Это мой сын. Это мой мальчик...

Им ничего не двигало. Они уже три года, как разошлись. Просто хотелось проведать её. Узнать, как она, всё ли хорошо, как сложилась жизнь. Всё, что Дэвид узнал о ней, это то, что она вышла замуж за трактирщика. Они всё равно оставались друзьями. Продолжали писать письма, иногда виделись. А теперь он вернулся в родной край. Совсем недавно он закончил учёбу в Эдинбурге, в медицинском колледже. И вот, снова переехал сюда. Таверну "Адмирал Бенбоу" он знал уже очень давно. Хорошо запомнил Дэвид прежних хозяев, мистера и миссис Вилкинс. Но они уже давно перебрались в Бристоль. И тут что-то холодное и мокрое упало ему на макушку. "Ну, вот. Ещё и дождь. Молодец, Дэвид. Вот понесло тебя без пальто поехать! Ноябрь ведь уже." - такие разговоры с самим собой у него случались каждый раз, когда он забывал надеть пальто или плащ или если забывал дома какое-нибудь важное снадобье. Благо, это бывало не часто. Врач подъехал ближе к дому и привязал лошадь к ограде. На звон трактирного колокольчика никто не ответил. Тогда доктор решил забыть на минуточку правила приличия и вошёл без стука. На пороге его встретило трёхлетнее маленькое рыжее чудо, с большими чёрными глазами. Его глазами. Доктор аккуратно присел рядом с мальчиком так, чтобы быть с ним одного роста. Нет. Глаза не чёрные, а тёмно-карие. Этот малыш - просто полная копия Карен. Даже улыбается так же. Ливси и сам улыбнулся, глядя на это рыжее солнышко. Он любил детей и умел с ними ладить. Всякий раз при виде ребёнка он не мог сдержать улыбки. - А мама дома? - наконец спросил доктор. - Дома, - малыш кивнул и рыжая чёлка, свисавшая над левым глазом слегка подпрыгнула на детском личике. - Позови её, пожалуйста, - попросил доктор. - Я быстро, - немного картавя ответил тот и припустил вверх по лестнице, шлёпая по полу босыми ногами. Дэвид поднялся. Наверху раздавались голоса. Один из них он узнал сразу. Это был высоковатый весёлый звонкий женский голосок. Второй же, низкий мужской баритон, показался ему незнакомым. Вниз спустилась совсем молодая стройная девушка с короткими рыжими прядями волос, большими зелёными глазами миндалевидной формы и усыпанным веснушками лицом. За ней торопился её маленький сын. Увидев Дэвида женщина поражённо замерла на секунду. Ливси и сам замер, глядя на свою бывшую возлюбленную. - Неужели вы? - поражённо проговорила девушка. - Ну, вот. Уже и на вы перешли. - Джим сказал, что вы ко мне. Только не говори, что хочешь вернуть наши отношения. - Нет. Я лишь хотел убедиться, что ты в порядке. Я очень скучал по тебе. Хотел навестить. - доктор рассеяно улыбнулся. - Я тоже очень по тебе скучала, - девушка ответила той же улыбкой. - Карен, кто там? - вниз спустился мужчина с копной светлых волос и светлыми золотисто-карими глазами. - Это трактир "Адмирал Бенбоу"? - желая сменить тему, спросил доктор. - Да. Что вы хотели? - Я новый врач этого округа. Дэвид Ливси. Просто хотел предупредить. Если что, ваша супруга знает, где я живу. Обращайтесь, если понадобится помощь. - Это всё? - Да. Пожалуй, я пойду. В этот момент вошёл посетитель и пришлось немного потесниться. Мистер Хокинс отошёл за стойку, его супругу пошла за едой. На пороге остался один Джим, продолжавший с интересом рассматривать Дэвида. - Ну, до свидания, - добродушно улыбаясь, попрощался мужчина. - До свидания, - отвечал мальчик. - Меня Джим зовут. - До свидания, Джим, - улыбнулся Ливси. Он вышел на улицу. * * * * В следующий раз он приехал в трактир через две недели. Понадобилась помощь одному мужчине. Войдя в дом, доктор поздоровался с хозяевами, снял плащ и поднялся в комнату к пациенту. Нужно было проводить кровопускание. Доктор присел рядом с больным и начал растирать руку того