Рунная Связь (Хозяйка Тобирамы Сенджу)

Глава 7. Неправильные желания

Пять лет спустя

      Циркуль вновь чертит окружность. Идеальную, ровную, совершенную. Вокруг меня темнота ночи, а мне не спится! Не спится мне после всего, что происходит у меня под носом! Но скоро я всё исправлю!       Вопреки нашим ожиданиям через год после рождения сына у нас родилась дочь. Тобирама тогда смеялся, что будет все у наших детей «как у Изуны и Мадары», а не как у «Хаширамы и Тобирамы».       А я тогда почему-то запереживала, ведь настоящая Изуна умерла. Откинув мысли в сторону, я, пока была возможность, посвящала себя своим детям. Они будут сильнейшими шиноби! Потому что я так сказала!       И я была счастлива, что они были согласны со мной! Особенно я радовалась за успехи своей дочери, что должна была стать Второй и защищать своего брата, которому было уготовано стать следующим Главой двух Объединенных кланов.

--- ---

      — Ты молодец! — похвалила я её, когда тренировала её в лесу. — Вырастешь очень сильной, если продолжишь в том же духе!       — Конечно! — смотрит дочь на меня счастливыми глазами. — Вырасту очень сильной и убью папочку!       Внутри всё оборвалось. С чего бы у неё возникали такие желания? Он ведь в ней души не чает, балует так, что оба клана пребывают в полнейшем шоке. У неё не может быть на отца обид!       — Что ты такое говоришь, малыш? — спрашиваю я, приседая перед ней, и всматриваюсь в её глаза, такие же чёрные, как и у меня.       — Я не маленькая! Я вырасту и убью его! — топает она ногой по земле, и я вижу, что она серьёзна, как никогда, в своём намерении.       — Да с чего бы тебе убивать его? Это ведь твой отец! И он любит тебя! — ругаю её я, не понимая причины её слов.       — Ошибаешься! — произносит она неожиданно спокойно и холодно, и на меня смотрит как будто бы не моя дочь. — Он не может любить меня, ведь я — Изуна Учиха, а он — Тобирама Сенджу! И я убью его!       Проходит несколько минут молчания, и я вижу, как в один момент взгляд моей дочери изменяется, и она смотрит на меня так же тепло, как и всегда.       — Пойдём домой, к папе! — тянет она меня за руку в сторону Объединённого селения. — Мама! Почему ты стоишь на месте? Мы ведь уже решили прийти домой и приготовить папочкину любимую рыбу!       Я прихожу в себя и иду следом за ней, а в голове роится понимание произошедшего.

--- ---

      Циркуль скользит по бумаге, Тобирама отослан на миссию вместе с Мадарой и Хаширамой. Я думаю, я вспоминаю, я взвешиваю все «за» и все «против».       Две недели назад, когда это случилось, я сразу пошла к скрижалям клана. Память у меня была хорошей, и я подозревала, откуда дует ветер!       Когда это случилось? Когда навящевая воля Изуны заткнулась насовсем? Как я могла не заметить этого! В моей голове стало тихо окончательно и бесповоротно только с зачатием дочери! И почему я сразу ничего не заподозрила? Где мои мозги были, когда я в хранилище прочла только про технику «Обретения Силы Демона»? Ах, да! Меня всегда что-то отвлекало от чтения старых скрижалей целиком и полностью! То какая-то мысль, то какое-то отсутствие настроения. Теперь-то понятно, что это было.       Я прочла ещё раз надпись, где была зашифрована сверх секретная техника, которая позволяла сохранить себя от смерти, правда, забрав за это чужую жизнь.       Я думала. Может ли быть такое, что здесь Изуна типа «умерла», а в моём мире случилось землетрясение, и я стала жертвой во имя этой техники? Но, кажется, что-то пошло не так, и я заняла её место, а сама она засела в виде «незримой воли» у меня в голове.       Я закрываю глаза и думаю ещё раз. Сейчас, судя по написанному, она еще не до конца вспомнила свою прошлую жизнь, и пока что эти воспоминания обрывочны, и она их сразу забывает, как приходит «в себя». Но когда произойдет полное вспоминание? Когда моя дочь, которая всё равно Изуна, станет опять желать убить Тобираму Сенджу?       Разве я могу это допустить?       Циркуль чертит на бумаге окружность. Ночь за окном. Я встаю из-за стола и иду в комнату дочери. Хотя нет: переродившейся Изуны Учиха. Она тихо спит. Я невольно улыбаюсь, смотря на невинного ребёнка.       — Я убью тебя! Клянусь! Убью тебя! Будь ты проклят, поганый Сенджу! — произносит она во сне.       Циркуль падает из моей руки на пол. Моя дочь подскакивает с кровати и рассеянно смотрит на меня.       — Что случилось мамочка? С папочкой и братиком все в порядке? — она смотрит на меня так доверчиво-испуганно, и я поднимаю, что сегодня должна это сделать!       — Идём, — произношу я и решительно поднимаю циркуль с пола, складывая его в походную сумку, что уже собрана и перекинута через плечо.

