oxygen

музыка: jackson wang - oxygen чонгук раскидывает руки в стороны, пытаясь удержать равновесие на узком бордюре, на который запрыгивает, чтобы не ёбнуться в очередную лужу, пока ледяной ветер въедается в его и так исколотое такими же ледяными каплями проливного дождя лицо. он даже представить себе не может в какую работу для визажистов выльется эта его выходка выйти из дома без зонта, его продрогшее от воды тело, уставший (заёбанный) вид и синяки под глазами. но он соврёт, если скажет, что ему не похуй. это их работа, делать из него красавчика, на которого в последствии будут дрочить малолетки и родители этих самых малолеток. чонгук нервно поправляет на голове промокший насквозь капюшон чёрной безразмерной толстовки, что почти слетает очередным резким порывом ветра, и убирает аккуратно замёрзшими пальцами белые волосы, игнорируя прилипшие ко лбу мокрые прядки. невнятного цвета куртка — тревожно распахнутая, совершенно не греет и чонгук уже сам дико сомневается, что сможет согреться даже внутри. зубы стучат сами по себе и спать очень хочется. он опять лёг поздно, строя инженерные графики до трёх часов ночи и делая блядский отчёт, до которого ненавистный им препод всё равно доебётся. как там любит говорить их ректор? либо учёба, либо работа. либо нахуй иди. чонгук уже пять лет выбирает все три варианта. чонгук уже пять лет играет в порноактёра, делая вид, что его всё устраивает. он забегает под козырёк неприметного здания, каких здесь десятки как под копирку в этом районе, когда уже ног совсем не чувствует и кончики пальцев на руках начинают подрагивать, как при треморе. очень хуёвое чувство, если честно. чонгук неловким движением скидывает с головы сырой насквозь капюшон и встряхивает мокрыми волосами, что взвиваются вихрем в разные стороны. горят огнём. как нос и щёки. как губы, стучащие друг об друга. единственное яркое пятно. юноша трясёт рукой, от которой разлетаются мелкие брызги и тянется во внутренний карман куртки, доставая размякшую от влаги пачку сигарет. а когда открывает её, понимает, что кроме зажигалки и какого-то задрипанного клочка бумаги там ничего не лежит. чонгук поджимает дрожащие губы и убирает пачку назад. потом выкинет. поправляет на себе кожаный рюкзак и поднимает голову, встречаясь взглядом с чужим. холодным и нечитаемым. он так и замирает в двух метрах от входа в здание, смотря как незнакомый ему парень, подпирая спиной стену и глядя ему в глаза, пару раз медленно мажет кончиком языка по кругляшку фильтра. прикрывает зажигалку обветренной ладонью и закуривает. — будешь? чонгук вздрагивает. от холода или от чужого хриплого голоса он не знает. возможно, от всего сразу. он не совсем понимает, что имеет в виду этот парень, который выглядит как байкер или неформал, или как байкер-неформал в этой чёрной широкой косухе, такими же жгучими чёрными волосами, узкими джинсами и пробитой бровью. но всё равно кивает, подходя ближе. кожей ощущать напряжение от немигающего взгляда было непривычно. даже на съёмках на него так не смотрели. парень, слегка отвернувшись, выдыхает дым и выбивает из пачки сигарету. — спасибо. незнакомец кивает и щёлкает зажигалкой, когда чонгук наклоняется к вспыхнувшему огоньку, глубоко затягиваясь. горло жжёт от химического ментола и крепости табака. юноша морщится и закашливается с непривычки, прикрывая татуированной ладонью рот. брюнет хмыкает и тушит собственную почти нетронутую сигарету об обшарпанную стену. складывает руки на груди, всё так же продолжая стоять и смотреть, как будто не замечает, как чонгук сжимается и поёживается отнюдь не от подувшего в спину ветра. он опаздывает уже на двадцать минут. — у меня что-то на лице? — не выдерживает всё-таки юноша, нервно