The Blue Morpho. Life.

Минсок отстранился первым. Отступил на шаг, освобождаясь из кольца рук, долго смотрел, затем проронил: - И по какому поводу такая честь? - Это сейчас важно? Ты ведь хотел, так в чём дело? – Чондэ вздохнул, развернулся и пошёл из кухни прочь. Хотелось спрятаться от изучающего взгляда, перевести дыхание. Не ожидал, что его весьма импульсивный поступок будут препарировать под микроскопом, объяснений и оправданий как-то не готовил. Минсок зашёл в спальню следом, сложил руки на груди, снова сканировал цепким, пронзительным взглядом. Чондэ казалось, что он способен был проникнуть под кожу, пробраться в голову, чтобы копаться непосредственно в мозге, настойчиво пытаясь выискать подвох. Видимо, попытки успехом не увенчались или Чондэ на волне эмоций всё-таки приписал Мину невозможное, потому что он отвернулся, сделал несколько шагов и остановился у окна, спиной к Чондэ. Стоял и молча ждал. Какой же всё-таки недоверчивый! Дэ подошёл сзади, прижался грудью к спине, обвил руками и склонил голову на плечо. - Мы можем просто сделать это? Без вопросов, потому что хотим. Или это всё же шутка была? Если так... - Какие к чёрту шутки! - Мин сделал попытку освободиться из объятий, но Чондэ не позволил, прижимая крепче. - Тогда... ты изменил решение? - Что, если да? Изменил. - Минсок, себе можешь, но мне то не лги. – Чондэ опустил руки, потянул толстовку вверх и забрался ладонями под футболку, чтобы погладить живот. – У нас каждое утро начинается с вопроса: "Ты переспишь со мной?" Каж-до-е! Даже сегодня ты спрашивал, сидя за столом на кухне и улыбаясь мне! Знаешь, что было бы, если бы ты перестал это делать? - Ничего не было бы. Это не важно, просто игра. - Важно. Если не спросишь - подумаю, что небеса низверглись на землю или я оказался в параллельной реальности. - Но мне не изменяет память, ты каждый день отвечал, что это случится в воскресенье. - Едва заметный укор в тоне не укрылся от Дэ. - А ты говоришь, что передумал. Боишься? Какая разница воскресенье, среда или суббота? Я просто не хочу больше ждать, - ответил Чондэ разворачивая его к себе и медленно стягивая толстовку. - Боюсь? Это явный перегиб! Да какая разница, почему моё счастье привалило нежданно-негаданно, - иронично усмехнулся Мин и сдёрнул с него свитер вместе с футболкой. Сжимая друг друга в объятиях, не желая отрываться, они вслепую добирались до кровати, по пути натыкаясь на внушительную кадку с гибискусом, и прикроватную тумбочку. Когда свалились на постель, Чондэ дёрнул его на себя и обвил руками. Минсок вывернулся и немного приподнялся над Чондэ, заглядывал в глаза, всё ещё не веря, смотрел, как на его губах расцветает осторожная улыбка. А позже целовал нетерпеливо, обшаривал ладонями плечи и грудь. Дэ отвечал, мягко поглаживая бока, бёдра и спину. Когда Мин потянулся, чтобы расстегнуть джинсы, он бессознательно придержал его руку. Минсок отстранился, сел на пятки и, улыбаясь, потребовал: - Ладно, колись, давай. Мне кажется, что у тебя есть какие-то грязные секретики, которых ты стыдишься. - Да нет никаких… - А-ну признавайся, маленький извращенец! Я ведь чувствую, что-то не так! Карты на стол, быстро, - Минсок плотоядно усмехнулся и прижал ладонью над солнечным сплетением, когда Чондэ попытался подняться, чтобы быть с ним на одном уровне. - А тебе именно сейчас неймётся уточнять детали? Самое время, да? - Чондэ смирился с давлением ладони на груди, закинул руки вверх и устроил на них голову. - Именно, я же должен знать... может, ты поклонник садо-мазо? - И тебя это остановит? - Парень распластался на постели, не предпринимая больше попыток встать. - Ага! Остановит, как же! Можешь забыть о своих надеждах на это. Я просто хочу оценить масштабы. Чего ты хочешь: связать? Отшлёпать по заднице, на лицо кончить? Или что-нибудь более… - Ничего подобного! То есть… - Чондэ прикусил губу. - Заманчиво, конечно, но я не об этом думал. - Тогда что? – Минсок слегка напрягся, когда Чондэ вздохнул и отвёл его руку. - Ладно. У меня есть условие. - О! Мне уже интересно! Нужны игрушечки? – Мин издевательски скривил губы. – Какие? Не томи. - Никаких садо-мазо - я бы в жизни не сделал тебе больно - никаких игрушек, если только у тебя нет особых предпочтений. Мы сделаем это здесь и сейчас, но позже ты исполнишь одно моё желание. - Какое? – Нахмуренные брови и в глазах тонны сомнений. Минсок на все сто