Поцелуй со вкусом вишни

      Троекратное «с днем рождения!» эхом прокатилось по помещению, когда Коджиро выкатил столик на колесах, на котором находился праздничный торт. Пламя украшавших его свечей словно танцевало дивный танец в честь героя сегодняшнего дня — Каору Сакураяшики. Именинник стоял в кругу друзей, в короткий срок ставших для него семьей, и вместе с ними хлопал в ладоши, радуясь появлению главного подарка. Его глаза блестели от выступивших слез счастья, ведь сегодня он праздновал день рождения не в одиночестве, как это было ранее, а с дорогими ему людьми. Как только торт оказался перед ним, он склонился над ним и, набрав полный рот воздуха, задул свечи, правда, не с первой попытки.       — Прошло столько лет, а ты все тот же дохляк, — бросил Коджиро, за что получил от Каору локтем в бок. — Перестань драться, иначе я заряжу тебе тортом в лицо! — Для большего устрашения он приблизил к его лицу тарелку, на которой лежал отрезанный кусочек торта.       Но Каору промолчал. Его взгляд был прикован к оставшемуся кусочку, увенчанному крупной вишней.       — Черри, тебе не нравится торт? — спросил Ланга, ставя на стол запачканную вишневым кремом тарелку. Взгляд голубых глаз обеспокоенно смотрел на того, кто замер подобно статуе и будто боялся дотронуться до торта.       — Джо говорил, что ты будешь в восторге от этого торта! — вставил свое слово Рэки. В ту же секунду он одной рукой притянул к себе Лангу, да так, что у того чуть косточки не затрещали. — Черри, ты завис, потому что слова Джо были правдивы, так? Тебе же нравится, как он выглядит? Если да, то попробуй его на вкус!       Каору прикрыл глаза и загадочно улыбнулся. Кивнув в знак согласия, он потянулся за лопаткой, чтобы положить оставшийся кусочек торта на тарелку, но его худенькое запястье было перехвачено мускулистой рукой Коджиро. Загорелое лицо отразилось в стеклах очков Каору, а нежная улыбка вогнала его в краску.       — Позволь мне за тобой поухаживать, — еле слышно произнес Коджиро и протянул имениннику желаемый кусочек, тот самый, на котором покоилась крупная вишня.       — Почему именно вишня? — задал вопрос Каору.       Коджиро растерялся. Если приглядеться, то можно было заметить румянец, опаливший его щеки.       — А, ты про это? — выдавил Коджиро, когда Каору перестал надеяться на ответ. — Помнится, в один твой день рождения я угостил тебя вишней. Хотел напомнить об этом.       — Напомнить о том, что я задолжал тебе вишню? — спросил Каору, поднося ко рту ягоду. Он поморщился, как только ее кислый сок попал на язык.       — Кто у нас тут задолжал Джо вишню?       Неожиданно раздавшийся голос Хироми испугал Каору и привел Коджиро в еще большее смятение. Они одновременно одарили стоявшего за их спинами скейтера холодными взглядами, а затем, хмыкнув, отошли от столика. Хироми, глядя им вслед, лишь пожал плечами, что-то пробурчал себе под нос и, пользуясь случаем, потянулся к кусочку торта, который, прежде чем уйти, оставил Каору.       — Это не твое, громадина, — предупредил Мия, но Хироми лишь махнул на него рукой и приступил к трапезе.       Тем временем Ланга продолжал наблюдать за Каору. Ему казалось, что тот странно себя вел. Сначала он радовался вместе со всеми, улыбался и хлопал в ладоши, но сейчас его лицо погрустнело. От такой перемены настроения именинника на душе Ланги скреблись кошки. Рэки же как будто ничего не замечал и продолжал сидеть за столом, взглядом изучая коллекцию вин, заполнявших стеллажи напротив.       — Джо, — подал он голос, продолжая разглядывать бутылки, — ты говорил, что у вишенки на торте есть особый смысл. Может, поведаешь нам историю о ней?       От этого вопроса Каору подавился. Он оставил бранившихся из-за куска торта Мию и Хироми, которых хотел унять, и поспешил выпить стакан воды. Делая глоток за глотком, он не отрываясь смотрел на Коджиро, в глубине души надеясь, что тот не раскроет гостям так называемый секрет вишни.       — Поведать историю о вишне? — переспросил Коджиро и улыбнулся, когда краем глаза заметил, что за ним наблюдает Каору. — Что же, это долгая история.       «Не смей говорить об этом!» — мысленно молил его Каору. Вода в его стакане давно закончилась, но он продолжал делать вид, что до сих пор пьет.       — В то время у Каору еще не было прозвища Cherry blossom, — продолжал Коджиро, косясь на Каору. — А я еще не был Joe. Скейтборд для нас был увлечением, а не целой жизнью, как сейчас. Вечерами мы тренировались, но вместо легкого катания на скейте получали ссадины, царапины и синяки. В один из таких дней Каору повредил рабочую руку и некоторое время ходил в бинтах. Он не мог нормально держать палочки для еды, поэтому я часто угощал его и кормил.       «Пожалуйста, прекрати! Прекрати-и-и!» — продолжал Каору свой внутренний бунт, но на деле молчал.       — В свой день рождения Каору снял бинты. Зажившая рана на руке была для него лучшим подарком. В честь такого события я испек кексы с вишневой начинкой и подарил их ему. После занятий мы отправились на праздничный пикник. Один кекс украшала крупная вишенка. Каору, глядя на нее, сказал, что она станет символом нашей дружбы. Верно, Каору?       Коджиро хитро улыбнулся. Он не смотрел на Каору, но чувствовал, как тот буравит взглядом татуировку на его плече, отчего хотелось еще шире улыбаться. Он не рассказал друзьям истинную историю той самой вишни, но и рассказанное не было ложью. Каору действительно повредил руку, катаясь на скейте, и перед глазами Коджиро до сих пор стоял тот паренек с длинной челкой и пирсингом нижней губы, лицо которого светилось от счастья, когда тот смог снять злополучные бинты. Он соврал о том, что вишня стала символом их дружбы, тогда как на самом деле она была…       — Сегодня годовщина нашего первого поцелуя, — прошептал Коджиро над ухом Каору, когда гости, ссылаясь на ранний подъем утром, оставили их вдвоем. — Не хочешь сделать мне подарок?       Каору сложил веер, которым перед этим обмахивался, и ударил им по протянутой руке Коджиро.       — В первую очередь сегодня мой день рождения, поэтому подарки должны дарить мне, а не я кому-то, — ответил он и вновь расправил веер. — К тому же ты сказал, что вишня — символ нашей с тобой дружбы, — он сделал ударение на последнем слове, — поэтому никакой годовщины какого-то там первого поцелуя нет.       — В тот раз ты был смелым, а сейчас похож на труса. Так хочется вернуть того паренька, что на пикнике схватил меня за галстук и притянул к себе для того, чтобы накрыть мои губы своими. А после съесть с ним ведерко вишни и вновь получить от него поцелуй.       — Поцелуй со вкусом вишни… — Каору заткнул веер за пояс и медленно снял очки. — Коджиро, ты не мог бы открыть вишневое вино?       — Для тебя все что угодно, — ответил тот и без промедления направился к нужному стеллажу.       Как только бокалы наполнились вином, Каору первым потянулся к своему и, не дожидаясь Коджиро, сделал глоток. Напиток был приятным на вкус, но в то же время горчил, и горечь его была связана не с составом, а с ностальгией по прошлому, по тем самым школьным годам, про которые говорил Коджиро. Делая глоток за глотком, Каору чувствовал вкус той самой вишни, которую они вкушали в этот день несколько лет назад, и словно ощущал тепло губ, что тогда так желал. Но сейчас…       — Каору, — позвал его Коджиро и пощелкал перед его лицом пальцами, чтобы тот вернулся в реальность.       Вино ударило в голову Каору. Выпавший из его руки бокал разбился об пол, но двое молодых людей не придали этому никакого значения. Каору обнял Коджиро за шею и трепетно коснулся его губ. Его язык смело проник в его рот, и Коджиро, который не ожидал, что тот действительно подарит ему поцелуй, отдался во власть греховного искушения. Его сильные руки прижимали к груди хрупкое тело Каору, а внутренний голос просил его не отпускать это мгновение.       Они больше не были теми подростками, а стали взрослыми людьми. Те беззаботные дни, что они проводили вместе, уже не вернуть. Но они смогли возвратить тот самый поцелуй, который вскружил голову обоим — поцелуй со вкусом вишни.