Ты видишь меня насквозь? (Сосочки)

Стив родился, когда многослойность в одежде правила миром. В его время мужчины носили несколько слоев исподнего под костюмами, а под платьями женщин скрывались заслоны из белья. Тогда требовалось намного больше усилий, чтобы добраться до тела под всей этой одеждой. Стив до сих пор ждал, что люди будут уважать приличия и ответственно прикрывать самое сокровенное. По крайней мере, он пытался убедить в этом самого себя. На самом же деле, ему нечем оправдать то, сколько времени ему потребовалось, чтобы понять, почему Баки стало невозможно теперь застать без рубашки: даже дома, даже по пути в ванную. А ведь Стив просто не обращал на это внимания, пока однажды Баки не вышел из душа с чистой и влажной кожей, но все равно в той же белой футболке, в которой пошел туда. (Стив ничего не мог с собой поделать, он был не в силах не заметить того, как влажная ткань пристала к его телу и натянулась на мускулах, завораживающе облепила его руки, не скрывая маленьких выступов на груди Баки, которые когда-то были самым любимым местом для прикосновений и у Стива, и у Баки...)

***

Сначала он думает, что, возможно, виной всему шрамы. Но когда Баки требуется чинить руку в мастерской у Тони, он надевает майку или закатывает рукав рубашки, открывая металлическое плечо и изуродованное, исковерканное место, где оно крепится к туловищу. У Баки множество шрамов по всему телу. Стив знает об этом. Может быть, Баки стыдится этих шрамов, вызывающих у него мучительные воспоминания? Но не похоже, будто Баки стыдится чего-то.

***

Баки серьезно ранен на миссии, и они везут его в госпиталь, торопясь наложить швы до того, как он потеряет слишком много крови. Два долгих часа Стив проводит в непрерывном ужасе, не в силах не думать: неужели это ранение станет тем, что в конце концов убьет Баки? А потом его паленая сыворотка включается, и раны начинают заживать. Проходит целый день, но в конце концов Баки приходит в себя и видит Стива возле своей постели. Когда они встречаются глазами, он улыбается. И это самое прекрасное из всего, что Стив когда-либо видел. А потом Баки опускает взгляд на свою грудь: врачам пришлось раздеть его, чтобы наложить бинты под грудной клеткой. Он видит это и замирает. Медленно и сосредоточенно он тянется за больничным одеялом и укрывается им до подбородка. Делая это, он чуть дрожит, явно пытаясь изобразить, что замерз и хочет согреться, и наконец расслабляется, когда все его тело оказывается надежно скрыто под тканью. В течение всей этой сцены его лицо остается совершенно невозмутимым. Но ритм сигналов на сердечном мониторе зашкаливает настолько, что почти сливается в непрерывный панический вой. Стив невольно думает, что с Баки случилось что-то, о чем он еще не знает, что-то, что было еще хуже всех так тщательно задокументированных ГИДРой пыток, которые Баки пришлось перенести.

***

Стив ощущает вину, фантазируя о человеке, настолько искалеченном, что иногда даже имени своего не помнит. Но представлять себе кого-то несуществующего, вожделеть просто тело без лица, чтобы подрочить на него, еще хуже. Так что он всегда думает о Баки и молится, чтобы тот не стал спать с ним только из благодарности или потому, что чувствует себя в чем-то ему обязанным. Он вспоминает первый раз, когда они были вместе. То, как Баки скользнул ртом по его груди и поймал губами сосок, а Стив возмутился, что он не какая-нибудь девица, с грудями которой Баки вздумалось поиграть. «Это не имеет никакого отношения к тому, парень ты или девушка, — возразил Баки. — Это просто приятно. Давай ты сделаешь так мне». И Стив прижался ртом к груди Баки и стал сосать его соски и прикусывать их, а Баки стонал так громко, что Стив даже решил, что он слегка переигрывает, лишь бы подтвердить правоту своих слов. Но потом он увидел, каким возбужденным и темным от прилива крови стал член Баки, как с него капает, будто выпрашивая кусать еще и сильнее, в то время как сам Стив только начал возбуждаться. Но теперь его реально завел сам факт того, что он мог так управлять телом Баки.

***

Однажды Стив велел Баки лежать, не двигаясь, и держать руки над головой, чтобы не мешать ему. Он оседлал живот Баки и просидел так не менее часа, потирая соски Баки ладонями и кончиками пальцев, царапая ногтями и щипая, если тот начинал хныкать, и коснулся ртом, лишь когда Баки по-настоящему взмолился об этом. Стиву потребовался весь его небольшой вес, чтобы удержать Баки на месте, когда он сжал один из сосков зубами. Но он не останавливался до тех пор, пока Баки не разрыдался, а его сперма не потекла вниз по спине Стива к пояснице.