уверен, что его пытаются провести и не ошибается. - - Чего? Что ещё за желание? – Возмутился он. – Что ты хочешь выторговать? - Давай не сейчас, а? - Ну знаешь! Хочу до сути докопаться! Мне нужно знать, что здесь не так! - Всё просто. – Деваться некуда, осталось только поставить всё до последней фишки на красное и ждать улыбнётся ли фортуна. - Если ты хочешь, чтобы мы переспали, то согласишься на условие вслепую, ясно? - А ты потом попросишь, что захочешь, да? - Мин опять насторожённо свёл брови вместе. - Именно. Просто сделай это для меня, очень прошу. - Какого чёрта, Чондэ? Тебе от одного меня должно бы сносить крышу, а ты меня ещё и развести на желание собрался? Думаешь, мне стоит соглашаться на такое? Это одолжение что ли? - Ну знаешь! Одолжение! За кого ты меня принимаешь? Для меня с тобой заниматься любовью – это тоже вслепую. Так что… либо так, либо никак. – Жёстким тоном процедил Дэ. – И решай, будь добр, быстрее. Я всё ещё хочу тебя. - Я тоже тебя хочу, так чего мы тупим? Что тебе от меня нужно? Кошелёк или жизнь? – Минсок сделал страшные глаза, но Чондэ прекрасно видел, как он на мгновение стиснул зубы, а во взгляде мелькнуло что-то острое, опасное, яростное. - Говори, давай, иначе… - Я хочу твою жизнь, - устав воевать, сдался парень. Наверное, всё же правда лучше, не стоит портить ему нервы загадками в такой важный момент. Интимный даже... потому что именно сейчас решится будет он доверять ему или посчитает недостойным этого дара. И позже... не придётся лгать и объяснять причины своего поступка, до которых он рано или поздно докопаться всё же попытается. Такой уж Мин есть. Чондэ поднялся, положил руку на плечо, притягивая ближе, прошептал: - Твою долгую жизнь. Со мной... всю, без остатка. - Ну, здесь тебе вряд ли повезёт, - саркастично хмыкнул Мин. - И поэтому, сейчас мы с тобой займёмся любовью, а завтра вернёмся в больницу. Вдвоём. - Что? Чёрта с два ты угадал! – Мин сжал кулаки и, как ошпаренный, вскочил с постели. - Откуда узнал? Какого... - Меня нашёл твой отец. И я говорил с ним. Ты... придурок! Зачем из больницы сбежал? - Не твоё дело! Не лезь, куда не просят и не выводи меня из себя! - Давай поговорим, Минсок, я… - Мы будем трахаться или разговоры разговаривать? Если что, мне первое интересней! - Слушай, ты должен вернуться! Прошу тебя… - Я никому ничего не должен, дубина! Мать твою!.. Я всего-то и хотел, что… - Заботы, ласки, поддержки. Может быть, любви? – Чондэ понимал, что достучаться будет нелегко. - Просто признай, что это тебе необходимо. Всем нужно, чтобы их любили. Никто не обязан быть в одиночестве. У каждого должен быть тот, с кем хотя бы поговорить можно. Ты – не исключение и заслуживаешь быть любимым. Не потому что болен или у тебя отец небедный. Потому что это ты! - И что ты там себе напридумывал? О какой любви ты говоришь? Кто тебе сказал, что я мучаюсь от одиночества? Неужели я выгляжу настолько жалко? Мне не нужен душеприказчик. Просто переспать с кем-то и всё. - Так вот зачем я тебе? Только перепихнуться! Что же ты не снял где-нибудь на ночь мальчика? Что ты ко мне, как банный лист прилип, если тебе всё равно с кем? Шёл бы... в клуб, в бордель! Мне не нужны были эти проблемы! Я не хотел тебя! Видит бог, не хотел! - Не хотел, говоришь? А ты смешной, - улыбка скривила сочные губы превращаясь в холодную, язвительную и Мин ядовито выплюнул. - Я видел уже дважды, как ты не хотел! Напомнить? Когда ты сбежал к Чанёлю - хотел! Я это чудно прочувствовал. И когда фотографировал меня - хотел! Ещё как хотел! Ты кончал, неотрывно глядя мне в глаза и дрожал от желания! - С Ёлем я работал, так или иначе. Ревнуешь? - Мечтай больше. - Ты пришёл, залез в мою постель, приткнулся ко мне тёплым боком, змеёй заполз в мою душу, а теперь говоришь, что хочешь просто потрахаться. – Рассердился Дэ. - Именно. Я хотел просто потрахаться немного и свалить! Две недели, помнишь? Кто обещал тебе долгую жизнь? Всю без остатка! - Мин расхохотался, а когда закончил, уставился колючим взглядом и отчеканил. - Две недели, детка, ни днём, ни минутой дольше. И не стоит корчить из себя оскорблённую невинность. Романтик хренов! - Так ты праздник жизни себе решил устроить перед тем, как коньки откинуть? Что там у тебя в твоём похоронном списке? Составил уже? Что ты мечтаешь... ах, нет... мечтал сделать напоследок? Полетать на воздушном шаре? Было! Устроить кражу