Наблюдатель

Первый раз Пик замечает необычное, когда Порко сидит к Райнеру уж слишком близко для простой дружеской беседы за завтраком. Обычно он держал некоторую дистанцию от окружающих его людей, как бы входя в их личное пространство, но не нарушая его. Сейчас же к Райнеру он придвигался практически впритык. О проблемах с аппетитом Брауна не знал только слепой, какими Пик с Галлиардом точно не являлись. Однако, угрозы отводить Райнера за руку в столовую, если потребуется, и заставлять есть нормально, которыми Порко раскидывался постоянно и которые никто, в общем-то, не воспринимал всерьёз, тот к всеобщему удивлению все же осуществил. Утром выгнал сонного Райнера из его комнаты почти пинками, строго проконвоировал до самой столовой. Принес поднос с едой, поставил перед ним, с громким стуком положил рядом ложку. И безапелляционным тоном изрёк краткое «ешь, не вынуждай меня заставлять тебя». И у любого бы от этого взгляда и тона голоса наоборот пропал аппетит начисто: неприятно всё же, когда на тебя так давят со стороны. Но Райнер вздохнул, кинул на Галлиарда, скрестившего руки на груди и севшего сбоку от него, взгляд. И стал есть. Нехотя — это было по нему видно — но есть. Пик подумала, что странно видеть Порко так агрессивно о ком-то — особенно о Райнере — заботящегося. Так победно улыбающегося от осознания собственного успеха, несмотря на то, что Райнер едой практически давился и выглядел кислее кислого, словно этой опеке был не рад. Но сама Пик тоже непроизвольно улыбнулась, рассеяно ковыряясь ложкой в собственной каше: было в их волнении друг за друга что-то уютное. Чему можно было по-хорошему позавидовать. Райнер очень закрылся в себе, когда вернулся с Парадиса, и хоть он не любил на эту тему распространяться и отмалчивался, Пик каким-то краем сознания догадывалась, в чем была соль. Не только в потерянных Бертольте и Энни. Просто мир для него оказался слишком многолик: то, что вчера было мечтой и окрыляло, сегодня превратилось в банальный долг, тяготящий Райнера и выпивающий из него все жизненные соки. По каким-то своим причинам, о которых он расскажет позже, если захочет и когда будет к таким рассказам готов. Пока что лезть к нему в душу — плохая идея. Тем лучше было, что Порко не бросал его, не давал вариться в этом в одиночку. Может Райнер ему что-то и рассказал: Пик-то откуда было знать? Если это и так, то Порко доверенный ему секрет хранил как самый надежный друг. Второй раз она заметила загадочную химию межу ними, когда Райнер шел в их с Порко комнату, таща в руках охапку лекарств. Столкнувшись с Пик в коридоре, Райнер бегло поздоровался, стараясь делать вид, будто ничего с собой и вовсе не нёс, стремительным шагом прошел мимо и исчез за дверью. Не то, чтобы до этого они с Райнером часто останавливались поболтать о житейском — их отношения были сугубо приятельские, ни больше, ни меньше. Но сегодня даже вежливо-дежурных вопросов, вроде «как дела? какие планы на день?» не прозвучало, так Райнер спешил. Подглядывать было нехорошо, но любопытство взяло верх, и Пик тихо проследовала за ним, аккуратно приоткрыла дверь, которую в спешке Райнер захлопнул-то не до конца. Так и рассеяла для себя завесу тайны. А было всё проще некуда: на вчерашней пробежке, где Галлиард кичился бычьим здоровьем и непробиваемым иммунитетом, расхаживая в одной майке под сначала лениво накрапывающим, а потом усилившимся до состояния ливня дождём, он простыл. Причем так сильно, что от его кашля разве что не сотрясались стекла в оконных рамах. И хоть выздороветь он должен был быстрее обычного человека, Райнер сидел на его кровати, устало вздыхал, запихивая ему в рот какие-то по-любому украденные без спроса пилюли. Бурчал под нос что-то в духе «а я же говорил». Но смотрел на Порко с тёплой заботой и ангельским всепрощением. Потом пообещал принести горячий чай, на что Порко благодарно кивнул, не открывая уставших и покрасневших глаз. А от сцены того, как Райнер аккуратно и почти нежно проверил лоб Порко рукой на температуру, затем поправив его одеяло, словно мать любимому ребенку, Пик захотелось пискнуть от умиления. Но было нельзя: что выдавать свой небольшой шпионаж, что портить мальчикам такой момент. Тихо как мышка она отправилась по своим делам: Зик ждал её, они собирались прогуляться вместе сегодня по парку. В этом же парке, подумала она, часто гуляли и Райнер с Порко. Тоже вдвоем, периодически воровато оглядываясь по сторонам, иногда