Оттиск

Сяо лежит посередине широкой кровати. Это так не похоже на его собственную комнату. Слишком светло. Слишком чисто. Слишком просторно. Его колени не упираются в холодную бетонную стену. Он чувствует себя не в своей тарелке.                Он не знает, сколько он так лежит. Час, два? Пять? Он спал? Его начинает трясти. Хочется сбежать от этого омерзительного ощущения собственной слабости. Но сил хватает только на то, чтобы натянуть на себя одеяло сильнее.   — Сяо? — Чжун Ли заходит в комнату после короткого стука. Сяо открывает глаза. В комнате темно, за окном светит фонарь. Значит, засыпал.   — Пиздец, — юноша страдальчески мотает головой, его голос скрипучий из-за пересохшего горла, — сколько времени?   — Час ночи, — матрас прогибается под чужим весом, и Сяо инстинктивно тянется к чужому теплу, но сразу же возвращается обратно, как испуганное животное, каким он себя и считал, — тебе что-нибудь нужно? Вода, еда?   — Нет… ладно, вода не помешала бы.   — Держи, — да, конечно, Чжун Ли уже принес воду, конечно, он это сделал.                Сяо жадно выпивает весь стакан и падает обратно на кровать, снова натягивая на себя одеяло.   — Как ты себя чувствуешь?   — Паршиво, — он сворачивается в клубок, подтягивая колени к груди, — знобит. И завтра у меня будет уебищное настроение, просто сегодня я устал. Так что заранее извини.   — Все в порядке, — мужчина осторожно придвигается ближе, — давай я обниму тебя? Раз тебе холодно.                Он снова спрашивает. Даже о такой невинной вещи, как объятия. Это звучит странно для ушей Сяо. Это слишком странно и приятно, и от этого появляется паранойя. Сил возмущаться и держаться самому нет, поэтому Сяо просто кивает и позволяет себе снова оказаться в кольце рук. Чжун Ли напоминает большую кошку. Лежать рядом с ним приятно. Чем больше времени проходит, тем сильнее чувствуется жар, исходящий от его кожи. Сяо укладывает голову на плечо Чжун Ли и закрывает глаза, все еще мелко подрагивая от неестественного внутреннего холода. Ладони мужчины гладят его сгорбленную спину, пока он не засыпает.                Утром ему все еще тепло. Вернее даже сказать — жарко. По-приятному жарко, но непривычно. Сяо открывает глаза и тяжело вздыхает. Чжун Ли еще спит, его лицо расслабленное, по сравнению с тем выражением, какое было у него весь день до этого. Это вызывает укол вины — как Сяо может хотеть оставаться в его жизни, когда его присутствие заставляет такого непоколебимого человека так волноваться.   — Думать с утра — не лучшая идея, — Чжун Ли, еще сонный, но уже сбросивший с себя ночное марево, подает голос, и о, он еще более глубокий, чем обычно, и у Сяо кружится голова.   — В моем случае думать в целом — не лучшая идея, — фыркает юноша, пока думает, что нужно встать и не привыкать к такому положению, но это выше его сил.   — В любом случае… что заставило тебя сделать такое лицо, как только ты проснулся?   — Собственно, то, что я это сделал, — Сяо посмеивается, но решает, что нужно продолжить, — но конкретно я думал о том, что я порчу тебе жизнь. Всем, на самом деле, но ты подходишь так близко к тому, что никто кроме Венти раньше не испытывал на себе. Мне кажется, что ты не понимаешь, во что ты собираешься ввязаться.   — Да, я не понимаю. Но это не значит, что я не готов постараться. Я думаю, ты заметил, что я не отказываюсь от своих обещаний.   — Это меня и напрягает. Я не хочу, чтобы ты страдал, оставаясь, даже поняв, что это не то, чего ты хочешь. Ты можешь пообещать мне, что если у тебя появится желание не быть со мной, то ты не будешь его игнорировать? Никому от этого не будет лучше, — он все еще лежит, утыкаясь немного заложенным носом в ключицы Чжун Ли, и от этого его слова едва различимы.   — Хорошо. Я обещаю тебе.   — Спасибо, — такая искренность и возможность обсудить плохие варианты почему-то приносят Сяо облегчение. В его жизни было достаточно клеток из человеческих отношений, чтобы он захотел такого и для Чжун Ли, — я дам тебе ответ к концу недели. Это состояние пройдет, я подумаю на более-менее трезвую голову и скажу, что я решил.                Мужчина кивает, зарываясь свободной рукой, на которой не лежит голова Сяо, в его непослушные жесткие волосы.   — Что ты будешь готовить сегодня? — переводит тему разговора Алатус, — я бы помог, но по ощущениям мое тело все еще хочет разорваться на части, поэтому я вряд ли смогу сделать что-то полезнее, чем мешаться на кухне.   — Не переживай об этом. Я думал о запеченной рыбе. Но это на вторую половину дня. А для начала… омлет? Тебе нравится?   — Пойдет, я не привередливый.   — Не ты ли ворчал пятнадцать минут прошлого стрима, потому что в магазине у дома был не тот вкус сигарет?                Чжун Ли смеется, когда Сяо несильно ударяет его по ребрам, и никто из них не делает попытки выбраться из кровати. Слишком много вещей нужно сделать, решений принять. И все они ждут за дверью. Сяо уже представляет количество непрочитанных сообщений и мысли… о том, как он будет решать основной вопрос. Конечно, до действий относительно далеко, но их нужно продумать.   — К слову, я могу курить здесь? В плане, я выйду на крыльцо, но вдруг… ну…   — Можешь.   — Отлично, это единственное, что сейчас отскребет меня от постели, — юноша поднимается с тихим стоном, когда его измученные и истощенные мышцы растягиваются после долгого сна, — я скоро приду.                Он накидывает на плечи свою куртку и выскальзывает из дома в небольшой сад. Простенький, потому что у Чжун Ли очевидно не было времени на садоводство, несмотря на то, что он создавал впечатление человека, который определенно бы любил копаться в земле и укрывать розы на зиму.                Сяо прислоняется к стене дома и достает сигарету и зажигалку, чтобы затянуться, глядя на уже раскрывшиеся ко дню осенние цветы. Он не знает их названий, но они красивые — яркие огненные шары на высоких стеблях с множеством лепестков, нежные розовые звездочки между травой, резные венчики. От них всех истекает смесь пряных запахов, разогретая теплым днем. Это похоже на мечту — светлый дом, сад, человек, который готов быть рядом.                Вздохнув, Сяо достает телефон, чтобы пролистнуть переписки. В закрепленных много сообщений от Ху Тао, чуть меньше от Венти. Гань Юй что-то писала и Люмин тоже. Нужно всем ответить. Юноша лениво пишет тем, кто волновался, и застревает на сообщениях Ху, потому что там сообщения «ты блять где» перемежаются с «лмао зацени тикток» и снова возвращаются к «я оторву тебе башку если ты снова был со своим уебком».   Алатус 11.15 будь добра оторви я уже не вывожу   Алатус 11.15 тиктоки смешные кстати   Ху Тао 11.16 еб твою мать сяо!!! я думала ты там помер!   Алатус 11.16 к сожалению нет   Ху Тао 11.16 я это исправлю   Ху Тао 11.16 где ты сейчас? тебе нужна помощь?   Алатус 11.17 я у чжун ли так что расслабься   Ху Тао 11.18 ОоооООООООооО ну что ну что ну что ну что ну что как он тебе???   Алатус 11.18 можно я хотя бы одни свои отношения не буду начинать с ебли в нетрезвом состоянии?   Алатус 11.19 но если говорить в целом то он как обычно невероятно терпеливый и мне кажется что я в ебаном сне понимаешь?   