Holding the world in my hands

— Цзян Чэн, ты выглядишь дерьмово, — заметил Вэй Усянь, оглядывая своего брата. В слабом лунном свете Вэй Ин мог легко увидеть, насколько его шиди похудел. Волосы Цзян Чэна тоже были неопрятными, одежда была взъерошена, а под глазами появились тёмные круги. Воистину, он выглядел как воплощение несобранности. Цзян Чэн грубо оттолкнул шисюна в сторону. — По крайней мере, это не с рождения, как в твоём случае, — рявкнул он, захлопнув дверь. Вэй Усянь рассмеялся. Не бросив на него ни единого взгляда, Цзян Чэн вернулся на своё место и налил себе ещё одну щедрую чашу вина. — Что ты вообще здесь делаешь? — На выразительный взгляд брата, уже осмотревшего  его комнату, он предпочёл не реагировать. — Я попросил Цзэу-цзюня привезти меня сюда, он ведь должен был прийти на завтрашнее собрание. Мы летели на его мече, но Лань Чжань заставил его поклясться не торопиться из-за ребенка. — Сказав это, Вэй Усянь сел перед Цзян Чэном. — Поэтому нам потребовалась целая вечность, чтобы добраться сюда. Цзян Чэн подозрительно посмотрел на Вэй Усяня. — Я удивлен, что Лань Ванцзи вообще согласился расстаться с тобой на несколько дней. — Это потому, что у меня лучший муж на свете. Лань Чжаню не нравится видеть меня запертым в доме, поэтому он отослал меня на несколько дней. Если это не настоящая любовь, то я не знаю, что это! — Вэй Усянь подмигнул своему шиди. — Кстати о любви, мне очень больно, что ты даже не удосужился сказать мне, что ты и Не-сюн встречаетесь. Цзян Чэн так сильно ударил своей чашкой по столу, что вино пролилось ему на левую руку. — Мы не встречаемся! — Конечно, нет! Я тоже не супруг Лань Чжаня, — ответил Вэй Усянь, закатывая глаза. — Подумать только, в последний раз, когда ты был в Гу Су, я почти пытался свести Не-сюна и Цзэу-цзюня… — ЧТО? — Взревел Цзян Чэн, а Вэй Усянь снова рассмеялся. — Ничего, ничего, — Вэй Ин вытер слёзы с уголков глаз и сосредоточенно сел на пятки. — Когда вы с Не-сюном начали спать вместе? После событий в храме Гуаньинь? — Нет. Тебе не стыдно? — Цзян Чэн закатил глаза. —  Впрочем, зачем я вообще спрашиваю? Вэй Усянь нахмурился. — Это произошло когда я был мёртв? Цзян Чэн покачал головой и закрыл глаза. Вэй Ин почесал нос. — Когда я жил в Могильных курганах? Цзян Чэн громко выдохнул. — Сразу после того, что произошло в Пристани Лотоса, накануне Аннигиляции Солнца. — ЧТО?! Ты хочешь сказать, что с тех пор ты с Не-сюном были близки, и ни один из вас не подумал поделиться этим со мной? — Вэй Усянь казался действительно возмущённым. — Подумать только, до этого момента я считал, что ты всё ещё старый солёный девственник. Цзян Чэн громко застонал, задаваясь вопросом, стоит ли ему бросить чашу прямо в шисюна или нет. Поскольку Вэй Усянь всё-таки был беременным, он решил не делать этого, но как же хотелось. — Ну, если честно, я слышал кое-что от Не-сюна, поэтому я точно знал, что у него кто-то был, но теперь, когда я знаю, что тот человек — ты, что он говорил о те… — Вэй Усянь вздрогнул. Цзян Чэн впился в него взглядом. — Что он говорил? — Просто кое-что о… ну, — Вэй Усянь покачал бровями, и Цзян Чэн почувствовал себя более усталым, чем когда-либо. Он потёр переносицу. — В любом случае, почему вы сейчас не вместе? Разве Не-сюн не должен был быть здесь