Я опять не придумала название

Утром я долго не вставал и в комнату ко мне заявился дядя, ещё не протрезвевший. - Чего валяешься?! Тебе заняться нечем?! - он снова стегнул меня по спине ремнём. Мне не оставалось ничего, кроме как подняться с кровати. В этот день меня хотя бы не били. Но я стал свидетелем одного разговора. Разговаривали дядя и моя мама. - Избалованный он у вас. Отвратительное поведение. С мальчиками всегда надо строго. Даниэль всегда был слишком мягок. Ну да ничего, я ему покажу, что значит послушание. По струнке у меня ходить будет. Его давно уже следовало посильнее выдрать. Мама слушала и тяжело вздыхала. После вчерашнего вечера она даже плакала. Ей было больно смотреть, как её сына, её мальчика избивают до синяков. А дядя продолжал: - У нас будет достаточно времени, чтобы вбить этому упрямцу в его рыжеволосую голову, что он должен вести себя подобающе. Я останусь минимум на месяц. На месяц... Ох и плохо же мне придётся, раз так. Но, как вы сами увидите, мой родственничек уехал гораздо раньше. На следующий вечер мать отправила меня на базар за кое-какими продуктами. Так получилось, что я задержался. Слишком долго искал нужный ларёк. А когда я вернулся, то на пороге встретил меня разгневанный и обозлённый дядя. - Ты должен был быть дома с пол-часа назад, негодник! - он схватил меня, втащил в зал. И мать тут же оттолкнула его от меня. На лице у неё читался испуг. - Пожалуйста, не надо, - почти прошептала она. - Надо! - крикнул тот и ударил мать по щеке. В тот момент мне было и страшно и ужасно стыдно от того, что я ничего не могу сделать. Я не мог не сказать ничего, не вступиться за маму. А дядя грубо втолкнул меня в мою комнату, напоследок ударив по лицу. Он немедленно запер дверь. Вот тут я понял, что крупно влип. Наказание едва ли ограничится пощёчиной и парой часов взаперти. Я прислушался. За дверью раздавались торопливые шаги и грязная ругань дяди, крики мамы, пытавшейся вымолить для меня прощение. Буквально через минуту вошёл мой мучитель, а в руках у него были розги. - Нет! - я забился в угол. В то же мгновение я очутился на кровати. Дядя придавил меня коленом, чтобы я не вырывался и стащил с меня рубаху. От первого удара я вскрикнул. Тонкий прут больно впивался в кожу. Дальше я вздрагивал, но и не думал плакать. Я надеялся, что он остановится ударах на двадцати, хотя бы. Но тот не прекращал побоев. А вскоре начала сочиться кровь. Я вздрагивал, я готов был уже потерять сознание от боли. И вдруг всё прекратилось. - Думаю, теперь ты не будешь опаздывать. Он убрал розги и вышел. Я лежал, истекая кровью и тяжело дыша. Спина просто горела. Меня опять заперли. И да, совсем забыл сказать, моя мать пыталась мне помочь, хотя бы осмотреть раны. Но дядя только смеялся, говорил, что он сам знает, что мне нужно, а что нет. На другой день я опять не встал вовремя, за что получил ещё и ремнём. Мне было некому жаловаться. А на спине, я это чувствовал, у меня уже не осталось живого места. Следующие два дня мне доставалось по пустякам, а по большей части из-за пьяни. То встану поздно, то чуть позже вернусь домой. А вскоре случилось ещё кое-что. Как-то мать уезжала к заболевшей сестре. Я остался один. Мама сказала, чтобы я переночевал у знакомых в деревне. Но у дяди были на этот счёт другие планы. Как только матушка уехала, а я начал собираться, он вдруг осадил меня. - Куда это ты собрался? У тебя что, дома своего нет? - Мама сказала, чтобы я ночевал в деревне. - Мама? Ха! Я лучше знаю, где тебе следует ночевать! А чтобы ты не забыл, то идём-ка мы с тобой в комнату. Посидишь там немного и образумишься. Делать нечего. Он меня и в самом деле запер. Так я и просидел до утра у себя. На этот раз дядюшка пьян не был, но утром... Я не знаю, в чём дело, но он заявился ко мне и выдрал так, что у меня вся спина была в крови. Я с трудом держался на ногах, когда вышел за дверь. Но именно в этот день мои страдания наконец закончились.