Ху Тао 11.20 что ж ты не спишь поэтому я рекомендую тебе вытащить голову из жопы и что-то наконец сделать с этим подарком судьбы   Алатус 11.21 я прекрасно понимаю спасибо герли и у меня уже есть мысли как мне это сделать но это бляяяять это сложно я собираюсь поменять всю свою жизнь и мне страшно   Ху Тао 11.22 эй сяо я понимаю окей?   Ху Тао 11.22 но это то что тебе надо сделать поэтому давай вперед а мы поддержим тебя   Ху Тао 11.23 я знаю что ты ощущаешь себя одиноко но у тебя правда есть много людей кто будет готов тебе помочь в любом деле просто позволь им и особенно мне ты кусок дерьма ты знаешь                Сяо отправляет ей простое «спасибо», потому что понимает, что его подруга достаточно долго с ним общалась, чтобы увидеть в этом его искреннюю благодарность. Он достает еще одну сигарету и продолжает разгребать оставшиеся диалоги, параллельно раздумывая над словами Тао. Было неприятно это признавать, но она была права. Вокруг него было множество человек, которые были согласны протянуть ему руку и даже делали это много раз. Но он всегда сопротивлялся. И в итоге это сделало еще хуже, верно?                Горький вкус оседает на языке, и Сяо понимает, что докурил до самого фильтра. Он с отвращением заталкивает окурок в пачку. Слабый огонек уверенности немного загорается внутри, и это приятно.   — Ты не замерз?.. — спрашивает Чжун Ли, когда Сяо заходит внутрь.   — Нет, там пока еще тепло. Через пару недель, наверное, начнет холодать, — он снимает с себя куртку и залезает на высокий барный стул, напоминая птичку на жердочке.   — Озноб прошел? — мужчина ставит перед ним тарелку с едой и чашку со сладким чаем, а сам садится напротив.   — Да, но потом вернется. Эти состояния находят волнами. Нужно перетерпеть несколько дней.                Сяо собирает на куске омлета пару салатных листьев и отправляет все в рот, потому что живот готов слипнуться от голода.   — Таблетки, которые ты с собой взял, для чего они?   — Транквилизаторы. Мне тяжело без них спать. Сейчас, пару дней, пока я уставший, что пиздец, все нормально, но потом бессонница вернется, — юноша съедает еще пару кусков, запивая их чаем.   — Тебе их врач выписывал? — с недоверием спрашивает Чжун Ли, медленно разделяя палочками слои омлета.   — Когда-то да. Потом я перестал к нему ходить, но, кхм, я могу легко достать их без рецепта. В любом случае, я… наверное, уточню этот момент у врача еще раз.                Это очень завуалированный способ сказать, что Сяо, по крайней мере, думает о том, чтобы снова сходить к психиатру, но Чжун Ли понимает, поэтому отвечает легким одобрительным кивком, боясь спугнуть здравую мысль.   — И ты, и Венти говорили, что у тебя в… такие дни ужасные характер. Ты еще не разошелся или?.. — решает уточнить мужчина.   — Я думаю, это ты так влияешь. Я бы послал Венти нахуй уже несколько раз за это время, — Сяо хмыкает, вспоминая, как кидал в друга все, что было под рукой, когда тот пытался затащить его в душ, — это не значит, что я его не уважаю, или чувствую себя более скованным рядом с тобой… это просто… по-другому. Хотя я, кажется, все же успел наорать на тебя вчера…   — Все в порядке. Правда. Я ожидал чего-то такого.   — Что ж… спасибо, я думаю, — Сяо заканчивает есть и за пару глотков допивает чай, — если ты не против, я еще полежу. И, эм, можно будет с твоего компьютера зайти в соцсетки? Я видел, что мне писала пара человек о сотрудничестве, но с телефона отвечать неудобно.   — Конечно. У меня сегодня нет никакой срочной работы, так что просто скажи, я дам тебе ноутбук.                