Пропасть, размером в любовь

Он не может больше сопротивляться. Он почти сдался в прошлый раз. Почему он такой слабый? Андреас сломал его за 4 месяца. Почему так быстро? Сол, соберись! Этот ад продолжается почти каждый день и привычный скрип двери уже не пугает, а уведомляет о давно знакомом госте. После прошлого раза он ненавидит себя. Мужчина не должен наслаждаться мучением и насилием, но это заводит его. Гость привычным движением руки стаскивает оставшуюся одежду с мужчины. Он властно проводит рукой по измученному телу, отрисовывается пальцами иссохшие кубики пресса и выступающие кости. Это касание противно и мерзко отзывается в закоулках разума. Тёплое дыхание заставляет широко раскрыть глаза и напрячь закаменелые мышцы. Сильные руки отцепляют его от стены, высвобождая измученные истертые запястья. Опять, начинается. Одним жестом он оказывается на коленях перед гостем. Андреас возбужден, и заключённый это чувствует через ткань джинсов, которые внезапно оказываются спущены. Резким движением в его рот заталкивают чужой полумягкий член. Руки дальше оттягивают волосы, заставляя быстрее двигать ртом. Рваные движения вызывают пошлые звуки и хриплые стоны сверху. Сильным внезапным жестом гость вынимает член из горячего рта. Расширенными глазами он сверху смотрит на мужчину, который облизывает искусанные губы и поднимает пустой взгляд. Хорошо, с этим закончили, что дальше? Унижения продолжаются — король глазами показывает Солу что делать. Он плетётся к столу, привычно облокачиваясь грудью о дерево, но Андреас перемещает его, усаживая на стол. Он уложил его в полулежащее состояние, обводя руками такое ранее сильное и желанное долгие годы тело. Хорошо, Сильве уже все равно. Хочешь так? Без проблем. Нужно делать вид, что плевать на происходящее. Ему плевать. Но по крайней мере он отчаянно старается верить в это. Штаны заключённого выброшены куда-то в сторону, а ноги оказываются разведены. Тело решительно придвигают ближе к краю стола, и с губ Андреаса слетает издевательский смешок. Он опять берет его. На сухую, без подготовки. Одним рывком член входит до основания, а мгновенная боль осколками стекла пронзает тело Сола. Он сжимается от боли, виня себя за то, что ему нравится грубость. Член предательски дергается от картинки перед глазами. Ему не плевать, черт, его это заводит до дрожи. Когда он сдался? Он не должен показывать то, что мучения доставляют удовольствие. Нет, сдерживай это, борись. Возьми себя в руки уже! — Всё-таки, тебя возбуждает боль, — прошипел куда-то в плечо Андреас, оставляя кровавую отметку у ключицы. Он любил ставить засосы на послушном теле, как раньше, много лет назад. После этих слов последовали размашистые толчки, а связь с реальностью терялась. Гость продолжал вколачиваться в изуродованное тело, а директор специалистов погрузился в воспоминания. Он никогда не представлял себя с мужчиной. Ему всегда нравились девушки, но одна тренировка все изменила. Сол как сейчас помнит, что они были одни в тренировочном зале. Он и Андреас. Им было лет по 19. Они тренировались, отрабатывая новую тактику боя, но Андреас смухлевал, поэтому младший пропустил удар по бедру. Это взбесило Сола. — Ты смухлевал, — задыхаясь выдохнул Сол. — Какая разница, главное — победа, — сквозь зубы сказал Андреас. Он с такой силой задел меч Сильвы, что груда железа вылетела из рук, оставляя второго без оружия. Нападающий резко отбросил меч в сторону и полез драться кулаками. Они были хороши, теперь бой был честным. После тренировки они направились в раздевалку, где сбросили с себя одежду и пошли в душ. Душевая была довольно просторной: «кабинки» по периметру разделяли лишь небольшие возвышенные стены из плитки, разделяющие душевые места. Парни встали в кабинки рядом, которые прикрывали лишь низ тела до груди, включили приятную прохладную воду. Они молча смывали с себя усталость и пот. Закончив с этим, Сильва собирается уходить, но Андреас рывком останавливает его и прижимает вплотную к плиточной стене. Старший властно проводит рукой по чужому торсу, смотря в испуганные