Единственный способ сказать "Спасибо"

Все строения в Облачных Глубинах были, как на подбор, выполнены мастерами высшего уровня. Взглянув на любое здание, будь то жилище отдельно взятого заклинателя или же зал для приёмов гостей, а то и сам храм предков, было трудно сдержать восхищение. И лишь одно, одиноко стоящее на отшибе цзинши, отличалось от своих собратьев. Маленький, невзрачный домик, больше напоминающий хлев для скотины, нежели жилище адепта Великого Ордена, располагался в самой отдалённой части Гусу Лань, скрывая в своих стенах умалишённого. Этот домик был тюрьмой для Мо Сюаньюя. Его отправили в заточение потому, что по мнению старейшин парень представлял серьёзную угрозу для окружающих. Он не контролировал себя, и его поведение, как и настроение, могло меняться по сто раз на дню. То Мо Сюаньюй тихонечко зашивался в углу, занимаясь плетением какой-то мишуры, которую сам называл браслетами, то через пару минут бегал по кругу, обороняясь от невидимых злодеев, которые хотели его покалечить или ограбить, или ещё чего с ним сотворить – каждый раз причина была новой. С ним можно было вести беседу как с абсолютно здравомыслящим человеком, порой, он даже мог дать дельный совет, правда, если спросить его о чём-то незначительном, к примеру, какие цвета лучше сочетаются друг с другом, можно ли смешивать в блюде те или иные ингредиенты, а ещё несмотря на свою болезнь мальчишка обладал потрясающим вычислительным складом ума. В своей голове он мог составлять такие математические головоломки, что отнюдь не каждому знатоку было по силам найти решение в замудрёно составленных наборах цифр. Правда, общаться с ним особо никто желанием не горел, особенно после того, как после очередной взбучки молодого заклинателя отправили жить подальше от нормальных людей. В Облачные Глубины Мо Сюаньюй вошёл как будущий супруг Второго нефрита ордена, собственно, в тот день он и прибыл для проведения церемонии трёх поклонов. Так уж распорядились старейшины. Цзинь Гуанъшань заимел этого ребёнка, так сказать, по молодости, по глупости. Связался с какой-то непонятной барышней, у которой до него было несчетное количество мужчин, да и только. Сам глава ордена Цзинь так же не отличался особой избирательностью, он имел слабость к представителям прекрасного пола и мог предаться плотским утехам с женщиной любого возраста и статуса, лишь бы она мало-мальски вызывала в мужчине симпатию. Вот и напоролся он на мадам Мо, которая понесла от него и через девять месяцев, как ребёнок появился на свет, отдала его на воспитание законному отцу, сославшись на то, что пока она не совсем ещё стара, желает отыскать себе достойного супруга, а сын будет лишь палки в колёса вставлять, так что пусть им отец занимается, а если не хочет, то, ради Бога, может и голодным собакам на растерзание отдать. Господин Цзинь же, хоть и слыл по всей поднебесной как сволочная натура, всё же, на гибель собственное дитя отдать не мог. Но и заниматься ребёнком особого желания не изъявлял, от того мальчишка рос в доме отца как прислуга, как ненужный сорняк и, естественно, когда в периоде взросления начали проявляться незначительные психические отклонения, никто должной помощи ему оказывать не собирался, от того Мо Сюаньюй вырос таким, каким вырос. После осады на горе Луань Цзан и победы над Старейшиной И Лин все ордены заклинателей собрались вместе, дабы решить, что делать со сложившейся ситуацией и какое наказание должны понести предатели. В частности, решалось, как поступить с Призрачным генералом Вэнь Нином и Вторым нефритом ордена Гусу Лань, Лань Ванцзи, который посмел прикрыть собой сошедшего на кривую дорожку тёмного пути Вэй Усяня. И суд этот был жестоким. Три десятка ударов дисциплинарного кнута, после которых Ванцзи на протяжении нескольких дней не мог подняться с кровати и старшему брату пришлось кормить его с ложечки, по несколько раз на дню обрабатывая раны, которые покрывали всю спину. Но это было ещё не самое страшное. Три года Лань Ванцзи пробыл в заточении в ледяной пещере, лишённый возможности общаться с кем-либо, оставшись наедине со своей болью. Но и этого показалось мало. Старейшины решили, что за свой проступок Второй нефрит обязан нести наказание до скончания веков, тогда-то Цзинь Гуанъшань и вспомнил про ненужного сына, и в голове его созрел хитрый план. Он подробно рассказал о том, что Мо Сюаньюй болен, как именно проявляется его недуг, в надежде, что собратья заберут у него этого «выкидыша природы», и тем самым жизнь станет куда проще. А те и рады были уши развесить, да принять во внимание данную идею, как отличный вариант. Им по сути даже думать не пришлось, просто воспользовались столь занимательной идеей, которую им преподнесли на блюдечке. Сам же Мо Сюаньюй не высказывался против того, чтобы его женили. Собственно, как и ярого согласия не выражал. Он вообще относился к данной ситуации с какой-то апатией. Что же касалось Лань Ванцзи, то он так же не посмел раскрыть рта, дабы высказаться против, и просто женился. Взял и женился на умалишённом мальчишке. Ванцзи знал, кто его муж. Цзинь Гуанъшань счёл за честь лично поделиться информацией о том, что именно происходит с его, так сказать, сыном. Он рассказывал с таким пристрастием, с такой радостью, что аж противно делалось. Второму нефриту в какой-то момент даже жалко паренька стало. В нём молодой мужчина увидел загнанного в угол беспомощного зверёныша, над которым все только издевались вместо того, чтобы ему помочь. Ванцзи