Наследница. Часть 2. Защитник

      Октябрь выдался как не кстати дождливым. Шино-сенсей отменил все тренировки на улице и перенёс их в зал. Время тренировок значительно сократилось, так как места в зале было не так много. По словам сенсея, в большом зале во всю шёл ремонт, поэтому развернуться на полную пока не удастся.       Мамору пришёл из Академии довольно рано и услышал из коридора, как Сакура-сан громко говорила по телефону. Кажется, она нервничала.       — Нет... мне не с кем оставить... что?.. многочисленные разрывы?.. а Шизуне-сэмпай... на другой операции, да? Извини, Ино, я не... но я же не могу оставить Сараду... Мамору!       Тётя чуть не выронила трубку из рук и расширила и без того огромные глаза в удивлении.       — Я побуду с Сарадой, — спокойно произнёс Мамору и легонько улыбнулся.       Сакура-сан заметно расслабилась и без лишних слов бросила трубку.       — В больницу доставили тяжело раненого, и я срочно нужна, — тётя засуетилась, снимая фартук и натягивая резиновые сапоги. — Я буду поздно, скорее всего, до глубокой ночи. В холодильнике еда, разогрей на плите... постой, ты же знаешь, как...       — Я знаю, как управляться с плитой, Сакура-сан, — сдержанно вставил Мамору и усмехнулся. — Я же не мама.       — Отлично. Обязательно поешьте с Сарадой. Допоздна не сидите, пусть она ляжет не позже десяти вечера, ты тоже не задерживайся.       Мамору кивнул и ободряюще улыбнулся тёте, которая помчалась целовать Сараду на прощание. Сакура-сан потрепала Учиху по макушке и поспешила уйти.       — Нии-сан, можно я возьму твою книжку без картинок?       Сарада уже давно сменила игрушки на книги, а «книжка без картинок» — история шиноби, которую подарил Какаши-сан. Мамору удивлялся тому, что в пять лет Сарада практически совсем не играла в игрушки, а только читала или рисовала.       Мамору принёс ей внушительный труд по истории, и глаза Сарады загорелись. Учиха был уверен, что его сестра вырастет очень умной и начитанной, куда больше, чем он сам.       Пока Сарада увлечённо читала книгу, Мамору выполнял домашнее задание, сидя за кофейным столиком. Шино-сенсей задал эссе на тему «Командная работа». Отец говорил, что раньше, в его времена, в Академии куда больше обращали внимание на правила и запреты шиноби, но такая тактика оказалась неэффективной. Поэтому вот уже много лет обучение ниндзя основывается на товариществе и командной работе, отчасти, по словам мамы, благодаря политике Шестого, который был буквально помешан на этом.       Мамору пока не совсем понимал всю суть товарищеских уз, хотя и смог-таки подружиться с некоторыми ребятами в Академии. Шино-сенсей сказал, что ему важно само видение командной работы, а опыт придёт чуть позже. Мамору видел перед собой лишь пример своих родителей, каждый из которых большую часть жизни работает в одиночку. Мама и папа до сих пор выполняют одиночные миссии, которые удавались им лучше многих. То же касалось и Саске. Однако Сакура-сан много всего рассказывала о своих буднях генина, о команде и узах, связывающих её. И Мамору почему-то подумал о Наруто-сане, у которого было так много близких друзей и союзников. Это вдохновило его написать эссе, в котором Мамору описал своё видение командной работы.       — Нии-сан, я тоже буду плохой?       Мамору поднял голову и недоуменно посмотрел на неё.       — О чем ты?       — Я же Учиха... Вдруг я тоже буду плохой...       Кажется, Сарада по-настоящему расстроилась: она опустила голову, а её глаза и нос покраснели от накатывающих слёз. Мамору подошёл к ней и присел рядом, положив свою руку ей на плечо.       — Почему ты думаешь, что быть Учихой — значит становиться плохой?       — Здесь написано...       — Это просто история, — перебил её Мамору. — Это происходило много-много лет назад. И здесь нет хороших и плохих, люди воевали, потому что не могли понять друг друга и найти решение мирным путём. У Учиха и у Сенджу были свои причины воевать, каждый клан преследовал свои интересы. Но ведь потом они пришли к соглашению и мирно жили в деревне. Ты Учиха, и это хорошо. Ты не станешь плохой, я в этом уверен.       Сарада смахнула непрошеную слезинку и улыбнулась.       — Нии-сан, а ты знаешь, почему мой папа не приходит домой?       Внезапный вопрос свалился как снег на голову. Мамору немного растерялся и даже смутился, стыдливо отводя глаза. В отличие от Сарады, у него была возможность хотя бы изредка его видеть, и ему было стыдно за это.       — Говорят, он выполняет какую-то опасную и сложную миссию, — неуверенно ответил Мамору.       — Да, мама тоже так говорит... — Сарада тяжело вздохнула. — Но вдруг он не приходит, потому что не любит меня?       — Уверен, что это не так. Как тебя можно не любить?       Мамору сделал то, чего не должен был, прежде, чем успел подумать: два пальца сами потянулись к детскому лобику и легонько щёлкнули его. Учиха опешил и резко отдёрнул руку, однако всё было уже совершено, и Сарада счастливо улыбалась. Девочка бросилась к нему с объятиями, и Мамору немного оттаял, хотя и понимал, что жест был опрометчивый.       В его семье, по словам мамы, этот жест проявления любви и привязанности означал больше, чем любые слова. Отец начал щёлкать его по лбу чуть ли не с младенчества, мама тоже иногда так делала, так делал и дядя при каждой их встрече. Мамору не был уверен, что Сарада понимала, что он означает, но её реакция насторожила его. Возможно, Сакура-сан тоже переняла этот «семейный» жест и уже во всю использует его на Сараде.       — Нии-сан, ты на моего папу похож, — Сарада снова заставила Мамору поёжиться. Внезапное заявление совершенно выбило его из колеи.       Девочка указала на фото, которое стояло на комоде, где Саске был гораздо моложе, и Мамору не мог не согласиться с тем, что сходство было поразительное.       — Забавно, да... — Мамору нервно усмехнулся и почесал затылок. Он совершенно не знал, как реагировать и что говорить.       Рано или поздно Сарада должна была начать задавать вопросы, это только вопрос времени. Она растёт и умнеет, к тому же не по годам сообразительная. Глупо было рассчитывать на то, что сестра не станет обращать внимание на него и его секреты.       — Я как-то спросила у мамы, она сказала, что ты не Учиха... А мне это и неважно, ты же всё равно мой брат, да?       — Конечно, — тут же ответил Мамору, и в груди у него болезненно закололо.       «Ты не Учиха» из уст сестры звучало обидно и отдавалось тяжёлым чувством. Он ведь был её единокровным кузеном, внутри кланов это всё равно, что родные. Но она, скорее всего, никогда об этом не узнает. И это было больно. Мама говорила, что семья — это не только кровные узы. Для Сарады ничего особо не меняется, а вот для Мамору...       Думали ли его родители о том, что со временем люди могут замечать его сходство с Учихами? С той же Сарадой, например? Пока это можно было списывать на простое совпадение, но Мамору тоже взрослел и с возрастом становился всё больше похож на Саске.       Юные Учихи потеряли счёт времени, увлечённо листали книгу и оживлённо обсуждали исторические события. Мамору с треском провалил задания тёти, и ужинать они с Сарадой сели только в двенадцатом часу. После ужина он отвёл Сараду, которая уже клевала носом, спать. Ей хватило только положить голову на подушку, как сон тут же захватил её, а Мамору какое-то время смотрел на безмятежно спящую девочку. Он был счастлив иметь сестру, иметь кого-то, кого нужно беречь и защищать. Мамору не так давно начал ощущать эту тесную привязанность, всеми фибрами души чувствовать крепкие узы, которые связывали его с Сарадой. Отец говорил, что он всегда слишком сильно любил брата и стремился его защитить, и эта одержимость обернулась многими ошибками и непоправимыми последствиями. Наверное, так и должно быть: в стремлении защитить любимых людей, в страхе потерять их можно перейти границы и натворить дел. Мамору знал, что ради сестры пошёл бы на многое, но пока не представлял себе, на что именно. Его главной задачей на данный момент было становиться сильнее. Возможно, стремление стать сильным ради защиты любимых людей — вполне себе благородная цель. Если это может стать мотивацией, то почему бы и нет.       