века? Было! Ах, да, ещё тебе захотелось ни к чему не обязывающих отношений! Впрочем, нет, ты обычного перепихона хочешь! Без каких-либо отношений. Даже подделка тебе не нужна! Что же ты тогда не заплатишь мне? Сколько раз? Два, три, десять? Может, оптом возьмёшь? Я тебе скидку сделаю! Обещаю, тебе так понравится, что ты захочешь эти четырнадцать дней превратить в месяцы. В годы! - Чондэ, не усложняй. - А когда тебе надоест... Ты подумал, что будет со мной? Что я буду чувствовать? - И что такого ты там почувствовал? Сраную вечную любовь? За несколько дней? Поздравляю! Погоди, я за цветочками и бухлом сбегаю! Отметим. - Думаешь, слишком короткий срок? Возможно. И да, это на меня не похоже. Вот так просто принять человека. Без долгого общения, без сомнений, поверить и впустить в свою жизнь, почувствовать, что нашёл того, кого даже искать не собирался. - Боже, как пафосно! – Минсок засунул два пальца в рот, имитируя рвотные позывы. - Запомни, деточка, я не верю в любовь с первого взгляда. Чушь собачья! Я в принципе в неё не верю! - Ты не понимаешь, да? Я не знаю, как такое случилось, но ты нужен мне! Весь, без остатка. Ты мой чёртов Блу Морфо! Самое невозможное, что могло со мной случиться! Думаешь, я хотел в тебя влюбляться? Нет! Мне сто лет такой херни не надо! Я спокойно жил вообще! Без любви! Но это случилось! А ты теперь мне говоришь, что я... Правда, лучше бы ты в самом деле прямо в глаза мне сказал, что я пустое место для тебя! Но ты говоришь, что я даже хуже, лишь тупой болванчик для потрахушек, которого используешь по назначению и забудешь завтра же. Мне довольствоваться тем, что ты соизволил захотеть меня? - А почему нет? – Минсок нахмурился. - Может быть потому что я уважаю себя и думаю, что заслуживаю большего? Мне претит быть одноразовым, ясно? Я не на навозной куче себя нашёл! Знаешь, сколько проживёт эта красота? – Чондэ зло ткнул в бабочку, спокойно сидящую на комнатном растении. - Ну?.. - В природе он мог бы прожить четыре с половиной, пять месяцев, но в домашних условиях его предел – два, два с половиной. Треть он уже прожил. Понимаешь, да! - Ну тогда мне повезло больше: этот глупенький мотылёк решил родиться зимой, и чёрт знает где. Одиночка, которому даже потрахушки не светят. В отличие от меня. - Ты хоть понимаешь, что я пытаюсь сказать? Не хочу, чтобы с тобой было так же! Хочу быть рядом! Ты нужен мне с чёртовыми голубыми, да хоть с зелёными или розовыми волосами, с идиотскими загонами, страхами, улыбками и взглядами, от которых у меня в груди всё замирает и ноги подкашиваются. - Чем тебя не устраивали мои волосы? И какая разница, я нормально сейчас выгляжу. - Ты издеваешься? Только это услышал из того, что я говорил? - В качестве кого? Кем ты будешь для меня? –Минсок яростно сверкнул глазами. - В качестве самого близкого человека. Я хочу быть твоей опорой. - Без лирики… ты не знаешь, чего просишь! Это тебе не сахарная, охрененно красивая, киношная история, со слезливым хеппи эндом, в которой от неземной романтики тошнит и наизнанку выворачивает. От таких только у тринадцатилетних сердце заходится, и трусы мокнут. Поверь мне – ты не этого хочешь. - Не смей решать за меня! - Выкрикнул Чондэ. - Правда? Тогда, ты представляешь, что ждёт моего парня? Ну хоть отдалённо? Нет? Я любезно могу рассказать тебе. – Мило улыбаясь говорил Минсок. Чондэ прищурился: в противовес преувеличенно сладкой улыбочке, блуждающей по губам, голос звучал жёстко и неприязненно. - Ну давай, просвети меня. - Прекрасно. Мы вместе будем жить, не так ли? Ты же этого хочешь? - Если ты не против, я хотел бы, чтобы всё было, как сейчас. - Как сейчас? Миленько. Интересно, ты этого хочешь по собственной воле? - Что ты имеешь в виду? - Ну… Мне не двенадцать лет. Я прекрасно понимаю, что кого-то ущербного, вроде меня, не хотят просто так при условии, что знают, - он постучал по виску указательным пальцем. - Если хотят - за этим кто-то стоит. - Да о чём ты вообще? - Да так… Отец имеет дурную привычку вмешиваться в мою жизнь и думает, что мне об этом неизвестно. - Можешь перестать говорить загадками? - Конечно. Для тебя всё, что угодно. Мой папочка ради любимого сына может обеспечить тебе безбедное будущее до конца твоей жизни. Если честно, это твой шанс, которым я воспользовался бы не задумываясь. Всё же можно купить… Попугайчика в девять, щенка в двенадцать, друзей в старшей школе, любимого