Все, что было на Карибских морях - останется на Карибских морях

Половину ночи, пока все спали сладким сном и видели сны о богатствах, или же о бессмертии, а может и о женщинах, Попов наблюдал за красотой тихого, ночного моря. Мужчина стоял, оперев руки об бортик судна и наблюдал за прекрасными звездами, что светили в этот момент ярче солнца, искал среди них различные созвездия, очень уж, кстати, нравилось Арсению созвездие Гончих Псов, почему то почти невидимая собачка на небе доставляла графу неистовое удовольствие и веселье в какой то степени. Наблюдал за бьющимися об корабль волнами, вслушивался в неповторимый звук моря и иногда даже видел мимо проплывающих рыб, завораживающих Попова. Граф изредка поворачивал голову в сторону каюты Антона, в которой, на минуточку, горели свечи. Арсений сдерживал себя всеми силами, чтобы не посмотреть, чем же на самом деле занимается капитан или же хотя бы позвать того вместе поглядеть на море, обсудить, может, что нибудь, не зря ведь говорят, что ночь действует на человека хуже алкоголя. Попов в это время готов был рассказать абсолютно все о свое жизни, высказаться, рассказать о своих секретах, ибо эта обстановка выглядела на столько интимно, что хотелось поддаться соблазну. Поддаться и заговорить с Антоном о сокровенных вещах, о которых граф не рассказывал никому. И как мы все знаем, желаниям свойственно сбываться Дверь с характерным звуком открылась и из своего «домика» вылез Шастун, разминая затекшую шею. Пират выпрямился, огляделся, и увидев Арсения, последовал к нему. — Ты чего не спишь? — Голос капитана хрипел и был явно уставшим. Антон говорил тихо, медленно и от этого весь парень выглядел как то искренне и душевно. — Не хочется. — Арсений скучал по своему родному порту. Скучал по прислуге, что кормила его вкусным завтраком, скучал по рабочей суете и быть честным, по свиданиям на ночь. Но совсем немножечко, — А ты? Я смотрю ты никогда не спишь. — Сплю. Антон отвел взгляд, — Я просто темноты боюсь, — смущенно добавил Шастун. А вот и та откровенность, которая свойственна всем людям в ночное время суток. Шастун сейчас выглядел совсем по другому в глазах Арсения. Не потому что освещение какое то не такое, не потому что пират вышел в одной сорочке, и не потому что лицо капитана выражало дикую усталость. Просто момент был очень уж интимным. Просто Попову было очень уж комфортно с таким Антоном. Тишина, что восцарилась между пиратом и графом, не была гнетущей, тяжелой или смущающей. Наоборот, мужчины будто отдыхали от недолгого разговора, готовясь вновь вступить в диалог друг с другом. — Быть пиратом так круто, — Первый заговорил граф, — Невероятные приключения, популярность среди девушек, замечательная команда.Ты понимаешь, что тебе подвластны все моря, а ты, в свою очередь, никому. У тебя есть собственное судно, которое ты любишь сильнее любой женщины, бочки рома или некачественного, но вкусного вина, незабываемые ощущения и воспоминания. Это все так немыслимо. Я завидую тебе в какой то степени, быть графом очень скучно, знаешь ли. — Ты, Арсений, начитался романов. Быть пиратом не круто, слышишь? Столько смертей своих близких и друзей я повидал, а по чьей, в первую очередь, вине мы стали такими? Стали грабить судна, убивать обычных моряков и каперов? Моя мать умерла из-за нехватки лекарств, которые мы не могли себе позволить, отец скончался, работая на трех работах, так и не сумев спасти свою жену. Да меня самого хотели казнить больше раз, чем я ел бананов в своей жизни. Даже если меня не казнят, думаешь так мало пиратов, желающих меня убить просто потому что я существую? Прямо сейчас, вероятно, за нами плывет пара тройка кораблей, капитаны которых мечтают о моей смерти. — Чего же ты не бросишь все это? — Граф смотрел то на Антона, то на звезды. Ему было приятно, что пират в какой-то степени открылся Попову. — Однажды, попробовав вкус соленого ветра, вкус свободы и понимания того, сколько всего я могу сделать со своей и не только жизнью, больше не сможешь бросить. Не смоешь, осознавая то, что пиратство влияет на тебя хуже самого дорогого опиума, что пиратство дарит такие ощущения, к которым ты со временем привязываешься и обычная жизнь кажется на столько скучной, что возвращаться в нее просто нет желания. — Капитан замолк, делая глубокий вдох. Он выпалил все слова на одном дыхании, но в то же время рассказывал об этом откровенно и тепло, как бы сам граф высказался о своей работе. — Большинство пиратов геи, кстати. К чему и почему Шастун добавил эту информацию, Попов так и не понял. — И ты тоже? — Мужчина чуть ухмыльнулся. — Пошли спать. — Вместе? То есть это был ответ на мой вопрос? — Ответа не последовало. Антон открыл дверь подбежавшему графу, пропуская того внутрь. Каюта была явно больше того места, где спал сам Попов. В середине помещения стоял круглый стол, на котором были разбросаны карты, в углу одиноко красовался стул, который служил полкой для веревок и некоторых вещей пирата. Кровать, стоявшая в углу была чуть больше односпальной и видать осталась еще от королевского флота. Кровать вообще в приницпе редкое явление для судна, где каждый квадратный метр очень важен. Арсений обрадовался, понимая, что сегодня он хорошенько выспится. Капитан быстро завалился на кровать, двигаясь к стене, освобождая место для Попова. Мужчина же не спешил ложиться. Тот ходил по каюте, внимательно рассматривая ее на сколько это было вообще возможно, учитывая то, что фонарь, висевший в углу, освещал только тот угол. Недолго походив, Арсений сдался и лег рядом. — Укройся, ночью холодно, — Шастун кинул на графа одеяло, чуть прикрывая того. — Тебя обниму, если холодно станет. Не люблю под одеялом спать, — Попов улегся на плечо пирата и спустя довольно короткое время заснул.

