stay with me

Комната была пуста и одновременно наполнена. Наполнена мелодичным потоком ритмических фигур. Спокойно ступая друг за другом, они складывались в мелодию. Ту, что своей особенной гармонией заполняла пространство. Наполнена важными глупой человеческой душе вещами. Из квадратных стопок музыкальных дисков, гордо стоящих по всей комнате, выстраивался собственный маленький мегаполис. А у шепчущих их мелодии стен разместились великаны-небоскрёбы, целая коллекция книг и сборников, тех, что вмещают сотен уникальных идей. Наполнена мыслями, утекающими из чистого сознания наружу комнаты. Они прозрачной дымкой обвивали и небоскрёбы, и мегаполис, и даже фигурки, наполненные ритмом, были пойманы ей. Комната была полна, но вместе и пустовала. Пустовала, не имея в себя ярких раскрывающихся букетов жизни. Никто не мог вдохнуть их запах, почувствовать весеннюю свежесть, наполнится до краёв волшебством пылающего чувства, желания жизни. А её юная хозяйка всё тянула руки к нитям, расстилающимися дальше, чем можно было представить. На её отрешённом бледно-мраморном лице застыла потерянность. Бездонные глаза смотрели не на потолок, а проходили куда-то далеко за него, не собираясь возвращаться к действительности. Догорали минуты и часы, но она оставалась неподвижна, не ощущая ни времени, ни прохлады идущей от пола, где в гуще квадратного мегаполиса, задача отыскать её теряла свою вероятность. Это был маленький наполненный вакуум для нескончаемого поиска конца молочной нити и дымкой мыслей. Вопрос «что нужно делать?» перекликался с вопросом «что можно сделать?», переходя в самый главный — «зачем?». Невидимую цепочку разбавляла гармония музыки, которой можно было наполнять лёгкие. Приёмник замолчал, вводя в замешательство каждый привыкший к музыке небоскрёб и весь мегаполис. Замолчал только на мгновение, чтобы низким голосом поприветствовать ночных слушателей. — Как вы знаете, мои дорогие гости, через считанные часы под крылом агентства Big Hit Entertainment дебютирует вторая мужская группа. Парни получили огромную поддержку не только от…. — Но данное объявление не доходило до рассеянного слуха, ведь не занимало ни единой крошки его внимания. До секунды, когда в комнате раздалось имя, так хорошо знакомое ей. — …А также Кан Тэхён. Последний же участник, горячо надеюсь вы не пропустили объявление о его присоединении к группе, это Чхве Бомгю. Вскоре вежливый голос закончил тревожить жителей квартиры, вновь погружая бытие в плавное звучание ритмических фигурок. Но только на секунду, весь мир, пустой и наполненный, остановился. Полузакрытые глаза широко распахнулись. Неподвижное тело вдруг наполнилось жизнью, резко поднимая девушку на ноги. Отсчёт времени по бесшумному щелчку перезапустился. Стоило мелодичному потоку фигурок замолчать, как дверь прочертила своей фигурой острый угол, и сама того не ожидав, захлопнулась. Открывая ту реальность, что скрывалось за пределами искусственного вакуума. Теперь юная особа знала, что делать. Об этом свидетельствовали и звуки шагов, уверенно остающиеся позади, и искрящиеся перламутром в ярком лунном свете глаза-бусинки. Она приняла решение. Говорят, что воспоминания имеют свой цвет и запах. Свой вкус. Девушка никогда не верила данным словам, не чувствовала ничего похожего прежде. Но сегодня она узнает точно. Узнает, живы ли воспоминания, а если да, то каковы на вкус? Последний автобус и томление в ожидании на протёртом заднем сидении. Через открытые верхние окошки можно было ощутить спокойствие, проникающее внутрь вместе с ночной свежестью. То укрывало плечи и шептало в ухо умиротворённо. Как повернётся