--- ---

      Идеально ровная окружность очерчена мной на снегу. Я сморю на свою дочь, что стоит в центре рунного круга, что образуется из множества печатей. Я сверяю всё ещё раз: идеально. Мне страшно. Я не знаю, смогу ли сделать задуманное?       Босые ноги утопают по колено в снегу, но мне так надо. Мне надо четко понимать, что этот риск оправдан: я должна защитить свой клан, семью, своего Тобираму. А ещё я должна защитить свою дочь от неё же самой, как бы дико это не звучало!       — Всё в порядке, мамочка? — спрашивает меня ребёнок, и я киваю ей в ответ.       Я смотрю на неё еще минуту и стараюсь запомнить Шаринганом максимально точно! Я понимаю, что велик риск неудачи! А если это случится, если память Изуны невозможно будет убрать, то я должна буду убить её своими руками сегодня же.       Мои глаза закрыты. Я думаю о том, что должна сделать. Если умрет Тобирама от руки моей дочери, то есть вероятность, что Сенджу обвинят Учиха, сказав, что мы всё знали, и смолчали специально о технике. Что будет потом с кланами и так ясно: разлад, потом разъединение, а потом нас уничтожат поодиночке те, кто уже сплотились против нас. И что будет со мной? И с моим Тэкео? Да меня и его после этого просто убьют. Уж меня-то точно! Но дело не в этом: погибнут и другие люди, и я должна быть сильной! И я справлюсь, ведь я справлялась даже с демонами.        «Но, кажется, сложнее будет справиться с собой», — чуть грустно усмехаюсь я.       — Мамочка? — выводит меня из задумчивости голос дочери.       — Я люблю тебя, малыш! — произношу я и стараюсь не заплакать.       — И я тебя, мамочка!       Она счастливо улыбается, и машет мне рукой, а я складываю печати, на земле образуется Рунная Связь, что соединит мой разум и её воедино.

--- ---

      Я открываю глаза и вижу, что я внутри темной комнаты. Моей комнаты, моего дома. Хотя нет. Дома Изуны. Она сидит спиной ко мне за столом, и я вижу в её руке циркуль. Я тихо подхожу к ней и заглядываю через плечо на бумагу.       Идеальные окружности, идеальные линии. Это тот самый ритуал, который я усовершенствовала для призыва демона!       — Что смотришь? — произносит она и резко разворачивается ко мне, продолжая сжимать в руке циркуль. — Я сделаю то, что должна! И не мешай мне!       — Ты не понимаешь! — стараюсь говорить я как можно спокойнее. — Сейчас мир, всё хорошо, люди счастливы! Сенджу и Учиха живут вместе! Разве это плохо? Так хочется всё сломать? Зачем?       Она смотрит на меня злобно, а потом кричит, подскакивая со своего места, заставляя меня отскочить от неё:       — Он отнял у меня моих братьев! Он убил их! И других Учиха тоже! Думаешь, такое забывают и прощают?! Думаешь, после этого он может ходить по этой земле?       Она смотрится злой и, кажется, готова убить меня. Но я смотрю на неё, и на циркуль, что она продолжает сжимать в руке. Какой-то миг в глазах её блеснула влага, и всё встало на свои места.       Я закрыла глаза, а потом открыла, активировав Мангекё Шаринган, что позволяет видеть истину: передо мной стояла маленькая девочка, что руками вытирала бегущие по лицу сплошным потоком слезы.       И вот мне видно, как она бежит встречать своего брата, а его заносят в клан мертвым, потом, через год, второго, затем множество друзей, а потом и отца. И она плачет. Каждый раз одна, в темной комнате, абсолютно беззвучно, чтоб никто не видел её, сжимая в руках циркуль, что подарила ей мать перед своей смертью. Но я смотрю ещё минуту, вижу, как губы её беззвучно зовут хоть кого-то, кто смог бы помочь остановить эту кровавую сечу, что сводит её с ума из года в год, всегда, сколько она себя помнит.       Жалость и сострадание переполняют моё сердце. Я делаю шаг навстречу, и присев рядом с ней, обнимаю ребёнка, глажу по спине, шепчу что-то, желая успокоить. Тишина заполняет пространство. Она больше не плачет. Я чуть отстраняюсь.       — Ты проживёшь новую жизнь, будешь свободна от памяти прошлого, — обещаю я.       — Я понимаю, — шепчет маленькая Изуна. — Мне правда хочется увидеть мир без войны хотя бы между Сенджу и Учиха.       — Я обещаю, что так и будет, — она на мои заявления кивает головой и несмело улыбается. Я поправляю её волосы, разглаживаю руками одежду.       — Вот, — протягивает она мне циркуль, который является точной копией того, что достался мне в свое время по наследству от Изуны. — Уничтожь его сразу, как вернёшься обратно, в реальность, из моего сознания.       — Что это даст?       — Техника, сотворенная мной, слишком сильная, и я не могу её отменить самостоятельно. Но можно добиться отсутствия воспоминаний, если я больше не буду видеть этот циркуль — ведь именно его я вложила как предмет, на котором её (технику) зациклила, — улыбнулась она.       — Так значит, чем больше ты его видела, тем больше вспоминала прошлое?       — Да, и теперь я ведь уже говорила во сне о своей цели? Не удивляйся — между нами сейчас Рунная Связь, и, значит, я знаю твои мысли. И мне жаль, что так получилось с твоим миром и с тобой, — произносит она, чуть виновато смотря на меня.       — Да ничего страшного! Я не жалею! Не так уж была и важна та моя жизнь в сравнении с тем, что война остановлена здесь! — я глажу её по голове. — На другие циркули ты не будешь реагировать?       — Нет, — она опять улыбается. — Этот был особый! Подаренный матерью!       — Я постараюсь быть не хуже, чем она!       — Спасибо.