скрываясь между деревьев, пропадая в гуще их ветвей и крон низких густых кустарников на несколько минут. Появлялся обратно Порко с остатками дерзкой улыбки на губах, приглаживая свою всегда безупречную прическу, и даже взгляд Райнера становился менее отрешенным и по-своему тёплым. Чем больше она наблюдала за их парочкой, тем больше понимала, что отношения их не просто дружеские. Впрочем, осуждать у нее и мысли не было: главное, что они есть друг у друга в это тяжёлое время. А уж в каких проявлениях — неважно. Третий раз, окончательно подтвердивший все её догадки, в целом не представлял из себя ничего из ряда вон выходящего, но врезался в память Пик. Вчетвером — она, Порко, Райнер и Кольт — шатались днём по Либерио, решив немного прогуляться после совещания у Магата. Погода располагала, солнце оглаживало теплыми лучами, ясное голубое небо настраивало на мирный лад. Настроение у всех было удивительно приподнятое несмотря на то, что во время сбора ничего хорошего не прозвучало. Ничего плохого, в общем-то, тоже, зато закончилось собрание быстрее обычного. Райнер во время прогулки был немногословен, шел с краю, слева от Порко, хоть и участвовал в общих беседах как мог. Порко пытался как-то его растормошить на больший словесный поток, но выходило не слишком хорошо. Односложные ответы звучали удручающе, на лице его была натянута улыбка приветливой отрешенности. Любой бы отстал от Райнера, но не Порко. Когда Райнер собрался отделиться от компании под предлогом сходить к Габи, проверить, как её дела, Порко увязался за ним. Даже разрешения на это не получив: просто молча пошел рядом. А Райнер не запрещал и не сопротивлялся, только смиренно выдохнул и позволил следовать за собой. Это молчаливое согласие и сказало Пик очень много о том, что происходило между ними. Порко с Райнером всё чаще ходили куда-то вместе: с тренировок, на тренировки, домой или прогуляться; из кабака, где гуляла их компания, тоже уходили всегда вдвоем. Был случай, когда эта парочка покинула питейное заведение раньше всех — не удивительно, хоть и чаще их компания старалась расходиться одновременно. Уже проводив парней и вернувшись за занятый ими стол, Пик заметила, что Порко умудрился оставить на нём перчатки. Она схватила их в надежде догнать и отдать владельцу — холодно же будет, поздняя осень на дворе, холодный воздух довольно грубо хватает за руки. В памяти выстраивая маршрут, по которому Райнер с Порко всегда возвращались домой, Пик пробежала два поворота. И вырулив из-за угла застыла на месте, а затем смущенно спряталась за него, чуть выглядывая так, чтобы не заметили. Райнер обнимал Порко одной рукой, пока он докуривал сигарету и о чем-то тихо с Брауном переговаривался, глядя себе под ноги. Потом Галлиард бросил окурок на землю, чем заслужил притворно-осуждающий взгляд Райнера. Порко за это одарил его тычком локтя в бок. Райнер лишь сдержанно засмеялся. Порко начал тереть руки друг о друга и дышать на них ртом, стараясь, видимо согреть. Улыбнувшись уголками губ, Райнер коснулся ими лба Порко, на что тот капризно поморщился и возмущённо, но совсем не злобно, промычал фразу, разобрать которую с такого расстояния Пик не удалось. Райнер взял его ладони в свои, Порко долго смотрел на их сплетенные руки, продолжая что-то говорить, слегка сморщив брови. А потом поднял лицо на Брауна и потянулся за поцелуем. Тут Пик решила прекратить негласное вторжение в их личную жизнь и вернулась в бар к Кольту и другими солдатами. На душе у неё было, тепло: она сама не могла понять причину. Перчатки остались лежать в её кармане и вернулись к хозяину только через день, после выходного, на который и Райнер и Порко пропали из вида. Сколько не ходила в их комнату — не застала. Лишь вечером, после отбоя, когда всё здание казарм укутало уютной вечерней тишиной и почти во всех комнатах погас свет, она решилась навестить парней, которые где бы не были весь день уже должны были вернуться. Там и застала, да только уже спящих. Лежащих рядом на одной кровати: голова Райнера покоилась на груди Порко, обнимающего его за плечи, а вторая пустая кровать одиноко поглядывала на них. Спустя какое-то время, для себя Пик приняла решение: всегда, прежде чем зайти в комнату к Райнеру и Порко, стучаться. После случая, когда, собираясь войти, уже взялась за ручку и вслушавшись в звуки за дверью, вдруг осознала, что эти двое внутри сейчас очень любят друг друга и компании будут отнюдь не рады.