судьба? Что она ответит на такую безрассудную решительность? Транспорт распахнул свои двери, равнодушно намекая на окончание позднего путешествия. Девушка покинула автобус, всё так же продолжив путь. Удивительно, как хорошо она помнит эту дорогу, словно маршрут не сотрётся даже через многие, многие годы, как часть неё пронесётся сквозь время. Помнит редкие каштаны, всегда любопытно встречающие их своими длинными ветками. Помнит большие глаза, так походившие на окна. Но нет, все эти высокие здания смотрели на прохожих именно глазами, а ещё не прерывали свои внутренние тирады бессмысленных разговоров. Хоть сейчас их тяжёлые веки плотно закрыты, не имея власти освещать всё собой таким поздним часом. Чем выше уходили чёрные ботинки, наступая на плитку очередного этажа, тем сильнее вздымалась её грудь от глубокого дыхания. Последний коридор и отчётливый стук сердца прямо в ушах. Девушка остановилась у той самой серебристой двери с двумя замками. Непослушная рука вместо того, чтобы кулачком уверенно коснуться её металлической поверхности, запустила пальцы в светлые волосы, отливающие россыпью разнообразия каштановых оттенков. Короткий выдох, еле вырвавшийся из груди, и звучание звонка оглашает пространство по ту сторону своей протяжной свирелью. Ответом послужила мёртвая тишина. Она пробирала до мозга костей, и пробрала бы до безумия, не будь шатенка так сдержана. — Неужели… — её осипший голос дойдёт только до самого чуткого слуха. Мысленно девушка отсчитала то ли несколько минут, то ли часов. Опустив медленно гаснущие, как свечки глаза, она повернулась обратно. Так было даже лучше. И не важно, как дрогнули совсем замерзшие ладони, не важно как сжалось бедное сердце. — …Хини? Голос отразился от опустевших стенок в голове, так, словно он никогда и не замолкал. Слишком реально, для того, чтобы поверить. Ночная путешественница, не замечая как дыхание само задерживается, разворачивается обратно, слегка скрипнув подошвой ботинок. Взгляд, обретающий погасшие робкие огоньки, медленно коснулся таких знакомых и родных черт лица. Сейчас невыспанного, смятённого лица, что не верило своим точно таким же глазам. Хини делала шаги вперёд, приближаясь к парню и развеивая блеклый свет коридорных ламп. Стоило огонькам перейти на те самые глаза, как они со всей силой вспыхнули, засияли ярким пламенем, вспоминая целую жизнь, как оказалось, не забытого прошлого. Невозможные глаза Бомгю как и тогда, приказывали растаять всем мыслям и сомнениям, растаять перед ним, медленно просыпающимся и обескураженно взирающим на неё. Между миром русого и девушки за одну секунду восстановился собственный. Взгляды бесконечно переплетались давно увядшими стебельками, давно увядших цветов жизни. Чтобы от волнения не ударить парня (а она могла, в силу своей способности переволноваться от ожидания), девушка подошла совсем близко, чувствуя его греющий взгляд не холодной кожей, а сердцем. Её губы слишком медленно прикоснулись к его, успевшим уже пересохнуть. Словно в замедленной съёмке Бомгю успел рассмотреть каждую забытую деталь мраморного личика. И снова влюбиться в принадлежащие ему одному девичьи карие глаза. Как же он не хотел, как трудно заживлял каждую рану. Но не мог с собой поделать абсолютно ни-че-го. С его долгим поцелуем она ощутила эту доставучую солёную карамель и безграничную любовь, забирающуюся в самую душу. Почувствовала тёплую ладонь на щеке и погрузилась в то, что так пыталась отгородить от себя. Её, нет, их воспоминания были тёмного сапфирового цвета, как и небо по вечерам. Тем самым долгим вечерам, с ароматом ванили и привкусом лимонного чая. Хини всегда смешно