Его погибель

      Всё тело жутко болело. Каждое движение приносило немыслимую боль. Именно с такими ощущениями проснулась Гермиона Грейнджер в то злополучное утро. Как жить дальше она не знала. Всегда всем изменениям предшествуют переломные моменты. Яркое событие, после которого ты точно понимаешь: «так дальше продолжаться не может». И всё меняется. Эти перемены можно назвать весьма грустным факторам нашей жизни. Отвыкать от старого и привыкать к новому, ломать себя и строить заново. А ведь к новым обстоятельствам ты можешь просто не привыкнуть и исчезнуть. Но хуже всего что очень часто эти перемены сопровождаются неизвестностью. Именно эта неизвестность и пугала Гермиону.       Что будет с ней дальше? Как ей быть? И что делать? На все эти вопросы сложно найти однозначный ответ. На свое собственное удивление Гермиона проснулась не в темнице. Это была всё та же прекрасная комната в которой они с Лордом проводили ночи.       Идти Гермионе было сложно, но утренним потребностям это не объяснишь. Кое-как хватаясь за мебель Гриффиндорка дошла до ванной комнаты. Посмотрев в огромное зеркала она опешила от своего внешнего вида. Волосы были спутаны, в некоторых местах на голове были заметны проплешины — результат вчерашнего. На шее синяки, а по всему телу жуткие гематомы. Они жуткой паутинкой оплетали всё тело Гриффиндорки, будто бы связывая все её чувства и волю, которая смогла подавиться буквально за один вечер.       Из одежды на Гриффиндорке были только белые простые хлопковые трусы. Грудь перематывала белая повязка, судя по всему недавно наложенная. Подобные меры были также применены к правой руке и левой ноге. На лице тоже остались следы, видимо даже самую излюбленную часть её тела он не пожалел. Учитывая общую бледность синева была особенно видна на коже. Будто бы это новая и очень заразная болезнь, гораздо мучительней драконьей оспы.       От этого воистину жалкого вида Гермиона впала в истерику. Из её рта вырвались протяжные и беззвучные крики, будто бы кто-то перерезал голосовые связки. Слёзы скатывались одна за другой. Девушка осела на пол, игнорируя боли в конечностях. Она чувствовала себя преданной. Гермиона доверилась, расслабилась и её доверие сыграло с ней злую шутку. А ведь она действительно смирилась со своим положением. И даже была благодарна за него. Считала его своим самым близким человеком. Его! Человеком!       Всё тело невероятно бодело от пережитого ужаса, но душевные муки с этим не могут сравниться. Гермиону накатили воспоминания о прошлом.

