Salvation Lies Within/Спасение лежит внутри

ФЕВРАЛЬ, 1957 ТЮРЬМА НЭШНЛ-СИТИ Все заключенные толпятся у подножия трибун, а охранник стоит двумя ярусами выше, раздавая почту за неделю. Выкрикивают имя Лены и передают письмо в задние ряды толпы к ее ожидающим рукам. Лена, недоумевая, зачем она получает почту, быстро вытаскивает письмо из уже вскрытого конверта. Она читает его один раз, потом еще раз. - Что случилось, Лена? - спрашивает Алекс. - Да, и что ты получила? - Люси подкрадывается к Лене и толкает ее в плечо. Лена ничего не говорит. Ее взгляд скользит по странице, и она крепче сжимает листок. Кара видит это и кладет руку на спину Лены, но та убегает, не дав ей возможности. Она смотрит, как Лена исчезает за углом. - Интересно, что с ней, - говорит Люси. Алекс и Мэгги обмениваются взглядами, полным беспокойства и заботы о своей подруге, которая только что убежала. - Почему бы тебе не пойти и не найти ее, Кара, - говорит Мэгги. Алекс кивает и мягко улыбается. Она поворачивает голову в ту сторону, куда убежала Лена, и одними губами произносит слово «иди». Кара знает. Кара находит Лену сидящей в тени одного из тюремных зданий, ее колени подтянуты к груди, а голова спрятана в маленьком пространстве между коленями и грудью. Кара медленно подходит и садится рядом. Она ждет, когда Лена заговорит первой. Они сидят бок о бок, кирпич холодит их спины, а земля под ними теплая. Никто из них ничего не говорит, тишина почти осязаема. - Лекс мертв, - говорит Лена чуть приглушенно. Теперь она поднимает голову, глаза красные, щеки мокрые, - Лекс мертв, и я даже не знаю, почему я так расстроена. Он был ужасен. Я не должна печалиться, что он ушел. Кара придвигается ближе, обнимает Лену и крепко прижимает к себе, - Я знаю, что он не был хорошим человеком, но все же он был твоим братом. Тебе позволено печалиться, что он ушел. Он был твоей семьей. - Это не меняет того факта, что он делал ужасные вещи. Он бросил меня. Они все так делали. Кара молчит. Она не знает, что сказать, поэтому молча обнимает Лену и надеется, что та знает, как ей не все равно. - Обещай мне, Кара. Обещай, что не бросишь меня, что не забудешь обо мне, что ты... - Лена замолкает, понимая, что только что хотела сказать, и вырывается из теплых объятий Кары. Взгляд Кары серьезен и добр, ищущий остальную часть предложения Лены, - Что я...? - она думает, что знает, что Лена собиралась сказать, что она хочет сказать, но чем дольше это остается невысказанным, тем больше сомнения терзают ее. Кара хочет, чтобы это было правдой. Она так сильно хочет того, что считает правдой, - Поговори со мной, Лена. Пожалуйста. Лена закрывает глаза и глубоко дышит, готовясь к тому, что сейчас скажет, будь прокляты последствия, - Обещай мне, - она открывает глаза и встречается взглядом с Карой, - Обещай, что будешь любить меня. Сердце Лены бьется, как она уверена, со смертельной скоростью, пока она ждет ответа Кары. Она чувствует, как оно стучит в ее груди, слышит его так громко, что почти оглушает ее. Улыбка, расплывающаяся по лицу Кары, успокаивает ее бешено колотящееся сердце. - Обещаю. Между ними на мгновение воцаряется тишина, мгновение только для них двоих. Кара смутно ощущает присутствие других заключенных за углом, и она даже уверена, что слышит, как Люси кричит на Алекс о чем-то - может быть, о мяче? Но ей все равно. Лена перед ней, так близко, и так сильно влюблена, поэтому то, что она делает дальше, не кажется неправильным или странным. Это кажется правильным и нормальным, как будто то, что она медленно наклоняется ближе, молча спрашивая разрешения - это именно то, что она делала всю свою жизнь. Что-то, что она должна сделать. Лена быстро кивает. Так быстро, что если бы все не замедлилось в поле зрения Кары, она уверена, что пропустила бы это. Они притягивают друг друга, и, наконец, их губы встречаются, и каким-то образом все ускоряется и замедляется одновременно. Лена целует Кару так, как будто хочет, чтобы ее целовали, как никто никогда не целовал ее раньше. Она мягкая, горячая и дышащая; не пытается выиграть битву, но ищет единения и близости; делится одним дыханием, одним ощущением, одним вечным и страстным моментом. Это как первый поцелуй. Правильный поцелуй. Кара и Лена отстраняются друг от друга только для того, чтобы перевести дыхание. Кара находит руки Лены и поднимает их, чтобы нежно поцеловать костяшки пальцев. - Мы твоя семья, Лена, - говорит Кара, - Алекс, Ниа, Люси и Мэгги. У тебя есть мы. У тебя есть я. Всегда. - Всегда, - Лена позволяет себе погрузиться в объятия Кары, в ее тепло, в ее любовь. Они сидят в тени, обнявшись. И именно сейчас, в этот момент, Лена предпочитает игнорировать тот факт, что придет время, когда Кара будет освобождена, когда все будут освобождены. Когда она снова будет одна.

***

ИЮНЬ, 1957 - Кара, ты должна сидеть спокойно, - говорит Лена, держа ножницы в руке и сосредоточившись на волосах Кары. Кара фыркает, - Ты почти закончила? - Я могла бы сделать это еще десять минут назад, но ты продолжаешь двигаться и спрашиваешь, почти ли я закончила, - Лена делает горизонтальный разрез по волосам Кары, пытаясь выровнять обе стороны. Лена делает шаг назад и смотрит на свою работу. Она улыбается и кивает, - Всё. Кара использует маленькое, немного грязное зеркало, которое Лена протягивает ей, чтобы изучить ее новый облик. Теперь волосы стали короче, не намного, но, возможно, самое большое изменение-это то, что теперь у нее есть челка, которая заканчивается чуть выше бровей ее очков. Кара смотрит на Лену и улыбается, мягко и искренне. Она оглядывает маленькую библиотеку, в которой они находятся - мисс Грант стоит у полок, загружая книги в тележку, и Кара слышит приглушенный разговор Алекс и Мэгги, приближающийся в коридоре. Она наклоняется и быстро целует Лену в щеку, - Спасибо. Щеки Лены слегка краснеют. Она наклоняет голову и занимает себя вытиранием разбросанных по полу прядей светлых волос. Она возвращает ножницы в их укрытие в вентиляционном отверстии, чтобы они были вне досягаемости, прежде чем снова повернуться к Каре. - Тебе действительно нравится? Ты же не просто так это говоришь? Кара кивает и встает, чтобы подойти поближе к Лене, - Правда! Я думаю, это здорово. Теперь я чувствую себя совершенно другим человеком, и я не могу быть счастливее от того, что именно ты подарила мне эту замечательную новую прическу, - она проводит рукой по волосам, прежде чем положить обе руки на бедра Лены. Кара снова обводит взглядом библиотеку. Мисс Грант все еще возится с тележкой, а Алекс и Мэгги о чем-то спорят возле ящиков с пластинками, сдвинутых в угол. Довольная тем, что они так одиноки, как никогда в тюрьме, Кара слегка наклоняется и быстро целует Лену в кончик носа. Этот жест вызывает улыбку на лице Лены, и сердце Кары согревается и набухает. - Знаешь, для осужденной преступницы ты довольно симпатичная, - говорит Лена. Кара усмехается, - То же самое я могу сказать и о тебе. Лена закатывает глаза, но улыбается и целует Кару в щеку, прежде чем отстраниться, - Ну же, у нас еще много работы.