спиртом. И тут послышался скрип двери. Ливси обернулся и заметил мелькнувшую в дверном проёме рыжую макушку. - Джим, ты? - спросил врач. - Да. Можно мне посмотреть? Я правда, не буду мешать, - осторожно спросил малыш. - Ну конечно можно, - ответил доктор. Джим вошёл и встал в нескольких шагах от постели больного. Дэвид закончил приготовления и только тут понял, что поставил саквояж слишком далеко от себя. Тянуться за ним не хотелось. Можно было, конечно, попросить Джима, но врач боялся, что мальчик не поймёт, какой именно нужен ему инструмент. И всё же доктор решился. - Джим, будь так добр, подай, пожалуйста, из моего саквояжа скальпель. Только не порежся. Джим кивнул и сунул руку в сумку. Он подал абсолютно правильный инструмент, да ещё и держал его правильно. Удивившись такой смышлёности, доктор взял прибор из рук ребёнка и тут снова спохватился. Ведь он сейчас будет вскрывать вену, а рядом маленький малыш. Но Джим, казалось, прочитал его мысли. - Я не боюсь крови, - смешно картавя проговорил он. - Не боишься? Хорошо... Когда операция подошла к концу, Дэвид за плечи вывел маленького Джима из комнаты. Ему нетерпелось получить ответы на весьма логичные вопросы. Откуда трёхлетнему ребёнку знать, что такое скальпель и как его правильно держать? Почему он совсем не боится вида крови? Что вообще ему показалось таким интересным, что малышу Хокинсу захотелось понаблюдать за работой врача? Джим продолжал дружелюбно улыбаться. - Ты такой храбрый, Джим. Ты ведь совсем не испугался крови! Позавчера, восьмилетний мальчуган из деревни, увидев операцию так визжал! А тебе всего... Сколько тебе годиков? Четыре или три? - Тли, - опять эта смешная картавость. Джим показал почему-то только два тоненьких пальчика. - Ну, что же ты только два показал? - доктор улыбнулся и аккуратно отогнул ещё один палец на маленькой ладошке. - Итак, почему же? - Я за прошлым врачом наблюдал постоянно. И всё запомнил. Просто нравится, - он смешно картавил, местами без буквы "р" или заменяя "ш" на "с". - Когда подрастёшь, хочешь стать врачом? - спросил доктор, присев на корточки рядом с мальчишкой. - Хочу. - Тогда знаешь что? Давай я буду тебя учить? Ты смышлёный малыш. Джим широко распахнул глаза. - А можно? - он неверяще и радостно глядел на Дэвида. - Конечно. - Спасибо, - Джим неожиданно обнял доктора за шею, не найдя, похоже, другого способа благодарности. Ливси опешил на секунду, и ответил на объятия, заодно подняв малыша на руки. Некоторое время они так простояли, после чего доктор наконец поставил Джеймса на пол. Джим ещё раз спешно поблагодарил своего нового учителя и побежал вниз. * * * * С тех пор доктор стал частым гостем в "Адмирале Бенбоу". Он приезжал теперь не только чтобы оказать медицинскую помощь, но и чтобы обучить маленького сына хозяев. Да и просто, чтобы увидеться со своим любимцем. Джим всегда открыто радовался приезду врача. Нёсся ему навстречу с радостным воплем и на полном скаку врезался доктору в ноги. Ливси и сам радовался не меньше. Он вскоре стал замечать, что привязывается к мальчику. А вот хозяин начал ревновать Дэвида к своей супруге и к своему сыну. Однажды Карен подошла к врачу и напрямую сказала: - Слушай, я понимаю, что ты любишь Джима и стараешься, помочь ему. Но только не проявляй особенно эту заботу в присутствии Марка. Понимаешь, он очень ревнив. Когда он узнал о нашей с тобой связи, то начал подозревать, что Джим не его сын. Он ведь сразу мне сказал, что не собирается воспитывать чужого ребёнка. - Ты хочешь сказать, что Джим мой родной сын? - шокировано проговорил доктор. - Нет. Это наш с Маркусом ребёнок. Ну, вот и всё, что я хотела тебе сказать по этому поводу. На этом разговор закончился. * * * * В тот день его снова вызвали к