сегодня? — Он ушёл, — холодно ответил Цзян Чэн, наливая себе ещё одну чашу вина. — Он, наверное, расстроен, — прокомментировал Вэй Усянь, потирая живот. Казалось, ребенок проснулся и время от времени Вэй Ин чувствовал лёгкие толчки. — Эти глупые главы орденов называли его проституткой, а ты не сказал ни слова, чтобы защитить его. Цзян Чэн презрительно нахмурился, глядя на своего шисюна. — Что я должен был сказать? Вэй Усянь приподнял бровь, выглядел он совершенно не впечатлённым. — Что ты его любишь и что он для тебя больше, чем постельная грелка? — На глазах у всех? Я не обрезанный рукав, и я определенно не люблю его, — яростно возразил Цзян Чэн. Вэй Усянь вздохнул. — Цзян Чэн. Иногда мне кажется, что память у тебя даже хуже, чем у меня. Это оказалось чересчур для плохого настроения Цзян Чэна. Он швырнул чашку, которую держал в руках, на пол и резко встал, едва не перевернув стол. — Заткнись и уходи, тебе здесь не рады! Вэй Усянь закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, наблюдая, как его шиди перебрался в другой конец комнаты и остановился перед окном. — Цзян Чэн, я вижу как тебе больно. Если это поможет тебе почувствовать себя лучше, я почти уверен, что смогу помочь тебе вернуть Не-сюна. На мгновение наступила тишина, прежде чем Цзян Чэн обернулся. — Как? Вэй Усянь нахмурился, раздумывая. В конце концов, Не Хуайсан был его лучшим другом, и ему нравилось думать, что он знает того достаточно хорошо, чтобы помочь своему любимому шиди ухаживать за ним. — Не-сюн любит искусство и красивые вещи. Почему бы тебе не подарить ему новый набор кистей или разрисованный веер? — Легче сказать, чем сделать, — ответил Цзян Чэн, и всё же сел напротив. — Мне не нравится видеть тебя таким расстроенным, Цзян Чэн, — прокомментировал Вэй Усянь, и тот снова закатил глаза. — Завтра, перед этой вашей встречей главных шишек мы пойдём в город, и я помогу тебе найти что-нибудь для Не-сюна. Вэй Ин зевнул, а затем взглянул на свой живот и продолжил рассеянно поглаживать его. — И мы возьмём с собой Цзэу-цзюня. Выход в свет тоже принесёт ему пользу. Цзян Чэн кивнул, а когда смысл слов дошёл до него, возмущённо схватил ртом воздух. — Это начинает проявляться, — прокомментировал он, пристально глядя на живот Вэй Усяня, где под слоями одежд проглядывался небольшой холмик. Вэй Ин улыбнулся ему. — Я знаю. Я не могу быть счастливее.

***

— Быстрее, ребята, у меня нет ни секунды! Всё, что я хочу, это закончить собираться и уехать отсюда в Цинхэ. Каждая секунда, потраченная здесь, — это деньги, которые я теряю, — настаивала госпожа Ли, когда Лань Цзинъи и Лань Сычжуй вошли в её скромный магазин. Госпожа Ли была лучшей, когда дело касалось свадебной одежды. Всем известно, что её магазин в Цайи был одним из самых популярных в этом регионе. Конечно, она слышала о нынешнем свадебном безумии в Нечистой Юдоли и хотела заработать на этом денег. В результате почти всё, что было в её магазине, было уже упаковано для путешествия. Её бедный муж и два сына вспотели и бегали, чтобы закончить упаковывать как можно быстрее. Лань Цзинъи и Сычжуй переглянулись. Сычжуй застенчиво улыбнулся владелице магазина. — Нам очень жаль, госпожа Ли, мы не знали, что вы планируете переезд. Можем ли мы взглянуть на ваши ханьфу? — Мы бы хотели, чтобы