и непонимающие глаза напротив. За мгновения он останавливается у члена и проводит рукой. Младший пытается ударить и перевалить тяжесть на Андреаса, но это не получается. Он всегда был сильнее, а Сол – быстрее и тактичнее, но сейчас совершенно не получалось изменить ситуацию в пользу младшего. Он брыкается в чужих руках, страх переполняет разум. — Твою мать, отпусти! — Сол ударяет куда-то в плечо, выворачивая их тела. Сопротивляясь он оказывается прижат лицом к плиточному полу, а Андреас нависает сверху. Младший как-то совсем отчаянно всхлипнул, рванулся в сторону, но сильные руки крепко вцепились в тело и не давали сбежать. — Блять, тебе что в голову ударило?! — выплевывает младший. Он собирает оставшиеся силы после изнурительной тренировки в единое целое и пытается вырваться, но все идёт по пизде. Он ударяет старшего, но тот всегда был крепче его. Андреас начинает раздвигать чужие ноги и с огнём в глазах наблюдает за открывшимся видом. — Ты что творишь? Хватит, перестань, прошу, — кричит он. А это жутко заводит Андреаса. Он любит подчинять, это заводит. Член ещё сильнее встаёт, задевая ягодицы испуганного друга. Тот замирает, осознавая, что сейчас будет. Рука Андреаса нежно обводит колечко сжавшихся мышц, заставляя, на удивление самого Сильвы, издать едва различимый стон. Первый палец проскользнул внутрь, вызывая легкую боль, а за ним сразу же и второй. Это ощущение вызывало дискомфорт, который далее перешёл в наслаждение и добавление ещё двух пальцев. Уже спустя минут пять Сильва сам к своему удивлению начал насаживаться на пальцы друга. Когда изнасилование превратилась в полноценный секс? — Готов? — спросил Андреас и не дождавшись ответа вошёл до конца, прижимаясь грудью к накаченной спине. Его дыхание опаляло ухо, а рука легла сверху чужой, заставляя приподнять лежащую на плитке ладонь и пропустить пальцы старшего. Их руки сплелись, и они сжимали их с такой силой, что вены опасно выступали на тыльной стороне ладони каждого. Андреас оставил невесомый поцелуй над ухом младшего и сделал первый пробный толчок. Болезненный вздох заставил его остановиться ещё на минуту. Он не хотел причинять боль, хоть и взял насильно. Выждав мужчина начал медленно и уверенно толкаться в чужое тело, утыкаясь в рельефную спину. Толчок за толчком, толчок за толчком. С каждым ударом в мозгу Сильвы происходил дисконнектинг. Это приносит ему удовольствие. Ему нравится быть прижатым к истертой черно-белой плитке в душевой, ему нравится ощущать чужой член в теле, ему нравится грубость и жесткость. Жадно и поспешно Андреас вколачивается в дрожащее от возбуждения тело. Их руки до сих сцеплены вместе. Они хотят здесь и сейчас. Стоп, что? Они? От возбуждения в голове остался только пар, который необходимо выплеснуть. Андреас потрясающе чувствует своё и чужое тело, поэтому ускоряется и со стоном изливается в Сола, который спустя пару поцелуев в ряд по позвоночнику кончает под себя. — Вот видишь, если бы не я, мы бы никогда не потрахались, — сказал он и освободил обессиленное тело от своей тяжести. Эта фраза годами не вылезала из его головы, напоминая о событиях этого дня. Он слышал ее постоянно и всюду. Это причиняло боль и возбуждало. Вот черт! Из воспоминаний его заставили вернуться слова мужчины. Сильва шире раскрыл глаза, обращая внимание на картину перед ним. Он начал вырываться, сопротивляться. Эти видения заставили его опять бороться, потому что ему есть за что бороться. А точнее, за кого. Резкая боль начала пронзать до костей от удара спиной о стену. Потом тело моментально оказывается перемещённым на серый изношенный матрас. Его положили на спину, а тело, нависавшее сверху, вызывало отчаяние и отвращение. Он лежал спиной на матрасе, а Андреас был выше. Рывки и попытки выбраться, не были увенчаны успехом. Сильва понял, что он хочет сделать. От осознания возбуждение током ударило в голову, заставляя закатить глаза. Он точно сорвётся, если Андреас сделает это. Его поведёт, он не выдержит. Нужно что-то предпринять, ибо обратного пути потом не будет. Сол из последних сил пытается