Глотай

      Некоторые привычки, во многом предопределившие наклонности Уилла, успели сформироваться ещё до того, как ему стукнуло тридцать. Подростком он впервые попробовал свой эякулянт — так появилась привычка вылизывать руки после дрочки, а не смывать сперму или использовать салфетки, чтобы привести себя в порядок. Во время первого раза с мужчиной он был совершенно очарован видом его сочившейся смазкой головки. Ничто так не распаляло в нём желание и усиливало возбуждение, как наблюдение за членом партнёра, пока тот кончал. Даже когда он спал с женщинами, его не оставляла эта откровенно смущающая привычка погружать пальцы в собственную сперму, где бы она ни оказывалась, что, по крайней мере, удовлетворяло некоторых из них, если после окончания он доводил их до оргазма пальцами.       Однажды, ещё в самом начале его работы копом в Луизиане, у него встал прямо на месте преступления. Неприятная и чертовски неловкая ситуация. Тогда при осмотре он наткнулся на кровать, залитую спермой сразу нескольких мужчин, и ему мысленно пришлось отвесить себе пощёчину, напомнив, что жертву убили именно в ней.       Так что в итоге это не стало для него таким уж большим сюрпризом. Просто с Ганнибалом все его наклонности, как и многое-многое другое, проявлялись гораздо сильнее.       Он почти неосознанно облизнул губы в предвкушении, так ему не терпелось попробовать Ганнибала на вкус.       — Уилл, — его голос прозвучал надломлено, заставив Уилла оторвать взгляд от члена перед самым его лицом и взглянуть Ганнибалу в глаза. Несмотря на то, что тот был уже так близок к краю — Уилл видел это по проступившей на его висках испарине, чувствовал это по тому, как дрожала рука Ганнибала, лежащая на его затылке, — Ганнибал выглядел поразительно собранным: его глаза были полностью сосредоточены на Уилле, а плотно сжатые губы кривились в довольной улыбке. Из его идеально уложенной причёски не выбилось ни волоска. Если бы сейчас кто-нибудь увидел его лицо, то вряд ли догадался бы, как быстро его рука двигалась по члену, и с каким усердием всего несколько минут назад ему отсасывал Уилл.       В тот момент Ганнибал не выглядел убийцей, но выглядел невероятно сильным и могущественным. Выглядел так, будто собирался беспрепятственно получить всё, чего бы только ни пожелал. Не то чтобы подобное выражение лица было необычным для Ганнибала, но по позвоночнику Уилла всё равно пробежали электрические искорки, ведь он знал, что на его собственном лице, вероятно, застыло почти то же самое выражение. Только с чуть более отвисшей челюстью.       Какая-то часть его безумно хотела снова наклониться вперёд и, взяв член Ганнибала в рот, ощутить его вкус, не пропустив ни единой капли спермы. Но сделав это, Уилл бы упустил шанс понаблюдать за тем, как сперма рывками будет выталкиваться из члена Ганнибала, когда тот будет кончать, или же за тем, как при этом всё же изменится выражение его лица. А уж о том, чтобы почувствовать его сперму на своём лице, и говорить было нечего.       Ни на миг не прекращавшаяся между ними битва силы воли эхом отражалась во всём. Даже в сексе. Ганнибал изо всех сил старался не потерять самообладание, но с каждым разом это удавалось ему всё труднее, ведь Уилл тоже не собирался сдаваться.       Руки Уилла, лежащие на его бёдрах, непроизвольно сжались в кулаки. Иногда ему так отчаянно хотелось позволить себе проиграть.       Колени ныли от холодного твёрдого пола их кухни, а челюсть болела от внушительной ширины члена Ганнибала. Но это едва ли имело значение. Он снова облизнулся, услышав, как дыхание Ганнибала стало слегка прерывистым. Заметив, что губы Ганнибала чуть приоткрылись, Уилл наклонился к нему, широко открыв рот. Пришлось схватиться за его бедро, чтобы не упасть.       Он не совсем понимал, почему сперма Ганнибала ощущалась на языке гораздо более возбуждающе, чем чья-либо ещё до этого. Возможно, дело было во вкусе. Уилл не мог точно определиться, чем именно она отличалась. Вероятно, Ганнибал мог бы сказать ему, но Уилл не хотел спрашивать, не рискуя испортить эту мысль.       