Мы познакомились в среду

      Мы познакомились в среду. Он был хрупким мальчишкой с кудрявыми волосами и мечтательным взглядом. У него была большая страсть к рисованию и в тот день он впервые запечатлел меня в своём блокноте. В тот момент он застал меня врасплох, мой скромный наблюдатель длительное время оставался незамеченным и лишь под самый конец написания портрета я вдруг почувствовал на себе пристальный, изучающий взгляд. Испугавшись, что его разоблачили, мальчик спрятал лицо за блокнотом и затаил дыхание, словно это могло помочь. Тогда такое детское поведение рассмешило меня и, бог знает по какой причине, я решил подойти. — Что ты делал? — Ничего, — сказал он, пряча взгляд. — Просто рисовал. — Покажи что получилось. И он показал. И потом он показывал много-много раз то, что ему удавалось нарисовать. Будь то вид за окном или очередной мой портрет. И рисовал он действительно хорошо, да так, что можно было точно сказать, что ему светит большое будущее в искусстве. Так я ему каждый божий раз и говорил: — Олеж, как нас выпишут, то ты обязан стать художником. Я буду твоим первым клиентом! А он мне в ответ, хихикая, отвечал: — Хорошо, Димка, хорошо.       Каждый четверг он отводил меня на улицу, в дальний конец территории, рядом с забором и рисовал меня под большим, живописным дубом. Я так и не понял, что ему нравилось больше, изображать меня или же тот чертов дуб. Как-то раз, в один из таких четвергов, он нарисовал очередной мой портрет и разлегся рядом со мной на сырой траве, разглядывая величественное дерево, которое бесконечно тянулось вверх, к самому солнцу. — Красиво. — сказал он. Я ничего не ответил, лишь молча кивнул, вдыхая запах цветочного шампуня. Рука сама по себе зарылась в его темные кудри. Мягкие. — Что ты делаешь? — засмеялся Олежа, переводя взгляд на меня. — Ты приятно пахнешь. Юноша вновь разошёлся в смехе, подкатившись ко мне так близко, что между нами были считанные сантиметры, он втянул воздух и поморщился. — А ты нет. Ты пахнешь сигаретами. — Извини. В тот же день я выкинул свою последнюю пачку Winston'а. И всё это ради него.       В одну из пятниц он всё же позволил обнять себя и, кажется, это был лучший день в моей жизни, после того, как мы впервые заговорили. Это было начало июля и на улице стояла невыносимая жара, птицы напевали задорную мелодию, а мы разговаривали о будущем, хотя скорее говорил я, а Олежа в свою очередь внимательно меня слушал. — Я вот в детстве хотел стать футболистом. Думал, что буду кататься по всему миру, раздавать автографы и знакомиться с разными людьми, но вот как-то не сложилось и я бросил. — говорил я, грустно улыбаясь старым воспоминаниям. — Тренер говорил, что я не был способным и тратил его время зря. Олежа подвинулся ближе и положил голову на мою грудь. Тогда мне открылся вид на его чудесную макушку, которую, по какой-то странной причине, очень хотелось погладить. — А я думаю, что он был просто старым дураком. Ты способен на всë, нужно только захотеть. После этих слов, я сгрëб парня в медвежьи объятья, утыкаясь носом в костлявое плечо. Самое мое страшное опасение оказалось ложным и Олежа обхватил тонкими руками меня в ответ. Так мы и сидели, пока не прозвенел звонок на ужин, я было хотел подняться и последовать в столовую, но мой милый друг не отпустил меня, сжимая мою ладонь своей. — Останься со мной, — его голос дрожал, словно он готов был расплакаться. — Пожалуйста. И я остался. Он вжался в меня, словно я был его последней надеждой. В тот момент мне показалось, словно его руки стали ещё холоднее, чем обычно. Прошло много времени, пока он перестал судорожно сжимать мою майку, боясь, словно я могу убежать от него. Ну что за глупость, я не мог убежать ещё с того самого момента, когда впервые мы пересеклись взглядами. А как только он первый раз улыбнулся мне, я уже плотно погряз в этой ловушке. Теперь я полностью и целиком принадлежал Олеже, только ему и больше никому другому.

***

      Мы виделись последний раз в субботу. Он был самым сильным из нас и каждый раз воодушевлял меня одним своим присутствием. И я любил его больше всего на свете. Тёплым июльским вечером он покинул меня. С тех пор прошло очень много времени, а я всё не могу забыть того, как говорил о счастливом будущем с человеком с «бомбой» внутри себя. Он знал. Прекрасно знал, лучше, чем кто-то другой, но продолжал молчать. С тех самых пор я ненавидел субботы, июль и в целом всё вокруг. Конечно он знал, но хотел оттянуть момент признания в том, что умрёт. Олежа всегда заботился обо мне, лишь бы я был счастлив и неважно какой ценой для него самого. Тот день, когда я вбежал в его палату и увидел пустующую койку, запомнился мне навсегда и будет сниться в кошмарах, кажется, всю оставшуюся жизнь. Я потерял самое важное в своей жизни в ту проклятую субботу. Того прекрасного, похожего на нерукотворное искусство, юношу. Юношу, которого я любил так, как не любил больше никогда. В субботу вместе с Олежей умер и Дима.