Ecstasy of relationship

Красивые золотые листья падали с деревьев, опускаясь в мутные лужи, скрывая их от чужих глаз, словно пытаясь украсить такую серую дорогу своей яркой пестротой. Скарамуш нервно тянул лямку сумки, в которой лежала его любимая гитара, идя рядом с Сяо. Юноша шел так же молча, чувствуя какую-то странную неловкость, которая тянулась меж ними как кисель. Скарамуш взглянул на Сяо, подмечая красоту паренька. Ничего не предвещало беды, да и мало кто думал, что какие-то дураки будут ездить на велосипедах после дождя. Но прокатиться на чём-то под этими золотыми могучими деревьями и правда было неплохо, даже, если быть более честным — было восхитительно и желанно. Навстречу ребятам выехал велосипедист. Незнакомец промчался в ничтожных миллиметрах от Сяо, больно задевая его ручкой, едва ли не сбивая юношу с ног и обрызгав его мутной и грязной водой из лужи. Пострадавший отпрыгнул, держась за локоть, по которому больно попало рулем, и жмурясь. — Ай! — вскрикнул Сяо, больше из-за страха, чем от боли, — больно… Парень сглотнул, сжимаясь и смотря на ободранный локоть, на котором показывались маленькие следы крови, а сама ранка сильно пекла. Ощущения от этого были такие же как в детстве, когда, не уследив за дорогой, падаешь, обдирая свои ладошки об твердый асфальт. В общем совершенно неприятные. Скарамуш посмотрел на Сяо, сжимая руки, злясь и взрываясь, начиная орать в след велосипедисту. — Ты, сраная ошибка природы! — кричал паренек ему в след — Для тебя придумали велодорожки, имбецил тупоголовый! Скарамуш выглядел раздраженно и очень-очень зло. Он скалился и хмурился, кидая незнакомцу в след острые, как бритва, фразы и грубые слова. Прохожие на улице непонимающе и осуждающе смотрели на кричащего парня. — И не стыдно же так кричать, да и ещё на всю улицу! Что же за поколение пошло? Стыд и позор. А вот в мои годы у нас бы промолчали и пошли помогать товарищу, а не вот это! — она сплюнула куда-то в бок и пошла далее по дорожке, причитая и говоря, что это поколение ни на что не способно и может только орать на всех подряд. Скарамуш же плевать хотел на чье-то одобрение и ругань. Он все же подошел к Сяо, беря его руку. Юноша отметил, насколько тонкие и элегантные руки у Сяо — ему только и играть на фортепиано или пианино. — Сильно болит? — спросил музыкант тихо и осторожно. Он волновался за юношу, а взгляд стал мягким и более нежным. Скарамуш выглядел более аккуратным с Сяо, словно его друг это фарфоровая куколка. — Достаточно, — произнес юноша, глянув на Скарамуша. Кажется, время вокруг замедлилось, начиная тянуться медленно, словно сладкая нуга, тая даже от теплых взглядов и заставляя сердце едва-едва трепетать. — Тогда стоит обработать, подожди, — попросил Скарамуш и сбегал к магазинчику, покупая воды. Вскоре он вернулся и стал аккуратно поливать на руку Сяо, смывая грязь с ранок. Парень аккуратно дул, уменьшая боль, а после наклеил аккуратный пластырь. — Уже лучше? — спросил он, глянув снизу вверх на Сяо. Ответом юнца был легкий кивок и слегка краснеющие щеки. Он убрал руку, аккуратно разгладив пластырь и неловко отведя взгляд вниз, на аккуратно зашнурованные кроссовки. — Спасибо, — произнес он тихо и немного неловко. — Да не за что, — посмеялся Скарамуш поведя плечами, — ты весь мокрый, — отметил юнец, опустившись к намокшей и грязной штанине, что неприятно липла к телу Сяо. — Вот черт… — Я могу проводить тебя до дома! — вызвался музыкант, неловко посмеявшись, а его другу осталось лишь согласиться, смотря на весьма милую улыбку. Вместе они медленно пошли к дому Сяо. Скарамуш оттаял, рассказывая какие то веселые и весьма опасные вещи из своей жизни, а тот лишь слушал, кивал и посматривал на собеседника. Прохладный ветерок заставил обоих поёжиться, сильнее укутавшись в свои теплые кофты. — Вот мы и на месте, — подал наконец голос Сяо. Музыкант лишь немного рассеянно кивнул. — Да… и в правду. Пока? — Пока, — кивнул юноша, улыбаясь и уходя в дом. Чжун ли оглянулся на хлопнувшую дверь. Он стоял на кухне у окна, держа в руках горячую чашку свежеприготовленного чая. — Добрый день, Сяо, — произнес мужчина, смотря вниз на курящего и счастливого юношу, смотрящего задумчиво на дверь, куда ушел Сяо. Чжун Ли тихо хмыкнул, разворачиваясь тогда, когда парень под окнами пошел прочь от дома — Прямо влюбленные голубки, — подумалось почему то Чжун Ли, заставив мужчину улыбнуться.