Mama no drama

      До второго этажа я бежал, не помня себя от волнения. Сириус никогда раньше не приходил ко мне со своими проблемами. Скорее, рассказал бы всё Джеймсу… Или ушёл бы к водяному чёрту на рога. Но точно не пошёл бы ко мне.       Я остановился у дверей в Больничное крыло как вкопанный, тяжело дыша. Дальше ступор. Паралич. Что делать? Я стоял и натужно соображал. Просто так успокаивающее зелье мадам Помфри не выдаст. Да и любое другое, кстати, тоже. Надо что-то придумать.       Ну же Римус, соберись.       Но думать долго не пришлось. В следующую секунду я весь напрягся и насторожился. Волчья чуйка не подводила меня никогда. С другой стороны послышались приглушённые шаги, и дверь резко распахнулась. На меня зло посмотрели внимательные чёрные глаза Снейпа.       Какого лешего он тут делает?       — Люпин, — губы его неприятно скривились. — Что, повышенная лохматость замучила? Пришёл за снадобьем, уменьшающим рост шерсти?       Сволочь. Таким он неприятным умел быть. Особенно отвратительным он стал после той стычки, когда я едва не перегрыз ему глотку. Жаль, Джеймс его оттащил не вовремя. Не успел прикончить змеёныша.       — Да! — ощетинившись, дерзко ответил я. — За ним самым.       Снейп лишь хмыкнул в ответ и, обдав меня с ног до головы презрительным взглядом, посторонился, чтобы я вошёл.       На меня дохнуло отвратительным запахом медикаментов, и я поморщился от неожиданно подступившей к горлу тошноты. Для человека слабого здоровьем, подверженного всяческим заболеваниям, я слишком чутко относился к лекарственным настойкам. Другими словами, у меня была жуткая их непереносимость.       — Так что тебе надо? — ядовитым шепотком поинтересовался слизеринец, скрестив на груди руки.       — Мне нужна мадам Помфри.       — Я за неё, — гаденько улыбаясь, заявил он.       Даже так? Какая ирония судьбы. Этот точно ничего не даст. Ни капли зелья у него не выпросишь. Даже если помирать будешь.       — Прекрасно, — не растерялся я. — Мне нужно успокаивающее.       Снейп презрительно фыркнул.       — Без явных признаков нездоровья я снадобья не выдаю, — припечатал он с особым злорадством в голосе.       Тварь.       Я прошёлся языком по верхним зубам, от клыка до клыка, и, прицокнув, с вызовом посмотрел на врага. Другого выбора не оставалось. У меня против него был лишь один козырь, который, как я надеялся, сумел бы присмирить несговорчивую сволочь. Задеть его за живое, так сказать. Сейчас ради друга, ради Сириуса, я готов был на любую подлость. Даже если придётся нагло врать.       — Знаешь, — издалека начал я, — я недавно слышал, что Лили, — при её имени Снейп побелел, словно мел, и задышал чуть чаще. Я мысленно похвалил себя за отличную быстродействующую уловку, — …хотела с кем-то помириться. В разговоре прозвучало и твоё имя. Если интересно, могу похлопотать. — Я сделал небольшую паузу, наблюдая за реакцией Снейпа. — Узнать, кого она имела в виду. Но учти, услуга за услугу. Понимаешь? Ты мне — я тебе.       На лице Снейпа не дрогнул ни один мускул. Лишь его нездоровый цвет лица стал на вид ещё более болезненным.       — Ты думаешь, я поведусь на этот бред? — вяло и неуверенно промямлил он.       — Это не бред, если хочешь, отдам свои воспоминания прямо сейчас. Дай что-нибудь.       Я уверенно вытащил палочку из заднего кармана джинс.       Очередной недоверчивый взгляд, и Снейп выудил откуда-то из недр потрёпанной школьной мантии небольшой стеклянный сосуд.       — Держи. Я проверю. Если не соврал — принесу успокоительное.       Я кивнул и, приставив к виску волшебную палочку, выудил струйку серебристых воспоминаний и аккуратно поместил их в стекло.       — Давай только побыстрее. Мне срочно.       — Что, особо нервные дамы не выносят правды о твоей настоящей сущности и впадают в истерику?       — Угадал. Шагай, юморист! — Я с силой всунул ему в руку воспоминания.       Снейп отвратительно-мерзко усмехнулся и удалился.       Козёл. Вовек ему не забуду эту мерзопакостную надменность. Так бы и придушил самолично. Вот только с Сириусом разберусь и непременно… Мерлин… Какая же несусветная вонь.       Ждал я его невыносимо долго, не особо успешно борясь с тошнотой, нещадно мучившей меня всё это время. Когда этот изверг наконец вернулся, я уже готов был душу ему продать, лишь бы убраться отсюда поскорее.       — Держи своё успокоительное, — он пренебрежительно протянул мне небольшой флакончик и кисло улыбнулся.       Урод. Склизкий червяк. И как с ним Лили общалась? Невыносимая же мерзость. От него никогда не знаешь, какой подлости ожидать.       — Благодарю, — не менее кисло улыбнулся я, принимая склянку и попутно ища за спиной ручку на входной двери.       — Не стоит, — злорадно протянул он, сверля меня своими ядовитыми, непроницаемыми глазами. — В уставе мадам Помфри чётко написано, что оборотням можно выдавать лекарственные настои незамедлительно, по первому же требованию.       Вот ублюдок.       Хорошо, в палате не было ни души. Так бы я ему не спустил с рук этакой откровенности.       Мерлин, где же эта чёртова ручка?       — Она с другой стороны, шерстнатый, — елейным голосом протянула невыносимая слизеринская тварь и, потянувшись, открыла мне дверь. Я сдерживал тошноту из последних сил. Не сказав больше ни слова, я развернулся и бросился наутёк, услышав вслед злорадный сдавленный смешок и громко захлопнувшуюся дверь.