***

      Как только в хозяйской спальне послышался хлопок аппарации рука лорда убрала хватку с предплечья Гермионы. От острых когтей остались жуткие отметины, которые кровоточили. Казалось Волан-де-морт и не замечал насколько девушке было больно. Казалось ещё мгновенье м хрупкая кость треснула под напором длинных паукообразных пальцев. Один этот жест сигналил о тревоги лучше, чем любая магловская пожарная система.       —На колени, — на фоне мертвой тишины этот шёпот казался слишком резким. Можно сказать даже острым. И он как клинок разрезал воздух вокруг, а вместе с ним сердце и сознание Гриффиндорки. Из ран медленно, но верно начала вытекать липкая и густая консистенция. Нет, это была не кровь. Это был самый натуральный и неподдельный страх, который человек может испытать только прав раз в жизни. И перед своей смертью.       Как назло погода очень охотно подыгрывала общей гнетущей атмосфере. За окном, в эту чудесную зимнюю ночь происходили небывалые природные аномалии. Вместо пушистого снега на землю падали обычные капли воды. А небо будто бы гневаясь разразилось громом и молнией. Но по сравнению с бурей что бушевала в алых глазах Лорда Волан-де-морта, вся эта буря не долее чем лёгкая слякоть. Вот где настоящий ураган.       Гермиона ещё никогда не видела на лице у Лорда такой ярости. Она ещё не очнулась от шока и не смогла понять что происходит. Голова всё ещё кружилась, а перед глазами была лёгкая пелена дурмана. Лорд был в гневе. И это очевидно. Но что ей делать чтобы усмирить или хотя бы не пасть жертвой этого гнева — пьяный мозг не смог придумать. Единственное что смогло вырваться из её рта для прояснения ситуация это невнятное:       —Чем я…       Но договорить она не успела.       —Я сказал на колени! — этот истерический крик громче и страшнее любого грома. Лорд практически никогда не повышал голос. Он считал ниже своего достоинства что-то кому-то кричать. Но в этой ситуации его самообладанию пришел конец. Стало совершенно очевидно что лорд не владеет собой. Он просто не в совсем уме. Понимая это Гермиона не сопротивлялась. Будто бы под империумом она встала на колени и опустила голову чтобы не видеть это перекошенное гневом змеиное лицо.       Однако эта внешняя покорность не успокоила Тёмного Лорда. Во многом даже наоборот. Казаться он стал ещё более невменяемым. Он грубо, не заботясь о ощущениях девушки, схватил её подбородок и поднял его вверх, дабы в малейших подробностях видеть это испуганное и паникующие лицо. Чудо что от такого жеста у Гермионы не повылетали все шейные позвонки. Затем презрительно отчеканил шёпотом:       —На меня смотри, тварь, — от ледяного тона что в точности копировал его глаза по коже Гриффиндорки забегали противные мурашки, а уголках глаз начала скапливаться влага. Некогда он ещё не оскорблял её так грубо.       —Протяни ей палец, откусил всю руку. Не так ли? Пожалуй я был с тобой слишком милосерден, — Его рука медленно передвигалась с подбородка на шею и потихоньку начала сдавливать её.       Воздуха стало не хватать. Но Тёмный Лорд не убрал руку. Гермиона начала хрипеть и пытаться вырваться. Она царапала его ладони, пытались молить о пощаде. Но всё было бестолку. В глазах уже начинало темнеть, Гриффиндорка мысленно попрощалась с жизнью. И в самый последний момент хватка на горле пропала и девушка смогла сделать жизни необходимый вдох.       Глаза всё ещё не могли сфокусироваться не на чём. Но всё её тело пронзил страх. Хотя, казалось, как можно боятся больше чем раньше? Оказалось это возможно. Из глаз уже во всю текли слёзы. Гермиона чуть не умерла. Это осознание было последней каплей в чаше самообладания Гермионы.       Все тело затрясло в истерике. Она чувствовала себя кроликом, которого с минуты на минуту сожрёт удав. И как и любое другое животное она попыталась спастись бегством. Но ослабленное от кислородного голодания тело не подчинялось. Ноги заплелись и Гермиона тут же упала на мягкий ворс ковра.       —Ну вот. Теперь ты боишься, — Он медленно подошёл к отползающий от него Гермионе. Он приподнял её лицо от пола и тихо шепнул на ухо: — Ну что, любимая, боишься задушу своими же руками, как обыкновенную маглу. Которой ты впрочем и являешься.       В итоге он разжал руку и Гриффиндорка от бессилия упала на пол.       —Даже руки об тебя пачкать не хочу, — Не успела Гермиона восстановить дыхание, как в живот прилетел новый сюрприз. Он ударил её ногой. От этого действа Гермиона издала крик.       —Хотя ты даже не магла. Хуже. Ты просто собака, которую хозяин лишь на секунду отпустил с цепи. Вот теперь и повизгивая как псина. И впредь относиться я буду к тебе также.       Потом удар повторился ещё, ешё и ещё. Пока Гермиона вообще не перестала что-либо ощущать.

