Поле Боя
Q: Каково это - быть маленькой на огромном поле боя?
Крылья арчвинга мерно качнулись, вздымая в холодный воздух тучу снежной крошки, великолепно сверкающей в свете далекого Солнца. Погода располагала: стабильно холодная, стабильно ясная и до странного приятная в своей сонной безмятежности, которой не могли похвастаться ни неугомонная Земля, ни непредсказуемый Камбионский дрейф. Еще одной чрезвычайно важной деталью было полное отсутствие нарушителей спокойствия: не перебирали стройными лапками МОА, чье странное, точно птичье, механическое воркование местная живность давно привыкла считать признаком опасности наравне с выкриками рядовых солдат; не затаптывали идеальную снежную гладь со своим странным, нараспев, ворчанием, заточенные в броню и догматы клоны; даже свободолюбивый ветер едва мог просочиться сквозь неприступное кольцо гор, короной украшающее сверкающий каскад волос планеты.
— Интересное место ты нашел, Тенно, — старый, но все еще добротно работающий, передатчик тихо зашипел. Чем-то чрезвычайно занятый, Бизнес едва ли смотрел на собеседника, — вон там, почти в самом низу, видишь? Следы. Давай-ка проверим, что за маленький дружок тут пробегал.
Арчвинг с характерным механическим звуком сложился, позволяя Титании опуститься на промерзшую землю и выпрямиться. Впереди, вплоть до стройного ряда горных гигантов, располагалась еще не тронутая Корпусом белоснежная пустыня, украшенная ожерельем гигантских грибов. К ним, плавно приподнявшись в воздух, и направилась скрытая от мира каменной клетью Титания, ведомая волей чрезвычайно возбужденного происходящим Тэнно.
Очаровательно-забавные четырехпалые следы как чернилами покрывали пространство под губчатыми стволами гигантической растительности, заставляя Титанию, согнувшись, распутывать клубок отпечатков, чтобы в конце концов набрести на явные признаки пребывания животного. Всех знаний мира не нужно было, чтобы понять, что в такую местность заберется только некто крылатый, хищный, и очень крикливый (чему свидетельствовал неприятный вопль манка-подражателя, от звуков которого у Варфрейма невольно дрогнула рука).
— Пилопасть, — деловито заключил Бизнес, пока вечно молчаливая Титания перезаряжала транквилизаторную винтовку, — грозные хищники! Лучше всего высматривать их на вершинах грибов.
— Понял, — с готовностью отчеканил Тенно, пусть и знал, что его ответа собеседник не услышит.
Признаться, прижимать к плечу приклад транквилизаторной винтовки было куда приятнее, чем обычной, боевой. А причина тому проста: как болезненный, слабый Тенно, так и восставшая из пепла и пламени Титания повидали достаточно войны и крови в своем прошлом. Спасать жизни оказалось куда приятнее, чем отбирать их.
А это значило, что они обязаны были спасти и эту жизнь; от окрыляющего предвкушения засверкал новыми красками монотонный пейзаж в горном кольце, едва заметно подрагивали руки, и даже шум реки, протекающей где-то позади, не мог заглушить эхо взволнованного сердцебиения. По глубокой небесной синеве сверкнула, отражаясь в линзах оптики, черная тень, полностью сконцентрировав на себе внимание охотников.
— Тенно! — вдруг ожил передатчик, — только взгляни! Этот окрас, этот силуэт! Не могу поверить! — Бизнес засмеялся, а озадаченный оператор лишь молча хмурился, стараясь не упустить животное из виду, — это же лягушкоротая пилопасть! Я думал, их истребили!.. Мы должны поймать ее крайне аккуратно, слышишь?
Мягко качнулись перовидные украшения на шлеме Варфрейма — Титания осторожно подняла прицел вверх в попытках уследить за птицей, но, уперевшись взглядом в подмерзшую шляпку гриба, замерла. На секунду в поле зрения показались блестящие, точно шелк, маховые перья быстрых крыл, но сама пилопасть в представлении самой себя заинтересована не была, чем явно заставила понервничать всех присутствующих.
— Я постараюсь, — прошептал оператор, восхищенно и отчего-то ужасно нервно улыбнувшись.
Шаг в сторону, сквозь насыпь скрипучего снега, держась тени грибов, да осторожно-осторожно, только бы не спугнуть гордого хищника. В прицеле показалась голова, покрытая мягкими перьями… Еще полшага назад, и вот! Взгляд упирался прямо в тело, оставалось только нажать на спусковой крючок.
Непроизвольный вскрик Тенно невыключенный передатчик захватил моментально, заставив Бизнеса вздрогнуть от неожиданности сильнее, чем можно было от него ожидать. Титания дернулась и пошатнулась со странным жестом, направленным к голове, будто варфрейм пытался прикрыть глаза — стоило птице немного повернуть голову, как близкое к планете светило ударило в одну из немногих слабостей боевых машин — человеческий фактор — Тенно, управляющего озорной феей.
Впрочем, пришел в себя ослепленный оператор почти мигом; перекрестье прицела тут же легло обратно на пестрые перья, глухо щелкнул выстрел… Но птица, точно насмехаясь, вывернулась в сторону прямиком из под дротика, заметив на периферии блики на линзах оптики. Еще один прицельный ушел в молоко, когда хищник взмахом мощных крыльев вспорхнул чуть вверх, а после, пропуская мимо очередную попытку себя усыпить, тяжело опустился на гриб пониже, скрываясь с глаз. Продолжать мероприятие смысла просто-напросто не было хотя бы потому, что вдруг как назло поднялся ужасный ветер, смешанный с летучей снежной крошкой, ушла на перезарядку винтовка, приговором неудачи прозвучал звук, с которым крыла сминают податливый воздух. Крик (птахи — испуганный, с нотками агрессии, Тенно — разочарованный и обиженный) растекался по системам Титании с чужим негодованием, как круги на воде. Она слепо смотрела в небо, на удаляющуюся черную точку, да слушала голоса за гранью ее размытого существования.