человека. Вопрос только в цене. И честно тебе скажу: для моей семьи это вообще не вопрос. Он способен тебе заплатить столько, что ты, при условии порядочности, добровольно останешься моим рабом даже тогда, когда я буду гнить в земле. А ты ведь такой. Порядочный, понятный и предсказуемый, как дырка от бублика! - Он всё это делал? – Чондэ отвёл глаза. Да, конечно, можно умолчать о подробностях разговора с господином Кимом, но это не отменит его предложения. - Делал, он же любит меня. Настолько, что готов принять мои низменные наклонности. А если ему это и не нравится, на этот случай есть тяжёлая артиллерия – бабуля. У которой я – паршивая овца, но любимый внук. К тому же она думает, что мальчик побесится, да и перебесится - я же умирающий, мне теперь всё можно. Но ты не заморачивайся. Будешь верным и ласковым максимум пару лет – не ссы в штаны, больше вряд ли потребуется - я шепну ей, чего для тебя хочу, к примеру, каких-нибудь пару дорогущих зданий в центре Сеула. И если у тебя есть мозги, то больше думать о способах заработать не придётся до конца твоей никчёмной жизни. - Послушай, я тебе не продажная… - Предположим, - перебил Минсок, - я ошибаюсь и тебя никто не покупал. Это, конечно, странно, но… Может, я и поверю в чудеса. Бывают же на свете простодушные, бескорыстные идиоты! Хотя вероятность один на миллион, могу с натяжкой поверить, что мне попался именно такой блаженный. И так... раз ты мой парень, то тебе надлежит любить меня в радости, так ведь? - И что? - Но ты должен быть рядом и в горе, понимаешь, какая незадача? А у меня, смею заверить, не простуда и не желудочные колики. И даже не запор! Само не рассосётся. Ты будешь наблюдать за припадками и судорогами, которые скручивают моё тело в три погибели, и пытаться не позволить мне разбить голову, когда меня будет колотить эпилептический припадок, а иногда держать язык, чтобы я не подавился им же. Тебе придётся держать меня за руку, когда я буду приходить в себя после очередной операции. Будешь сидеть и говорить всякие сопливые глупости, надеясь, что я тебя слышу пока плутаю в дебрях анестетических снов. Можешь не переживать, в реанимацию тебя пустят, по блату. Я там часто бываю - меня все хорошо знают. Да и отец на больничку столько денег вывалил, что ты спокойно сможешь поселиться рядом со мной прямо в отделении интенсивной терапии. - Я пока ещё в своём уме и понимаю, что легко не будет, - тихо сказал Чондэ. - Перестань пытаться меня запугать, не выйдет. - Разве до тебя не дошло? - Удивлённо покачал головой Мин. - Я, что, зря тут распинаюсь в попытке сотворить доброе дело? - Рассказывать вот это всё - доброе дело? - Вернул издёвку Дэ. - Ты не слишком преувеличил? Не перестарался? - Ну что ты, детка, - мягко, участливо и преувеличенно внятно, словно последнему дебилу, говорил Минсок, - перестарался? Шутишь? Я ещё и не начал. - Если ты хочешь убедить меня, что всё будет именно так... - Ну, конечно же, всё будет не так, - весело подмигнул Мин, - будет куда хуже, можешь не сомневаться. Ну правда, я хоть сукин сын, но и у меня изредка бывают моменты просветления. Ты же сердобольный, а тебе бы нервную систему поберечь. - Ну хватит, - Чондэ твёрдо решил прекратить нелепое сражение. - Не хватит! - Сердито понизил голос Минсок. - Ты совсем без царя в голове! О себе думай! Тебе просто жизненно необходимо мозги вправить и обзавестись хорошей порцией эгоизма. Плюс, немного цинизма не помешало бы тоже. Предупреждаю, тебе это таким боком вылезет - двадцать пять раз пожалеешь, что я в поле твоего зрения оказался. - Минсок, ты не... - Сам подумай, - Мин взялся за своё с удвоенным рвением, - ты потратишь время, приложишь серьёзные усилия, только есть проблема: никаких гарантий, что всё получится, как тебе хочется, нет. К примеру, врач, прооперирует, скажет, что всё прошло хорошо, но ты всё равно будешь сомневаться и переживать обо мне, потому что это же мозги! Кто знает, каким именно я очнусь! Может ведь хорошо и не быть. Вполне возможно, что у меня разовьётся паралич или будет ещё какое-нибудь осложнение. Сечёшь? – Мин ехидно улыбнулся, вопросительно поднял брови и одна из них шаловливо спряталась под прядку, упавшую на лоб. После встречи с отцом Минсока, Чондэ успел прочитать несколько статей, описывающих болезнь. Но сейчас слушая снисходительный тон, сладкий голос, видя притворно мягкие улыбки, понимал, что всё