***

Лена, пожалуй, самый упрямый человек, которого я когда-либо встречала, поэтому, после того как ей прислали двести долларов в конце 55-го, она ни разу не прекратила посылать эти письма. На самом деле она начала писать по два письма в неделю вместо одного. И в 1959 году они, наконец, поняли, что Лену не купят всего лишь одним чеком на двести долларов. Комитет проголосовал за ежегодную выплату пятисот долларов. Эти чеки приходили раз в год, как часы, и вы были бы чертовски удивлены, как надолго Лена умудрялась их растягивать. Она заключала сделки с книжными клубами и благотворительными группами. Она даже покупала оставшиеся книги за фунт.

***

ЯНВАРЬ, 1962 Фильм, на который Кара действительно не обращает никакого внимания, сосредоточившись на глухой стене комнаты отдыха. Картинка зернистая и нервная, и время от времени Кара улавливает линию диалога, но с выключенным светом и Леной, сидящей вплотную к ней, она находит почти невозможным сосредоточиться на фильме. Лена рисует мягкие бессмысленные узоры на бедре Кары, и это длится, как уверена Кара, уже несколько часов. Кара хватает Лену за руку и сплетает их пальцы вместе, и действие вытягивает Лену из фильма. Она наклоняется, чтобы никто не заметил, и шепчет ей на ухо: - Пойдешь со мной? Лена сжимает руку Кары и молча кивает, соглашаясь. Вместе они выходят из комнаты, проходя мимо Уинна, который дежурит сегодня вечером. Он одаривает каждого из них доброй улыбкой, и Кара одними губами произносит «спасибо», когда они проходят мимо. Кара честно думает о том, чтобы просто затащить Лену в ближайший угол и прижать ее к стене, но когда она видит, что полы только что отполированы, в голову приходит идея. - Сними обувь, - говорит Кара, как только они оказываются вне пределов слышимости. - Извини? - Лена озадаченно смотрит на Кару. - Ты меня слышала, - ухмыляется Кара, уже снимая туфли. Лена знакома с Карой достаточно давно, чтобы знать, когда просто согласиться с ней и поверить, что она знает, что делает. Улыбка расплывается на ее лице, когда она начинает снимать туфли. Теперь в носках Лена держит в одной руке туфли, а в другой - руку Кары, ожидая, что будет дальше. - Ты готова? - спрашивает Кара, и улыбка, которой она одаривает Лену, освещает темный коридор, в котором они стоят. - К чему? Кара ничего не говорит, она просто бежит по коридору, таща Лену за собой. Лена издает писк удивления, но не пытается бороться с Карой. Она радостно бежит вместе с ней, и когда Кара останавливается, позволяя себе скользить по полу, Лена делает то же самое. Конец коридора быстро приближается, и вместо того, чтобы просто остановиться, Кара и Лена падают на пол смеющейся кучей. Их смех растворяется в затрудненном дыхании, но чувство абсолютного освобождения остается. - У меня есть кое-что для тебя, - говорит Кара. Она не должна была этого говорить. Она планировала подарить Лене свой подарок позже, возможно, более романтичным способом. Но прямо сейчас момент кажется более правильным. - Сейчас? - Лена ухмыляется и перекатывается на бок лицом к Каре. Кара перекатывается на бок и фыркает со счастливой улыбкой. - Ты скажешь мне, что это такое, или... Кара вскакивает с внезапным приливом энергии. Она протягивает руки к Лене, - Да ладно тебе. Лена берет Кару за руки и позволяет подтянуть себя к стойке, - Куда ты меня ведешь, Кара Дэнверс? Кара ничего не говорит, просто ведет Лену в общий душ, который находится рядом с коридором. Она затаскивает Лену в одну из кабинок и прижимает ее к стене под душем. Их губы парят на расстоянии едва ли волоска друг от друга, их дыхание смешивается. И как раз в тот момент, когда Лена думает, что больше не выдержит, как раз когда она собирается быстро сократить расстояние между ними, Кара отстраняется и поднимает кольцо в пространстве между ними. Взгляд Лены падает на кольцо, но Кара остается прикованной к Лене,но ее улыбка становится как-то ярче. - Что это такое? - говорит Лена, несмотря на то, что может ясно видеть его в лунном свете, который просачивается внутрь. - Кольцо. Я тайком протащила сюда маленький кусочек серебра и сделала его для тебя, пока была в мастерской. Сердце Лены замирает. - Ты здесь уже пятнадцатый год, так что я решила кое-что тебе подарить. И я знаю, что серебро рассчитано на двадцать пять лет, но это мой двадцать пятый год, поэтому я думала, что это сработает. Проходит долгая пауза, и Кара начинает нервничать. - Это слишком много? Это слишком много, не так ли? Все в порядке, тебе не обязательно его носить. Я просто подум- Лена рванулась вперед, наконец-то сомкнув их губы. Каре требуется мгновение, чтобы начать действовать, но когда она это делает, она отвечает на поцелуй с таким же пылом и рвением. Ее руки опускаются на талию Лены, притягивая ее невероятно ближе, и Лена поднимает руки и обнимает Кару за шею, руки вплетаются в ее волосы и мягко тянут. Лена отстраняется и ухмыляется, глядя на мечтательное выражение лица Кары. - На случай, если это не очевидно, мне это нравится. Кара берет левую руку Лены и надевает кольцо на безымянный палец. Он идеально подходит. - Мне это нравится, и я люблю тебя, - говорит Лена. - Я тоже тебя люблю.

***

На следующий год Лена превратила старую кладовку, пропахшую скипидаром, в лучшую тюремную библиотеку штата Калифорния. И мы все чертовски гордились ею. В том же году Эдж объявил о своей знаменитой программе «наизнанку». Она попала во все газеты и даже поместили его фотографию на шестой странице. Я точно знаю, что не одна горстка дам решила... добавить к картине что-то творческое. Если вы спросите меня и кого-нибудь еще в тюрьме Нэшнл-Сити, то он это заслужил. Он рекламировал программу как способ вернуть нас в общество, но на самом деле все дело было в том, чтобы делать деньги. Есть много способов заработать больше денег, и так уж случилось, что путь Эджа принял форму дешевой рабочей силы и дерьмовых материалов. И не важно, что мы не видели ни цента из этих денег. И за каждой сомнительной сделкой, за каждым заработанным долларом стояла Лена, ведшая бухгалтерию.