Сяо спит еще несколько часов, завернувшись в одеяло, как в кокон. Это в принципе единственные периоды, когда он может проспать так много. Обычно его сон состоит из шести часов, еще и раздробленных. Впрочем, долгий сон на пользу тоже не особо идет. Если до этого он просыпался дерганным, но хотя бы готовым существовать (немного), то сейчас… он разлепляет глаза и уныло стонет в подушку. Тело снова болит, и его бьет крупная дрожь. И голова тяжелая. Нос заложен еще сильнее, чем был.                Гадкая вертлявая мысль о том, что несколько грамм могли бы помочь, оказывается быстро выброшенной из головы. Даже если бы у него было с собой все нужное, он бы не стал этого делать. В целом количество приемов этого дерьма в соло можно было пересчитать по пальцам одной руки, и это было единственным, чем Сяо мог на данный момент гордиться.                С сожалением выбравшись из постели и проведя еще добрые полчаса в душе, он в принципе способен функционировать. Чжун Ли дает ему ноутбук и чашку чая, и уходит в кабинет, чтобы разобраться с бумажной работой. Господи, почему люди все еще пользовались бумагой… Думая об этом, Сяо начинает читать длинные сообщение от спонсоров. Пара запросов на рекламу техники, просьба о баннере пиццерии в углу стрима, и еще запрос на совместный стрим, но тот коротенький. Все они неплохие, так что юноша скидывает свободные на рекламу дни в ближайший месяц и соглашается поставить баннер в ближайший стрим, потому что контракт с какой-то нишевой фирмой энергетиков уже закончился. Последнему он пишет, что ответит в течение недели. Сначала надо все же посмотреть, что у него за контент, и все такое.                Вечер проходит за просмотром фильмов, правда, смотрит скорее Чжун Ли, потому что Сяо дремлет, привалившись к теплому боку. Это ощущается очень хорошо. К этому можно быстро привыкнуть. Возможно, он уже привык. От этой мысли все еще тяжело и немного больно. Но как будто меньше. Примерный план действий лениво вырисовывается в голове. Технически все просто, но вот на практике, конечно, нет. Чтобы схватиться за протянутую руку, утопая в застойной воде, нужно сначала самому вынырнуть на поверхность.   — Я думал, я убью себя после этого раза. Окончательно. — тихо произносит Сяо, спустя полчаса после того, как они заканчивают трилогию фильмов, — прости, что я говорю это тебе. Я просто не могу удержать это в себе.   — Я выслушаю, — Чжун Ли прижимает его к себе поближе, утыкаясь носом в чистые волосы.   — В моменте… — Сяо вспоминает серый потолок и троящуюся в глазах люстру, руки, сжимающие его горло, и ощущение полной беспросветной пустоты, — я думал, что больше так не могу. Я думал так каждый раз, но в тот… пока я шел домой, я представлял, как спрыгну с крыши. Мой дом высокий. Двадцать пять этажей. Я бы точно не выжил. Раньше я один раз выпил почти все лекарства, что были в доме, но мне каким-то образом повезло. Я просто долго блевал, а потом спал больше суток. И один раз вскрыл вены. Вдоль, потому что прочитал, что так точно умрешь, но Венти успел. Я снова чудом выжил. Но если бы я спрыгнул… никакое чудо меня бы не спасло.                Сяо берет минуту, чтобы перевести дух, и его пальцы крепче сжимаются на подлокотнике.   — Как видишь, я снова не смог… в последний момент, когда я уже достал ключи от двери на крышу, я вспомнил, как Венти умолял меня позвонить ему или хоть кому-то, если я снова окажусь в таком состоянии. Я не хотел звонить, потому что я знал, что он снова сможет меня отговорить, а в ту минуту мне хотелось только умереть. И все же… я дал обещание. Я никогда их не нарушаю, а потому это было последним, что я дал.   — Что насчет того, что ты испытываешь сейчас? Ты все еще хочешь… — Чжун Ли сглатывает, ритмично поглаживая плечо юноши. Слушать о смерти всегда тяжело. Слушать о ее намеренном желании еще тяжелее.   — Сейчас нет, — Сяо отрывает руку от дивана и поворачивается к мужчине, чтобы обнять его, морщась от собственной слабости, — это… периоды. Мне так плохо, что я просто… сил на то, чтобы сдерживать этот… ужас?.. почти не осталось. Я знаю, что эти состояния проходят, но они возвращаются слишком часто, чтобы я успевал восстановиться. Если так продолжится, в какой-то момент не останется ничего и никого, за что я мог бы уцепиться… Я не знаю, как мне описать это состояние. Когда я в нем, от мозгов нихера не остается. Я просто в агонии, я не вижу ничего в настоящем и будущем, кроме такой же боли, даже если помню, что на следующий день мне станет лучше. Логика не работает. Даже если я хочу жить, я однажды не смогу перенести это состояние. Настолько оно отвратительное, что смерть покажется лучше, чем еще одно повторение.                Чжун Ли вздыхает, думая, что стоит сказать. Он не был психиатром и никогда не испытывал такого на себе. Ему бывало грустно, как и всем. Ему бывало ужасно. Но ничего и никогда не было для него настолько разрушительным, чтобы он хотя бы подумал о том, что самоубийство — предпочтительнее. Даже смерть Гуй Чжун не сломала его. Изменила, да, но не сломала.   — Мне жаль, что я не могу даже отдаленно представить, что ты испытываешь, — он наклоняет голову, чтобы заглянуть в глаза Сяо.   — Это хорошо, — юноша слабо улыбается, — ты завтра идешь на работу?   — Я отпросился из дома доделать отчеты.   — Не нужно так опекать меня, пожалуйста, — Сяо хмурит брови, но сонливость все равно делает его лицо немного более расслабленным, несмотря на то, о чем они только что говорили.   — Я никогда не сталкивался с таким. Я волнуюсь. Позволь мне быть рядом с тобой хотя бы ради моего спокойствия еще пару дней. Если хочешь, можешь пойти со мной в бюро.   — Поинт принят. И я согласен, мне всегда было интересно посмотреть, как ты работаешь. Я пойду умоюсь и все такое. Спать хочется…                Когда Сяо уходит, Чжун Ли сидит на диване еще некоторое время. Ждет, пока тот освободит ванную, но больше просто дает себе время упорядочить мысли. Конечно, они не становятся в ровные ряды, как обычно. Это все еще ворох самых разных вещей, в которых он пока не может разобраться. Единственное, что Чжун ли пока может отделить, это то, что теперь ясно, насколько тяжелая у Сяо ситуация. Он знал это раньше, только сейчас впервые ему было сказано это лично. Это нужно лечить таблетками, но это тоже было известно. Возможно, этот Тигнари сможет посоветовать кого-то, кто смог бы поработать с этим. Оставалось, чтобы Сяо на это согласился, и он вроде как дал понять, что такие мысли есть и у него. На сегодня это было достаточно работы, потому что перегруженный и плохо выспавшийся из-за волнения Чжун Ли принес бы только больше неразберихи.                Возвращаясь из ванной, он находит Сяо, вновь свернувшегося в клубок под одеялом. Опускаться рядом с ним на кровать вечером уже на вторую ночь начинает входить в привычку. А Моракс всегда был их человеком.   — Я могу поцеловать тебя? — Сяо уже почти спит, но его взгляд вполне осознанный, — мне вроде как мало того, что было.                Чжун Ли кивает и притягивает его ближе. Это больше, чем их прошлый поцелуй, больше напоминавший призрачное касание, но все еще ничего чрезмерного. Это хорошо. Чжун Ли ценит такие поцелуи так же сильно, как и любые другие, если они с нужным человеком.   — Спокойной ночи, Сяо, — он целует его в лоб и засыпает, чувствуя, как все еще слишком быстро бьется сердце напротив.  

