Рискнуть

      Алиса недовольно морщится, просыпаясь от будильника. Сегодня пришлось вставать даже раньше, чем в школу. А всё потому, что надо в поликлинику. Чем раньше придёшь, тем меньше в очереди будешь стоять. Радовала мысль, что мама сказала сегодня в школу не идти. — Кушать нельзя, — напомнила Марина. — Ага, — протирая глаза, нехотя отвечает девушка.       В поликлинике Флорова сочувственно оглядывает стоящих в очереди людей, которые здесь чуть ли не с шести утра находятся, чтобы записаться к нужному врачу. Алисе повезло: сдавать кровь она пришла первая, только пока ещё не принимают. Марина и Лиса подозревали, что потерять сознание Флорова могла из-за анемии. На прошлом приёме у врача Алисе назначили новые таблетки, потому что предыдущие не особо помогали. Возможно, теперешние тоже не подошли. Вот девушка и решила проверить. Она почему-то всегда боялась сдавать кровь с пальца, несмотря на то что делала это довольно часто. Алисе как-то брали кровь с вены, но там она даже не волновалась, а стоило бы, потому что в вену ей попали только с третьего раза, что было довольно болезненно. Но даже после этого Флорова не боялась сдавать кровь из вены. Однако только при малейшей мысли о том, что придётся брать кровь из пальца, у девушки коленки начинают трястись и ладони сильно потеют. Она каждый раз, сидя у кабинета перед сдачей анализов, мысленно говорит себе, что она большая и что вообще стыдно такого бояться и что это совсем не больно. Признаться, это как-то не помогает.       В школе Наташа почти не удивилась, когда не увидела на своём уроке Лису, хотя она (неожиданно для самой себя) слишком волновалась за ученицу, и ей очень хотелось узнать, что с ней сейчас. Но ответа на эти вопросы у учительницы не было, а потому ей оставалось лишь одно: ожидание. Наташа не любила это, весь день ходишь в напряжении, ничего не знаешь, ничем помочь не можешь, и единственное, что тебе под силу, лишь томительное ожидание. Совсем недавно такое уже было. С отцом. Тогда пришлось ждать почти неделю, пока он был в коме после инсульта. Наташа в ту неделю еле справлялась со своими эмоциями.       А теперь ещё и Лиса туда же.       Наталью Анатольевну мучило и другое. Почему её настолько сильно волнует состояние ученицы? Да, волноваться — это естественно, тем более после того, как человек у тебя на глазах упал в обморок, но Наташа чувствовала, что причина была не только в этом. Только быть полностью откровенной сама с собой она не могла, да и не хотела.       Ближе к обеду, во вторник, когда Алиса осталась дома, потому что мама снова не разрешила ей пойти в школу, пришли результаты анализов. Они были плохими, поэтому Марине позвонили прямо из поликлиники. — У твоей Алисы гемоглобин 67. Это низкий показатель, нужна госпитализация. Можешь скорую вызвать, они приедут, — сказала медсестра. Она была хорошо знакома с Мариной — они учились в одном классе, — а после окончания школы поддерживали дружеские отношения. — Хорошо, — женщину совсем немного напугала эта ситуация, но Марина знала, что низкий гемоглобин — не смертельно (если вовремя оказать надлежащую помощь), потому что у неё самой была такая проблема во время беременности.       Марина отпросилась с работы. Алиса почти не удивилась, когда узнала, что придётся ложиться в больницу. Лиса быстро собрала самое важное, а мама сказала, что завтра довезёт остальные вещи, потому что скорая уже подъехала. — «Не в ту везёте, — Алиса улыбнулась сама себе, садясь в машину, — по мне дурка плачет.»       Флорова ненавидела машины скорой, потому что даже на ровной дороге в них подпрыгиваешь так, будто по кратерам на Луне едешь. Интересно, это во всех машинах так, или это Алиса особенная, и ей такое попадается постоянно? Алиса вспомнила, как ехала в скорой (так же подпрыгиваючи) лет в шесть, после того, как она неудачно упала на роликах и разбила себе коленки. Она тогда весь июль ходила с бинтами на ногах, как мумия.       