очередному пациенту. Домой он вернулся уже к вечеру. Завёл лошадь в конюшню, расседлал, а подойдя к дому увидел на крыльце маленькую съёжившуюся фигурку. Узнав в ней пятилетнего Джима, Ливси бросился к мальчику, схватил его на руки и с горяча дал несколько сильных шлепков. Джим дрожал от холода и плакал, а на щеке у него виднелось покраснение, какое остаётся после сильного удара. - Ты почему из дома убежал? - сурово спросил доктор. - Я не убегал, - малыш продолжал плакать. - А что ты тут делаешь? - Меня папа выгнал. Он маму ударил, и меня тоже. А потом выгнал... У Джима была уже истерика. И тут доктор всё понял. Отец, возможно за какую нибудь провинность сорвался на своих домочадцев. А Джим прибежал к нему, надеясь на помощь, потому что доверял своему учителю. - Ну, тише, тише. Всё хорошо. Ты в безопасности. Я тебя в обиду не дам, - Дэвид ласково погладил мальчугана по голове. - Ты прости меня. Я не понял. Запомни, никто не посмеет тебя тронуть, пока я рядом. Убедившись, что Джим накормлен и уложен спать, Ливси собрался и отправился в таверну. В доме его встретила хозяйка, с красноватым следом на щеке. - Карен, что случилось? Почему он так поступил с тобой? - с порога начал Дэвид. - Он подвыпил, - ответила женщина. - За меня не беспокойся. Я волнуюсь за Джима. - Джим у меня, не бойся. Ему ничего не грозит. - Не беспокойся обо мне. Не говори ничего. Маркус сейчас у себя. Он в ярости. Джим просто случайно разбил тарелку. Я прошу тебя только об одном, пусть Джим погостит пару дней у тебя. Хорошо? - Если хочешь, ты тоже можешь пока остаться у меня. Я просто хочу помочь. - Нет. Я останусь с Марком, - упрямо повторила та. Ночью доктора разбудил тихий детский плач, донёсшийся из соседней комнаты. Наверное, Джим проснулся. Ливси поднялся и направился в спальню к ребёнку. Джим сидел на постели, свесив ножки, и рыдал, утирая кулачками слёзы. - Джим, малыш, что такое? - Дэвид присел рядом и взял юнца на руки, укачивая. - Мама... - тот продолжал реветь. - Тише, милый, тише. С твоей мамой всё хорошо. Я виделся с ней. Через денёк, другой я тебя ей передам. Не плачь. - Мне страшно, - не унимался ребёнок. - Хочешь лечь со мной? - неожиданно предложил доктор. - Хочу, - он шмыгнул носом. Ливси молча лёг рядом со своим чудом и обнял его. Джим наконец успокоился и задремал. Так они и уснули в обнимку. Спустя два дня доктор вернул сына матери. Прошёл месяц. Дэвид вынужден был отбыть в Бристоль. А далее война, сражение, после которого он получил тяжёлую рану и был отчислен и отправлен домой. Восстановление затянулось на пол года. Из-за раны он не мог ходить и оставался в постели весь день. Но что самое неприятное, теперь врач страдал одиночеством. Он написал письмо сестре, предложив отправить к нему на каникулы племянника и племянницу, но та ответила отказом. Вторая сестра, младшая, у которой была маленькая шестилетняя дочка, вообще не ответила на письмо. А здесь Дэвида никто не навещал. Он сильно скучал по Джиму. Да, действительно тосковал по своему любимцу. И по Карен тоже. Часто думал о них, порой едва сдерживая улыбку. А однажды горничная Магда пришла к нему в комнату и сказала: - Доктор, к вам пришли. Следом за ней в комнату влетело что-то маленькое, резвое, рыжее и лохматое. - Доктор! - Джим! - Ливси схватил мальчишку в охапку и усадил к себе на колени. - Солнышко моё. Я так скучал по тебе. - Я тоже, - рыжее чудо уткнулось холодным носом в щеку врача. - Как же ты вырос, - улыбаясь проговорил Дэвид. - Ну, как ты? Как мама? Джим неожиданно погрустнел и тяжело вздохнул. - Мама теперь всё время плачет. Потому что папа умер. Ливси замолчал. Чувства сейчас были смешанные. Ему было безумно жалко бедную вдову и сироту ребёнка. И в тоже время было облегчение, что