***

АВГУСТ, 1965 - А как вообще все это работает? - спрашивает Кара в один мрачный день, когда они с Леной сидят в дальнем углу тюремной библиотеки, их тела прижаты друг к другу, а руки крепко обнимают друг друга. - Что именно? - спрашивает Лена, лениво рисуя узор на руке Кары. - Та афера, которую ты затеяла с Эджем. Судя по тому, что я слышала, у вас там целая операция. - То, что ты слышала, - это еще не все. - Что ты имеешь в виду? - Он занимается мошенничеством, которое посрамит даже самых финансово коррумпированных людей. У него есть откаты за свои откаты. Через это место течет река грязных денег, Кара. - Верно, но такие деньги могут стать проблемой. Рано или поздно вам придется объяснить, откуда все это взялось. - Вот тут-то я и вступаю. Я подчищаю за ним, используя акции, ценные бумаги, не облагаемые налогом отчисления. Я посылаю эти деньги в мир, а потом, когда они возвращаются, они чисты. К тому времени, когда Эдж уйдет на пенсию, я сделаю его миллионером. Кара восхищенно присвистывает, - Если кто-то когда-нибудь поймает, он сам попадет в тюрьму. Лена смотрит на Кару с притворной обидой на лице, - Ну, дорогая, я думала, ты больше веришь в мои способности. Кара целует Лену в щеку и улыбается, - Я знаю, что ты хороша, но вся эта бумага оставляет след. Если кто-то когда-нибудь обратится в ФБР, Налоговое управление, - этот след должен будет привести к кому-то. - Конечно, будет. Но не ко мне и уж точно не к Эджу. - Тогда к кому? - Питер и Мария Стивенс. Кара смеется, - Кто? - Питер и Мария Стивенс, - повторяет Лена, улыбаясь веселью Кары, - Это они виноваты. Это те, у кого есть банковские счета, с которых начинается процесс фильтрации. Если кто-то когда-нибудь решит проследить все эти деньги, все, что они найдут, - это Стивенсы. - Да, хорошо, но кто они? - Питер и Мария Стивенс поженились в 1947 году, детей нет, Питер занимается недвижимостью, а Мария - копирайтингом. Кара вскидывает голову и хмурит брови, ее очки сдвигаются вверх вместе с движением. От взгляда Кары Лена объясняет дальше, - Я их выдумала. Нарисовала их из воздуха. Они не существуют - разве что на бумаге. - Ты не можешь просто выдумывать людей. - Если ты знаешь, как работает система и где находятся трещины, ты можешь сделать почти все. Это действительно замечательно с тем, что ты можешь сделать по почте. У них обоих есть свидетельства о рождении, карточки социального страхования, они даже владеют собственностью. Сначала я собиралась сделать только одного человека, но решила, что лучше сделать пару на всякий случай. - На случай чего? Если их пригласят на вечеринку? Лена смеется, - Не знаю. Когда-нибудь это может пригодиться. - Я уже говорила, какая ты умная? - Раз или два, - усмехается Лена, - Но девушка любит, когда ей напоминают. - Ну, ты, - Кара подчеркивает это, прижимаясь поцелуем к губам Лены, - невероятно одаренная, несправедливо красивая, блестящая женщина, и для меня большая честь познакомиться с тобой. - Ты такая милая, - Лена отвечает на поцелуй Кары, но она сохраняет его коротким, - Забавно, но снаружи я была честной женщиной. Я должна была попасть в тюрьму, чтобы стать преступницей. Между ними воцаряется тишина, и они слышат слабый стук дождя по стеклу, постепенно набирающий силу. - Тебя это как-нибудь беспокоит? Все эти аферы, я имею в виду? - Иногда, - печально говорит Лена, - Но именно из-за этих афер у нас есть библиотека, где дюжина женщин получила дипломы о высшем образовании. Как ты думаешь, почему Эдж позволяет мне все это делать? - Лена широко жестикулирует в пространство вокруг них. - Чтобы ты была счастлива. - Вот именно. Я просто должна помнить, для кого я все это делаю. Если я перестану чистить деньги, то Эдж прекратит все это. Я не смогу жить, если это случится.

***

Я полагаю, что до тех пор время Лены в тюрьме Нэшнл-Сити прошло довольно хорошо, учитывая все обстоятельства. Но потом Ева Тескмакер поступила тюрьму в конце 1965 года на пятилетний срок за, как она сказала, проникновение со взломом. Мы приняли ее в нашу маленькую разношерстную семейку, и она отлично вписалась. Лена даже взяла ее под свое крыло и стала для нее чем-то вроде старшей сестры. Мы даже не заметили его приближения.

***

ФЕВРАЛЬ, 1966 - Так за что же сидит мисс Грант? - спрашивает Ева, переводя взгляд с Кары, Лены и Ниа на Кэт, которая в данный момент просматривает возвращенные книги, - И не говорите только, что адвокат ее подставил. Одна из вас должна знать, что она сделала. Ниа пожимает плечами и возвращается к своей работе - написанию статьи, которую она надеется представить в «Нэшнл-Сити Таймс». Лена и Кара обмениваются взглядами, прежде чем Кара смеется, а Лена закатывает глаза с нежным восхищением. - Что? - Ева переводит взгляд с одной пары на другую. Лена кивает в сторону Евы, удерживая взгляд Кары. - Никто не знает, - говорит Кара. - Чушь собачья, - смеется Ева. - На самом деле она пробыла здесь дольше, чем кто-либо, и никогда никому не рассказывала о том, что сделала. Единственное, что мы знаем, это то, что она никогда не выйдет. Ева смотрит на Лену, молча спрашивая, правда ли это. Лена кивает. - У вас же должны быть хоть какие-нибудь мысли. - Да, - ухмыляется Кара, - Там есть широкий тюремный бассейн. - А ты не можешь просто спросить одного из охранников? Кара заливается смехом, и Кэт бросает на нее предупреждающий взгляд, - Они нам ничего не скажут. - Как ты думаешь, что она сделала? Кара наклоняется вперед в своем кресле, убеждая Еву сделать то же самое. Она оглядывается через плечо, прежде чем снова повернуться к Еве, - Босс мафии. Ева усмехается и откидывается на спинку стула. - Действительно, - Кара садится, - Я имею в виду, она выглядит невинной, но эта женщина чертовски умна. Я не удивлюсь, если узнаю, что у нее есть ряд незаконных подстав. На самом деле, я бы удивилась, если бы она не руководила какой-то подпольной организацией. Лена тихо смеется, читая бланки, сложенные в две аккуратные стопки - «готово» и «будет сделано». Она вслепую протягивает руку, чтобы сжать плечо Кары, а затем опускает руку, чтобы переплести их пальцы.