На удивление в больнице долго ждать не приходится, свободное место находят быстро. В палате стены бледно-зелёные, нагоняют ещё большую тоску; стоит четыре кровати, две из которых заняты. Одна, около окна свободная, и Лиса выбирает её своим пристанищем на непонятно сколько дней, которые она здесь проведёт. Рядом небольшая тумбочка, даже розетка есть, повезло конечно. Алиса раскладывает немногочисленные вещи и провожает маму, которая обещает прийти завтра.       Флорова знакомится с соседками, что лежат тут только пару дней. Вечером берут анализы, ставят капельницу, а после девушка идёт на ужин. Впрочем, от больничной еды Алиса много не ожидала, если быть точнее, вообще ни на что не надеялась. Так что она не расстраивается из-за невкусной еды. Флорова даже как-то грустно улыбается, потому что мама сейчас бы точно начала ворчать и говорить, что еда здесь вообще-то вкусная и, мол, не надо ничего придумывать. Ночью Лиса почти не спит: ей в спину упирается пружина, и лежать на кровати, которая ещё и скрипит при малейшем движении, не комфортно.       Соседки уже спят, видимо, им с кроватью повезло больше, или они просто привыкли. Если спать не получается, у Алисы всегда есть второй вариант, который девушка не любит, но ей часто приходится прибегать к нему. Рефлексия. У неё часто полная голова мыслей, она думает о себе, но больше об окружающих, о мире и взаимосвязи вообще всего. Флорова не любит это. Как-то на летних каникулах она настолько погрузилась в мысли и рассуждения о смысле жизни, что почти довела себя до дурки. Если только думать — быстро поймёшь, что особого смысла в жизни нет, поэтому Алиса предпочитала делать хоть что-то, лишь бы бесцельно не копаться в чертогах разума. Из-за этого она когда-то продолжала ходить в музыкалку, хотя совсем не хотелось, а после выпуска записалась на кружок по рисованию. Лиса раньше старалась максимально занять себя среди недели, только на выходных отдыхала и не боялась лишних мыслей: она была настолько вымотана, что ни о чём не могла думать. Но вот сейчас ей делать абсолютно нечего и мысли невольно напрашиваются сами собой.       Алиса всегда тяжело переносила смену обстановки. Казалось бы, она только-только начала привыкать к новой квартире, как пришлось в больницу лечь. Сами здания больниц почему-то не внушают ничего хорошего. Здесь будто совсем другой мир, отдельный от внешнего, тут у каждого своя проблема, и главная цель — справиться с ней. Хорошо, если врачи профессионалы своего дела, и действительно пытаются помочь пациенту. Марина, к слову, хочет чтобы Лиса поступала на врача. Флорова уже готовится с репетиторами к химии и биологии. Алиса не знает, хочет ли она этого. Когда смотришь на некоторых врачей, это желание пропадает моментально. Бывает иногда, придёшь с серьёзной проблемой, а у тебя перед носом дверь закроют и скажут: «У меня обед.» И накричат ещё в подарок. Или впустят и будут разговаривать с тобой с таким презрением, будто ты дрозофила какая-то, по сравнению с ними. Алиса понимает, что врачи обычные люди, но надо ведь ко всем относится по-человечески. Есть и те доктора, которым вообще всё равно на пациентов. И к сожалению, таких много.       Алисе тяжело поверить, что вот эти врачи, когда-то в далёкой юности, хотели стать такими. Она уверена, что они мечтали помогать людям. Иначе зачем учились в меде? Даже если это произошло как-то случайно или родители заставили, это не оправдание. Это их работа — лечить людей, а не говорить «не моё время». Флорова отчасти по этому боится поступать в мед. Вдруг она станет такой же? А ещё Флорова не уверена, что ей действительно нравится эта специальность. Но другого варианта у неё или у Марины нет. Лиса совсем не знает, что ей действительно нравится.        