А пока посвященный в тайну Тенно Бизнес отстраненно рассуждал насчет произошедшего, пытаясь подбодрить расстроенного оператора, где-то в глубине души Титания осознавала: удивляться нечему. Это место — их дом, их поле боя. Звери как никто знают, куда и как сбегать, когда это необходимо.
***
От огромного разрушенного строения, как и от любого детища золотых властителей, веяло одновременно странной, изящной роскошью и всепожирающим пламенем жадности. Величественное, неоправданно громадное, оно костьми белело среди пейзажей зараженной экосистемы и выделяясь, и удачно вписываясь в общую картину. Тенно это не особо удивляло. Заражение — чума, заражение — порок, ошибка Орокин, единственной судьбой которой был треск пламени, но здесь…
В этих землях биологическое оружие образовало собственную экосистему, отвратительную, но от того не менее интересную.
Тонкие пальцы переплетались в замок так крепко, будто далекий, недосягаемый в своей безопасной колыбели, Тенно сжимал холодную руку Титании последним оплотом безопасности на вершине некогда великолепных руин. Сложно точно сказать, чем конкретно руководствовался Оператор, когда решился посетить столь чуждое для него место. Любопытство? Скука? Или истинное желание понять природу боевых машин, одна из которых стала для него вторым шансом на нормальную жизнь?
— Красиво, — с улыбкой и нескрываемой фальшью, — да, Титания?
А ответом, ожидаемо, стала тишина. Может, фея и чувствовала что-то… Но ни за что не вспомнила бы что конкретно.
Затрещал передатчик, белым шумом зашил скуку, перемешанную с летучими спорами заражения. Титания мигом вспорхнула со своего места, едва придерживая нечеловеческо-тонкой рукой увесистый гарпун. Женский голос все звенел на фоне, рассказывал, объяснял, задавал вопросы, пока не расступилась под ногами странная гладь первой же попавшейся реки. Ее воды (а можно ли назвать так эту мутноватую жидкость?) чем-то напоминали по консистенции застывший костный бульон; заинтересованный Тенно пригнулся, чтобы получше проверить плотность материи, да провел по блестящей глади рукой. Обособленно плавающая неподалеку, почему-то прямо в воздухе, рыба откликнулась на прикосновение вспыхнувшими плавниками и с завидной скоростью скрылась в толще экзокрина. Чувствуя свой бесславный провал, Титания до глупого медленно ткнула острием гарпуна, пытаясь пробить панцирь воды, но добилась разве что смеха Дочери.
— Ну и ну! — воскликнула Энтрати, — похоже, процесс добычи образцов несколько затянется…
— Я здесь чужеземец, — отозвался смущенный оператор, — в отличие от рыбы.
***
Знакомо, так знакомо звучало дыхание Земли: шептало листьями, смеялось протяжными реками, обнимало жаркими полднями и утешало холодными поцелуями ночных приливов. Небо, пронзительно голубое, лукаво молчало, зачем-то пытаясь утаить от Титании звонкий хохот ветров, спрятав их то ли в пушистых облаках, то ли в резных шлемах деревьев. Зато не прекращали щебетать изумрудные кроны, повсеместно сопровождая фею мерной мелодией жизни. Озорная про себя смеялась — даже глухой услышал бы в сливающихся голосах чешуйчатую фальш, рожденную копошением зеленобоких мергу в сплетении ветвей.
— Как-то тихо, — удивленно прошептал Тенно, рассматривая приличных размеров каменный выступ на предмет драгоценной породы, — как бы не случилось чего…
«Чего», необходимо упомянуть, как раз случилось (лишь услышав по ту сторону берега гаркающую речь гринир, Тенно начал ругать себя за длинный язык), да случилось в не особенно выгодной позиции. Вспорхнуть — откроют стрельбу, убить… Нет, Титания вышла на равнины не за этим. Тогда?
“Попробуем переждать, как думаешь?” — нервное бормотание путалось в длинных стеблях дикой растительности, где пряталась, стараясь скрыть предательский блеск оружия, озорная фея.
«Просто переждать» — затея, вроде, не из сложных, разве нет? Что же, Тенно тоже так казалось. Пока он не почувствовал, как веет холодом где-то за спиной. Холодом, который вот-вот сменится обжигающим прикосновением нагретого металла и запахом свинца.
Одного взгляда через плечо хватило, чтобы понять, что их заметили. Причем заметили давно, а стрельба на поражение все еще не велась только потому, что юркую Титанию пытались зажать в кольцо.
— Нет, нет, нет! — взвыл оператор сжимая неприметную и даже, пожалуй, слабенькую винтовку, — как это могло произойти!?
Энергия разлилась по зараженной плоти, разогревая холодные пальцы одним мощным импульсом. Перевернулся мир, с головокружительной быстротой навалился огромной тяжестью на плечи Титании. Больно, почти невыносимо, громко, почти оглушительно — выстрелы, поднимающие в воздух пыль и каменную крошку. И — почти — безумно легко.
Птица знает небо, рыба — воду, а зверь — бескрайние просторы, породившие его. Это их крепость и их дом. А Титания, тонкий и изящный целитель, знает поле боя. Это первое и последнее, о чем она подумала, взмывая в воздух на сияющих крыльях, невзирая на ставших огромными врагов.
Ведь именно бой ее такой и породил.