***

АВГУСТ, 1966 По всей тюрьме разносится сирена для вечернего подсчета - три коротких сигнала, за которыми следует монотонное, статичное сообщение. Библиотека быстро пустеет, но Лена решает задержаться на несколько минут - одно из немногих преимуществ ее положения в тюрьме. Дверь со скрипом открывается, и Лена ожидает, что это Кара зашла за ней, чтобы они могли вернуться вместе. Это не она. Ева просунула голову. - Ева? - Привет, Лена. Просто хочу взять что-нибудь почитать после отбоя. Лена ласково улыбается и кивает, - Поторопись. Ева проходит мимо рабочего места Лены у входа и пробирается между стеллажами, исчезая в задней части, где хранятся учебные книги. Проходит несколько минут, и Лена начинает готовиться ко сну Она выключает лампу и придвигает стул. Лена задерживается у двери, ожидая Еву, и выглядывает в коридор, чтобы проверить Кару. Ее там нет. Минуты тянутся, и Лена начинает нервничать. Эдж дал ей немного свободы с правилами, но у Евы нет такой же свободы. - Ева? - кричит Лена. Ответа не последовало. - Ева! - снова кричит Лена, на этот раз громче, когда она отваживается войти в стеллажи. Лена идет по проходам, проверяя Еву, и только когда она достигает самой задней части библиотеки, становится очевидно, что Евы здесь нет. Лена оборачивается, готовая выйти в коридор, но когда она это делает, то сталкивается с тем, что никогда не думала увидеть: Ева держит ножницы, которыми Лена стрижет волосы, ножницы, которые она прячет в вентиляционной трубе за своим столом. - Не кричи, - говорит Ева с отрепетированной непринужденностью. Она крепко сжимает ножницы и указывает острым концом на Лену, делая медленные, размеренные шаги к Лене, отталкивая ее. Угрожающая улыбка украшает ее лицо. - Что ты делаешь? - спина Лены натыкается на стену, и она чувствует, как неровная поверхность впивается ей в спину, с какой силой она прижимается к ней. - Разве это не очевидно? Я здесь, чтобы убить тебя. - Что с тобой случилось, Ева? Ева безумно смеется, - Что случилось со мной? Это не я отбываю два пожизненных срока за убийство! Лена смотрит направо лишь на долю секунды, надеясь увидеть Кару, открывающую двери. Но ее там нет. - Хочешь узнать кое-что действительно смешное? Лена молчит. - Это даже не твоя вина. Убийства - я знаю, что ты невиновна, и я знаю, кто их совершил, - Ева замолкает и смотрит на Лену, на ее губах появляется неприятно злая ухмылка, - Я. Лена давится воздухом и, возможно, слюной во рту. Ева делает шаг назад, чтобы рассмеяться, и даже вытирает слезу с глаза, - Ты ведь этого не предвидела, правда? Хриплым и надломленным голосом Лена спрашивает, - Зачем? - Чтобы избавиться от тебя, конечно,- говорит Ева так легко и буднично, как будто это самое естественное, что можно сделать. Она даже улыбается, и от этого по спине Лены пробегает дрожь, а пальцы рук и ног дрожат, - У Лекса были большие планы на семейную компанию до его безвременной кончины, и он знал, что ты попытаешься остановить его. Поэтому я сказала ему, что позабочусь об этом. - Ты убила моего мужа? Ева смеется, - Нет, глупая, я этого не делала. Я заплатила за это кое-кому другому. Я, конечно, сказала Лексу, что это сделала я. После этого я, кажется, стала нравиться ему еще больше. Во всяком случае, перед смертью он сказал, что больше всего сожалеет о том, что не избавился от тебя должным образом. Я обещала это исправить. Лена чувствует, как ее глаза начинают гореть, а в горле образуется комок. - Но у него было для тебя сообщение: ты не заслуживаешь быть Лютор, - на ее губах появляется зловещая улыбка, и она делает шаг к Лене. - Ты ошибаешься. Лютор не заслуживает Лены, - говорит голос. Кара выходит из-за стеллажей и одним быстрым движением поднимает книгу - вводный учебник по юриспруденции, который Лена умудрилась раздобыть в прошлом году - и замахивается. Книга сталкивается с Евой, и она падает на землю, все еще в сознании, но дезориентированная. Шум привлекает внимание проходящего мимо охранника, и, к счастью для всех, это Уинн. Он неторопливо входит и изучает сцену: Ева на земле, стонет и бормочет; Кара сжимает книгу, костяшки ее пальцев побелели; и Лена, прислонившись к полке, смотрит между Карой и Евой. - Что, черт возьми, случилось? - спрашивает Уинн, несмотря на то, что может сложить кусочки сцены воедино. Он отбрасывает ножницы и присаживается рядом с Евой, чтобы заломить ей руки за спину, - Я отведу ее обратно в камеру, а вы двое останетесь здесь. Мне также придется позвать Корбена. В комнате воцаряется напряженная тишина, она сковывает и душит, все ломается, когда Лена находит взгляд Кары. Она оттолкнулась от полки и подбежала к Каре, обняла ее за плечи и крепко прижала к себе, боясь потерять. Руки Кары зависают в воздухе на долю секунды, пока она обдумывает все, что только что произошло, но через мгновение она возвращает объятие с такой же силой. Лена утыкается головой в шею Кары и пытается найти утешение и опору в знакомом запахе и ощущении того, что она окружена Карой. Кара втирает мягкие круги в ее спину и шепчет тихие заверения, предназначенные только для ушей Лены. Вот так проходит мгновение. - Она сделала это, - говорит Лена в шею Кары. - Сделала что? - Убийства, - Лена отстраняется, - Лекс думал, что я представляю угрозу его плану, каким бы он ни был. И Ева отчаянно нуждалась в его одобрении. Она все устроила. Наняла какого-то головореза, чтобы он сделал это за нее. Кара открывает и закрывает рот, безуспешно пытаясь уловить слова и звуки. Через мгновение к ней возвращается способность говорить, - А можно ли тогда, не знаю, обжаловать твой приговор? Лена качает головой, - Нет. Меня выставят отчаянным преступником, и, без сомнения, они докажут, что Ева сошла с ума, и опровергнут все, что она сказала. И кроме того, я сомневаюсь, что Эдж позволит мне уйти. Он просто все скроет. Лена возвращается в теплые объятия Кары и позволяет себе впитывать все это.