***

Проснулся мужчина один на смятой постели. Спал он прекрасно и для себя уже решил, что спать с Антоном очень даже разумное решение. Выйдя из каюты, граф увидел уже во всю работающих матросов. Те драили палубу под руководством боцмана. Возле штурвала стоял Шастун, разговаривающий с Волей. Недалеко от них сидела Ляйсан, читая книгу. Подойдя к пиратам, Попов нагло влез в их разговор, пожелав доброго утра. — Уже день, — Добавил Павел. — Холодно на улице, — Сказал Шастун, видя, что Арсений вышел в одной белоснежной сорочке. И правда, погода была пасмурной. Свинцовые тучи нависали над кораблем, предупреждая, что вот-вот пойдет дождь. Капитан скинул с себя черную накидку, напоминающую плащ, и накрыл ею графа. — Мы вроде не переспали вчера, с чего вдруг такие нежности? — Хотя Попов явно был не против. — Не хватало мне больного графа на борту. — Паша, наблюдая за глупым флиртом ребят, быстро заскучал. Оставляя их наедине, мужчина направился к жене. Паша с Ляйсан смотрелись до невозможного гармонично. Арсений на самом деле думал, что пираты — фанаты отношений на ночь, но он уже давно словил себя на мысли, что все то, что ему рассказывали или что он сам придумывал про разбойников — брехня. Попов хотел было что-то ответить Антону, но не успел. К капитану подлетел Позов с не очень хорошими вестями. — Капитан, на горизонте пиратский корабль. Пушки выставлены. Они, кажется, готовятся к бою. — Боцман глядел на судно, что плыло паралельно «Мятежу». В этот момент подлетел Воля с той же вестью. — «Авангард», — Единственное, что сказал Павел. — Берлиоз, — Единственное, что ответил Антон. Шастуну даже не понадобилась подзорная труба, чтобы увидеть и разобрать корабль. Это судно он запомнил на всю жизнь и больше никогда ни с чем не перепутает. — Хватит драить палубу! Уберите чертовы ведра! — Все его команды повторил Дима и моряки тут же зашевелились. Капитаны не отставали, Даже Ляйсан, подвернув подол платья, побежала в сторону веревок, тут же начиная поднимать одну за другой. Попов же совершенно не понимал, что ему делать. Из всего разговора он вынес только то, что паралельно им плывет некий «Авангард», капитан которого, вроде бы, хочет напасть на их корабль. Капли дождя понемногу падали с неба, с каждой минутой усиливаясь. Вот уж «приключения». — Блять, придется брать на абордаж, — Уже тише сказал Антон.