Бесконечность сегодня

— Эй, Леднейшество, не хочешь прерваться? На лакированную столешницу шумно опускается звенящий льдинками стакан с любимым бренди, но Локи только морщит лоб, разглядывая голографическую карту Земли. Он не первый час ломает голову над проведением справедливых водных и воздушных границ между Суданом, Египтом и Саудовской Аравией, но оптимальное решение всё никак не находится — слишком много противоречивых социальных и экономических нюансов. Сложная головоломка — он такие любит. Кто бы мог подумать, что Мидгард, в благодарность за избавление от Таноса десять лет назад провозгласивший его своим Императором Мира — титулом символическим и исключительно номинальным, в конечном счёте станет действительно полагаться на его мудрость при решении сложных международных конфликтов. Неудивительно, что Один ради защиты вверенных ему миров был готов на огромные жертвы: оказывается, чужое безоговорочное доверие весьма вдохновляющее чувство. И чтобы сберечь это доверие, Локи готов отдавать столько времени и сил, сколько от него потребуется. Впрочем, грамотно провести государственные границы — это ерунда, дело техники. По-настоящему мудрым богом для смертных он ощутит себя, когда решит набивший оскомину палестино-израильский конфликт. Локи умеет читать в душах людей, но как прочесть и примирить души народов, он пока не знает. А значит… Не дождавшийся ответа Тони заходит ему за спину, лижет чувствительную кожу за ухом и бесцеремонно запускает руку под костюм, отчего стройный марш экономических расчётов и политических прогнозов в голове разбегается перепуганными демонстрантами. — Я занят важным вопросом, Тони, — сдерживая стон, цедит Локи сквозь зубы. — А ты не помогаешь. — Напротив, я помогаю тебе отвлечься и расслабиться. Так же, как и ты помогал мне, пока я проектировал Альтрона. И я даже согласен признать, что это правда помогло. — Что, — выгибает бровь Локи, запрокинув голову и глядя на Тони снизу вверх, — разнузданный секс на верстаке подарил тебе парочку полезных идей? — Парочку идей мне подарили твои комментарии. А секс хорошо прочищал голову от мусора. Ты уже двенадцать часов ковыряешься с этими границами. Признай, что зашёл в тупик. — Допустим. И что бы сделал ты на моём месте? — В смысле, помимо выпить отличного бренди и потрахаться на этом шикарном огромном столе? — Локи шутливо клацает на него зубами. Тони «испуганно» вскидывает вверх ладонь свободной руки, второй продолжая оглаживать его живот. — Я бы перестал корчить из себя ювелира и провёл бы уже какие-нибудь границы. Если найдутся несогласные, Романофф с Хилл быстренько накопают на них горяченького компромата, а Роджерс с Барнсом организуют симпатичный парадик Армии Мира с какой-нибудь зрелищной демонстрацией. И народу потеха, и политикам предупреждение. Потом устроили бы пышный приём для политической верхушки всех заинтересованных стран, Роджерс с Барнсом поулыбались бы дамам, и… — Если Барнс будет строить глазки восточным красавицам, Вдова ему яйца оторвёт, — фыркает Локи. — И не говори, что она не узнает. Узнает. Её способность разведывать пугает даже меня. Тони тихо смеётся, и его смех скатывается по спине Локи сладкой дрожью. — Узнает, конечно. Но отрывать? Зачем ей себя же обкрадывать. Сожмёт только покрепче. Барнсу понравится. И — эй! — тебе-то с чего переживать за Барнсово хозяйство? — «грозно» хмурится Тони. — А тебе откуда знать, что там ему понравится? — отзывается Локи деланно прохладным тоном. Они меряют друг друга ревнивыми взглядами, но в конце концов не выдерживают и срываются в смех. Смех Локи сменяется томным стоном, когда в его волосы зарываются чужие пальцы и с силой массируют гудящую после долгого дня голову. — А знаешь, я тебе даже почти поверил, — произносит Локи несколько минут спустя, расслабленно выдыхая. — Но правда в том, что ты сам конченый перфекционист, а шантаж и дешёвые политические уловки — слишком ненадёжные инструменты. Не в твоём стиле. — Раскусили, Вашество, — жарко выдыхает Тони ему в шею. — Мне положено наказание за этот непростительный обман? — Пожалуй. И не надейся на снисхождение. Энтони Эдвард Старк, ты приговариваешься к акту соития на моём рабочем столе. Без смазки, грудью на стол. Приговор вступает в силу немедленно. — Могу я надеяться на милость суда и обжаловать избранную позу пресечения? — Обжалованию не подлежит. — Ваше Императорское Величество, вы — тиран, — ухмыляется Тони, перемещаясь к месту исполнения приговора и распуская на брюках ремень. — Недаром говорят, что власть развращает. — Ты ещё адвоката потребуй. — А можно? Тогда я позвоню Стрэнджу, он умеет… договариваться. — Локи на это только фыркает. — Кстати, он хотел с тобой встретиться… — Если ты сейчас скажешь про Совет старейшин, куда он хочет меня затащить, у меня всё упадёт, — предупреждает Локи. Угроза серьёзная, и Тони тут же умолкает, поворачиваясь спиной. Локи надавливает ему ладонью между лопаток, прижимая к столу, и трётся о его круглый соблазнительный зад. В паху уже давно всё горит огнём, но он не торопится, наслаждаясь зрелищем, глухими стонами и мягким давлением. Выпростав рубашку Тони из брюк, Локи задирает её до самой шеи, проводит ладонями по спине, сминая пальцами кожу, скользит языком по позвоночнику и ловит губами непроизвольную дрожь, когда его рассыпавшиеся волосы щекочут Тони поясницу. Встрёпанный и тяжело дышащий, Тони лежит перед ним на столе, будто праздничный торт: хочется и съесть его поскорее, и в то же время потянуть удовольствие. Локи не торопится — растягивает каждый миг в крошечную бесконечность, пьёт наслаждение, как любимый бренди, маленькими глотками — и едва не захлёбывается им, когда одним движением засаживает на всю длину в уже растянутую и смазанную дырку. Ну кто бы сомневался. Локи стискивает пальцы на бёдрах Тони и начинает вбиваться в него — быстро и безжалостно, безошибочно находя нужный угол. Они оба стонут почти в унисон, окружающий мир полностью стирается из сознания, и Локи едва соображает в последний момент обхватить пальцами член Тони, доводя его до разрядки парой коротких движений. Кончают они вместе. После, кое-как оправив одежду, Локи садится обратно в кресло и утягивает Тони к себе на колени. Они долго лениво целуются, тихо посмеиваясь непонятно чему, шепчут друг другу глупые нежности и иногда замирают, встречаясь глазами, цепляясь счастливыми улыбками. Локи проводит рукой по тёмным, чуть вьющимся волосам Тони. Его взгляд вдруг ловит серебристый проблеск, и сердце на миг укалывает от мысли, как быстротечна человеческая жизнь. Чужие судьбы будут проноситься перед глазами, пока он будет оберегать этот мир, и с этим ничего не поделать. Но здесь, сейчас он счастлив — и этого довольно. Забавно, думает Локи, что Тор, когда-то так пылко влюблённый в Мидгард, оказался слишком непостоянен для переменчивости человеческой жизни, так и не сумев построить отношений со своей драгоценной Джейн. А он, презиравший короткий людской век, именно в нём обрёл постоянство. Нет вечности длиннее, чем сегодня. Сегодняшним днём он и будет жить. Локи решает, что его «сегодня» достаточно бесконечно, чтобы отложить вопрос с государственными границами ещё ненадолго, и вовлекает Тони в новый головокружительный поцелуй.