вырваться, а старания оказываются напрасными. — Тихо, тихо, — сказал Андреас и начал неторопливо насаживаться на стоящий член снизу. Когда он полностью оказался в теле, мужчина замер, выжидая, когда дискомфорт уйдёт. Всё-таки, долгие годы, когда они были на разных концах мира, дают о себе знать. Нужна хоть какая-то подготовка. Он не позволял никому этого делать. Андреас позволял только Солу, доверял ему. Всю жизнь это делал исключительно он и никто другой, да и то — не так часто. Мужчина всё-таки решился, зная в каком положении они находятся. Удовольствие хотелось получить целиком и полностью. Он начал медленно двигаться, прикрывая веки и открывая рот в протяжном стоне. Сильва не хотел этого, как и тогда. Не важно, что это было чертовски приятно и возбуждающе. Не важно, что это дико заводило, и ему хотелось начать вбиваться в тело сверху яростными толчками. Он опять сходит с ума. Уцепиться за воспоминание о Скае все труднее, ведь перед ним его бессердечный отец, а не добрый и нежный парень. Черт, слёзы начали сами непроизвольно вытекать из его глаз. Андреас заметил это и наклоняясь ближе начал успокаивать его, нежно проводя руками по щеке и торсу. Что это за жест благотворительности от эгоистичного чудовища? Сильва ненавидит себя, когда срывается и с большим трудом переворачивает нависающее тело под себя, меняя их местами. Он ненавидит себя ещё больше, когда начинает сильными толчками вколачиваться в тело своего насильника. Его это тоже заводило, но в слух он никогда это не произнесёт. Сол просто пользовался моментом наслаждения и ненависти к себе. А Андреас был доволен, ведь он сломал его, вывел на эмоции и заставил действовать. Его возбужденная и оскаленная ухмылка раздражала до тошноты. Но младшего это сейчас не так сильно волновало — он пытался на пару секунд выключить разум вместе с ненавистью и просто получить удовлетворение. С каждый толчком в его теле происходил маленький взрыв, вспышками ослепляющий глаза. На пару мгновений у него получилось не осмыслять происходящее, но сам факт того, что под ним был Андреас вымораживал и заставлял сдерживать рвущиеся наружу стоны. Это было слишком приятно и грязно. Их положение заводила до дрожи. Сол чувствовал, что скоро наступит разрядка, поэтому ускорил тем и сменил угол проникновения. Он чувствовал свое и чужое тело, как и раньше. Одной рукой, которой упирался в матрас, он провёл по голому торсу мужчины. Заставляя его открыть глаза. От такого грязного и горящего взгляда сознание улетело в нирвану. Андреас кончил и забрызгал их тела спермой. Сильва продолжал вбиваться в ослабшее тело и кончил прямо внутрь заставляя Андреаса выгнуться в протяжном стоне. Младший облокотился на локти, почти прижимаясь к телу лежащего, и уткнулся ему в шею, пытаясь вернуть в норму сбившееся дыхание. Андреас с пошлой и довольной улыбкой провёл линию от лопатки до ягодицы Сильвы, что заставило вздрогнуть. Младший знал это выражение лица уже много лет и чувствовал его даже не видя. Андреас не хотел заканчивать этот момент успокоения. Они минут 7 лежали в такой позе, все липкие, мокрые и удовлетворённые. Все равно, что это противно. Все равно, что Андреасу тяжело от веса тела Сильвы. Оба испытывали смешанные ощущения. Но всё-таки нужно переместиться. Решительным движением король перемешает Сола на свободную часть матраса, заставляя с пошлым звуком вынуть член из своего тела. Они лежали и смотрели в потолок. В голове каждого был поток мыслей, но никто не хотел ничего озвучивать. — Прости, — прервал тишину Андреас и с каплей нежности провёл носом по руке младшего. Он оставил невидимый поцелуй на его ключице и рывком встал с матраса. Одеваясь он не бросил ни одного взгляда на удивленного и ничего непонимающего заключённого. Когда жестокий и безжалостный монстр начал извиняться за содеянное? Что происходит? — Спасибо, — выдохнул еле слышно отец Ская, открыл дверь и безмолвно вышел, оставляя Сильву одного. Директор специалистов продолжал лежать и разлагаться на матрасе. Теперь в голове у него витал лишь один вопрос. «Он сказал спасибо?»