жмурилась от горького цитрусового послевкусия, а Бомгю, не сдерживая улыбки, целовал в уголок губ и долго не выпускал холодную ладошку из руки. Но тёплые летние ночи кончились, как и чайные пакетики в старой коробке. Как и их встречи. У парня была своя жизнь трейни, что становилась всё тяжелее в походе за заветной мечтой. А у девушки была своя, полная работы и учёбы. Даже в Сеульском институте искусств они не видели друг друга. — Хини. — тепло проговорил он, чувствуя родное дыхание на лице в последний раз. Как и каждый раз, когда расстояние до этих глазок с россыпью бриллиантов сокращалось до пары сантиметров, он чувствовал как сильно колотится его сердце. И всегда будет колотиться. — Когда я дебютирую… будь рядом. Его ладонь в последний раз медленно коснулась щеки шатенки, точно так же, как и сейчас. Тогда она поняла. Если она придёт до этой даты, если даст знать. Так этот расшатанный мегаполис со всеми утерянными небоскрёбами можно выстроить заново. Кирпичик за кирпичиком, снова сложить их драгоценный мир. Но был ли смысл? Был ли чёртов смысл? Каждый прожитый день отдавался щемящей болью где-то в области сердца. Мир терял свои краски, тускнея на глазах. И каждый раз она осознавала, что понимает всё меньше, пока совсем не заблудилась среди бесконечности спутанных нитей их истории. Девушка могла думать только о нём и ощущать пустоту, заполняющую его отсутствие каждой частичкой себя. Она просто не знала, что нужно делать. Отношения не должны мешать Бомгю тренироваться, не должны быть помехой и тягой на пути к его мечте. Девушка хотела самого лучшего для него. Но от их отсутствия становилось только хуже обоим. Становилось невыносимо. Дебют должен был состояться на следующий день. Но русый был не рад, он даже думать про это не мог. Глупо. Так глупо надеяться. Бомгю не ложился до последнего, ходил из угла в угол, заставляя голову идти кругом от вечного шороха мыслей. Просто не мог. Не мог и на минуту сомкнуть потяжелевшие веки, словно в то же мгновение отчаянная детская вера расколется на тысячи крошечных осколков. Каждый конец которого вопьётся прямо в сердце, обливая его кровью и оставляя алые капли на себе. Только такие осколки не вытащить. Он всегда готов был сделать всё, что только сможет, чтобы увидеть свои любимые глаза-бусинки. Уйти с пар, приехать поздно вечером или рано утром, пропустить тренировку, репетицию, даже завтрак, обед и ужин. Но она сказала, что он не может так делать. Хотя единственное, что Бомгю не мог — это существовать без Хини. Сегодня истёк срок его глупой надежды. Сегодня день обернулся чёрной краской, той, что так просто не сотрёшь. Так он думал, пока глубокой ночью какой-то сумасшедший не позвонил в его квартиру. Девушка отступила, оставив ему лишь чувствовать сладкий привкус ванили на языке. Знакомые взгляды снова бесшумно пересеклись, заставляя сердца стучать с новой скоростью. Все эти спутанные ниточки прямо здесь разошлись в стороны, отделяя ту самую. Заветный кончик, принадлежавший Бомгю. — Ты пришла. — только и выдохнул он, вместе со всеми чёртовыми страхами и тревогами, впервые за последнее время облегчённо улыбаясь. Эта улыбка. Шатенка дышит этой самой яркой светящейся улыбкой. Столько месяцев без единой капли воздуха были невыносимыми. — Хини, ты пришла, чёрт бы тебя побрал! Завопил на весь несчастный дом Бомгю, перекрывая своим криком всю робкую тишину, тут же вылетающую в открытое окно за его спиной. Искрящиеся смехом глаза не отрывались от неё, а руки притянули к себе, отрывая вопящую девушку от земли. Если воспоминания и правда имели свой аромат, вкус и цвет, то эти точно были её любимыми.