выдыхая горький дым и переводя на парня раздражённый взгляд. брюнет склоняет голову набок и приподнимает брови блядским домиком, так будто действительно удивляется вопросу. изгибает полные губы в кривой усмешке. у чонгука желудок и пищевод скручивает до самого пупка от этого действия. — полагаю, красота? кажется, парень даже слышит судорожный истерический вдох из приоткрывшихся губ, и видит, как распахиваются чёрные глазищи, такие огромные, что чуть ли не на лоб, скрытый белыми вихрами лезут. чонгук уже заглатывает воздух, чтобы ответить что-то, наверняка, едкое и злобное, но потом просто вскидывает подбородок и стискивает зубы, чувствуя, как щёки начинают предательски теплеть. сразу же под кожей пальцев вспыхивает холодок и возникает стойкое желание почесаться. возможно, расчесать кожу в кровь. на руках и на раскрасневшемся, как у девки лице. наверное, если бы он не стоял сейчас у входа в здание, где будет сниматься в очередном порно, то он принял бы этот недофлирт от несомненно привлекательного парня. наверное, если бы его так сильно не тошнило от своей работы и со всем, что с ней связано. чонгук морщится и щелчком отправляет наполовину скуренную сигарету в сторону мусорки. скользкое и мерзкое сползает в живот, отдаваясь горьким в глотку. её тут же начинает першить. юноша уже жалеет, что решил покурить. — на это кто-то вообще ведётся? — говорит он сквозь скрип в горле и гулко сглатывает, не понимая, почему вообще продолжает стоять с этим парнем на улице, когда сам безбожно опаздывает. и почему этот парень стоит с ним. пусть он и актёр, без которого очевидно не начнут, но… идти куда-то, готовиться, заниматься сексом на камеру, а потом ехать поздно ночью домой, пусть и на такси… так не хочется. брюнет щурится и делает шаг от стены, которую подпирал всё это время спиной. — я не флиртую с коллегами. у чонгука скачком сбивается дыхание. — коллегами? — в контракте всё прописано, чонгук, а ещё там было моё фото, имя, возраст и размер члена, — парень хмыкает, оглядывая ещё одним странным взглядом растерянного юношу, и криво ухмыляется, резко разворачиваясь к прозрачной автоматической двери. — пойдём, одного тебя все ждём. неловко, — всё, что может подумать чонгук о знакомстве со своим партнёром по сегодняшним съёмкам. он идёт следом за ним, совершенно не разбирая и не запоминая дороги, и едва поспевает за чужими широкими шагами. они вроде одного роста и одной комплекции, но чонгуку кажется будто он худее в два раза, будто кожа его болезненно отливает синевой, словно вены превратились в водоросли, а сам он — утопленник, на фоне брюнета, его смуглой крепкой шеи, широких плеч и красивых загорелых рук. да, юноша действительно не потрудился прочитать контракт как следует. намеренно пролистал информацию о своём партнёре, и только самое важное для себя отметил: чтобы без всяких извращений и поцелуев. в своей работе он их не признаёт. только не в той индустрии, где чувствам нет места, где важны только механические действия и актёрская игра. он слишком хорошо это усвоил. где-то на подходе в саму студию чонгук понимает, что его тошнит. от сигаретной горечи во рту, едкой желчи на нёбе, от ноющей головной боли и яркого света от установленных прожекторов. он видит каких-то людей, тут же засуетившихся вокруг них, стоит им только зайти в помещение, и только чужая спина, маячившая всё это время перед глазами, не даёт юноше окончательно растеряться. сегодня он явно не в форме. — о, чонгук, вы, наконец, пришли… уже познакомились с тэхёном? — чонгук рассеянно переводит взгляд с остановившегося брюнета на подошедшую к ним размалёванную девицу. — у нас возникли кое-какие неполадки, но вы можете пока принять душ, чтобы не терять