--- ---

      Я открываю глаза и вижу, что всё ещё ночь, и в реальности не прошло и минуты. Моя дочь лежит в середине идеальной окружности. На земле печати и следы рунной вязи. Ветер бушует вокруг. Первой моей мыслью было подбежать к ребёнку и убедиться, что всё в порядке, но я одернула себя.       Босые ноги тонут в снегу, а я судорожно ищу циркуль, что постоянно таскаю с собой не известно зачем. И вот он найден на дне походной сумки! Я ложу его на расчищенную мной от снега землю, и отхожу назад. Мгновение, и черное пламя охватывает то, что должно было заставить мою дочь вспомнить всё.       Я сижу рядом. Пламя продолжает пожирать то, что служило мне верой и правдой столько лет, но я не жалела об этом.       Пламя догорело, и я посмотрела на выжженную землю с облегчением.       — Что это такое, мамочка? Что ты жгла? — спросила меня так тихо подкравшаяся со спины дочь, которая пришла в себя.       — Я просто смотрела на огонь, — соврала я не краснея, и поспешно замела место сожжения снегом.       — Так зачем мы пришли сюда, Мама? Ты обещала мне что-то показать? А в итоге мы пришли, и я уснула на снегу, ожидая, когда ты скажешь мне хоть что-то, — чуть надула она губы, от обиды за не оправданные ожидания.       Я же с облегчением вздохнула, поняв, что она не помнит вообще ничего: ни разговора, ни, значит, прошлой жизни.       — Да, подожди немного, — вздыхаю я и достаю из сумки разогревающую мазь. Я тру ей свои ноги, которые потом закутываю и одеваю обувь. Стало снова тепло. Дыхание моё выровнялось, и я облегченно вздохнула.       — А где циркуль? — спрашивает меня дочь, залезая в мою сумку.       — А зачем он тебе? — я оборачиваюсь к ней и вижу, что она в предрассветном полумраке достала лист бумаги и решила «создать печать». — Рисуй без него!       — У меня не получается ровно! У меня ведь нет Шарингана!       — Это не оправдание! — строго произношу я. — Старайся! И плевать, что его пока что нет!       Тишина накрыла нас с головой. Я смотрела на неё и думала: сколько ещё вот таких же, как она, было перекорежено бессмысленной бойней? На небе ещё сверкали звёзды, я посмотрела вверх: столько миров, столько людей, и зачем-то столько боли.       Разве нельзя иначе? Ведь можно!

--- ---

      Солнце неспешно вставало из-за горизонта, освещая всё вокруг и окрашивая в золотистые оттенки, с переливами серебра, этот усталый мир.       — Как красиво! — воскликнула когда-то Изуна, а теперь моя дочь. — Ты это хотела мне показать?       — Да, малыш, — вру я, пользуясь тем, что без Шарингана она не сможет проверить правдивость моих слов. Я глажу её по голове рукой, и она довольно жмурится, почти как маленький котёнок. — Я люблю тебя, малыш!       Моя дочь счастливо заулыбалась, и тут схватилась за глаза.       — Ай! — вскрикнула она.       — Что там? — спросила я её, убирая от лица её руки.       — Соринка в глаз попала. Так больно!       — Да нет, это прорезался Шаринган в одно Томаэ, — заулыбалась ей я и почувствовала, как при виде её счастливого лица из моих глаз закапали горячие слёзы.       — Теперь я смогу рисовать круги без циркуля? — спрашивает она меня, вытирая мои слезы своими ладошками.       — Разумеется! — улыбаюсь я в ответ и касаюсь губами её лба, понимая, что теперь мне её больше не обмануть.        Я облегченно вздыхаю, смотря на восходящее Солнце, ведь судя по описанию техники на скрижалях, я успела вовремя — ведь техника, скорее всего, должна была сработать сегодня, в момент пробуждения Шарингана при виде циркуля, и Изуна вспомнила бы своё прошлое, которое уже не забыла бы никогда.