***

      Внутри у Лорда Волан-Де-Морта был пожар. Он искренне не понимал как такое могло получиться. Гермиона принадлежала ему. И только ему. У неё нет права выбора или голоса, есть только его милосердие. И каким образом в эту прекрасную головку могли прийти столь идиотские мысли?       Измена ему! Измена Лорду Волан-Де-Морту! После этого она не имеет права оставаться в живых! И он должен её убить! Просто убить, не выясняя никаких подробностей и обстоятельств. Сложно было признать, но глубоко в душе это всё-таки ранило сильнейшего из всех волшебников. Что могло пойти не так? Чего ей не хватало?       Он просто восхитительно к ней относился. Потокал многим её прихотям. И подарил что что практически никому из людей не удавалось получить — привязанность Лорда Волан-Де-Морта. Он одевал и относился к ней как к королеве.       И после того новогоднего поступка, он старался закончить всё как можно быстрее чтобы увидеть её на этом чёртово приёме Малфоев! Почему-то он думал что она, не смотря на огромное количество свидетелей, кинется ему на шею и вовлечет в страстное танго губ. А затем они, не в силах сдержаться, уединятся в какой-нибудь гостевой спальне и до конца ночь будут ощущать абсолютное счастье.        Но нет! Данным планам не суждено сбыться. Она выбрала провести этот вечер с каким-то уродом и поплатилась за это! Но почему, несмотря на полную уверенность в правильности своих прошлых действий, у него что-то так неприятно ноет то ли в печени, то ли в желудке? К бабочкам в животе он уже давно привык. Так что это тогда за паразиты? Тараканы или черви? Ответ на этот вопрос он прекрасно знал, но признавать его отчаянно не хотел.       Лорд Волан-Де-Морт поступил так как должен был. Сам факт того что предательство могло быть уже достойный повод для мучительной смерти. И никаких доказательств ему не нужно.       И да, в тот момент Реддл поступил импульсивно. Он никогда ещё ни смотря не на что не унижал её так. Том мог послать ей в воспитательных целях не слишком долгий и не слишком сильный круциатус, мог утихомирить и привести в чувства пощечиной.       Но в этот раз в порыве яростного гнева он сделал невиданное. Вряд ли он когда-нибудь с кем-нибудь так поступал. Это мерзкий способ грубых и неотесанных маглов. Это не только унижает жертву, которая может быть и заслужила это, но и волшебника который снизошел до столь плебейских способов. Даже к домовым эльфам он не применял подобный род наказаний.       А вот с ней, той кто дороже всего чертового мира, Том так поступил. Он просто избил её ногами. Бил по всем частям тела не делая разницы между лицом и ногами. Бил не останавливаясь. Даже когда она перестала издавать какие-либо звуки.       Сколько он продолжал измываться над её телом он не знал и даже не мог предположить. Всё это слилось в бесконечную череду цикличных движений, на которую он может смотреть только сквозь размытую призму своих воспоминаний. Ярость застелила глаза и сердце мерзкой пеленой, которая просто не позволяла вспомнить что он тогда чувствовал, о чём думал.       Только лишь когда это проклятое наваждение прошло, он смог осознать что совершил. Сердце, что наверное некогда не испытывало таких эмоций вздрогнуло. «Мерлин, что он натворил!» — была первая связанная мысль.       Реддл редко упал на колени и стал рассматривать и ощупывать то что натворил. По полу валялись пряди волос, которые он у неё видимо успел вырвать. Всё тело было искалечено, многие кости были вывернуты, от ногтей на руках практически ничего не осталось. Следы от них остались на деревянном полу.       Том резко припал к её шее и начал судорожно искать пальцами стук. Но не нашёл. Может быть потому что его руки пробила настолько сильная дрожь, что он вряд ли бы смог почувствовать столь незначительное движение под тонкой израненной кожей.       В голову забрались поистине пугающая мысль, приносящая отчаяние. «Мог ли он убить свою Гермиону?». Нет, нет, нет, нет. Не мог! Он простит ей всё, позволит всё, отпустит родителей, даже её саму! Лишь бы это прекрасное тело делало вдохи, которые он раньше не ценил. Она слишком прекрасна чтобы умереть!       Потом он вспомнил что является волшебником. Том Реддл никогда не был так рад что Когда-то выучил диагностические чары. Она дышит. И не могло быть новости лучше. Лорд вызвал целителей и сказал что Гермиона упала с лестницы, дабы не подрывать её авторитет. Больше он не мог видеть это израненное тело. Всё что было хорошое внутри, что эта девушка взрастила в нём, просто не выдерживало этой пытки.

***

      Да, этого человека буквально рвало от боли. Мерзкое слабохарактерное существо. Не смог выдержать даже этого «лёгкого» сеанса легилименции.       Так его бедная Гермиона не в чём не виновата! Она сама этого не хотела! А эта мразь посмела думать о том что принадлежит ему! И это уже повод запытать его до смерти, просто содрать кожу и медленно вырывать мышцы, пока он будет терять сознание от боли.       Что делать с ним за попытку изнасиловать его девочку он не знал. Всё что приходило на ум казалось не достаточным. Что пережила его девочка в тот вечер! Сначала её чуть не изнасиловали, а затем пришёл он…       И всё это произошло в один вечер. Сложно представить её разочарование в этой жизни и в самом Лорде Волан-Де-Морте. Что сделать чтобы она смогла простить? И сможет ли вообще? Зная, какая Гермиона твёрдая, то вероятно нет. И эти мысли вызывали отчаенье.

***

Она самая прекрасная женщина что он когда-либо видел. Гермиона красива, умна, талантлива. А что самое страшное — он к ней привык. Привык и привязался. Вряд ли Лорд Волан-Де-Морт может представить рядом с собой иную женщину. Том просто не способен отпустить её, а в любом другом варианте развития событий каждый день станет пыткой как для него, так и для неё.       Это просто невозможно вытерпеть. Спустя столько времени вместо умиротворения видеть на её лице страх. Просто страх. И страх даже не за себя. Ведь она истинная Гриффиндорка и готова пожертвовать собой и своим телом чтобы до конца держать голову высоко поднятой. Гермиона достаточно смелая для того чтобы вытерпеть все и назло не склонить голову.       Но ради родителей, что находятся в их доме, эта девушка не посмеет поднять своей головы. Не будет сопротивляться желаниям своего «Повелителя». Но вряд ли он ещё когда-нибудь почувствует её собственное желание целовать его губы. И это осознание убивает. Он сделает всё чтобы добиться её прощение.