времени. думаю это займёт не больше получаса. она говорит что-то ещё, про то, что он может всегда обратиться к ней или тэхёну, если появятся вопросы и что она рада, что такой человек, как он будет работать в их компании. последняя фраза отдаётся будоражащей вибрацией в желудок. серьёзно, его сейчас стошнит. чонгук сам не понимает, как вцепляется в руку брюнета. тот мгновенно переводит на него взгляд и сжимает холодные дрожащие пальцы своими. — я покажу ему, где душ, — тэхён перебивает девушку на полуслове и протискивается мимо неё вместе с юношей, которого с каждой секундой начинает колотить всё сильнее. его тело такое же ледяное, как и вся одежда на нём. парень довольно грубо заталкивает чонгука в просторную ванну комнату и прижимает к одной из тумбочек, перехватывая чужую челюсть ладонью. встряхивает, заставляя посмотреть на себя. — дыши. гудящий голос отпечатывается в ушах, в носу, во рту горькой оскоминой. юноша вскидывает на брюнета невидящий взгляд и приоткрывает рот, начиная шумно и надсадно дышать. — вот так... умница, — шершавые подушечки пальцев неловко гладят кожу на его щеке, а сам тэхён слегка отстраняется заглядывая в покрасневшие глаза, скрытые под белой копной волос. — здесь знают о твоих панических атаках? — это не… — чонгук впивается закоченевшими от холода пальцами в чужую крепкую руку, удерживающую его за челюсть, и зажмуривается, в безуспешной попытке прийти в себя. — хорошо… ладно, это не она, — успокаивающе говорит тэхён, и юноша чувствует его горячее дыхание прямиком в ухо и такую же горячую ладонь, накрывшую живот. — давай разденем тебя. вдох выдох. вдох выдох. брюнет заталкивает почти не соображающего чонгука под тёплый душ и заходит сам. — мне холодно, — выдыхает юноша едва ли на грани слышимости. тэхён слышит его только потому, что стоит в паре миллиметров и упорно настраивает воду. взгляд сам собой падает на чужое сильное тело, покрытое татуировками до самых бёдер и то, как низко чонгук опускает голову, давая светлым волосам намокнуть и потемнеть. брюнет ещё с секунду смотрит на дрожащего юношу и тянет его на себя, заставляя уткнуться лбом в выемку между шеей и плечом. подумать только, им трахаться на камеры через каких-то полчаса, а он стоит и обнимает под душем совершенного голого незнакомого парня, которого колотит так, что на самом деле страшно становится. чонгук жмётся ближе, хватаясь пальцами за чужую талию и закашливается, сотрясая грудную клетку в судорогах. наклоняет голову так, что щекой упирается в мышцу у твёрдой ключицы. — нам нужно помыться, — почти шёпотом говорит юноша, а потом выдыхает, когда ладонь тэхёна зарывается в его волосы на загривке, вынуждая запрокинуть голову и подавиться водой, бьющей прямо в лицо. — тебе нужно домой. ты заболеваешь. — какая разница? тэхён сжимает зубы и пальцы в длинных белых волосах. и правда, разницы никакой. до того, как парень увидел чонгука он вообще рассчитывал, что это их первое и последнее совместное видео. а теперь он думает только о том, почему чужое тело так быстро расслабляется в его руках и почему чонгук притих так, будто действительно ждёт его ответа. фиолетовая кожа под нижними веками, родинки на кончике носа, под нижней губой, под челюстью и на шее, лихорадочно блестящие чёрные глаза и яркие губы. взгляд особенно долго задерживается на последних и чонгук неосознанно приоткрывает рот, мягко выдыхая. — в твоём контракте написано, что ты против поцелуев. почему? юноша перестаёт ощущать кончики трясущихся пальцев, цепляющихся за горячую талию. шея затекает быть в одном положении, но он даже не думает, чтобы вырваться или отстраниться. с тэхёном удивительно хорошо вот так стоять под струями тёплой воды и, наверное, обниматься? просто