больше никто не обидит маленького мальчика и беззащитную девушку. - Мне очень жаль, Джим. Очень. А мама знает, что ты у меня? - не желая задерживаться на неприятной для малыша теме, спросил доктор. - Не потеряет она тебя? - Она знает, - ответил тот. - Она разрешила мне пойти и проведать вас. - Тогда ладно. Я рад, что ты не забыл меня, - он снова обнял мальчика. Своего мальчика. Так они просидели ещё несколько часов. Потом Джим ушёл домой (мама обещала взять на покос). А на следующий день вместе с ним пришла и Карен. И пока Джим вертелся на коленях у доктора, взрослые разговаривали, вспоминали минувшие дни. В такие моменты доктор забывал, что они с Карен давно разошлись, а Джим не родной ему. Ему казалось, что они одна семья. И что особенно радовало раненого, такие визиты совершались ежедневно. Они разговаривали, Дэвид продолжал обучать Джима грамоте, письму и врачебному делу. И каждый из них был по своему счастлив. * * * * Раздался звон трактирного колокольчика. Ливси вошёл внутрь. Высокая рыжеволосая девушка добродушно улыбнулась ему. И тут послышался детский звонкий возглас: - Доктор Ливси! Из-за стойки выбежал рыжеволосый десятилетний мальчишка. Недавно у Дэвида состоялась поездка в Бристоль, по поводу судебного заседания. Оно затянулось на три месяца, и расплатился за него доктор бессоными ночами и головной болью. Он уже подумывал отказаться от профессии судьи, но все боли прошли, стоило ему услышать любимый детский голос, ставший ему уже таким родным. - Джейми, - Джим любил, когда доктор так обращался к нему. - Мой мальчик, - Дэвид сцепил руки за спиной любимого мальчишки. - Соскучился? - Ага, - кивнул тот. Совсем недавно в деревне какой-то мальчишка напросился к Ливси в ученики. Он обучал его всего несколько месяцев и парень в конце концов сказал, что медицина, это не его. А Джим продолжал усердно заниматься. И его доктор учил с трёх лет. Это был его лучший и любимый ученик. Джим был для доктора всем: верным другом, любимым сыном, способным учеником и достойным продолжателем. Доктор только приехал. Старушка Магда уехала проведать дочь и трёх маленьких внучек, а ключи забрала с собой. Дэвид понимал её. Здесь у него самого была своя маленькая семья. Пусть и не родная. Магда собиралась вернуться через три дня и Ливси планировал остаться на это время в "Адмирале Бенбоу". С Карен они всё равно общались на вы. Возвращать прежние отношения не требовалось. Но вместе с этим добавились другие переживания. Джим становился всё больше похож на самого доктора. В особенности глазами. К одиннадцати годам они стали почти чёрными. Дэвид боялся поверить - неужели Джим его родной сын? Он старательно подсчитывал месяцы. С Карен они продолжали встречаться уже тогда, когда она познакомилась со своим будущим мужем. Но был месяц. Месяц, который показывал обратное. Очами Джим не походил на Маркуса. У мальчика глаза были гораздо темнее, но они могут посветлеть в будущем. Все эти думы и догадки не давали ему спать по ночам. * * * * В тот злосчастный день доктор гостил у сквайра Трелони. Он предложил вместе обсудить дела относительно суда. И тут вдруг в комнату ввалился старый егерь Том Редрут. - Как главе округа, вам положено знать, сквайр. Сегодня вечером в гостиннице "Адмирал Бенбоу" случился пожар. Трелони всплеснул руками. У Ливси всё похолодело от такой новости. - Редрут, скажите, а живы ли хозяева? - осведомился помещик. - Да. Миссис Хокинс, хозяйка трактира, и её сын в порядке. - Ливси, предлагаю вам отправиться к Хокинсам и забрать их. Скажите им, что они пока останутся у меня. Дэвид кивнул и стал спешно собираться. Спустя пятнадцать минут он уже подъезжал к старому дому, а вернее, к тому, что от него осталось. Мысли в голове путались. А