Нить.

Каждый раз Дин терял по кусочку своей души и не хотел это признавать. Вот Сэм пришел к нему с письмом из Стэнфорда, сообщить уже в последний момент, что уезжает. Что уходит от него и отца ради другой, «нормальной» жизни, которую он так хотел. Он молча протянул уже распечатанный конверт с письмом, с непоколебимой уверенностью во взгляде. И пробежав глазами строчки, Дин впервые ощутил, как брат ускользает он него. Что старший больше не так нужен. Он улыбнулся сквозь силу и кинул конверт на стол их мотельной комнаты, пожал плечами и вышел. Сэмми вырос. И больше никогда Дин не станет для него непоколебимым авторитетом и стеной, на которую можно опереться, мальчик и сам довольно твердо стоит на ногах, раз смог показать ему письмо. И когда он только успел так повзрослеть? Спустя четыре года он заявился к Сэму найти отца. Очаровательная блондинка, его девушка, включила свет в их маленьком домике, видимо, разбуженная ими же, и прервала братский разговор. Ещё одна мелкая царапина на сердце. Дин отпускает глупые шутки, оглядывая влюбленного брата и его невесту. Ему нашли замену. И без него хорошо. Сэм улыбается этой «Джесси» так приторно, что у Дина сводит челюсть. И он всячески гонит от себя мысли о том, что ревнует его. Ведь это не правильно. Он не должен ревновать. Просто не имеет права. Джессика умерла, и Сэм молчит некоторое время, коря в этой смерти себя. Но молчит он не долго. Просто не может молчать. И Дин его понимает. Потом ещё много ситуаций. Сэм, Сэм, Сэм. Всегда он в самом эпицентре бури. Двухметровый лось, его младший брат. С этой встрепанной шевелюрой и немного наивными глазами, как у Бэмби. Просьба убить его, «если я скачусь с катушек, Дин. Убей меня, как отец просил. Я не хочу становиться монстром!» И этот страх в его взгляде заставляет кровь Дина забурлить от гнева из-за несправедливости. Его брат не может умереть. Он ведь не виноват. Ни в чем не виноват. Его братишка не может быть чёртовым монстром, просто не может. А если и может, то точно не по своей вине. Но Дин даёт обещание, скрестив пальцы у себя за спиной. И его братишка обнимает его, так сильно и тепло, что ярость потихоньку уходит, оставляя место лишь для нежности и страха, что курок спустить всё-таки когда-нибудь придется. Себе в голову заодно. Потом появляется Руби. Сначала в теле блондинки, потом брюнетки. Дин видит, как они с его братом смотрят друг на друга. Похоть, в чистом виде. И ему хочется прострелить этой демонице голову, лишь бы она убрала свои цепкие пальцы от его тела, лица, и вообще его «Сэмми». Он ей не принадлежит. Но кажется, Сэму она нравится, и Дин заталкивает свою сучью натуру куда подальше. Дальше он узнает, что Сэм напитывает себя демонической кровью, чтобы победить всех и вся. Они долго ругаются, выясняют отношения, и младший снова сбегает от него. Привычный сценарий? Как бы не так. У Дина внутри все сильнее разворачивается что-то, чему он не может дать логичное объяснение, и мысли о брате не дают покоя. Ни днём, ни ночью. Эта мелкая сучка его раздражает. А улыбка на лице старшего мелькает все реже. А потом Руби обводит Сэма вокруг пальца и подыхает от его же руки. Лилит тоже убита, да здравствуй апокалипсис, да здравствуй Люцифер. Очередные « веселые» деньки и плачущий братец, что вот он такой плохой, не послушал брата, сорвал последнюю печать и разрушил мир. А Дин хочет заявить ему что этот мир хочет подохнуть, он уже бьётся в предсмертных конвульсиях, но никак не может умереть. К сожалению. Но Дин молчит. Подходит к пьяному брату и целует взасос, ощущая на губах младшего вкус темного пива. Он сам не понимает, зачем делает это, но Сэм не отстраняется, и оторванные кусочки от сердца Дина перестают так болеть, ведь ему кажется, что все стало на свои места. Сэм зарывается ладонью в короткие волосы на затылке брата и притягивает его ещё ближе, прижимается носом к щеке и вылизывает рот Дина длинным, юрким языком. Дин стонет в поцелуй, посылая вибрацию по их телам, и кусает младшего за губу, до крови. И потом сам же слизывает эту кровь, мурча как кот после сметаны. Сэм шарит руками у Дина под одеждой, цепляясь то за края рубашки, то за пряжку ремня, теряясь и совсем не понимая, с чего ему начать. Не понимает, какого черта они творят. Дин разрывает поцелуй и срывает с себя рубашку сам, под внимательным взглядом брата. Слово «инцест» висит в воздухе, но совсем не давит. Кажется, у Дина совсем мозги отказывают, раз он позволяет себе такое. У Сэма хоть оправдание есть, он пьян. В стельку. Просто мертвецки пьян. Настолько что даже немного шатается. А если эта туша упадет, не устояв на нетвердых ногах, грохот будет жуткий. Уши Сэма забавно краснеют, и Дин ухмыляется. Как у мелкого ещё есть силы так смущаться, учитывая его половую жизнь? Да и вообще-то, в чем они живут сколько себя помнят? Сэм гораздо выше его. Больше, можно сказать. Но это не отменяет того, что распластанный под ним на смятом постельном брат вызывает меньше чувств, вовсе нет. Это все не вяжется со словом «правильно», но так и есть. Это правильно. Братья переплетаются в танце похоти, Сэм доверчиво жмется к нему снизу и скулит, скулит от жажды разрядки. Он как в бреду трётся носом о шею брата, вдыхая родной запах, никогда ещё не ощущавшийся так близко, слизывает капельки пота с ключиц, а потом громко вскрикивает и снова падает на кровать, утягивая Дина за собой, после того, как разрядку тот тоже получил. Будут они говорить друг с другом об этом? Нет. А с кем-то ещё? Тоже нет. Сама мысль абсурдна. «Эй, док! Я люблю своего младшего брата. Настолько люблю, что мы переспали с ним недавно. Это же нормально, да?» Дин поджимает губы и усмехается, разглядывая лицо спящего после бурной ночи брата. Он проснется с жутким похмельем, а потом возненавидит Дина. И снова сбежит от него. По-другому и быть не может. Сбежит на другой конец Америки, а если потребуется, мира. Дин не может заснуть. Он подушечками пальцев обводит губы брата, слегка приоткрытые во сне, скользит кончиками пальцев по скулам, лбу. Вновь зарывается ладонью в спутанные пряди, и в этот момент Сэм просыпается, немного щурит глаза. А потом притягивает брата к себе, буквально валит того себе на грудь, выдыхая одно лишь слово, и то, шепотом: — Люблю. Потом целует Дина в макушку и снова засыпает, сжимая его плечи рукой. И Дин слышит размеренный стук биения сердца младшего. Слышит, и понимает, что они связаны какой-то незримой нитью, которая их все время притягивает друг к другу, если они слишком далеко друг от друга, физически или морально. Растягивается, но никогда не рвется. И даже если Сэм его возненавидит после этой ночи, если захочет уйти, забыть его, несмотря на сказанное только что слово, Дин всегда будет рядом. Он в этом уверен. И после этого он тоже засыпает. Я буду рядом, Несмотря на мили. Ты будешь рядом, От нас идут линии. Невидимой нити, Что держит нас рядом, Хотите, судите, Опаивайте ядом.