***

Лена была права - насчет того, что Эдж все скроет. Мы провели вместе пять минут в библиотеке, просто прижавшись друг к другу. Когда Уинн вернулся, его вели Эдж и Корбен. Эдж слушал все десять секунд, но как только Лена упомянула об обжаловании приговора, он приказал мне, Уинну и Корбену выйти. После этого Лена провела в одиночке три дня. Эдж позаботился о том, чтобы Еву перевели в другое учреждение - где-то в пустыне, я думаю. После всего, что было сказано и сделано, Лена уже никогда не была прежней. Мы все старались изо всех сил, чтобы помочь ей, и я знаю, что она ценила это, но я думаю, что это было то, что она хотела выяснить сама. Я это понимала, и все остальные тоже. Итак, жизнь в тюрьме продолжалась.

***

СЕНТЯБРЬ, 1966 Кара бродит по тюремному двору одна. Она находит Лену, сидящую в тени одного из нависших зданий и вяло копающуюся в пыли в поисках мелких камешков. Кара улыбается и подходит, она ждет, что Лена заметит ее, скажет что-нибудь, но ничего не происходит. Кара садится на землю рядом с Леной. Долгое время ничего не говорится. Лена просеивает пыль, а Кара наблюдает. Тихо, так тихо, что Кара почти не слышит, как Лена говорит, - Мой муж говорил, что меня трудно узнать. Жаловался на это все время, на самом деле. Пребывание здесь изменило меня, и, я бы сказала, к лучшему. Странно, но последние несколько десятилетий я чувствовала себя свободнее, больше похожей на саму себя. И я думаю, что должна поблагодарить тебя за это, - Лена берет Кару за руку и переплетает их пальцы, - Спасибо. Кара молчит, но тепло расцветает во всем ее существе, и она сжимает руку Лены. После минутного молчания Лена спрашивает, - Как ты думаешь, куда ты пойдешь, когда выберешься отсюда? - Скорее всего, я скоро вернусь сюда, - Кара говорит это в шутку, даже немного смеется, но Лена смотрит на нее совершенно серьезно. - Не говори так, Кара. Ты сильная, с тобой все будет хорошо, я знаю. - Тогда почему ты думаешь, что я хочу тебя бросить? Лена ничего не говорит. - Когда я сказала «навсегда», - Кара проводит большим пальцем по серебряному кольцу на левом безымянном пальце Лены, - Я серьезно. Ты и я, я в деле. - Кара, - вздыхает Лена и кладет голову на плечо Кары. - Я знаю, - слова остаются невысказанными, но Кара знает, всегда знала. С самого первого дня она знала, что придет время, когда ей придется уехать. - Знаешь, куда бы я поехала? - говорит Лена через мгновение, пытаясь поднять настроение, - Сиуатанехо. Это маленький городок в Мексике, прямо на берегу Тихого океана. Я хочу маленький домик прямо на берегу. Так близко, чтобы я могла видеть океан с моей кровати и чувствовать ветер, дующий через дом. - Звучит неплохо. Лена фыркает, - Сделай мне одолжение? - Все, что угодно. - Когда ты выберешься отсюда, я хочу, чтобы ты отправилась на луг возле Парфаса. Это поле, которое имеет длинную каменную стену с большим дубом на северном конце. Там великолепно, Кара. Жаль, что я не могу взять тебя. Именно туда я отправлялась всякий раз, когда собиралась принять важное решение. - Обещай мне, что, когда выберешься отсюда, найдешь это место. У основания стены ты найдешь кусочек черного вулканического стекла. Ты найдешь кое-что под скалой, и я хочу, чтобы это было у тебя. - Что там находится? - Тебе просто нужно пойти и посмотреть. Кара так много хочет спросить, но сегодня что-то изменилось. Это кажется реальным и окончательным, поэтому Кара ничего не говорит. Она сидит рядом с Леной в тени, их пальцы крепко сплетены, а головы прислонены друг к другу. Она наслаждается моментом. Когда Лена объявляет, что ей пора уходить, Кара не хочет отпускать ее. Она хочет остаться здесь, в этом мгновении, навсегда. - Я люблю тебя, Кара Дэнверс. Больше всего на свете я хочу, чтобы мы встретились на воле. Наша жизнь была бы великолепна, - Лена крепко целует Кару и еще раз сжимает ее руку, прежде чем отпустить ее и уйти. Кара не имеет возможности увидеть Лену до конца дня, и к тому времени, когда наступает ночь и она оказывается в своей камере, Кара не может заснуть. Разговор с Леной, состоявшийся менее восьми часов назад, гложет ее изнутри. В эту ночь она не спит.

***

Следующее утро - первое для Национальной городской тюрьмы. Все начинается нормально - Кара смотрит на потрескавшийся бетонный потолок, а охранники ходят по первому этажу, готовясь к утреннему подсчету. Один раз раздается звук сирены, а затем все двери камер в блоке открываются с лязгом, который эхом отдается в пещерообразном пространстве. Кара встает и движется, чтобы выйти в проход. Она бросает взгляд налево, в сторону камеры Лены. Обычно она одаривает Лену теплой улыбкой, предназначенной только ей, но сегодня утром все по-другому. Лены там нет. - Отсутствует заключенный. Второй уровень, камера двенадцать! - выкрикивает младший охранник. Корбен сверяется со списком, - Лютор! Иди сюда. Когда ответа не последовало и из камеры никто не вышел, группа охранников во главе с Корбеном поднялась по лестнице и бросилась вниз по трапу, расталкивая заключенных. - Черт возьми, Лютор, ты меня задерживаешь. Лучше бы тебе быть зде- Когда они приходят в камеру, их лица становятся вялыми. - Что. За. Черт, - говорит Корбен. Корбен стоит в камере. Она совершенно пуста. Все на своих местах, только Лены нет. За этим следует хаос. Заключенным приказывают вернуться в камеры, и по всей тюрьме раздается сигнал тревоги. Хотя для Кары все, кажется, замедляется. Она стоит в своей камере неподвижно и смотрит прямо перед собой. Она осознает, что охранники бегают вокруг в паническом безумии, и отдаленную тревогу, которая ревет по всей тюрьме. Но все, на чем она может сосредоточиться, - это Лена. Лены в камере нет. Лена ушла. А потом на лице Кары появляется улыбка. Лена сбежала. Эджу потребовалось целых десять минут, чтобы ворваться в тюремный блок и взбежать по лестнице в сопровождении охранников и Корбена, - Я хочу, чтобы допросили всех женщин в этом блоке! Начни с ее подруги. - Кого? - спрашивает Корбен. Эдж останавливается перед камерой Кары, - Ее, - он пристально смотрит на нее, прежде чем перейти к камере Лены в конце прохода. Эдж протискивается мимо охранников, которые толпятся в камере Лены, и входит сам, - Где она? - Она сбежала, сэр, - говорит один из охранников. - Я это вижу! Я хочу знать, где она, - он выхватывает список из рук Корбена, - Это вчерашний подсчет. Имя Лютор есть в этом списке. Она была в своей камере, когда погас свет! Само собой разумеется, что она и сейчас была бы здесь! Я хочу, чтобы ее нашли. Не завтра. Не после завтрака. Сейчас же! Охранник убегает, оставляя в камере Лены только Корбена и Эджа. - Найди мне ее подругу. Сейчас же! Корбен исчезает, а через мгновение появляется снова с Карой. - Ну? - Эдж встает перед Карой и пытается пристально посмотреть на нее. - Что ну? - Кара не сгибается под его взглядом. Она стоит прямо, расправив плечи и сохраняя ровное выражение лица. - Я все время вижу вас вместе. Должно быть, она тебе что-то сказала. - Она ничего не говорила. Эдж выкрикивает серию непонятных проклятий. Он хватает Библию, аккуратно лежащую на застеленной койке, и бросает ее на пол. Он распахивается, и вместо того, чтобы увидеть полные страницы Писания, покоящиеся в вырезанном пространстве между страницами, это каменный молот Лены. - Какого хрена, - Эдж берет каменный молоток, уже изношенный до основания, и осматривает его, - Что это за чертовщина?! - он размахивает каменным молотком и тычет им в лицо Каре и Корбену. Когда ответа не последовало, он швырнул его на пол и развернулся, чтобы схватить горсть камней с подоконника, - Откуда она это добыла? - он швыряет камень, - Почему это никто не нашел? - он бросает еще один камень, - Как, черт возьми, это возможно? - он бросает последний камень, на этот раз в плакат Ингрид Бергман на стене, но вместо того, чтобы встретить сопротивление твердой бетонной стены, он разрывает бумагу. Требуется мгновение, чтобы это дошло до всех, но когда это наконец происходит, все глаза устремляются на плакат. В плакате есть маленькая дырочка. Ее не должно быть, но она есть. Эдж протягивает руку и погружает палец в отверстие. Вся его рука исчезает в стене. Он срывает плакат в почти слепой ярости. За плакатом - туннель. Длинный осыпающийся туннель, ведущий к свободе.

