Яблочные карамельки

Хонджун приехал быстро. Кажется даже и полу часа не прошло. Чонхо впервые видит такого Кима. Для него он всегда был слишком строгим, даже Ёсан рядом не стоял. Все студенты перед его парами обычно крестились и молитвы читали, а потом молились, чтобы их не спросили. А спрашивал и требовал он много. Но сейчас эта стена рухнула. Перед ним открылась другая сторона. Немного взволнованный, лохматый после сна, Ким сидел рядом с Чонхо и видно было как сильно он хочет спать. — Что делать будем? — спрашивает Чонхо. — Пойдем искать, что ещё? — отвечает Хонджун, вставая с пригретого места. — Разделимся, Чонхо пойдет со мной. Хён, возьмёшь оружие из той сумки. — Ёсан пальцем указывает на лежащую рядом черную, спортивную сумку. — Оружие? — переспрашивает Чонхо. — Да, оружие. Это сейчас необходимая мера. — Я пойду по тому пути, что короче. Он вероятно им и пошёл. — быстро говорит Хонджун, его сонливость куда-то в миг исчезла. Сейчас на счету каждая минута и медлить ни в коем случае нельзя. — Тогда мы пойдем через запасной выход и проверим обходную дорогу. Маловероятно, что он решил именно там идти, но проверить стоит. — отвечает Ёсан, заряжая обойму пистолета. Чонхо понимает, что появление Джиёна в его жизни ничем хорошим не закончится. Дело дошло до огнестрельного оружия, чего точно не ожидал Чон. Нужно уже что-то предпринять, но он пока не знает, что конкретно. Из раздумий его вывел Ёсан. — Пошлите. — сказал Кан, выходя из квартиры. На выходе они разделились. Чонхо много думал. Про ситуацию с университетом, с Минки, с той встречей на пороге Ёсановской квартиры. За что ему все это? — Не расстраивайся, найдем мы Минки. — пытается подбодрить старший. — Да, — тихо отвечает Чон. — если с ним всё хорошо и он забыл мне позвонить, я устрою ему путешествие на катафалке. Как и планировали, Чонхо и Ёсан вышли через пожарный ход и направились немного другой дорогой, той, что длиннее и лежала через парк. Тишина. Именно на этом пути практически никогда не бывает людей. Даже несмотря на наличие парка люди тут практически не гуляли. Очень редко можно было встретить собачников, а все из-за того, что он находится достаточно далековато от центра, да и в самом районе людей не так много. Исходя из этого парк можно назвать "заброшенным". — Что случилось? — звонил Хонджун. Он не мог, что-то внятно сказать. То что он говорил можно назвать скорее хрипением. Такое ощущение, будто его горло чем-то сдавили или приступ астмы. Последнее мало вероятно. — Бежим. — Ёсан срывается и несётся обратно в сторону дома. Чонхо побежал следом. "Лишь бы успеть." Единственная мысль, которая словно на песня на повторе, крутилась я в голове Кана. Он бежал, так как ни разу в жизни. Чонхо бежал следом, и используя свою прекрасную логику, он попутно анализировал ситуацию. Скорее всего Хонджун прошел на много меньше половины пути. Ибо звонок раздался через девять десять минут после того как они разошлись. А значит там либо там есть Минки и тот кто их ждал, либо старший просто напоролся на местную гопоту. Последнее радовало больше. Они бежали до тех пор, пока не увидели два лежащих на земле тела. Ежеминутно парни бросились к ним. Да, это были Хонджун и Минки. Оба дышат, а значит живые. С одной стороны это облегчение, а с другой кто-то же над этим постарался и его нужно найти. Ёсан набирает номер скорой, пока Чон стоит в немом шоке. Он поверить не может, что это все из-за него. Из-за того, что его брату психу приспичило мстить. Чувство вины проживало внутри него дыру. Слезы покатились по пухлым щекам. Он пытается не всхлипывать и не издавать каких-либо звуков. Боль, обида и ненависть образовали самый настоящий коктейль Молотова и готовы сжечь всё вокруг. Хотя зачем вокруг? Чонхо считает не будь его, то эти люди сейчас были бы счастливы и не было этого всего дерьма. "Ненавижу тебя. Лучше бы ты не рождался". Эти слова Джиёна эхом отдались в голове Чонхо. Джиён прав, он лишь все портит и никому он не нужен. Перед глазами проносятся все моменты, когда он не со зла, но обижал Минки. Когда задирал своих одногруппников, когда верил всем слухам, а потом распускал их. Следом воспоминания о доброте этих людей по отношению к нему. Это слишком больно. Невыносимо больно понимать, что ты делаешь больно тем, кто по сути этого не заслуживает. Эмоции берут вверх, и Чонхо со всех ног бежит куда глаза глядят. Сейчас он уже не сдерживал слезы и истерику. Ему уже не страшно от возможных последствий, ему уже противно от самого себя. Бежал он не долго, потому что его догнал Кан. Ёсан сразу побежал за ним, пытался окликнуть, но тот будто бы его не слышал. Старшему сейчас не особо хотел бежать за кем-то, сейчас не то место и время чтобы в догонялки играть. — Ну и какого хрена? — он резко разворачивает Чона лицом к себе и заглядывает в глаза. Все желание дать звездюлей пропало, как только он увидел заплаканного Чона. — Что случилось? — уже тише и мягче говорит Кан. Из-за истерики Чхве даже и слова сказать не может, ему сложно. — Тише, тише, — старший аккуратно притягивает Чонхо в объятия. Обнимая левой рукой за талию, а правой поглаживая его волосы. — сейчас приедет скорая и всё будет хорошо. — Ёсан чувствует, как Чонхо обнимает его в ответ и вроде даже как истерика потихоньку успокаивается. — Это ведь всё из-за меня. Это моя вина. — он пытается говорить сквозь всхлипы. — Я правда не хотел этого. Я...я...— его перебивает старший. — Я знаю. Я знаю ты не хочешь этого всего. Поверь я тебе помогу и с Минки, и с Хонджуном все будет хорошо, и Джиён отстанет от тебя. Стоит немного подождать, ожидание всегда высоко оплачивается. — Чонхо перестал всхлипывать и поднял взгляд на старшего. — А если нет? А если он убьет всех? — Не убьет, его убьют раньше. — с уверенностью говорит Кан. — Что? — Что?