даже не был против разделить с новоявленным супругом цзинши. Всё равно смысла в своём дальнейшем существовании он не видел, а тут хоть была возможность помочь нуждающемуся. И Лань Ванцзи всячески ухаживал за молодым супругом, который взаправду был младше его чуть ли не вдвое. Старался облегчить его существование, даже пытался лечить. Но всё было без толку. Легче Мо Сюаньюю не становилось, время было упущено, надо было браться за его проблему гораздо раньше, а так, что уже поделаешь? С ним стыдно было выйти за пределы дома, не то что куда-то спуститься с горы. Он заигрывал со всеми подряд. Показывал своё сексуальное влечение абсолютно ко всему. Мог непристойно вести себя в отношении как женщин, так и мужчин, однажды даже ему практически удалось надругаться над лошадью, что стояла на полянке. Его вовремя оттащили и заперли в цзинши Ханьгуан-цзюня, а он поднял такой крик, что все Облачные Глубины встали на уши. А после этого случая была ещё одна ситуация, после которой и было принято решение изолировать молодого господина Мо от общества. В Гусу Лань прибыли ученики из других орденов, молодые ребята. И, хоть Лань Ванцзи и оступился, всё равно знаниями он обладал достойными того, чтобы ими можно было поделиться с подрастающим поколением. Как-то раз, сидя в учебной комнате с молодыми адептами, Второй молодой господин делился подробностями одного заклинания, как в дверь постучали, прервав процесс обучения. Незваным гостем оказался Мо Сюаньюй. Он грациозно прошёл между рядами, виляя упругими ягодицами. Присутствующие в комнате молодые ребята моментально побагровели, кто-то пытался глаза прятать от стыда, а кто-то, напротив, не мог даже шевельнуться, пялясь на абсолютно обнажённого господина Мо. Ничего не скажешь, внешность парень перенял от своего отца. Красивая, стройная фигура, роскошные, длинные волосы цвета вороньего крыла, аристократически бледная кожа. Но это не значит, что нужно демонстрировать свои прелести всем в округе. Мо Сюаньюй прошёл к столу, за которым восседал Ванцзи. Повернувшись к супругу спиной, молодой заклинатель продемонстрировал небольшой букетик цветов, который, по всей видимости, решил преподнести в дар мужу, правда, хотел сделать сюрприз, чтобы тот не видел цветов заблаговременно. От того и сунул их стебли себе между ягодиц. Простояв в непристойной позе какое-то время, понимая, что супруг не собирается принимать его подарок, Мо Сюаньюй вытащил из себя цветы и швырнул их прямо на учеников, а сам, как ни в чём не бывало, запрыгнул к Ванцзи на колени. Скандал был грандиозным. За один день адепты ордена Гусу Лань возвели строение, в котором заперли сумасшедшего, и никто не желал больше к нему приближаться на близкое расстояние. Лишь глава Ордена Лань Сичэнь изредка навещал несчастного, кроме, конечно же, законного супруга, который, как и прежде, ухаживал за парнем. Ванцзи два раза в день, утром и вечером приносил мужу еду. Помогал ему помыться, расчёсывал волосы и просто был с ним рядом, когда Мо Сюаньюю хотелось с кем-то поговорить, правда, такое случалось крайне редко. Он не касался молодого тела в том смысле, как это положено в супружеской паре, они никогда не делили ложе. Объятия по инициативе младшего мужа – это было самым интимным, что присутствовало в жизни этих двоих. Мо Сюаньюй видел грусть и печаль в глазах этого человека, ему было жаль его. Мо Сюаньюй имел способность к рассуждению, мог анализировать. У него было много времени на раздумья и на то, чтобы сопоставить некие факты. Так же молодой господин понимал, что супругу стыдно быть с ним, что их союз был издевательством для Ханьгуан-цзюня, самой настоящей пыткой, но, тем не менее, он был единственным, кто относился к несчастному умалишенному по-человечески и с состраданием. Не обижал, ни разу не сказал ему дурного слова за все те годы, что они прожили в союзе, и ему хотелось отблагодарить мужа за его отношение. Но он не знал как. Был лишь единственный способ сказать спасибо Лань Ванцзи – чтобы это сделал кто-то другой, тот, кто сумеет подобрать нужные слова. Но где такого сыскать? Был ли кто среди живых людей, способный оказать такую услугу «пропащему» человеку? Среди живых – вряд ли. А среди мертвых? Мо Сюаньюй слышал об одном тёмном заклинателе. Здесь, в Гусу Лань, о нём часто говорили и, вроде как, Ванцзи был как-то с ним связан. Имя этого человека Вэй Усянь. Погиб он страшной смертью, да так, что и трупа не осталось, впрочем, как и души. Её так же многие пытались призвать, но безуспешно. Но кто они все такие? Недостойные… А цели их? Может, всё дело было в этом? Душа Вэй Усяня не призывалась, потому что те, кто пытались с ней пойти на контакт, не имели на то достойной причины? Вероятнее всего! Мо Сюаньюй же имеет цель, весомую. Значит, ему точно удастся найти контакт. Правда, из подходящих обрядов ему был известен лишь один единственный. Сложный. Абы кому такой точно не удастся совершить. Подношение собственного тела духу. Это чревато серьёзными последствиями, но какая в сущности разница? Если Мо Сюаньюй и умрёт, кто будет его оплакивать? Да о нём забудут на следующий же день, и Лань Ванцзи избавится от тяжкого бремени супружества с психом. Главное, только, на всякий случай, записки написать. Две. Одну для Вэй Усяня, если обряд возымеет успех, а другую для мужа, если результат будет полностью противоположным, а там уже они сами разберутся. С этими мыслями, Мо Сюаньюй улёгся на пол, положив перед собой несколько листов бумаги и макнул кисть в тушь.