***

В 1966 году Лена Лютор сбежала из тюрьмы Нэшнл-Сити. Все, что от нее осталось, - это грязная тюремная одежда, кусок мыла и старый каменный молоток, изношенный до основания. Лена как-то сказала Люси, что, может быть, к 65-му году они сумеют пробить туннель. У нее был всего год отпуска. У Лены была настоящая страсть ко всему научному, а геология была ее милым маленьким хобби. Геология - это изучение давления и времени. Это все, что требуется на самом деле: давление и время. Это, и чертовски большой плакат, чтобы спрятать туннель. В тюрьме человек готов на все, лишь бы чем-то занять свой ум. Позже я узнала, что любимое тюремное увлечение Лены - по ночам пробивать туннель в стене, а утром выносить ее на прогулочный двор, по одной горсти за раз. Не нужно много усилий, чтобы подтолкнуть кого-то к переломному моменту, Лена была рядом с ней, и после предательства Евы она решила, что пробыла здесь достаточно долго. На следующее утро после побега Лены в банк Нэшнл-Сити вошла женщина, которую никто раньше не видел. До этого момента она не существовала - разве что на бумаге.

***

С уверенностью, которой Лена не испытывала во всем великолепии с тех пор, как была маленькой и впервые выскользнула из дома глубокой ночью, она толкает стеклянные двери и входит в банк. Он ни в коем случае не так впечатляет, как некоторые банки ближе к центру города, но он, конечно, тоже не лишен этого. Она подходит к стойке и одаривает доброй, искренней улыбкой женщину за стойкой. - Я бы хотела снять немного денег и закрыть счет, - говорит Лена. Женщина окидывает ее скептическим взглядом. Лена кладет на стойку необходимую информацию о счете и удостоверение личности и протягивает его женщине. Женщина смотрит на нее с минуту, снова скептически, прежде чем сделать быстрый поиск имени учетной записи. - На счетах с более чем пятьюдесятью тысячами долларов требуется подпись менеджера, - говорит женщина. Лена кивает, и женщина манит Лену за стойку и ведет ее в простой офис с мужчиной, сидящим за столом из букового дерева. После короткого разговора с этим человеком, который сначала молчал о закрытии счета, но после быстрого объяснения Лены о том, что мы с мужем нуждаемся в переменах и решили жить за границей (ложь, которая не совсем ложь), он приказывает закрыть счет и выдать все средства Лене в виде кассового чека. Перед самым отъездом - на пятьдесят тысяч долларов богаче - Лена просит добавить к исходящей почте банка небольшую посылку.

***

В то утро миссис Стивенс посетила с десяток банков в Нэшнл-Сити. В общем, она взорвала город почти на четыреста тысяч долларов из денег Уордена Эджа. Выходное пособие за девятнадцать лет тяжелой работы. В одном из банков, которые Лена посетила в то утро, она попросила добавить к их исходящей почте небольшую посылку. В этом пакете была записка, написанная ею, в которой подробно описывались все незаконные действия, за которыми наблюдал Эдж, а также бухгалтерская книга, которая связывала его и нескольких других с почти двадцатилетней финансовой коррупцией. ФБР тут же выдало ордер на арест, и во второй раз за этот месяц на первой полосе газеты появилась «Тюрьма Нэшнл-Сити». Джон Корбен был среди арестованных, и я не видела этого, но слышала, что он так рыдал, что арестовавшим его полицейским пришлось поднять его с земли и утащить. Слухи быстро распространялись по тюрьме, и Эдж не собирался уйти тихо. Уинн сказал мне, что Эдж собирался застрелиться, но прежде чем он успел это сделать, полицейские нашли его и надели на него наручники. Мне нравится думать, что в тот момент единственное, о чем мог думать Эдж, было то, как, черт возьми, Лена Лютор взяла над ним верх. И действительно, любой, кто знал Лену, мог бы ответить на этот вопрос. Эдж не доверял Лене. Это была его первая ошибка. Второй его ошибкой было то, что он думал, что Лена не боец. И его третьей и последней ошибкой была попытка лишить ее надежды.

***

НОЯБРЬ, 1966 Кара стоит в задней части группы заключенных, сгрудившихся у основания трибун, охранник двумя ярусами выше, читает имена вслух и передает почту толпе. Алекс, Мэгги, Ниа и Люси - все сгрудились вокруг нее, разговаривая и смеясь, хотя Кара не совсем уверена, о чем именно. После побега Лены Кара оказалась в почти бессмысленном цикле еды, работы и сна. Оно повторяется. Каждый день. И Кара обнаружила, что она не возражала против цикла, когда Лена была с ней. Теперь, когда Лена сделала все сносным, это просто больно. Кару оторвали от ее отсутствующего взгляда друзья, зовущие ее по имени, и Алекс, мягко подталкивающий ее плечом. Алекс держит открытку, протягивая ее Каре, - Это для тебя. Кара берет его и переворачивает. Там ничего нет, кроме ее имени и почтового штемпеля с надписью «Империал-Бич, Калифорния». Без предупреждения Кара убегает, ее цель ясна. Она несется по длинным и пустым коридорам, скользит по недавно вымытым полам, и к тому времени, когда она, наконец, достигает своей цели, она почти задыхается. Кара вваливается в библиотеку, мисс Грант бросает на нее строгий предупреждающий взгляд, смысл ясен: молчи. Она извиняюще улыбается и неторопливо идет туда, где, как она знает, хранятся учебники. Она быстро находит атлас, и с книгой в руке Кара идет к тому месту в самом конце библиотеки, где они с Леной сидели и разговаривали. Это их место, и она чувствует, что это правильно. Кара листает страницы, останавливаясь, когда находит нужную. Она водит пальцем по странице и останавливается, когда приземляется на Империал-Бич, Калифорния. Широкая, неконтролируемая улыбка расползается по ее лицу. Империал-Бич, Калифорния. Это совсем рядом с границей. Лена сделала это.