Девушка смотрит на спящих соседок. И её мысли перескакивают на новую тему. Алиса всегда легко сходилась с людьми, но она всё равно переживала: «Полажу ли с соседками?» Кажется, первое знакомство прошло хорошо и девушки были весьма дружелюбными, так что Лиса немного расслабилась. Перед сном они немного поболтали, и рассказали друг другу о себе. Одну девушку — довольно высокую, с тёмными волосами по лопатки; зелёными глазами, которые подчёркнуты длинными стрелками, что очень шли ей — звали Ефимовой Алёной. Ей семнадцать, она ходит на вокал, и хочет связать свою жизнь с музыкой, но родители не одобряют её выбор, а поступать ей уже в этом году. Алёна сказала, что, даже если ей придется сбежать из дому, она всё равно не откажется от любимого дела и не бросит музыку. Девушка поделилась своими социальными сетями, где у неё уже была своя небольшая фанбаза. Алиса послушала несколько её каверов, и ей безумно понравилось. Алёна сказала, что она записала пару своих собственных песен, только пока ещё не решилась их выложить, но пообещала, что на днях — если у соседок есть желание послушать — она споёт им. Алиса согласилась, как и другая соседка, которая представилась как Ромаш Маша. Её светло-русые волосы, вкупе с зелёными глазами и чуть пухленькими розоватыми щеками создавали образ вселенской милоты, хотя она действительно была такой. В отличии от высокой Алёны — Алиса, к слову, до встречи с ней тоже считала себя высокой, но на Ефимову ей приходилось смотреть слегка поднимая голову — Маша была низкой, так что уж ей на соседок приходилось смотреть как на небо. Маша не могла представить свою жизнь без трёх вещей: котов, чая и математики. Она обожает котиков и не понимает, как эти милые, пушистые комочки можно не любить. Чашечка чая на все случаи жизни: и от нервов, и от стресса, и от болезней, — и в этом Алиса была с ней абсолютно согласна. Математику Ромаш полюбила всей душой с самого первого урока, и с тех пор всё с тем же трепетом относится к этому предмету, даже в больнице у неё тумбочка была завалена учебниками, так или иначе связанными с математикой.       Сон всё никак не приходит, Алиса уже и не надеется уснуть сегодня. Неизвестно сколько ей тут быть, врачи сказали около недели, возможно, чуть больше, но Алисе уже поскорее хотелось уехать отсюда.

***

      Весь день в среду Наташа думала про Лису. Непривычно было видеть десятый класс без неё. Не хватало лёгкости, которую Наталья всегда чувствовала рядом с ученицей. Раздражающие временами дети почему-то надоедали ещё больше, чем обычно, а ведь сегодня даже не понедельник! Женщине очень нужно было увидеть Алису, так что она решила сходить в больницу. Нужную было найти легко, Наталья Анатольевна позвонила Марине, чтобы, будто из вежливости, поинтересоваться, что и как, а мама Лисы сама разболтала и про больницу, и про дочь, и про диагноз во всех подробностях.       В больнице, как узнала Наталья Анатольевна, пробовали совмещать учёбу и лечение, если состояние пациента позволяет, чтобы дети не пропускали много материала и не отставали от школьной программы. По правде говоря, Наташе не нужна была подработка, зарплаты учителя ей вполне хватало, учитывая, что живёт она одна, но деньги, как говорится, лишними не бывают. Так что она временно устроилась учителем в больницу, да и должен же кто-то Алису английскому учить, а то за всё время отсутствия забудет как сказать «доброе утро». График работы был свободный, и это полностью устраивало женщину. Наташе было тяжело находиться в больнице. Она ещё слишком хорошо помнит, как сидела в палате у папы, как волновалась, как надеялась на то, что всё будет хорошо. И всё будет хорошо, так врачи сказали. Но Наташа пока что не может отпустить эту ситуацию.       В этот же день к Алисе пришла мама. Она принесла пару вещей, а ещё покушать. — О, да, еда, я наконец-то поем, — Алиса с нетерпением заглядывала в пакет. — Принесла, как ты и просила, но тут тоже кушать надо. — Ну ма, здесь невкусно кормят, — Флорова наигранно надула губы. — Нормальная здесь еда, не придумывай. Как себя чувствуешь? — Как обычно, я нормально. Правда тут кровать неудобная и анализы постоянно берут. Тут, к слову, уроки есть. — А ты думала, что учиться не будешь? — задаёт мама риторический вопрос — Ну, вообще-то да. Я же вроде как болею. — Папа звонил? — Да. Я сказала, что всё нормально и чтобы он не волновался. — Приедем вместе на днях, как оба свободны будем.