прочитанное не подготовило вот к такому Мину. Он не мог сказать, что в этот момент с него слетела маска и перед ним предстал настоящий человек. Но сухая информация, прочитанная им, не отражала того, что он слышал сейчас. Минсок не стеснялся, выдавал всё без купюр, не пытаясь смягчить, скорей наоборот. В груди тоскливо сжалось сердце от понимания того, что его пытаются отвергнуть, не дав, не то что малейшего шанса, даже крошечной надежды на него. Сколько отчаяния он держит внутри, что сейчас боится и так безжалостно отталкивает? Сколько раз его использовали, что он перестал верить? Расстраивает то, что он так долго борется с проблемами один, не принимая помощи, поддержки, больше не позволяя никому быть ближе. Радиус зоны отчуждения вокруг него просто устрашающий, конца-края не видать. Он упивается, властвуя бездной, которую сам же и создал. - Всё сказал? – Чондэ нахмурился и спрятал дрожащие ладони в карманы джинсов. - Нет, к сожалению. – Сверкнул улыбкой Минсок. - Если ты предполагал, что этим всё благополучно закончится, то глубоко ошибался. Дальше тебя ждёт кое-что похуже. Ты будешь ездить со мной в больничку и сидеть рядом, когда я буду лежать под капельницей. Она станет накачивать моё тело ядом, который будет убивать не только остатки опухоли в моей голове, но и меня вместе с ней. Будешь отворачиваться, чтобы я не видел, брезгливо поджимать губы и подставлять мне голубенькое (к слову, это мой любимый цвет) ведёрко, куда будет выворачивать мои внутренности, дышать моей желчью и вытирать влажной тряпочкой рвоту с шеи и подбородка. И переодевать больничную пижаму, если я буду неуклюжим и запачкаю её. Станешь трястись, когда я буду метаться в бреду из-за слишком высокой температуры и терпеть мои истерики, потому что мне будет то жарко, то холодно, то громко, то больно, то слишком ярко, то слишком тошно. У таких, как я бывают мышечные боли, кожа в подобные моменты сверхчувствительна, ты даже прикоснуться ко мне не сможешь, боясь причинить лишнюю боль. Поверь, ты будешь рад, когда мне будет всё по барабану, и я буду безразлично пялиться в пространство. - Почему? – Чондэ спрашивал вовсе не для того, чтобы услышать ответ, лишь для того, чтобы прервать монолог. Но то, что услышал, заставило внутренне сжаться от волны опустошения. - Я возненавижу тебя… - За что? – Голос Чондэ был тихим, но Минсок всё же услышал. - Ну как же! Ты ведь здоров, полон сил, у тебя жизнь впереди и не бедная, поверь, об этом побеспокоюсь. А я подыхаю и почти не способен позаботиться о себе сам – думаешь, это не повод для ненависти? И ещё… Придётся научиться готовить то, что я ем, мне же нельзя питаться гадостью, к которой ты привык. И даже тогда я могу бросать еду прямо в твою голову, потому что солоно, кисло или горько. Нет, не подумай, проблема не в тебе, ты старательный и всё станешь делать правильно. Ни ты, ни еда ни в чём не будут виноваты, но, когда так паршиво - всё кажется первосортной гадостью. Ну... Вроде, всё. - Я рад, - Чондэ почти не кривил душой. Правда, хотелось, чтобы Минсок замолчал. Не потому, что его действительно испугали эти рассказы. Потому что знать через что он прошёл уже не единожды и через что ещё пройдёт, если удастся его уговорить - больно. И действиттельно страшно. - Упс! - Мин театрально округлил глаза. - Прости, я ещё кое-что вспомнил. Не могу не просветить, а то потом ты обвинишь меня в том, что об этом я не предупредил. Этот аспект наших будущих отношений - ещё более твратительная мерзость, чем всё, о чём я уже сказал. Само собой, свинство с моей стороны, но что поделаешь - против природы не попрёшь. Тебе придётся подставлять утку к моему члену, чтобы я мог поссать и волоком тащить меня в туалет, когда мне покажется, что у меня достаточно сил, чтобы самостоятельно сесть на унитаз и посрать. Но даже тогда не сможешь оставить меня в одиночестве. Будешь бояться, что я переоценил свои возможности и, свалившись с толчка, обделаюсь прямо на полу, а тебе придётся за мной убирать и мыть меня. Ах, да, - передразнил Мин, - тебе нужно много постельного белья, потому что я не всегда буду успевать вскочить с кровати. Могу облеваться прямо там. Ну как? - Что? - Как тебе перспектива на время самого романтичного букетно-конфетного периода? Нравится? К такому ты готов? Полный отстой, не так ли? О нас не напишут роман и не снимут душещипательную драму на потеху зажравшимся от