Карие глаза

      Лучи солнца ласково касаются горизонта, окрашивая небосклон и воздушные облака в нежно розовый цвет с трогательными крапинками фиолетовых капель — начало октября. На улице ещё тепло, но истомлявшая духота сменяется на приятную свежесть. А природа раскрашивается в притягательные краски, чаруя своей естественностью.       — Как же хорошо. — с наслаждением шепчет Валя, прикрывая глаза и вдыхая утренний влажный воздух, чувствуя, как лёгкие наполняются сладким терпким ароматом ранеток, что отцветают в садике дома. В то время, как Валентина дышит свежим воздухом, наслаждается эстетикой неба, от этого всего рисует в голове романтичную и красивую сказку, кто-то берёт сигарету и, вдыхая, выдыхая, портит себе здоровье и уничтожает работы лёгких. Её душу исполняет непонятная, и даже пугающая лёгкость. Мысли настолько чисты, что можно сказать про них — стерильны. Нет никакого сомнения или закравшегося страха. Просто умилительная томная робость. Но стоит ей лишь вспомнить о том, что вчера она сама самозабвенно подтвердила игры с Дьяволом, и всё её естество содрогается от паники. Егор. Он ядовитыми плетями закрался в сердце и сознание школьницы. Его эксцентричность и непробиваемая самоуверенность — разрушающие силы. Как бы ей хотелось обломать этому демону рога, подарить крылья, а потом с упоением заставить его свалиться на чёрствую землю, переполненную тем, чего он так остерегается! Заставить его самого прогуляться по всем девяти кругам ада! Не порть себе настроение мыслями об этом мерзавце. — приказывая себе, думает Валя, поправляя лямки рюкзака на своих плечах, ступая по раскрошенной дороге. На улице тихо. Только соседские дети о чём-то спорят с самого утра, заставляя раздражаться вечно занятого отца. Он нехотя открывает дверку мини-вена и строго зыркает на непослушных чад, что спешно загружаются внутрь машины. Пройдя ещё несколько десятков метров, ученица вяло прислоняется к стенке автобусной остановки, продолжая всё время прокручивать у себя в голове её однозначно странную связь с Егором. До холодного пота по коже, до гусиных мурашек, до болезненной тревоги. Вот так пугает этот парень с голубыми глазами неба, такими, что трепет окутывает волнительным одеялом, когда они касаются своим взглядом. Парень с жутким, хриплым шёпотом и какими-то до непонятности парадоксальными наклонностями... Он тот самый плохой парень. Тот, который курит, ругается матом, пьёт и грубит старшим. У него разбиты костяшки пальцев, рассечена бровь и дурацкая ухмылка на до одурения манящих губах. Он сошёл со страниц комиксов. Нарисованный, нереальный. И Вале бы хотелось стереть тот момент, когда она впервые столкнулась с ним. Стереть и перемотать, чтобы никогда не возвращаться к этому опасному и глупому повороту в её жизни. Но она так отчаянно бросила вызов самой себе. По дурости ли? Или потому что мама говорит «нельзя», а девичье сердце желает окунуться во что-то запретное, в то, что затрагивает душу? Необъяснимым сплетением дорог именно Егор появился на её пленке. Так всё же стереть и перемотать...? Однако ночные раздумья, сжимание подушки в руках и открытая форточка навели школьницу на мысль, что игра стоит свеч. Что она хозяйка своему сердцу и что не будет бездумно трепетать от какого-то там парня на крутой тачке. Её принципиальность и жуткая своенравность привели к тому, что желание доказать «я никогда не влюблюсь в тебя, Егор» — не просто слова. Ну, конечно, стремление скинуть корону с его головы и показать всю прелесть страданий от переизбытка чувств натолкнули её на это дело. Хотя думать-то уже поздно. Вчера она и так дала своё полное согласие на «развлечения». Да и, вообще, её кто-нибудь спрашивал?! Так что её раздумья — это ненужное разглагольство!       — Хэй, Валя. — выдёргивая ученицу из важных дум, добродушно отзывается высокая девушка в той же форме, что и сама шатенка. — Я вчера кое-что заметила... — как-то неуверенно начала она, пиная носком кед мелкие камни под ногами. — Ты встречаешься с Егором?