они сочетались между собой, если это возможно. — Добавил Цзинъи, пока швея изучала их более внимательно. Госпожа Ли кивнула. В конце концов, продажа была продажей — неважно, в Цайи или в Цинхэ. — Если вы посмотрите направо, вы сможете увидеть некоторые из моих наиболее популярных дизайнов. Цзинъи кивнул. — Мы смотрели на них на днях. Эти ханьфу великолепны, но разве у вас нет ничего более дешевого? Госпожа Ли нахмурилась. — Мальчики, разве у вас нет родителей, которые могут помочь вам оплатить свадьбу? Цзинъи и Сычжуй ещё раз переглянулись. — Есть, но мы бы хотели сами заплатить за собственные вещи, — ответил Цзинъи. Сычжуй кивнул. По правде говоря, мать Цзинъи была не очень богатой, так что они не хотели обременять её, Вэй-цзяньбэй не имел собственных денег, а Ханьгуан-цзюнь… Ханьгуан-цзюнь был более чем обеспечен, но… Мадам Ли собиралась показать им на выход, как вдруг изменила своё решение. —  Вы оба кажетесь очень милыми мальчиками. Посмотрите в ящиках возле двери, ладно? В них вы можете найти несколько повреждённых ханьфу, которые я готова продать по более низкой цене. — Госпожа Ли прервалась и гневно взглянула на мужа, что остановился отдохнуть. — МНОГОУВАЖАЕМЫЙ СУПРУГ, перестань бездельничать и пакуй товар! ПОДУМАЙ О ВСЕХ ТЕХ ДЕНЬГАХ, ЧТО МЫ ТЕРЯЕМ ПРЯМО СЕЙЧАС! Лань Сычжуй и Лань Цзинъи в последний раз улыбнулись хозяйке магазина, прежде чем осмотреть коробки, на которые она указала. Несколько минут спустя казалось, они нашли то, что искали. Эти ханьфу не были идеальными, но они вполне подходили.

***

— Ты опоздал, Вэй Усянь уже уехал в Пристань Лотоса утром, — заявил Цзян Чэн, продолжая рассматривать рукопись. Он сидел в тени дерева и в последний момент делал поправки, так как Лань Цижэнь предупредил их, что сегодня у них будет тест по музыкальному совершенствованию, что не было его сильной стороной, когда услышал приближающиеся легкие шаги. Он услышал тихий смешок, когда нарушитель спокойствия сел рядом с ним на землю. — Я знаю. Я уже попрощался с ним утром, — ответил Не Хуайсан, обмахиваясь веером и глядя на солнце. — Тогда что ты здесь делаешь, если знаешь, что компании Вэй Усяня для веселья не найдёшь? — С досадой спросил Цзян Чэн. Не Хуайсан перестал обмахиваться и быстро встал. Цзян Чэн приостановил изучение и мученически взглянул на него. — Кто сказал, что я прихожу сюда каждый день, только чтобы увидеть его? — Прокомментировал Не Хуайсан. Он взглянул на своего друга в последний раз, половина его лица была скрыта за веером, и ушёл. — Что ж, я не буду мешать тебе учиться — ты выглядишь таким занятым. Увидимся за завтраком, Ваньинь-сюн! На следующий день, за несколько часов до собрания глав орденов, Цзян Чэн, Лань Сичэнь и Вэй Усянь отправились в город, как и договорились вчера вечером. Хотя Лань Сичэню сказали, что цель их небольшой прогулки заключалась в том, чтобы немного повеселиться, на самом деле пришли они сюда за подарком, который покорит Не Хуайсана. Пока что глава ордена Лань, похоже, наслаждался выходным днем, пока Вэй Усянь тащил его за руку и просил купить различную еду и конфеты, обвиняя в своём аппетите ребёнка. Цзян Чэн всё ещё блуждал в своих мыслях, но, по крайней мере, его голова больше не болела и, соответственно, настроение было немного менее вспыльчивым, чем