Никто не знает...

Никто из пассажиров не задумывается над тем, что приходиться пережить кондуктору, чтобы обеспечить им комфортную и безопасную поездку. Никто из них не знает, что Сонни каждый вечер после работы до поздней ночи сидит в своём кабинете, исписывая стопки бумаги различными чертежами и новыми идеями для улучшения условий пассажиров. Никто из них не видит как троодон в отчаянии сминает бумагу и швыряет ее в мусорное ведро, хватается за голову и чуть не воет от боли и усталости. Никто из них не слышит, как начальник депо покрывает кондуктора матом за недоделанные отчёты или чертежи, а кондуктор слушает это, сцепив зубы и сжимая руки в кулаки. Никто из них не знает, что кондуктор рыдает по ночам, уткнувшись в подушку, глотая горькие солёные слезы и пьёт успокоительное пачками, чтобы не сорваться на пассажиров, которые добивают его своими глупыми вопросами и выходками. Кондуктор давно стал больше походить на зомби, чем на живого троодона. Его внешний вид уже о многом говорил: бледная кожа, выпирающие из под формы ребра от частного недоедания, тёмные круги под глазами от недосыпа и нервов, погасшие искорки жизни в кариих, словно янтарь, глазах. Голос троодона, обычно весёлый и живой, стал глухим, ровным, безэмоциональным. Действия - заторможенными и размеренными, хотя раньше были быстрыми и точными. Сам кондуктор чувствует себя актёром, который должен играть роль улыбчивого и весёлого троодона, хотя внутри у самого все разрывается от боли и душевных страданий. Его душа давно разбита на тысячи маленьких острых осколков, которые впиваются ему в сердце, доставляя вполне ощутимую физическую боль. Он уже давно сошел с ума, но не признается в этом даже самому себе. Коллеги Сонни видят во что превращается их друг и отчаянно пытаются ему помочь, вытащить из этого болота, но увы, кондуктор слишком сильно погряз в этой пучине, у него уже нет сил и желания бороться. Он хочет лишь одного: закрыть глаза и не открывать их. И вот, в очередной раз напившись успокоительного после скандала с начальством, кондуктор, скрыв круги под глазами гримом, кондуктор стоит на станции и натянуто улыбается, осознавая глубоко в душе, что это будет его последний рабочий, и не только, день