вдруг Редрут ошибся? Вдруг они погибли? Но эту мысль он с радостью отбросил, увидев в окно кареты две сгорбившиеся фигурки возле обгоревших развалин. Это Карен рыдала, согнувшись, а Джим стоял рядом и пытался её утешить. Сердце сжалось от этой картины. Но одно радовало - они живы. Ливси торопливо вышел из кареты и направился им навстречу. Увидев его, мать и сын поднядись. Подойдя ближе Дэвид осторожно положил руку пареньку на плечо. - Поедем со мной. Всё будет в порядке. Вы останетесь пока что у сквайра Трелони. Ну, пошли? Карен слабо дрожала. От слёз и от холода. Заметив это, доктор поспешно снял свой плащ и накинул его женщине на плечи. Джим уныло поплёлся следом. На плече у него сидел попугай, доставшийся в наследство от Билли Бонса. Дэвид помог мальчику и девушке сесть в карету и залез сам. Миссис Хокинс вскоре прикорнула на плече у врача. Джим сидел с отрешённым взглядом. По веснушчатым щекам стекали слёзы. - Джим, ну что же ты, - доктор притянул мальчугана к себе. - Иди сюда. Тише, тише. Всё закончилось. Ты слышишь? Всё уже позади. Джим постепенно успокоился. Ливси боялся спрашивать подробности, не желая причинять бедному ребёнку ещё больше боли. Как выяснилось, помимо старого попугая, Джиму досталась ещё и таинственная карта какого-то острова. Трелони объяснил, что она принадлежала знаменитому капитану Флинту. А Ливси в свою очередь вспомнил кое-что. Он слышал об интересной книге, под названием Кодекс Индикуса. Он был составлен ещё конкистадорами, при открытии Америки. В книгу они вложили все знания древних племён материка об астрономии, медицине и рилигиях. Но всё разрушили слова сквайра о том, что координаты острова не указаны. Джим мильно расстроился. Эти деньги сейчас могли бы им помочь. Джим был отправлен спать, сквайр вышел в коридор. А доктор задумался о Кодексе. И тут из коридора донеслись голоса... * * * * - Я не знаю, что сказать. Я совершенно не против. Но... Ведь Джим ещё так мал, - с рассеянной улыбкой говорила миссис Хокинс. - Ну, подумайте, - усмехнулся сквайр и вышел из комнаты. Дэвид и Карен остались наедине. - Я прошу вас, возьмите мальчика под опеку, доктор. Я вам доверяю. -решительно сказала девушка. - Обещаю, я буду заботиться о нём, как о родном сыне, - отвечал тот. - Хорошо, значит я могу полностью на вас расчитывать, учитывая, что он ваш родной сын. Доктор опешил. Несколько мгновений он просто открывал и закрывал рот, пытаясь сказать что либо. - Нет. Я всё высчитал. Когда мы расстались, ты вышла замуж только спустя месяц. И забеременела. - Ох, Дэвид. Ты ведь врач, - она улыбнулась и покачала головой. - Джим родился позже, чем нужно - на десятом месяце. Я вышла замуж уже беременная. - Но зачем ты обманывала меня? Почему говорила, что это ребёнок Маркуса? - допытывался тот. - Я боялась ревности. И не было подходящего момента. Понимаешь? В тот день, когда он сорвался на Джима, мой муж был трезв, как стекло. Он это из-за ревности. И да, я случайно ляпнула, что Джеймс ему не родной. Вот и всё. И я боялась, что ты не поймёшь. Поэтому не рассказывала. Вот так как-то. - Я... Мне просто нечего сказать... А Джим знает об этом? - голос дрожал от волнения. - Нет. Скажи ему об этом сам. Хорошо? Скажи, когда придёт время. - Ливси! Вы готовы?! - донёсся снизу голос Трелони. - Нам пора, - вздохнул Дэвид. - Ну, прощай. Он вышел из комнаты. На лестнице стоял Джим, ожидая доктора. - Ну, что же, - обратился к нему врач, - твоя мама попросила меня присматривать за тобой. Теперь ты под моей опекой. - Хорошо, - кивнул Джим. - Постараюсь, чтобы вам не пришлось со мной мучиться, - забавная, хитрая улыбка. - Ах ты негодник! - Ливси смеясь взъерошил рыжие волосы. "Это мой сын," - пронеслось у него в голове. - "Это мой мальчик..."