и без подтекста. с ним, наверное, и трахаться очень хорошо. чонгук всё равно об этом скоро узнает. — хочу оставить что-то для себя. брюнет кивает, будто понимает, что имеет в виду юноша. а может, и правда понимает. чонгук чувствует, как тэхён начинает намыливать его голову каким-то шампунем с запахом трав и мёда и ему хочется заплакать по-детски, а ещё вцепиться в чужую руку и не отпускать. кажется, именно это он и делает, когда ласкающие пальцы переходят на его шею, а ладонь тэхёна сжимает его. воздух останавливается под гландами, а рот отказывается слушаться, когда тёплые губы впиваются в его. целуют с напором. глубоко, жадно, с языком. он бы упал, наверное, если бы не парень, прижавший его собой. нервы бьют набатом между висков, хлюпают с каждым ударом сердца. стук сумасшедший, почти нереальный, сжёвывающий мозг заживо, плавящий ладони, затмевает всё вокруг. и всё действительно идёт рябью. пошатывается вместе с самим чонгуком, у которого и так, кажется, не все дома, раз он со своим партнёром по съёмкам творит какую-то хуйню в душе. боже. юношу откровенно трясёт, когда он чувствует, как тэхён делает резкое движение тазом, вжимая его в прохладную плитку стены. вжимаясь своими бёдрами в его. как мурашки до загривка прошивают, когда брюнет обхватывает оба их члена, начиная неспешно двигать ладонью. когда целует так, что вокруг рта становится влажно и дышать не получается совсем. чонгук только и может, что цепляться за крепкие плечи и выдавать тягучие и возбуждающие стоны. совершенно не наигранные и откровенные в своём искреннем желании получить удовольствие, о котором он уже давно не думает на своей работе. а тэхён задерживает дыхание, лениво размазывая по головкам подушечкой пальца естественную смазку, смешанную с водой, ловя ртом горячие вздохи и надсадный скулёж. у чонгука перед веками всё плывёт, и это убивает. чувство полной потери над собственным телом, принимающим чужую ласку так жадно и требовательно — убивает. мягкие губы, скользящие по шее и подбородку — убивают. и кажется, юноша действительно начинает плакать, целуя в ответ, когда его рот снова накрывает чужой и когда жар внизу живота становится невыносимым. оба кончают почти одновременно, так что по руке обоих вниз семя стекает, растворяясь в воде и на грудь попадает. увидел бы их сейчас в таком виде сценарист, сам в штаны бы спустил, причитая какие кадры пропадают. ладони начинают жечь там, где чонгук хватается за тэхёна, в безуспешных попытках привести дыхание в норму. но он только сильнее стискивает пальцы и жмётся ближе, шумно дыша в приоткрытые губы напротив. сжимает со всей силы и зажмуривается до боли в висках и за ушами, когда слышит тактичное постукивание в дверь. парень успокаивающе гладит чужой затылок и заправляет белую прядь волос за пылающее ухо. — нам надо идти. чонгук кивает. да, надо, но сам утыкается лбом в загорелое плечо, чувствуя как грудину сжигает изнутри от непонятного чувства. смешанные досада и разочарование, с желанием проплакать всю ночь и желательно захватить ещё и утро. — я знаю… — у него горят щеки, когда он выдавливает из себя и голос срывается на скулёж. — но я не хочу. дыхание срывается к чертям, и тэхён резко перехватывает челюсть чонгука свободной рукой, другой продолжая крепко прижимать к себе за талию. задирает его лицо вверх. испуганное, раскрасневшееся, с огромными заплаканными глазами. — представь, что мы будем там только вдвоём. тэхён вжимается на секунду своим лбом в чужой. — но мы не будем. парень криво усмехается, выпуская податливое тело из рук, и душит в зародыше желание, которое истошно вопит никогда не расцеплять этих объятий. выходит первым, оставляя позади скатывающегося по стенке чонгука.