obey

Кихен снова сделал то, что ему сказали. Он пришел к Чангюну к шести, за две минуты до шести, если быть точным. Маленький братик открыл ему дверь и после того, как смотрел на Кихена некоторое время, наконец впустил парня. — Где Чангюн? — спросил Кихена, но маленький мальчик уже убежал куда-то. Кихен решил лишь пройтись по маленькому дому, но не успел уйти далеко, как появился Чангюн из комнаты рядом с ним. — Иди сюда, — сказал Чангюн. Он не закрыл дверь в комнату позади их, потому что это было бы немного странным. Кихен оглядел комнату Чангюна. На полу лежал матрац, и комната выглядела как кладовка. Здесь лежали какие-то вещи на полках, которые занимали почти всю комнату. Чангюн взял несколько книг из кучи других вещей и дал их Кихену. — Тебе надо будет обучить моего брата этому, — сказал Чангюн, а Кихен нахмурил брови, потому что, реально ли Чангюн думает, что это будет так просто. — Ты же понимаешь, что ребенку, как он, потребуются месяцы, чтобы выучить все это? — спросил осторожно Кихен, пролистывая книги. — Тогда заставь его делать это быстрее, — говорил Чангюн практически злой. Он открыл дверь и позвал брата прийти сюда. Спустя несколько секунд, ребенок прибежал. Чангюн усадил его на матрац. — Этот парень будет учить тебя, — объяснил Чангюн. — Я знаю его имя, — сказал его брат с самым нахальным видом, а Кихен еле сдержался, чтобы не издать смешок, — ты болтаешь о нем все время. — Что… — Чангюн встряхнул головой, — в любом случае, будь послушным. Хен уйдет на пару минут. Чагюн ушел, и его маленький братишка проследил за ним взглядом, выглядя немного грустным. — Ты готов? — спросил Кихен, и у него ушло достаточно времени, чтобы заполучить внимание ребенка. Он не был хорошим учителем и не знал, как ему вести урок такому ребенку как брат Чангюна. Он нервничал. -- — Ты можешь повторить семь континентов? — спросил спокойно Кихен четвертый раз. Прошел час, и они ни к чему не пришли. Они начинали с легкого предмета, с математики, но это оказалось слишком трудным для ребенка, поэтому они сменили ее на географию. — Где Чангюн? — жаловался ребенок. Он не мог сидеть прямо или фокусироваться на уроке. — Он скоро вернется, — гарантировал Кихен, хотя сам не имел понятия, где шляется Чангюн. — Он же сказал, что вернется через пару минут… Кихен заметил, что ребенок устал, поэтому пытался быть милым с ним. — Где он…- ребенок, казалось, вот-вот заплачет. — Не хочешь пойти спать? Мы сможем продолжить завтра, — сказал Кихен с улыбкой и попытался успокоить ребенка. Брат Чангюна лишь кивнул и пошел в гостиную. Кихен последовал за ним, и ребенок лег на кровать рядом с диваном. Кихен ничего не сказал и просто накрыл мальчика одеялом. Это было впервые, когда он взаимодействовал с ребенком так, и чувствовал себя немного странно, но, как ни странно, хорошо. — Ты не можешь уйти, пока не придет хён, — пробормотал ребенок, когда Кихен подумал, что тот уже заснул. — Я не уйду. Кихен сел на диван и ждал, пока ребенок уснет. Было уже пол десятого, поэтому вопросов, почему он устал не было. Кихен устал немного тоже. Он уснул, когда Чангюн наконец пришел. — Вставай, — шептал Чангюн, тыкая Кихена в плечо. Парнишка испуганно проснулся. — Прости, что уснул, — бормотал Кихен, усаживаясь более прямо. Время близилось к часу ночи. Он повернулся посмотреть на Чангюна рядом с ними и увидел, что у парня все лицо в синяках, а на брови и других местах кровоточащие порезы. — Он спит? — спросил Чангюн, хотя сам мог увидеть, что ребенок спит. — Да. Он ждал тебя слишком долго, — сказал Кихен, — что с тобой случилось? — Ничего такого. Ты можешь сейчас идти домой, — Чангюн отвернулся, чтобы спрятать свое лицо. Ясно было, что он подрался. — Сначала я обработаю раны тебе, — сказал Кихен и встал. Чангюн понимал, что может заставить Кихена не делать этого, но ничего не предпринял. Кихен пошел на кухню и порылся в нескольких шкафчиках, пока не нашел чистое полотенце. Он не ожидал увидеть здесь какие-нибудь медикаменты, поэтому лишь намочил полотенце и ушел к Чангюну. — Он что-нибудь выучил? — спросил Чангюн, когда Кихен нежно приложил влажную тряпку к лицу на рану. Кихен нашел странным, что Чангюн, который всегда кажется каким-то непробиваемым камнем и не позволяет кому-либо приблизиться к себе, сейчас разрешает Кихену прикасаться. — Сейчас он знает, что Сеул — это город, а не страна, — сказал Кихен после времени раздумий. — Он не знал этого раньше? — Чангюн издал тихий смешок. — Нет, — улыбнулся Кихен. Он повернул лицо Чангюна, взявшись за его подбородок, чтобы вытереть кровь с другой стороны: — Тебе следует проводить с ним больше времени. Он действительно любит тебя. — Я знаю. Я — все, что у него есть, — Чангюн посмотрел на маленького спящего ребенка. Кихен хотел спросить о родителях, но решил, что не стоит. Это не его дело. Он снова приложил тряпочку к его лицу и засмотрелся на лицо Чангюна. Оно было в синяках и подтеках, но все скоро будет в порядке. Кихен убрал полотенце и встал. — Я вернусь завтра, а, если быть точным, то уже сегодня. Я обещал твоему брату, что мы продолжим позже, — сказал он. — Спасибо, — пробормотал Чангюн, и Кихен был уверен, что ему послышалось, потому что слово «прости» — это то, что ты никогда не услышишь от Чангюна. Кихен просто показал ему улыбку и повернулся, чтобы уйти. Чангюн взял его за руку и заставил его остановиться. — Я имею ввиду именно это. Спасибо тебе, — повторил Чангюн с большей уверенностью в голосе. — Не за что, — ответил Кихен. Чангюн положил свою руку на затылок Кихена и наклонился, соединяя их губы.