вчера. Он шёл впереди и пытался найти подарок для своего совсем-не-важного-и-точно-не-любимого-человека. Когда они проходили перед какой-то таверной, Вэй Усянь предложил купить выпивку, чтобы отпраздновать тот факт, что они все вместе отправились гулять. Через полстакана вина веселость Лань Сичэня достигла высочайшего уровня, который Вэй Усянь когда-либо видел. Лань Сичэнь шёл большими шагами, громко аплодировал непонятно чему и совершенно ужасно напевал какую-то песенку, что было зрелищем, которое определённо нужно было созерцать, но точно не слышать. Цзян Чэн был более чем счастлив, что Лань Сичэнь не взял с собой Лебин, иначе им пришлось бы пережить хотя бы одно импровизированное музыкальное выступление, а у него точно не хватило бы терпения вынести это. Десять минут спустя Вэй Усянь схватил его за руку, когда они прошли через ряд киосков, прося его купить то и это для будущего племянника или племянницы, когда они наконец заметили нужную палатку. Среди различных безделушек, разложенных тут и там, на указанном прилавке было несколько изящно раскрашенных вручную вееров. Как только Вэй Усянь заметил их, он сильнее потянул брата за руку. — Цзян Чэн! Думаю, я нашёл лучший подарок на свете! — Убежденно заявил он, указывая на сложенный веер. Он был сделан из душистого дерева, и на нем были нарисованы цветы лотоса ярких розовых и пурпурных цветов. Даже детали на планках были замысловатыми. Этот веер действительно был прекрасен. Цзян Чэн некоторое время смотрел на него, но выглядел не слишком уверенным. — Если ты пошлёшь его Не-сюну, я почти уверен, что он простит тебя. Он романтик и, скорее всего, подумает, что ты нанял художника, чтобы его разрисовать, — настаивал Вэй Усянь. Продавец, женщина неопределенного возраста, приостановила свои дела и более внимательно прислушалась к их разговору. Цзян Чэн с сомнением посмотрел на своего брата, прежде чем обратить внимание на торговку. — Сколько стоит веер с нарисованными на нём цветами лотоса? Лань Сичэнь, стоявший в нескольких футах от них, казалось, нашёл что-то интересное: он громко поражался мастерству прачки, которая занималась чисткой одежды своей многочисленной семьи. Продавец ещё шире улыбнулась Цзян Чэну, и ответила на его вопрос. — Вижу, у вас отличный вкус, глава ордена Цзян. Поскольку вы желаете купить это великолепное изделие, я не возражаю снизить его стоимость до двух сотен медных монет. Цзян Чэн впился в неё взглядом. — Это возмутительно! Как ты посмела просить такую ​​цену за чертов бумажный веер?! — Прорычал он. — О, но этот веер высшего качества, глава ордена Цзян, — ответила женщина, скрестив руки на груди, явно оскорбленная. Вэй Усянь, у которого за всю его жизнь не было в руках более пятидесяти медных монет, похоже, был согласен с торговкой. — Цзян Чэн, тебе не кажется, что возвращение Не-сюна в твою жизнь стоит любых денег? — Это просто веер! Вэй Усянь приподнял бровь, спокойно глядя на шиди. Цзян Чэн глубоко вздохнул. — Хорошо, я куплю его. Продавец улыбнулась и буквально засветилась изнутри. Она поспешно схватила драгоценный веер. — Было приятно иметь с вами дело, глава ордена Цзян. Я красиво заверну его, ладно? — Тебе лучше знать… — Пробормотал Цзян Чэн, неохотно протягивая женщине количество медных монет, которое она просила.

