх. Ладно! Твоя взяла! Но лучше бы тебе найти чем меня занять. — Да не волнуйся, найдём занятие. Тебе понравится рыбачить. — Очень сильно в этом сомневаюсь. — Зато я посмотрю как ты эту же самую рыбу будешь уплетать за обе щеки. — Повар из тебя намного лучше, чем рыбак. — Ну тут не поспоришь.       Пара направлялась вверх по лифту. Они так разговорились о своём, что совершенно не замечали того, как на них смотрят окружающие. А смотрели они недобро. Что же такого изменилось за один вечер? Немец с русским оказались на нужном этаже, вышли из него и направились в сторону своего отдела, вот только резко остановились, стоило им увидеть выражение лиц коллег. Все они молчали, кто-то смотрел встревожено, кто-то осуждающе, а кто-то просто боялся поднять взгляда. И самый наверно шокирующий взгляд был у Бернарда. Стоило парню встретиться глазами с Рейхом, как он резко вздрогнул и поспешил опустить взгляд, слегка дрожа. Тройка же лишь застыл от шока, он просто не мог понять, что происходит. С чего у всех такая реакция? Чего они так испугались? Он уже было хотел что-то сказать, как почувствовал руку Союза у себя на плече. Повернувшись, видит, что он качает головой и немо говорит: «Бессмысленно». Что именно бессмысленно? Кажется, Совет догадался о том, что происходит и уже ожидал худшего. Фриц не хотел терпеть эти взгляды, он желал уйти отсюда как можно скорее. Только он дёрнулся, а двери кабинета начальника открылись и оттуда вышел и он сам. — Рей, Сергей, зайдите в мой кабинет.       И вот, под самые разные взгляды своих коллег, пара прошла внутрь. Им обоим становилось не по себе, а о том, что все молчали как в гробу, ещё больше. Поникший взгляд всегда улыбающегося или хотя бы довольного начальника, ещё больше обескураживал. Пара прошла внутрь и стоило им оказаться в кабинете, как они напряглись. По крайней мере Союз. Рейх же лишь завидев знакомую макушку со светлыми волосами, был готов вскипеть от злости. Они оба не могли не узнать эту персону стоящую перед ними. Как бы не хотелось, но никогда не забудешь. — Ну здравствуйте, господа. Как давно мы не виделись.

...США...