***

               Чжун Ли работает в небольшом здании, которое находится близко к центру города. Оно старое, но Сяо видит, как трепетно за ним ухаживают на протяжении всех тех лет, что здесь находится похоронное бюро. Внутри тихо и спокойно, и, если пройти мимо выставочных образцов всяких ритуальных вещей и гробов, можно попасть в небольшой кабинет Моракса.                Сяо забирается с ногами на одно из кресел, стоящее в углу за письменным столом и утаскивает какую-то книжку по Мондштадтским церемониям захоронения. Чтение увлекает его удивительно сильно, поэтому он не замечает, как проходит пара часов и внутрь заходит первый посетитель.   — Мистер Чжун Ли? — мужчина, невероятно уставший, слегка кивает, — мне сказали, здесь могут помочь с похоронами. Надо, чтобы все было в традициях Ли Юэ.   — Здравствуйте, — Моракс указывает мужчине сесть перед ним, — мы можем это устроить. Как мне к вам обращаться? У вас есть примерный бюджет?   — Марлин. Бюджет… любой. Я хорошо зарабатываю, иначе и не пошел бы к вам.                Сяо отрывает глаза от книги, чтобы внимательнее рассмотреть клиента. Лет сорок пять, красивый, но горе заставляет его лицо выглядеть совершенно иначе. Сяо может только представить, какими яркими были его зеленые глаза раньше. Это немного… это смущает, потому что в нем не видно той обычной взрывной истерики, какая бывает при недавней потере. Этот человек выглядит так, будто страдает очень, очень давно.   — Что по срокам?   — Если честно… я не знаю, — он опускает голову, — мой друг еще не умер. Но он серьезно и долго болеет. Врачи дают около трех месяцев, но… кто знает.   — Вы уверены? Может, он…   — Я бы хотел верить, но все уже ясно. Вы бы поняли меня, если бы видели, — Марлин морщится, видимо, вспоминая лицо друга, — и он сам попросил меня все начать готовить уже сейчас. У него более трепетное отношения к этим вещам. Говорит, что ему легче, когда он знает, что его проводы будут устроены, как надо.   — У вас есть какие-то особенные примечания? Какие традиции включить?   — Нет, я… я не разбираюсь в этом, друг тоже. Он уехал из Ли Юэ в детстве, но родина важна для него. Поэтому я прошу вас помочь.   — Хорошо. Наше бюро сделает все так, чтобы вы не переживали и могли все время провести с другом, — Чжун Ли берет из его рук лист с данными, чтобы переписать их в договор, — фиксированный цены пока нет, но примерно будет вот так… Я отправлю вам на электронную почту список вопросов, постарайтесь дать ответ на днях. Финальный вариант церемонии будет готов в течение недели и отложен до даты. Когда мы вам понадобимся, просто позвоните по номеру с визитки, мы приедем в любое время суток.   — В это будет входить подготовка и транспортировка… тела?..   — Мы берем на себя абсолютно все задачи. Вам нужно будет только позвонить. Оформление документов, машина, бронирование зала, закупка украшений — вам не нужно об этом волноваться.   — Спасибо. Вы очень нас выручили, — мужчина наконец поднимает лицо и встречается взглядами с Сяо, — мой друг так похож на вас… берегите себя.                Пока он собирает бумаги в портфель, юноша задумчиво распускает край рваных джинсов. Интересно, если бы он умер, его близкие выглядели бы так же измученно?.. Сяо вздыхает, наполняя легкие приятной смесью благовоний, хранящихся на витрине.   — Ты в порядке? — спрашивает Чжун Ли, который не думал, что сегодня вообще будут клиенты. Обычно в бюро сначала обращались по телефону.   — Ага… — медленно тянет Сяо, распрямляя ноги, — здесь хорошо.   — Мало кто может так сказать, — мужчина посылает ему небольшую улыбку, уже начиная составлять список нужной информации.   — Этому человеку было так плохо, но, когда он узнал, что у его друга будут достойные похороны, ему стало легче. Это здорово. Хотя я не представляю, каково это, месяцами наблюдать за тем, как близкий угасает, хотя ты еще помнишь его здоровым и счастливым, — он снова раскрывает книгу, — все смерти, что я видел, были либо быстрыми, либо я уже встречал человека таким… что по нему все было ясно.   — Ты видел много таких?   — Относительно да. Многие умерли от передозировок. Кто-то от несчастных случаев по своей же глупости. Нескольких убили в драках. Я не помню их имена. А если и помню, то забыл, от чего конкретно они погибли. В последнее время я с этим не сталкивался больше, но слышу постоянно.   — Расскажи о себе, — просит Чжун Ли, пока его пальцы продолжают ровный набор текста.   — Не слишком ли поздно ты спрашиваешь? — Сяо хмыкает, книга оказывается снова отложенной, — думаю, Венти тебе вкратце обрисовал мою жизнь, но, если ты хочешь, я могу рассказать подробнее.   — Я был бы рад услышать.   — Ну, я вырос в детском доме. Там не было ничего интересного. Он был даже не совсем плохим. В шестнадцать лет я получил дееспособность и купил ту квартиру, где я живу, потому что от родителей мне осталась нормальная сумма. В целом, это единственный мой здравый поступок, потому что я мог бы легко просрать эти деньги. Думаю, какие-то проблемы с головой у меня были уже тогда. Я поступил в вуз, но перевелся на заочку, потому что не мог заставить себя ходить на пары. Правда по специальности я никогда не работал. Туда-сюда, ну, представляешь, наверное. Почти сразу нашел непонятную компанию. Нормальную даже не старался искать. Сейчас уже никого оттуда не помню, но они не сильно отличались от тех, с кем я провел последние две недели. Венти я знаю с тех времен. С Люмин меня познакомила Ху Тао, а с ней мы встретились на одной из моих работ.   — Там было что-то хорошее?   — Да, — Сяо пожимает плечами, вспоминая летние вечера на крышах и знакомого, который по ощущениям знал все песни мира и мог сыграть их на гитаре, — первых близких людей я даже когда-то называл семьей, пока нас не развела судьба. Такие сборища… в целом веселые, если приходить туда иногда. Никаких проблем, никакой душноты. А если кто-то приходит унылый, то это легко решается. Только когда вся жизнь состоит из этого и ты погружаешься глубже… понимаешь, как много внутри уебищности. Знали ли те студенты, которые иногда к нам заглядывали, что тот забавный парень, который помогал им достать травку, не пришел, потому что захлебнулся рвотой, обожравшись фармы? Но немного хорошего было, да.   — Это… вроде довольно известный факт. Я имею в виду, что происходит в таких местах. Не совсем понимаю, как можно на это попасться.   — К сожалению, легко. Даже те, кто клялся, что не будут общаться с такими людьми, были втянуты внутрь. Сначала их притаскивают знакомые, а отказаться от просьбы друга не все могут. Потом они видят, что вроде как ничего страшного не происходит. Никаких оргий без защиты или одного шприца на всех. Просто вечеринка: алкоголь, музыка, и немного плана. Ничего страшного не происходит ни в первый, ни в третий раз. И когда кто-то предлагает что-то посильнее… они соглашаются.   — С тобой произошло так же?   — В плане того, как я попал внутрь — да. Эффект от наркотиков и алкоголя мне никогда не нравился. Я купился на то, что мог всегда быть с кем-то. Я употреблял, но никогда не покупал сам. Сейчас я принимаю только, когда… — он запинается, — ты понял. У меня даже дома уже год, как ничего не хранится.   — Ты, кажется, сильно изменился. Если судить по рассказу.   — Наверное. Я устал. Если бы я мог, я бы прожил свою жизнь по-другому. Так сделать нельзя, выбираться я не хотел, вот и… да. За последнее время я изменился еще. Может, я смогу попробовать изменить то, что есть. Если что, у меня всегда есть выход. Не делай такое лицо, я имею в виду немного другое, — Сяо потягивается, аккуратно закидывая ноги на подлокотник, чтобы ничего не испачкать, — я много думал в последние пару дней. Если пойдет совсем уж плохо по всем фронтам, то да, я могу это закончить. Я смогу не сталкиваться с последствиями. Это меня успокаивает. Я не так боюсь двинуться вперед, когда признаю этот вариант. Это наверное пиздец, какая уебищная мотивация, но пока она работает. Это странно и немного пугает, но сейчас это и правда лучшее, что может предложить голова Сяо – думает Чжун Ли, пока встает, чтобы заварить для них чай.