***

Это так прекрасно — касаться Баки снова. И Стив немыслимо благодарен за то, что быстро может возбудиться по новой: ему явно потребуется это умение. — Дашь мне трахнуть тебя, Стиви? — выдыхает Баки, и все, что Стив может сделать, — это отчаянно закивать в ответ. Да, да, все, что захочешь. Ему хочется ощущать Баки в себе, ощущать вокруг себя, касаться его, хочется узнать, помнит ли тот его эрогенные зоны, хочется заново исследовать тело Баки. Но в следующий миг руки Баки накрывают его, и все связные мысли, какие были у Стива, растворяются в воздухе. Он ощущает себя так, будто давным-давно утерянный кусочек пазла нашелся и встал на нужное место, будто последняя страница написана в его любимой истории. Так, будто он вернулся домой. Лишь спустя какое-то время Стив понимает, что за все это время Баки так и не снял рубашку.

***

Они оба падают на кровать, и Баки оказывается внизу. Стиву хочется рассмеяться (или умереть от позора), потому что двое ко всему готовых суперсолдат умудрились не заметить забытый ботинок, валявшийся на полу, и запнулись об него. «Вот тебе и улучшенные рефлексы», — хочет сказать он. Но потом он чувствует, как часто и быстро вздымается грудь Баки, распростертого под ним. Глаза у него мутные и испуганные, но он заставляет себя завести обе руки за голову, поднимает подбородок и разводит колени. — Я... я готов, сэр, — шепчет Баки. Голос его чуть дрожит. Стив шарахается от него так, будто его обожгли.

***

Стив проносится по тренировочному залу, обходя все старательно запрограммированные Тони препятствия и ловушки, отскакивает от дальней стены и бросается в обратном направлении. Ему необходимы физические нагрузки, чтобы прочистить мозги. Он был уверен, что Баки нравился секс с ним так же, как раньше, во всяком случае, пока тот сверху, но стоило ему оказаться под Стивом, и тут же включился какой-то старый протокол поведения. Стива буквально трясет от одной мысли, что Баки приучили покорно принимать подобное, даже если он буквально задыхался от ужаса. Имеет ли он право заниматься с Баки сексом теперь, когда знает, что такое может случиться? Сумеет ли он вовремя заметить, что происходит, пока не станет слишком поздно? — Чувак, ты вообще умеешь бегать, как нормальный человек? — спрашивает стоящий в дверях Сэм. Стив замирает, окидывает взглядом маршрут, по которому носился взад-вперед, и смеется. В его смехе звучат истерические нотки.

***

На этот раз Стив очень осторожен. Он следит за тем, чтобы оставаться снизу, скорее получает себе внутрь член Баки и старается сохранять ясность мысли, невзирая на то, как прекрасно ощущается то, как Баки растягивает его внутри. Одного этого всегда хватает, чтобы свести его с ума, но сейчас не тот случай. Он гладит и сжимает Баки везде, где тому всегда особенно нравилось, не обращая внимания на преграду в виде рубашки между ними. И это работает. Баки выглядит счастливым, настолько переполненным удовольствием, что не знает, что с этим делать. И когда Баки скулит ему прямо в рот, именно так, как он всегда делал, когда хотел... Рефлекторно Стив ныряет лицом вниз и накрывает сосок Баки губами сквозь рубашку, лаская его языком и посасывая так, что ткань сразу же намокает от слюны. Баки благодарно вздрагивает и снова толкается внутрь, все быстрее и глубже, пока Стив не кончает, бессильно распахнув рот вокруг соска Баки. Но едва опомнившись, он принимается сосать снова, совсем легко, и перестает, лишь ощутив внутри вспышки тепла, подтверждающие, что Баки кончает следом. Под своей щекой Стив ощущает, как быстро колотится его сердце. После Баки лежит рядом с ним и дышит Стиву в плечо. Медленно, осторожно снимает рубашку и вытирает их обоих, а потом отбрасывает ее в сторону. И Стив наконец-то окунается в ощущение прикосновения кожи к коже.

***

Позже, когда Стив уже почти спит, краем глаза он замечает, как Баки проводит живыми пальцами по собственному телу, задержавшись возле того соска, который сосал Стив. Он глубоко вдыхает, прежде чем прикоснуться к нему. Тихий звук вырывается у него из горла, когда он трогает себя. В темноте его глаза влажно блестят от изумления. — Совсем не больно, — произносит он шепотом.