***

Пока муж был в отъезде вместе с его братом, Лань Ванцзи решил прибрать Цзинши и организовать кое-что, чтобы подготовиться к появлению их малыша. У них оставалось примерно семнадцать недель до того, как Вэй Усяню нужно будет сделать операцию для рождения ребёнка. Так им сказала госпожа Бай неделю назад и Вэй Ин загорелся идеей подготовить всё как можно скорее. Лучше немедленно. Теперь, когда они точно знали, что у них будет только один ребенок, а не близнецы, как надеялся Вэй Усянь, Лань Ванцзи спустился в Цайи и выбрал красивую кроватку, которую заказал у известного плотника. Кроватка, сделанная из дерева цитан, имела замысловатый узор с каждой стороны и была поистине прекрасна. Лань Ванцзи не мог дождаться, чтобы увидеть радость на лице Вэй Ина, когда тот впервые увидит её. Лань Чжань поставил кроватку в небольшой комнатке, примыкающей к их спальне, и положил внутрь одно из синих одеялок, что прислал им Не Хуайсан. Он как раз любовался своей работой, когда кто-то постучал в дверь Цзинши. Человек, не дожидаясь его ответа, вошёл. Лань Ванцзи обернулся, подумав, что это должно быть Сычжуй, и с удивлением посмотрел на своего дядю. — Ванцзи, — поприветствовал Лань Цижэнь. Лань Ванцзи почтительно поклонился ему. — Шуфу, — ответил Лань Ванцзи, обернулся обратно к кроватке и аккуратно поправил одеяло. Если он и был холоден со своим дядей, то только из-за того, что тот осмелился сказать его мужу несколько недель назад. Пожилой мужчина вздохнул при виде кроватки. — Ванцзи, я знаю, что ты расстроен тем, что я сказал Вэй Усяню на днях, но ты прекрасно знаешь, что я всего лишь следовал нашим правилам. — И ты прекрасно знаешь, шуфу, что я верен только своему мужу и своей семье, — холодно заявил Лань Ванцзи. — Ванцзи, правила созданы не зря. Без них мы не пользовались бы таким уважением, как сейчас, — начал Лань Цижэнь, прежде чем племянник прервал его. — Иногда в жизни появляется нечто большее, чем простое следование правилам. Если понадобится, я раз и навсегда покину Облачные Глубины с Вэй Ином и нашим новорожденным ребёнком, — предупредил Лань Ванцзи с абсолютно невозмутимым лицом. Он начал перебирать вещи в комоде, что стоял здесь уже очень, очень давно, чтобы освободить место для детской одежды, которую брат дал ему перед отъездом в Пристань Лотоса. Лань Цижэнь взглянул на него в последний раз, развернулся и покинул Цзинши.

***

На обратном пути к Пристани Лотоса Лань Сичэнь, всё ещё немного пьяный, был в приподнятом настроении, громко комментируя всё и вся на дороге. У Вэй Усяня от одной мысли об этом поднималось настроение и он не мог удержаться от смеха. Он шёл впереди и поддерживал рукой живот, защищая его. Его малыш, который, вероятно, проснулся из-за громкого пения дяди, весело пинал внутри ногой. Когда трое мужчин вышли на очень узкую, заболоченную тропу, находящуюся недалеко от города, они увидели тележку, которая, похоже, застряла в грязи — у неё не было колеса. В нескольких метрах от неё стоял небольшой человек, и чистил гриву лошади, а женщина, присевшая на землю, рисовала что-то на ярком куске ткани. — Мэй-мэй, тебе нужна помощь с тележкой? — Спросил Вэй Усянь, вежливо поклонившись девушке. Она задумчиво засунула кисть себе за ухо. У неё на лице была краска, и она мило улыбалась им. — Этот гэгэ так любезно предлагает свою помощь, — ответила она. Цзян Чэн позади закатил глаза. Лань Сичэнь, внимательно наблюдавший за развитием событий, казалось, был в восторге. — Это прекрасно! Мне нравятся цвета, которые ты выбрала. — Он нахмурился. — Хотя, я ведь не знаю, куда ты собираешься это повесить… — добавил он чуть позже. — Я не собираюсь никуда это вешать, — хихикнула девушка. — Понимаете, я часть группы путешествующих артистов, мы специализируемся на дзю. Эта картина используется во время наших спектаклей. Мы направлялись в Цинхэ, но одно из наших колес застряло в грязи и сломалось пополам. Вэй Усянь почесал нос. — Я не очень разбираюсь в дзадзю, но разве в нём не слишком много стихов? Девушка одарила его ещё одной улыбкой. — Да. А также