А может, всё дело было в самой идее. Идее о том, как столь бескомпромиссный во многих отношениях Ганнибал так страстно жаждал дать Уиллу именно то, что ему было нужно. Идее попробовать на вкус частичку человека, успевшего поглотить столько других. Возможно, даже идее проверить, как отразилось на вкусе его спермы человеческое мясо.       Однако сейчас думать стоило не об этом. Единственным, что имело значение, — были капли, стекающие по его подбородку, и ощущение спермы на языке, пока он держал её во рту, закрыв глаза и совершенно не контролируя слюноотделение. Он проглотил всё, подумав, что у него, возможно, и правда текут слюни, и открыл глаза, чтобы снова взглянуть на Ганнибала.       Острый, как булавка, взгляд, пригвоздил его к месту, как бабочку. Уилл был не в состоянии убрать руку с бедра Ганнибала или своего собственного и заняться своим изнывающим членом, сделать хоть что-то, кроме слизывания спермы из уголка рта. Ганнибал при этом прерывисто вздохнул, отпустил член и провёл подушечкой большого пальца по нижней губе Уилла, собирая капли, и скользнул пальцем ему в рот.       Уилл принялся сосать палец, как если бы сосал член Ганнибала, желая вобрать в себя всё, что только возможно. Он изо всех сил старался не закрывать глаза, удерживая взгляд на лице Ганнибала, но ему так это нравилось, что он едва мог держать их открытыми.       В тот момент, когда его глаза всё же закрылись, Ганнибал рывком поднял Уилла на ноги и прижал его к посудному шкафу. Уилл распахнул глаза. Ганнибал стоял прямо перед ним, согревая дыханием щёку Уилла.       — Я бы поцеловал тебя, — сказал Ганнибал почти удовлетворённо, — но не хотел бы лишать тебя вкуса.       Уиллу было плевать. Он сжал собственный член через джинсы и провёл языком по зубам, собирая остатки вкуса Ганнибала. Ганнибал сделал шаг назад, и Уилл немедленно расстегнул ширинку и спустил джинсы и боксеры до бёдер, обнажая член одной рукой и обхватывая яйца другой. Ганнибал неотрывно смотрел ему в глаза, уперев руки в стойку по обе стороны от него, запирая его и вынуждая устроить для него представление.       Полуприкрыв глаза, Уилл запрокинул голову назад, но не разорвал зрительного контакта. Сперма на подбородке уже начала подсыхать, неприятно стягивая кожу. Он представил, как, должно быть, выглядит со стороны и каким его видит Ганнибал, и от возникшего в воображении образа пальцы его ног довольно поджались в ботинках. Бёдра сами собой толкнулись навстречу его кулаку. Уилл мог видеть это невероятно отчётливо: покрасневшие припухшие губы, смешавшаяся со слюной сперма, размазанная по щекам и подбородку, и тот лихорадочный взгляд, который, как он знал, всегда был у него на грани оргазма.       Было ли всё это именно тем, что видел в нём Ганнибал, сам он выглядел изголодавшимся. Не эвфемистически. Уилл слишком часто видел на его лице похожее выражение, когда Ганнибал собирался кого-нибудь съесть.       Оргазм можно было сравнить с прошившей его навылет пулей — он только и успел вовремя посмотреть вниз, чтобы не упустить долгожданный момент, и подставил ладонь, стараясь поймать как можно больше. Несколько белёсых капель теперь контрастно выделялись на фоне чёрных кожаных туфель Ганнибала, куда они приземлились.       Уилл загнанно дышал, его спина и колени грозили превратиться в желе. Он снова взглянул Ганнибалу в лицо, и они не отводили взгляда друг от друга, пока Ганнибал, взяв его за запястье сложенной лодочкой ладони, погрузил пальцы в собранную сперму и поднёс их к лицу Уилла. Он размазал её по губам Уилла, и тот не мог сделать ничего, кроме как наблюдать за его действиями, слишком выжатый, не в силах даже закрыть рот.       Ганнибал обмакнул пальцы ещё раз и продолжал размазывать сперму по скулам и щетине Уилла, пока в ладони совсем ничего не осталось.       Закончив, он отклонился назад, с восхищением любуясь своей работой, прежде чем отойти.       — Ужин будет готов с минуты на минуту.       Уилл сглотнул, отмер и подошёл к раковине. Рука Ганнибала легла на его запястье.       — Не смывай.