***

Месяцы, последовавшие после побега Лены, были нелегкими. Я была счастлива, что она свободна, но больше всего на свете скучала по ней. Старые привычки трудно сломать, и без Лены я обнаружила, что снова впадаю в них, но моя семья решительная и упрямая. Алекс и Мэгги считали своим долгом по-сестрински присматривать за мной, Люси занимала меня сложными играми, чтобы скоротать время, а Ниа, как всегда, была полна надежд. Не знаю, сколько бы я продержалась без них.

***

ЯНВАРЬ, 1967 Железная дверь открывается с громким лязгом, и Кара выходит из темного коридора в пустую комнату, точно так же, как она делала это раньше. За длинным столом сидят пятеро мужчин и две женщины, а перед ними стоит одинокий стул. - Садитесь, - говорит мужчина. Кара знает. - Здесь сказано, что вы отсидели тридцать лет из сорока. Вы чувствуете, что реабилитировались? - на этот раз говорит другой человек. Он намного моложе всех сидящих за столом и явно считает себя главным. Его темные волосы зачесаны назад слишком большим количеством геля, а костюм выглядит новым, почти не ношенным. Кара не отвечает, она просто смотрит в зарешеченные окна за доской. Проходят секунды, и комиссия по УДО обменивается взглядами. Молодой человек откашливается. - Вы хотите, чтобы я повторил вопрос? - Я вас услышала, - Кара снова обращает свое внимание на доску, - Реабилитировалась. А теперь посмотрим. Знаете, я понятия не имею, что означает это слово. Молодой человек, явно забавляясь, садится в своей расслабленной позе, - Ну, это значит, что ты готова вернуться в общество в качестве- - Я знаю, что вы знаете, - громко и непримиримо перебивает его Кара, - А я думаю, что это вымышленное слово. Слово, придуманное политиками. Слово, чтобы такие молодые люди, как вы, могли носить костюм и галстук и иметь работу. Что вы действительно хотите знать? Сожалею ли я о том, что сделала? На этот раз женщина спрашивает, - А вы сожалеете? - она наклоняется вперед, почти серьезно и с любопытством. - Да. Если бы я могла вернуться и вразумить младшую меня, я бы так и сделала. Я бы посоветовала ей найти честный способ жить, чтобы все, что она переживает, не оказалось за стеной. Я чувствовала любовь, боль и все те вещи, которые, как говорят люди, делают тебя человеком, и я хотела бы сделать все это на свободе. Но реабилитация - это просто какое-то дерьмовое слово, так что вы можете поставить штамп в эту форму там и перестать тратить мое время. Потому что не имеет значения, что я говорю, и никогда не имело. Комиссия по условно-досрочному освобождению просто смотрит, а Кара сидит, барабаня пальцами по бедру. Мгновение спустя одна из женщин достает резиновый штамп и хлопает им по бланку. Темно-красными чернилами выведено слово «ОДОБРЕНО».

***

- Будь осторожна, ладно? - Алекс крепко обнимает Кару. Она не хочет отпускать, не хочет прощаться с сестрой. - А когда это я не была? - Кара пытается пошутить, но в ее голосе слышится дрожь. Она хочет уйти, так сильно хочет уйти, но это трудно. Покинуть тюрьму Нэшнл-Сити - значит оставить Алекс, Люси, Ниа и Мэгги. Это значит оставить свою семью. Алекс вырывается из объятий и одаривает сестру доброжелательным взглядом, - Только не облажайся, ладно? Я не хочу видеть тебя здесь. Ты покончила со всем этим и будешь жить самой лучшей жизнью. - Я так и сделаю, - Кара кивает, улыбаясь сквозь подступающие слезы. - Обещай мне. - Обещаю. - Хорошо, - Алекс кивает, - А теперь не спеши ко мне в гости, со мной все будет в порядке. Но я хочу, чтобы письмо пришло как можно скорее. Я хочу знать, как у тебя дела. Все ясно? - Совершенно. Есть еще советы старшей сестры? Алекс снова обнимает Кару, - Просто будь осторожна. Они обнимаются в последний раз, и Кара уходит. Она находит остальных своих друзей, крепко обнимает их и обещает письма. Когда все было сказано, она собрала свои вещи, и Уинн повел ее к главным воротам. - Удачи тебе, Кара, - говорит Уинн. - Спасибо, - Кара улыбается, и она понимает, что на самом деле имеет это в виду. Раздаются три коротких сигнала сирены, и Кара ждет у внутренних ворот. Она смотрит, как открываются ворота, и входит. Ворота закрываются за ней, и Кара подходит к следующим воротам, которые освободят ее. Она наблюдает, как медленно открываются последние врата; ей кажется, что она стоит и наблюдает за ними годами, но по мере того, как секунды тикают, и все больше и больше внешнего мира обнажается, Кара не может не остановить трепещущее чувство, которое захватывает ее живот. Ворота открыты, и она входит. Впервые за тридцать лет Кара видит мир таким, какой он есть. Не в каком-нибудь фильме и не за стеной или забором. Он сырой и нефильтрованный, и она так рада, что вышла.

***

Когда я вышла, у меня почти ничего не было. Комиссия по условно-досрочному освобождению выделила мне небольшую комнату в общежитии. Это было не так уж много - просто кровать, письменный стол и небольшой шкаф для одежды, - но это служило своей цели. Они даже устроили меня на работу в небольшой продуктовый магазин. Я просто собирала вещи для людей, но это было хотя бы что-то, чтобы скоротать время, я думаю. Мне потребовалось некоторое время, чтобы набраться смелости и отправиться на поиски той каменной стены и дерева, о которых мне рассказывала Лена. Я так сильно скучала по ней, и думаю, что маленькая часть меня еще не была готова оказаться в этом пространстве. Но внутри меня есть свет, пламя, которое нельзя задуть. Тюрьма пыталась забрать мою свободную волю, мою индивидуальность, мой дух, все, что делало меня тем, кто я есть. Лена позаботилась о том, чтобы они никогда этого не делали, поэтому в середине весны я наконец поехала на Парфас и нашла ту каменную стену.

