Мы едины

Открывать глаза в незнакомом месте как минимум неприятно. Видеть того, кого смутно знаешь, ещё более неприятно, а выяснив, что это твой брат очень странно. Логичная мысль сбежать, естественно, была одной из первых. Даже снег и безлюдные горы не остановили меня. Хотелось уйти, было так страшно быть запертой с ним. Но не ев два дня и на морозе в одежде не по погоде это было глупой идеей. Я снова пришла в себя в этом доме, на коленях у Джонатана около камина, который он растопил. — Как ты? — первое что спросил брат. Я просто молча смотрю на него. — Ты, наверное, проголодалась? Я приготовил тебе суп. Будешь? — продолжал задавать вопросы Джонатан. Кивок, мой голос очень сиплый, почти шепот: — Мне так холодно… — Принесу плед и еду. Тебе станет лучше, сестра, — сказал он так ласково, заглядывая мне в глаза. Я слабо улыбнулась. Джонатан и вправду укутал меня, накормил и даже не донимал расспросами. Просто молча был рядом, дав мне спокойно насытиться. — Зачем я тебе? — были мои первые слова ему после неудачного побега. — Ты моя сестра, Клэри. Единственная оставшаяся часть семьи. Кроме тебя, у меня никого нет. Я хочу, чтобы мы были вместе. — Как и ты моя. Отец лишил нас всего. — А ты его убила, — произнес Джонатан достаточно воодушевлённо, отомщённо. — Не думаю, что это повод для гордости. Всё же он наш отец. И он воспитал тебя, разве ты не зол на меня? — посмотрев прямо в глаза спросила я. — За что? За то, что я хотел, но не смог? — ухмыльнувшись сказал Джонатан. — Он пытал меня, называя это тренировками. А когда я ему надоел, наш отец отправил меня в Эдом! Где я жил в башне Лилит, матери, которая постоянно сжигала мою кожу, когда ей что-то нравилось или не нравилось. Всегда было одно и тоже. Боль и запах горелой плоти. Моей плоти, сестра, — гнев переполнял голос Джонатана, а глаза становились всё чернее. А я чувствовала, как по моим щекам начинают течь слёзы. И тут пришло оно. Такое яркое видение моих же снов в детстве. Этого мальчика с медными волосами, запертого в огромной высокой темной башне. Его криков и боли. Я вспомнила это. Как рисовала раз за разом одну и ту же картину. Башня в огне и мальчик, которого я так хотела спасти. — Что с тобой, Клэри? — обеспокоенно тряс меня брат, — Ты замерла вдруг. Что случилось? — Брат, мне так жаль. Прости меня, брат! — с надрывом сбивчиво говорю я, — Знаешь, моя мать, была не лучше. Она каждый год стирала мне память. Особенно, когда мне снился ты. Я видела тебя в башне, думала, что ты принц, которого держит злая королева и пытает, чтобы ты любил лишь её… — в глазах Джонатана отразилось понимание, — После этих снов, она всегда стирала из памяти тебя. Я рисовала это раз за разом, год за годом, но так и не смогла помочь тебе. Прости. — Ну что ты, Клэри. Ты не знала, что это реальность, виновата не ты, а Лилит, отец и Джослин, — с яростью и каким-то обреченным спокойствием проговорил брат. Мы прижались друг к другу так тесно в объятиях, казалось, мы едины. И ничего нас не разделяет. Ни одежда, ни гнев, ни радость. Только я и он во всём мире, как одно целое. Сидя на этом ковре у камина, лицом к лицу, переплетая руки и ноги нам было спокойно. Впервые за долгое время. — Я люблю тебя, Клэри, так сильно люблю, — тихо на ухо прошептал мне Джонатан с какой-то обреченностью. Видимо, он боялся, что я оттолкну его. — Я тоже люблю тебя, брат. Судорожный вздох. И его руки на моем лице, щеках нежно гладят мою кожу. А меня пронизывает энергия, как множество слабых молний там, где он касаемся меня. Как дивное энергополе, окутывающее нас. Объединяющее наши души. — Ты чувствуешь это, брат? — шепчу я в его губы, — Эту энергию? Мы связаны. Рада, что мы вместе. Я не сбегу, обещаю… — задеваю его губы своими. Поцелуй с ним не был похож ни на что прежде. Так мягко и требовательно одновременно, приятно и правильно. Как будто так и должно было быть. Мы исследовали друг друга руками, нежно касаясь шеи, затылка руками. Перебирали волосы друг друга и, конечно же, целовались. Жадно и сладко. Его губы были сухие, требовательные, а волосы наоборот мягкие. От него пахло кровью и жаром. Наша связь переполняла сенсорными ощущениями. Чувствовать так много за раз его и себя было сложно для моего ослабленного тела. — Брат, ощущения переполняют меня. Но я так устала, — положив лоб на его шею пробормотала, крепко обняв его вокруг груди. — Я чувствую то же самое, сестра. Тебе нужно поспать. Я приготовил кровать, пойдем. Державшись за руки, он провёл меня в нужную комнату. И вопрошающе посмотрел, не хотя произносить то, что думали мы оба. — Останься, — тихо попросила я, — Только дай мне переодеться. С тобой мне будет комфортнее. Боюсь, что кошмары не отпустят меня… — Со мной, у них нет ни шанса. Я не оставлю тебя. Переодевшись в пижамы, мы оказались вместе в моей постели. Он так ласково обнял меня, как будто думал, что я рассыплюсь от случайного прикосновения. Мне было всё ещё немного холодно. Брат же был как большая и теплая кошка, которая рядом греет не только тело, но и