скуки домохозяйкам. Я не стану твоей неземной, прекрасной любовью - всего лишь опостылевшей работой. - Послушай, я обещаю: что бы ни случилось, я не брошу тебя. Если мы вместе, значит отвечаем друг за друга. Думаешь, я не понимаю, что будет трудно? - Ты не понимаешь насколько. – Минсок больше не притворялся милым и добрым. Говорил ядовито и жёстко. - Но, может быть, будет хоть немного легче, если ты почувствуешь мою поддержку? Я искренне хочу помочь. - Господи, малыш, ну перестань, пожалуйста! Это действительно утомляет. - Мин потянулся к Чондэ и похлопал его по плечу. - Так что давай потрахаемся безо всей этой романтической херни, клятв до гроба, заверений в вечной любви и тому подобного. Без обязательств, как ты сказал. - Ну почему ты такой? – Чондэ оттолкнул ладонь, которой Минсок погладил по груди. - Какой? – Сердито выдохнул и отстранился Мин. – Чёрствый, прямолинейный, жестокий, мерзкий? Теперь ты знаешь, что я золотой мальчик - имею право, таким родился. Жаль только невезучий – лишний бонус, опять же … я в своём праве. Видишь ли, какое дело… Все эти глубокие мысли о короне с отсутствием права выбора, с грузом ответственности, который нужно выдержать - бла-бла-бла… Хрень, короче. А боженька - вовсе не добрый, всепрощающий чувак, а злой, мстительный дедулька, который эту самую корону, вместо того, чтобы нахлобучить на голову, как моим двоюродным братьям, плюнул и впихнул мне её внутрь, чтобы не рыпался и воздух другим не портил. Так что со свободой выбора в моём случае он облажался. - Это не оправдывает того, как ты ведёшь себя сейчас, - рассердился Дэ. - Ну что ты, детка… Я всего лишь честен с тобой! Потому что, несмотря на все обещания и клятвы, даже самые близкие люди такого не выдерживают и тупо сбегают. Открою тебе секрет - бывает, что сваливают даже те, кому платят за это деньги. Огромные, к твоему сведению. Ты не исключение. Не выдержишь. Так что, давай забудем об этом разговоре… - Ты не можешь знать… - Я знаю. Знаю, чёрт побери. - Безжалостно процедил сквозь зубы Минсок. - Не потому, что догадывался или читал и не из чужих рассказов! У меня, как ты понимаешь, накоплен свой, собственный опыт и немалый. - Он выдохнул, помедлил, затем продолжил говорить. - А вообще, всё это глупости, серьёзно тебе говорю. Забудь, иди ко мне. – Прижался к Чондэ всем телом и зашептал. - Давай жить одним днём, слышишь? Как твой Блу Морфо. - Я так не могу. - Но почему? - Минсок выглядел искренне удивлённым. - Мы всё еще можем. Да, нам ничто не мешает притвориться. - Что! - Чондэ уставился на него непонимающим взглядом. - Ты притворишься, что ничего не знаешь обо мне и я просто нравлюсь тебе. Можем даже причину выдумать: ты влюбился в меня с первого взгляда, потому что я офигенный! Как тебе? - Так себе, - съязвил Дэ. - Да ладно тебе, Чондэ! Я же классный! Разве ты не потому разрешил мне остаться в своей квартире? Признай, ты залип на меня сразу же, как только свет включил! Это из-за моих волос? Какой цвет мне выбрать, чтобы у тебя улетела от меня крыша? Синий? Серый, Белый? Может быть, розовый? Какой там самый яркий? Вот прямо сейчас сгоняю в салон и покрашу волосы снова. Как думаешь, сработает перезагрузка? - А ты, как будешь притворяться? - Чондэ будто не слышал тираду о волосах. Он никакой перезагрузки не хотел. - Я? - Посерьёзнел Мин. - Я собираюсь притвориться, что не знаю о том, что именно ты думаешь обо мне. Сделаю вид, что ты не считаешь меня несчастным и убогим. Притворюсь, что мы вместе не потому, что ты жалеешь меня и что мне от твоего сочувствия не мерзко. - Ты не веришь, что кто-то может заботиться о тебе, просто потому что любит? Думаешь, я сбегу от тебя? Почему не можешь хоть на минуту поверить, что мы сможем перебороть дрянь, засевшую у тебя внутри? Вместе! - Зло выпалил Чондэ. – Почему хочешь быть идиотским фейерверком, вспыхнуть, а затем исчезнуть? Мгновенно… - Потому что они красивые. – Безмятежно улыбнулся Мин. - Прошу тебя… Можешь поверить мне и попытаться? Я знаю, ты устал, но давай попробуем побороться вместе, а? Пожалуйста! - Послушай, ты что, мать Тереза? Или у тебя патологически повышенная социальная ответственность? Думаешь не пробовал? Думаешь хотел быть на своём месте? – Мин яростно сжал кулаки. - Чёрта с два! Мечтал родиться в какой-нибудь глуши, Богом и людьми забытой, без гроша в кармане, зато с надеждой во всё сердце и с крыльями за спиной, как