***

АПРЕЛЬ, 1967 ПАРФАС Кара идет вдоль старой, ветхой каменной стены и вдалеке, на вершине небольшого холма, она видит дерево, о котором Лена рассказывала ей много лет назад. Кара бежит оставшуюся часть пути, и когда она, наконец, достигает дерева, она падает на землю. Кара некоторое время лежит на земле, наслаждаясь ощущением сочной травы на своих обнаженных руках, свежестью воздуха и солнцем, которое кажется странно теплым теперь, когда она свободна. Она начинает обыскивать каменную стену в поисках камня, о котором ей говорила Лена, и после десяти минут поисков находит черную вулканическую породу у основания стены. Она вытаскивает его, и за ним оказывается маленькая ржавая жестянка. Кара открывает ее, и внутри оказываются два конверта, вложенные в пластиковый пакет. Она открывает конверт с подписью «Каре» и читает письмо внутри: «Дорогая Кара, Мне так жаль, что я оставила тебя. Я люблю тебя больше самой жизни, и это чуть не убило меня, чтобы оставить тебя. Не проходит и дня, чтобы я не думала о тебе. Но ты зашла так далеко и, может быть, захочешь зайти еще немного. Ты ведь помнишь название города, о котором я тебе рассказывала? Я уверена, что мне будет трудно завести там друзей (ты же меня знаешь), поэтому я была бы рада больше всего на свете, если бы ты приехала погостить. Я буду следить за тобой и шахматной доской наготове. Помни, Кара, надежда - это хорошо, возможно, самое лучшее, а хорошее никогда не умирает. Надежда - это то, что поддерживало меня все эти годы, и я надеюсь, что это то, что будет поддерживать тебя. Я буду надеяться, что это письмо найдет тебя, и что оно найдет тебя в добром здравии. С любовью, Лена.» Кара еще дважды перечитывает письмо, прежде чем аккуратно сложить его и прижать к груди. Слезы текут из ее глаз, и она не может найти в себе сил, чтобы волноваться. Это слезы счастья - возможно, самые счастливые слезы, которые она когда-либо плакала. Кара тянется к другому конверту и открывает его. Внутри пачка новеньких пятидесятидолларовых купюр, штук двадцать. Тысяча долларов, чтобы добраться до Лены. Когда Кара идет обратно через поле, глубоко внутри нее зарождается новая, нерушимая надежда, она достает из кармана губную гармошку. Какое-то мгновение она смотрит на инструмент и, улыбаясь, с мокрыми щеками, наконец играет на нем. Сначала звук был немного ржавым, но в конце концов по полю заиграла тихая и теплая мелодия, и она заполнила все ее существо, унося ее туда, куда ей нужно.

***

Кара возвращается в свою маленькую комнату и вдруг, как будто щелкнул выключатель, видит все в новом свете. Комната по-прежнему остается простой, безликой, с облупившимися обоями, пыльными поверхностями и запятнанным ковром, но теперь в ней есть надежда. Он распространяется по комнате, давая ей новую жизнь. Она быстро упаковывает то немногое, что у нее есть, и садится за стол, придвинутый к стене, чтобы написать письмо: «Алекс, Надеюсь, в последний раз в своей жизни я совершу преступление - нарушу УДО. Я знаю, что мы договорились, что ты и я будем против всего мира, но все изменилось, и я надеюсь, что ты не против. Ты была лучшей сестрой, о какой я только могла мечтать, и я надеюсь, что не была слишком плохой. Спасибо, что присматривали за мной последние несколько десятилетий. Ты сделал более чем достаточно, и я люблю тебя за это. Пожалуйста, наслаждайся жизнью с Мэгги. У тебя с ней что-то настоящее, и кто-то очень мудрый однажды сказал мне держаться за эти настоящие вещи. Я обещаю, что мы снова найдем друг друга, но сейчас я хочу, чтобы ты знала, что впервые за очень долгое время я взволнована. Надеюсь, мне удастся пересечь границу. Надеюсь, мы еще увидимся. Я надеюсь снова увидеть Лену. Я надеюсь.»

***

АПРЕЛЬ, 1967 СИУАТАНЕХО С туфлями, болтающимися в одной руке, и сумкой в другой, Кара идет по песчаному пляжу. Песок под ее ногами теплый, он просачивается между пальцами, и свежий бриз дует с глубокого синего океана. Она идет, пока не замечает фигуру, развалившуюся в шезлонге под зонтиком. Это женщина, и Кара мгновенно понимает, что эта женщина - Лена. Женщина смотрит на Кару, и улыбка, которая появляется на ее лице, - это то, что Кара хорошо знает. Бледный цвет лица, контрастирующий с темными волосами, перекинутыми через плечо, только подтверждает подозрения Кары. - Лена! - кричит Кара, роняя сумку и туфли, и бежит через пляж, поднимая на ходу песок. Лена встает и тоже бежит с широкой, как горизонт, улыбкой. Конец ее платья танцует на легком ветру, когда она бежит, и ее шляпа слетает по пути. Когда они наконец встречаются, они бросаются друг на друга. Они обнимают друг друга, чтобы прижаться друг к другу, но не потому, что боятся снова потерять друг друга, а потому, что наконец-то свободны. Свободны любить. Свободны жить. - Ты пришла, - Лена крепче прижимает Кару к себе на мгновение, прежде чем отстраниться достаточно, чтобы посмотреть Каре в лицо, крепко сжимая ее руки. - Конечно, я так и сделала. Лена вслепую лезет в лифчик и достает кольцо, похожее на то, которое Кара подарила ей много лет назад. - Это тебе, - говорит Лена, - Оно точно такое же, как то, что ты мне подарила. Это было первое, что я сделала, когда приехала сюда. Лена задает безмолвный вопрос, - Ты этого хочешь? - и Лена и Кара знают, что будет означать любой из этих ответов. Но для Кары ответ прост, всегда был легким. Кара молча поднимает руку, хотя на ее лице застыла улыбка, которая так сильно напоминает Лене о том дне, когда они впервые встретились. Она выглядит такой юной в этот момент, такой молодой и свободной, и Лена удивляется, как ей потребовалось так много времени, чтобы понять, что она влюбилась. Лена надевает серебряное кольцо на левый безымянный палец Кары, оно простое, но все равно ловит и отражает сияющее солнце над ними. - Я люблю тебя, Кара Дэнверс. - И я люблю тебя, Лена Лютор. Они притягивают друг друга, их губы, наконец, встречаются после стольких лет разлуки, и поцелуй такой же, как всегда, и все же он так сильно отличается. Они не обмениваются быстрыми поцелуями в дальних углах тюремного двора, и они не крадутся к задним стеллажам библиотеки, чтобы пошалить. Их языки теперь двигаются вместе так томно и безопасно, исследуя и запоминая. Он теплый и нежный, как и все остальное, каким и должен быть поцелуй с твоей любовью. Теперь поцелуй свободен. Теперь они свободны.