актёрское мастерство и танцы. — Главе ордена Не это определенно понравится. Между прочим, я Вэй Усянь, — сразу представился он. — Высокий красивый мужчина, который очень ценит ваше искусство, — это мой деверь, Цзэу-цзюнь, глава ордена Лань, а сварливый вон там позади — мой шиди, Цзян Ваньинь, глава ордена Юньмэн Цзян. — Рада встрече. Я Му Нуошу, — представилась девушка, тоже поклонившись. — Я отвечаю за постановку танцев и написание песен для нашей группы. Маленький человек у меня за спиной — Шуанг. Он играет роли дан в наших пьесах. Шуанг помахал им издали, его длинные волосы развевались на ветру, пока он продолжал заботиться о лошади. Вэй Усянь выразительно посмотрел на своего брата. — Хочешь зайти в Пристань Лотоса, чтобы перекусить или починить сломанное колесо? — Вежливо спросил Цзян Чэн, хотя он предпочел бы не принимать гостей сейчас, когда уже разместил пять глав орденов со свитой. — Это очень любезно с вашей стороны, глава ордена Цзян, но наша главная звезда уже ушла, чтобы достать нам новое колесо, — ответила Му Нуошу. Лань Сичэнь взял кисть и добавил несколько деталей на кусочки ткани. Последовала пауза, прежде чем Цзян Чэн кое-что понял. — Вы ведь направляетесь в Цинхэ? Му Нуошу кивнула. — Да. — Не могли бы вы передать кое-что от меня главе ордена Не? — Спросил Цзян Чэн. Вэй Усянь яростно покачал головой. — Цзян Чэн, не кажется ли тебе, что лучше было бы полететь на мече и доставить подарок в руки Не-сюну самому? — Спросил Вэй Ин, грубо оттолкнув своего брата. Цзян Чэн отбросил руку шисюна. — Чтобы он понял, как сильно я хочу вернуть его в свою жизнь? Я не в таком отчаянии! Му Нуошу уставилась на братьев, не зная, как реагировать на их грубое общение. — Глава ордена Цзян и искренние эмоции не очень хорошо сочетаются друг с другом, — прокомментировал Лань Сичэнь, кладя кисть на траву и вставая. — Если всё будет хорошо, мы должны добраться до Нечистой Юдоли завтра до полуночи, — сказал неизвестный мужчина, направляясь к ним с новым колесом в руке — он вышел откуда-то из-за поворота. На нем было немного одежды, кроме чёрных тканевых туфель и чёрных же штанов. Он был очень мускулистым и очень красивым с загорелой кожей и темными глазами. У него были густые блестящие волосы, собранные в пучок, и густые брови, благодаря которым он выглядел очень красивым и очень мужественным. — Если это ваш главный актер, женщины должны обожать ваши шоу, — прокомментировал Лань Сичэнь, Цзян Чэн закатил глаза, а Вэй Усянь снова громко рассмеялся. — Ага! — Весело ответила Му Нуошу, приветствуя своего спутника, которого, по её словам, звали Кан Цяншэнь. Кан Цяншэнь быстро обменялся несколькими вежливыми фразами с тремя мужчинами, прежде чем поставить новое колесо на землю. Лань Сичэнь хотел было предложить помочь с колесом, но тот легко поднял тележку и поставил новое колесо на шарнир, мгновенно закрепив его на месте, как будто был рожден, чтобы ремонтировать тележки и при этом хорошо выглядеть. Цзян Чэн ещё больше закатил глаза. — Отлично, — воскликнул Шуан, и запряг лошадь. Му Нуошу свернула свою картину и положила её обратно в телегу. Затем она осторожно поставила рядом с ней коробку, которую Цзян Чэн попросил её доставить. — Не волнуйтесь, глава ордена Цзян. Завтра к вечеру ваша посылка будет в руках главы ордена Не! — Заявила Му Нуошу, садясь в тележку рядом с Шуаном, тот застенчиво улыбнулся им. Кан Цяншэнь приподнял бровь, прежде чем сесть впереди тележки. Он склонил голову в сторону троих мужчин, схватил поводья лошади, и телега тронулась. Лань Сичэнь и Вэй Усянь смотрели на уезжающую группу артистов — какое-то время Му Нуошу махала им рукой. В нескольких ли от них Цзян Чэн скрестил руки на груди. Он не мог точно определить, что ему не нравилось в Кан Цяншэне, но что-то в этом человеке однозначно действовало ему на нервы. Что ж, он всё равно, скорее всего, больше никогда не увидит этого парня. По крайней мере, его подарок скоро будет в Цинхэ. Если боги будут на его стороне, Не Хуайсан вернётся к разговору с ним до конца недели. Что может пойти не так?