у тебя. Хватит, я действительно устал от всего этого. Не понимаю, почему ты хочешь увидеть меня слабым? - Ты идиот? Я не встречал никого сильней! Но я тоже упрямый, отчаянный и сильный. - Ты не отчаянный, а безумный, если даже мысль допускаешь о том, чтобы быть рядом со мной. Я, как подделка под швейцарские часы, с виду надёжные, но всё время ломающиеся. Потому что внутри детали китайские. Исправить невозможно, только подлатать слегка. И скоро придёт время, когда я сломаюсь насовсем. Останется только выбросить. - Ты просто не веришь и хочешь сдаться. Даже не пытаясь! Знаешь, если моей силы и уверенности будет недостаточно, я стану сильней, лучше. Чтобы с тобой случилось чудо, нужно в него поверить! Это не так трудно, я смогу тебе помочь… Попробуй! В последний раз… Верь мне! - Это жизнь и она полна дерьма, для такого, как я – тем более. Вера давно в глубокой заднице, как тайские бусы не вытащишь. Чудес не бывает, детка. Но если ты хочешь немного волшебства, нет проблем. Я люблю тебя. - Что? – Чондэ ошеломлённо застыл. - Тебе ведь нужно это? Разве ты не понял? Я прекрасно умею притворяться, ты даже не заметишь. Такую мелочь запросто могу дать тебе. Но то, что ты от меня требуешь – едва ли. - Помнишь, я рассказывал тебе легенду об этой бабочке? - Чондэ тоскливо улыбнулся, глядя на морфиду. - Да, конечно. Желание я загадал, но в моём случае магия работать отказывается. - Я рассказал только её часть. – Прервал его Дэ. - Ты ведь знаешь, что света не бывает без мрака, да? Любая волшебная сказка играючи может стать хоррором. Зависит от рассказчика. - И что? - Другая часть гласит – некоторые люди верили, что на землю приходил злобный демон и, чтобы свободно бродить по свету, превращался в разных зверей. Но больше всех он любил оборачиваться прекрасной голубой бабочкой и заманивать доверчивых глупцов туда, откуда они уже никогда не возвращались. Понимаешь, к чему я? - Не особо, - недобро прищурился Мин. - Ты всё-таки мой Блу Морфо. А я, придурок, думал, что чудо, свалившееся на мою непутёвую голову. Но нет, личная епитимия* какая-то. Не пойму только за что! За что меня наказывать? Я слишком много захотел? В этой жизни нет ничего, что даётся бесплатно. За всё нужно платить. Растоптанной гордостью, поруганным достоинством, разбитым сердцем, да? - Минсок смотрел в повлажневшие глаза, видел, как дрожат губы. - Ничего страшного, если споткнулся о кого-то. Можно пинком отбросить и идти дальше. - Перестань строить из себя трёхлетнего карапуза и прекрати нытьё. Я не настолько плохой, как твой демон из прибауток необразованных туземцев. Будь я злом во плоти, стал бы отговоривать тебя? А ты - непробиваемый, до сих пор в детские сказочки веришь и желания заветные на всё загадыааешь. Сколько раз тебе повторить - чудес не бывает! Ты не всегда сможешь получить то, о чём мечтаешь. Бери что дают. Как же паршиво! И ведь Чондэ правду сказал! Его столько раз с пути пинали, что и не счесть. От этого пинать самому... больно. Очень. - Не бывает? Ну почему же? Я прямо сейчас могу организовать тебе одно чудо. - Правда? – Взгляд у Минсока преувеличенно заинтересованный, - и какое же? Удиви меня. - Кто я такой, чтобы предъявлять тебе ультиматумы? Согласен - никто, пустое место. Теперь понимаю, что у меня нет на это ни малейшего права... - Не отвлекайся, Чондэ, что там с чудом? - Хочешь переспать со мной? Просто так, безо всяких идиотских условий? Обещаю, что буду нежным и сладким, или развратным и грубым... Тут ты уж точно не сможешь назвать меня дилетантом. - Чондэ иронично усмехнулся. - Каким ты желаешь меня видеть? Расскажи и я стану воплощением твоих тайных фантазий, запросто могу утопить в удовольствии. Всё для тебя, любимый! Чем не чудо? – Чондэ подался вперёд и взгляд его загорелся теплом. – Хочешь меня? Прямо сейчас. Поверь, ты не ошибся, я - лучший твой выбор и претендую на то, чтобы стать самым незабываемым пунктом в предсмертном списке. Так хочешь? - Хочу, - выдохнул Мин и приблизился. И, будто со стороны наблюдал, как Чондэ обвил его руками, вжался в него всем собой и погладил спину. Поцеловал ключицу, потёрся носом, пощекотал шею и плечо лёгким прикосновением волос. Улыбаясь, убрал прядь, упавшую Мину на глаза, склонил голову, заскользил сухими губами, по его сомкнутым, по щеке, касаясь кромки уха, шепнул вкрадчиво, медоточиво, но шёпот отравил сознание брезгливым презрением: - Пошёл… к… ч-ч-ч-ё-рту! – Дэ, яростно отталкивая от себя, перешёл на крик. – Убегай подальше, забейся в норку поглубже, иди спрячься и сдохни где-нибудь в одиночестве, без меня! Ненавижу тебя, слышишь? Урод! - Ты смешон. - Минсок безмерно устал. - Я думал, ты взрослый мальчик и перерос всякие глупости. - Благодарю покорно... за то, что взял на себя труд объяснить мне, глупому идиоту, кто я по жизни и где моё место. А теперь… - Выплюнул Дэ. - Пош-ш-ш-ёл… на… хрен! - Я и хотел, но ты всё время обламываешь меня. Обидно же! Кто тут о любви заикался? - Думаешь, мне нужна такая любовь? Всего лишь помешательство - не больше! Пройдёт. Как только в голове станет ясней. К тому же, ты перепихнуться хотел - не вечной любви. А я, уж прости, слишком разборчивый, это не ко мне. Не в моих привычках трахаться с любым, кто поманит пальцем. Несмотря на то, что у меня за душой нет нихрена, я не дешёвка, которую ты за выпивку в клубе подцепить можешь. Быстрым шагом он подошёл к платяному шкафу и вытащил свитер и свежую футболку. - Что ты делаешь? – Бесцветным голосом спросил Минсок. Сил почти не осталось. Он злился, хотел кричать, биться от ярости, но чувствовал, что тело предаёт его и готово в любой момент безвольной, тряпичной куклой свалиться Чондэ под ноги, будто энергия по крупице исчезала с каждым злым словом, сказанным им самим. Теперь он понимал: когда ранят тебя - это больно, да. Но куда больней ранить самому. Каждый укол, порез, каждая рана от того, кому вонзаешь нож в сердце, возвращается в десятикратном размере бумерангом, заставляя задыхаться от боли и отчаяния. Зачем Чондэ понадобилось всё усложнять? Да, он нравится, слишком нравится, но впутывать его во всё дерьмо, что творится в жизни, у него нет права. Он смертельно устал разочаровываться, а потом лепить из себя подобие прежнего, снова держаться и притворяться, что всё нормально. - Ухожу! Вернусь через пару часов. - Безразличным тоном бросил Дэ. - Хочу, чтобы тебя здесь не было. И не смей попадаться мне на глаза, ясно? Просто уйди, исчезни. Минсок понимающе осклабился, подцепил с пола толстовку, с кресла - брошенную куртку и стал натягивать кроссовки. Пока Чондэ надевал свитер, Мин взялся за дверную ручку и спокойно процедил: - Сам пошёл к чёрту! За вещами вернусь… Когда-нибудь. - Вернёшься. Только при условии, что дашь мне то, что я от тебя хочу! – Чондэ всё же попытался выдохнуть и взять себя в руки. Надеялся, что Минсок тоже образумится. - Если это тебя не устраивает – собирай своё барахло немедленно. Его тут не так много. Я даже помочь могу. В качестве последней дружеской услуги, на прощание. - Или НЕ вернусь. – Гневно прищурился Минсок. - Ты абсолютно прав: всё к чёрту! - Ненавижу! - Чондэ сжал кулаки и отвернулся. Мин несколько мгновений рассматривал негнущуюся спину. - Кажется, я слишком плохо на тебя влияю, правда? – На его слова Дэ никак не отреагировал и Мин, скрипнув зубами, продолжил. – И кто тут неженка? Тупой любитель низкосортной, сопливой драмы. В пузырь не лезь! У тебя больше и не будет шанса меня увидеть. Никогда. Даже если станешь носом землю рыть. Сайонара, детка! С силой захлопнув за собой дверь, Минсок ступил шаг и сжался от громкого удара, а за ним звона. Приоткрыв дверь снова и заглянув внутрь, полюбовался на искалеченные цветы, безжизненно лежащие на полу среди блестящих осколков хрустальной вазы. И воды нет почти - подумал - забыл вчера остричь стебли и поменять воду. Взглянул на Чондэ, покрутил пальцем у виска и прошипел: - Ты смотри, чувствительный какой! - Затворил дверь и прошептал перед тем, как уйти. - Ну пока, Имаго Блу Морфо. Не хворай, дружище. Может, хоть у тебя получится нормально до старости дожить. Чондэ молча наблюдал из окна, как он шагает к стоянке и, когда Минсок сел в машину и захлопнул дверь, сказал: - Настолько боишься, быть брошенным, что не позволяешь приблизиться даже на шаг. Чтобы жить и любить нужны решительность, отвага. Я ошибался, ты - слабак, большего труса в жизни не встречал! Примечания. *Епитимия – духовно-исправительная мера, направленная на исправление человека, расценивается, как средство помощи кающемуся в борьбе с грехом. Обычно сводится к санкциям аскетического характера (дополнительный пост, поклоны, молитва) и отлучению от причастия на определённый срок. В редких случаях применяется, как физическое наказание для смирения плоти (ношение вериг и т. д.)