Сам себе мазохист.

В мире, чтобы понять, кто является твоей родственной душой, нужно причинить себе боль. Порез, сечка, синяк. И тогда на твоём соулмейте появляется аналогичная рана. Конечно, это не самый лучший способ поиска, но люди продолжают делать метки, маленькие и почти незаметные, надеясь с их помощью найти друг друга. Кто-то старательно вырезает на коже номер телефона, а кто-то даже оставляет адрес — безумные люди. Питер был психом — как говорила его родственная душа. Он был, если можно так назвать, — мазохистом. Резал свои руки лезвием, выжигал незамысловатые узоры и символы, пил горсти таблеток, которые в группе давали несовместимый с жизнью эффект. А Тони — всеми известный актёр, который снялся более чем в тридцати фильмах. Ему всегда приходиться сохранять и поддерживать свою внешность и кожу в идеальном состоянии, как того требовали роли, которые он играл — амплуа нежного и аккуратного мужчины. Каждый раз, когда на теле мужчины появлялись новые порезы, он мысленно ненавидел соулма, ведь тот своими глупыми поступками портил Тони всю карьеру, которая и так держалась лишь на неумолимой харизме героя. В попытках остановить этот кошмар, мужчина, с отвращением к подобным действиям, вырезал стоп, прекрати, но безуспешно. Соулм продолжал, будто вовсе не смотрел на руки и резал вслепую. Каждый день бедного Тони начинался с килограммов тоналки, которая помогала ему скрыть все раны, но иногда увечия воспалялись и единственным спасением оставалась лишь одежда с длинными рукавами. — Тони… — проговорил один из продюсеров, указывая на правое плечо мужчины, заметив появление странного символа, напоминающего семейное дерево. — Чёрт! Можно как-нибудь избавиться от своего соулмейта?! — со злостью произнёс Старк, жестом подозвав к себе гримёра, который в ту же секунду, по уже знакомой схеме, подал Тони салфетки и грим. Чтобы успокоиться, Старк любил ходить по съёмочной площадке, наблюдая за работой других людей. Смотреть на их почти идеальную кожу, где не было больших шрамов или огромных гематом, где были просто руки, без каких-либо повреждений. А Тони…ему приходилось всегда носить закрытую одежду. Никто уже не интересовался этим «вопросом», потому что понимали, как мужчине неприятно и тяжело жить с последствиями неугомонного соулмейта. Проходя мимо реквизитной скамейки, Старк заметил худощавого парня в одежде на размера три больше его самого: чёрные облегающие джинсы, протёртые в коленях, тёмно-синие ботинки, толстовка и длинный шарф на шее. На дворе почти лето, а он нацепил на себя столько одежды. — Ты чего так тепло одет? Мерзлячка? — вежливо, но с язвинкой, спросил Старк, приближаясь к нему ближе. — Здравствуйте, нет, просто мне так удобнее, — проговорил парень, отходя от мужчины на пару метров. Тони лишь пожал плечами и направился дальше «успокаиваться». Что-то показалось ему крайне странным и подозрительным в поведении парнишки. Не просто так тот ходит в закрытых вещах…значит что-то прячет! «Такой зажатый и скованный, что он вообще делает на съёмочной площадке? Одна рука в кармане что-то сжимала, некрепко, но точно. Вторая же свисала вниз, следовательно абсолютно ровно, даже расслабленно. На штанах заметны тёмные пятна, конечно, он мог испачкаться в чём угодно, но это точно была засохшая кровь…» Его мысли перебила пронзающая боль в районе ладони, откуда тут же хлынули многочисленные струи крови. Старк зажал руку и без сомнений рванул к тому странному парню. Он был очень зол, и хотел прокричать ему фразу, которую так давно мечтал сказать своему соулмейту: «Ну режь, давай! Режь, пока не изувечишь всего себя и меня вместе с собой! » Тони быстрыми шагами «долетел» до парня, что спокойно стоял и разговаривал с одним из режиссёров Старка и сжимал в ладонях какую-то тряпку. — Покажи свои руки, чёртов мазохист! — прокричал мужчина, отбирая белую ткань в его руках. — Тони, успокойся! Ты о чём вообще? — испуганно проговаривал парень, шатаясь от резких движений Старка. — Так ты не… — мужчина удивился, не заметив на ладонях и намёка на порезы и неловко опустив взгляд отдал ткань, — Прости, ох, я не хотел… *** Тони резко вскочил со своей кровати, быстро хлопая ресницами, чтобы прийти в себя. В его руках лежал окровавленный нож, а в кулаке он сжимал белую простынь, которая в миг окрашивалась кровавым узором от раны на ладони мужчины. Откинув орудие на пол, Старк осмотрел своё тело, что было во множествах ран и порезов. Мужчина почти всё свободное время проводил во сне, и поэтому уже не отличал сон от реальности. А быть может и вовсе, перепутал их местами. Да, он сам причинял себе боль, ведь Питера уже давно не было рядом с ним. Он погиб, как и их дочь, которую Питер защищал от Тони. В тот день Старк вернулся с кастинга, на котором не прошёл отбор. Не получил роль. Паркер всегда его поддерживал и пытался помочь с психическими отклонениями, но в этот раз…он не смог. В Старка словно вселился демон. Ничего человеческого в нём совсем не наблюдалось. Дикие, налитые кровью глаза, звериный оскал и дёрганные движения. Он схватил нож и полетел на ребёнка с чёткой целью— убить. Парень не мог позволить этому произойти, но всё безуспешно…безумство Старка взяло вверх и вместо одной жертвы пали две. Питер прижимал холодное тело своей дочери, его маленький комочек счастья и медленно закрывал глаза, проваливаясь в вечный сон. С тех пор Старк никогда не спал меньше девяти часов. Он всегда пил снотворное и жил в той самой реальности, где был самым популярным актёром и ненавидел Питера, за мазохизм, которым занимался сам, но понимал это настолько редко, что разум запутался во всей это истории.