***

      Какого же было удивление Алисы, когда утром четверга, на уроке английского она увидела Наталью Анатольевну. Сказать, что девушка ахуела, ничего не сказать. Улыбка мгновенно расползлась чуть ли не до ушей, будто Алиса чеширский кот. Женщина заметила, как улыбается Лиса, как засветились её глаза, и на душе сразу стало тепло, всё плохое в миг стало пылью и развеялось по ветру. Отсутствующая часть пазла в жизни Наташи нашлась. Наталья Анатольевна думает, что только ради одной улыбки ученицы стоит ходить сюда.       Специального кабинета для проведения английского, как и любых других предметов, нет, но на это выделили одну палату (возможно чью-то), поставили сюда стол и пару стульев. Но по желанию можно было сидеть на кроватях, чем некоторые и пользовались. Десятиклассников не так много было, всего девять человек. Урок проходит как обычно, в манере Натальи Анатольевны. Она также требовательна, хотя, кажется, здесь слабее спрашивает, чем в школе, будто у неё в голове борются два таракана, один из которых говорит пожалеть детей, а другой твердит, что они на уроке, отдыхать потом будут. После урока Алиса дожидается Наталью Анатольевну, постоянно сомневаясь: «А стоит ли?» Но сомнения развеиваются, когда учительница сама подходит к ней. Они вместе неспеша идут по обшарпанному коридору, где светло-зеленая краска на стенах уже начинает слазить, а пол в редких местах скрипит так, будто по нему стадо слонов бежит. — Как у тебя дела? — задаёт самый интересующий на данный момент вопрос Наташа. — Нормально, по крайней мере в обмороки больше не падаю, — она взглянула на учительницу, вспоминая тот день, и коротко улыбнулась. — Это хорошо, ты, конечно, меня напугала тогда, — у Наташи до сих пор от воспоминаний о лежащей без сознания Лисы сердце быстро бьётся. — Извините, не хотела, — Флорова опускает взгляд в пол. — Ничего, — Алиса кивает на ближайшую скамейку, и они садятся, потому что девушка немного устала. — А ещё тут кровать ужаснейшая. Я вчера ночью не спала почти. Сейчас плед и одеяло подложила, так что уже вполне неплохо. Правда, прохладно. — А другие кровати заняты? Могла бы переселиться на свободную, если та плохая. — Ага, наверное. Но в палате ещё две девочки, а единственная свободная кровать ещё хуже моей. Так что довольствуюсь тем, что есть. Знаете, а тут скучно, заняться нечем. В телефоне уже всю ленту в социальных сетях перелистала, — женщина сочувствующие смотрит на Алису и подавляет неизвестно откуда появившееся желание её прямо сейчас обнять. — А вы тут какими судьбами? — На подработку пришла, по вторникам и четвергам тут буду, не дам тебе от английского отлынивать, а то всё забудешь, — Наташа благоразумно решила умолчать о том, что она здесь вообще-то только ради того, чтобы увидеть Лису.       Они ещё немного сидят, пока учительница не смотрит на наручные часы и говорит, что ей уже пора в школу. Наталья Анатольевна уходит, а у Алисы весь оставшийся день в голове только учительница. Лиса рада тем проведённым минутам рядом с женщиной. К тому же было очень неожиданно увидеть её здесь.       Сегодня ночью Алисе спится не так холодно: воспоминания о Наташе греют душу.