душу. — Что мы будем делать? — Давай подумаем завтра? Теперь у нас есть всё. Мы свободны. Навечно. Просыпаясь видеть брата становится традицией. Весело завтракать, выбирать одежду, решать куда перемещаться дальше. Джонатану нравится Париж, моя мечта была оказаться там, увидеть все эти непохожие на Нью-Йорк улицы, музеи, людей в конце концов. Так что с точкой мы определились слишком быстро. Пришлось немного замаскировать мои рыжие волосы, мало ли кто может узнать. У брата были какие-то свои демонские дела в поиске нашей фамильной реликвии. Мне же хотелось гулять. Пока я ждала Джонатана, мимо прошёл охотник. Но узнать меня сейчас может только знакомый. Решив не рисковать, зашла обратно в лавку. Братец уже разобрался с неразговорчивым продавцом. Так что после мы просто прекрасно проводили время вдвоём. Вернувшись я захотела рисовать, предложила Джонатану попозировать. Естественно, он согласился. Я ушла в транс, как обычно при рисовании. И потом очнулась. Брат на рисунке был особенный, практически как живой. Я показала ему то, что получилось и в какой-то момент в его взгляде было не только восхищение и радость, но и опасность. — Ты рисуешь так же опасно, как и сражаешься с двумя клинками. Ты восхитительна, — брат обнял меня и чутко поцеловал в макушку. — Чувствуешь это напряжение между нами? Оно снова есть! Губы Джонатана были немного сладкими, поцелуй становился всё более настойчивым. Каждый из нас хотел вести, в какой-то момент мы укусили друг друга. — Интересный опыт, мне нравится, брат. Давай попробуем что-то более близкое. Как же будет вести наша связь тогда? Его рука мягко придерживала меня за поясницу, другая нежно гладила грудь сквозь одежду. — На нас много лишнего, не находишь? Короткий поцелуй и после моя футболка уже у него в руках. Следующими были лифчик и футболка Джонатана. У брата очень приятная, шелковистая кожа. Небольшие красноватые ареолы сосков, которые от прикосновения становятся твёрдыми. Моя же грудь помещалась в его ладонях. Он гладил и слегка массировал, иногда оттягивая соски, заставляя меня стонать. — Ты такая отзывчивая, Клэри. Мне это нравится, — он взял и поцеловал мой сосок, вызвав ещё больший отклик. Странная ухмылка коснулась приятного лица. Его внимательный взгляд не отпускал меня, будто ища подтверждение тому, что я не передумаю в последний момент. Как можно было пойти назад? Руна усиливала любой отклик, будь это боль или удовольствие. Маленькие разряды, приносящие исключительно наслаждение, между нами проскальзывали от любого прикосновения его кожи с моей. Через минуту мои руки помогали снять остатки его одежды, как, впрочем, и моей. — Знаешь, я первый раз оказываюсь перед кем-то настолько открытой. Удивление, счастье и наслаждение. Всё сразу в одном вдохе. Меня окатило его неприкрытым удовольствием, затягивая глубже в эти приятные ощущения. — Не переживай, Клэри, я сделаю тебе только приятно. Нежно и уверенно Джонатан вёл руками по моему телу, от груди, по животу и бокам. Дразня короткими поцелуями. Провёл пальцами между половых губ, поцеловал лобок. — Ты такая мокрая девочка. Мне нравится. Осторожно дотронулся до клитора пальцами, уже смоченных в естественных выделениях и сладко помассировал. Меня выгнуло от удовольствия. — Тише, Клэри, мы только начали, — его довольный голос был слышен у моего уха, щекоча дыханием, от которого у меня расползлось миллион мурашек и выгнуло ещё раз. — Ты такая отзывчивая. Глубокий поцелуй, его язык исследует мой рот, не давая перехватить инициативу. А пальцы делают что-то совсем невообразимое, когда ласкают мой клитор. Связь пульсирует, кажется, что мои руки и губы касаются моего же тела. Пара резких движений и я задыхаюсь от настигшего оргазма. Приятное тепло расползается по венам. Тянусь к его губам и получаю ещё один поцелуй. — Видишь, только приятно, — касается губами моих скул. — Ты такая сладкая. Хочу тебя всю. — Так возьми, — с дерзкой улыбкой отвечаю я. Снова этот взгляд, полный надежды. Трусь бёдрами о его тело. — Я тоже хочу тебя. Это точно было последней каплей. Он мягко разводит мои ноги, чтобы удобно поместиться, и уверенно направляет член. Медленно растягивая узкое влагалище. Чувствует как по нашей связи проходит боль, целует, шепчет, что нужно немного подождать, гладит клитор. Дальше так же аккуратно вводит член до конца. Очень наполнено, непривычно, сладко. Я чувствую его наслаждение, как ему хочется двигаться дальше резко, сильно, как он сдерживает эти порывы, давая мне привыкнуть, не причиняя боли. Его губы на моём соске, целует и облизывает его по кругу, сначала правый, затем левый. Ведёт влажным языком вверх, по шее, прикусывая у вены, начинает двигаться во мне, сначала неторопливо, затем быстрее и быстрее. Одной рукой придерживает мои бёдра, второй играет с клитором, подводя ко второму оргазму. Я кончаю, извиваясь на кровати, тесно сжимая член. Чувствую как его накрывает удовольствие по нашей связи. Как сперма оказывается во мне. — Мы едины, — сказали одновременно, с абсолютно одинаковыми улыбками.