Мамору рассказал родителям о прошлогоднем разговоре с Шестым, и они вынуждены были согласиться. Мама даже немного расстроилась и в какой-то момент захотела запретить Мамору возвращаться в Академию, но им с отцом удалось её успокоить. Мамору принял условия, которые выдвинул Какаши-сан, и смирился с ними. Он решил пройти это испытание с гордостью, без сожалений и обид, без роптаний и жалоб.       Всю ночь Мамору не мог уснуть, размышляя о загадочном клане. Мальчик гадал о том, что же такого случилось с кланом Учиха, если в живых осталось только двое: его отец и Саске. На сегодняшний день официально живы только два представителя клана, Сарада и Саске, потому как Мамору с отцом формально не существовали. До разговора с Сарадой юный Учиха не больно задумывался о судьбе клана. Он попытался спросить об этом родителей лишь однажды и нарвался на строгую рекомендацию сначала вырасти (в общем-то, как и всегда). Но теперь Мамору не мог выбросить всё это из головы и решил, что если родители и другие взрослые не желают рассказывать правду, то он сам её выяснит.       Размышления мальчика прервал звук захлопывающейся двери: Сакура-сан вернулась только глубокой ночью. Мамору решил не притворяться спящим, поэтому, когда тётя заглянула в его комнату и обнаружила его сидящим на кровати, она справедливо возмутилась:       — Мамору! Ты почему не спишь? Ну-ка быстро...       — Сакура-сан... — Подавленный тон мальчика тут же сбил спесь с тёти, и она недоуменно нахмурилась. — Я... кое-что сделал. То, чего не должен был... Простите...       Сакура-сан медленно подошла и осторожно присела на край кровати, пристально вглядываясь в лицо мальчика.       — Что случилось? — Она выглядела очень усталой и немного напуганной.       — Я очень люблю Сараду... и хочу всегда её защищать. Я... этот жест... который папа... в общем...       Кажется, тётя поняла, о чём шла речь. Она смотрела на Мамору широко открытыми испуганными глазами, однако совершенно внезапно её губ тронула лёгкая улыбка, полная тепла и понимания.       — С таким братом нашей девочке ничего не страшно, — мягко проговорила она. — Но этот жест... и правда лучше не использовать. Сарада ещё мала, но она уже многое начинает понимать и задавать вопросы. Тебе нельзя...       — Я знаю, — жёстко произнёс Мамору. — Это несправедливо, но я понимаю. Этого больше не повторится.       Мамору опустил голову так низко, что чёрная чёлка касалась согнутых колен. Он почувствовал мягкое прикосновение к своему плечу, но головы так и не поднял.       — Мамору, я знаю, что тебе очень тяжело. Твой путь оказался темнее и тернистее, чем мы все могли предположить. И я понимаю, что скрывать свою личность даже от Сарады — это больно. Однако ты должен знать, что мы все любим тебя несмотря ни на что, и ты никогда не будешь один. Сарада будет ценить тебя не потому, что ты тоже Учиха, а потому, что ты её старший брат, заботливый и добрый. У тебя очень много вопросов, а на душе висит камень, но я знаю, что как бы там ни было, ты себя не потеряешь. Ответы придут, а камень с души спадёт, когда ты всё поймёшь. Посмотри на меня.       Мамору медленно поднял голову и хмуро посмотрел на тётю, в глазах которой уже не было настороженности и страха. Она смотрела на него с теплотой и заботой, и Учиха немного оттаял.       — Всё будет хорошо, — произнесла Сакура-сан, крепко обнимая Мамору.       Юный Учиха не был в этом уверен, но озвучивать свои опасения не стал. На утро субботы он встал очень рано и без завтрака ринулся в публичную библиотеку, пока девочки ещё спали. Он понимал, что раз уж в деревне тема клана Учиха строго табуирована, то и в библиотеке будет мало сведений, однако надо с чего-то начинать.       До самого вечера Мамору просидел в библиотеке, листая первый том истории клана Учиха. Второй том оказался под запретом, и этот «запретный плод» так и манил. В первом томе содержались по факту только общие сведения, которые не были для Мамору секретом. О шарингане ему подробно рассказал отец, как и об общих правилах и запретах клана, мама в общих чертах описала семью, в которой росла, где глава семейства, Учиха Фугаку, был ещё и главой клана. Папа не любил говорить о семье, поэтому все те скудные сведения Мамору собирал по крупицам от мамы. Она с особой теплотой говорила о бабушке Микото, об её заботе и доброте, но всё это было так общо, что даже раздражало. В книге Мамору так и не почерпнул каких-либо полезных сведений и зарёкся придумать план по проникновению в запретную секцию, где покоился загадочный второй том, который, в чём Мамору был уверен, посвящён более поздним событиям в клане.       Юный Учиха шёл по улицам Конохи понурый и злой, не замечая ничего вокруг. Его ужасно угнетала не только необходимость скрывать свою настоящую личность, но и эта сверхсекретность вокруг Учих. Почему он не мог знать историю своего клана? Даже если там есть что-то тёмное, нехорошее, то не это ли станет антипримером и возможностью исправить ошибки прошлого, избрать верный путь? Отец постоянно твердил, что наследие крови никогда не будет определять Мамору, что он не повторит его ошибки и ошибки клана. Но как, если Учиха даже не знал, какие именно это были ошибки?       Мамору знал, что основные опасения родителей были сосредоточены на шарингане. Отец говорил, что сила глаз Учиха пробуждается от сильной печали, и эта боль может управлять носителем рубиновых глаз. С этой мыслью, как назло, Мамору почувствовал лёгкую резь в глазах. Это напугало мальчика, и он резко остановился посреди улицы, потирая глаза. Ощущение было неприятное, болезненное, оно отдавалось в голову. Кроме этого, его одолела такая злость, что Мамору чётко ощутил, как чакра начала высвобождаться против его воли. В голове раздавался оглушительный треск, в глазах потемнело, мальчик схватился за голову и был готов закричать, однако ощущение крепкой руки на плече немного отрезвило его. Он почувствовал, как кто-то с силой тащит его непонятно куда, но сопротивляться не были сил. Мужской голос твердил:       — Успокойся, Мамору.       Человек постоянно дёргался от прикосновения к «голой» чакре, словно его било током, а Мамору мог только слабо волочить ноги. Когда они оказались в каком-то тёмном переулке, перед его лицом возникли два огромных карих глаза, весьма обеспокоенных.       — Капитан... Ямато... — Прохрипел Мамору, крепко держась за голову в попытке унять этот приступ.       — Дыши глубже, — мягко проговорил он, потирая плечи мальчика. — Попробуй сосредоточиться на чем-то. Смотри.       Капитан выставил руку ладонью вверх, и из неё начали прорастать ветки с листьями, потом врастать обратно и так по кругу. Он взял руку мальчика в свою крупную ладонь и произнёс:       — Постарайся сделать так же. Направь чакру в ладонь, ощути как стихия движется по руке.       Мамору силился повторить этот трюк, но чакра не слушалась и норовила вырваться на свободу. Капитан Ямато непроизвольно отпрянул, но бесстрашно вернулся обратно. Он положил свою руку на голову Мамору и заставил взглянуть на себя. На его лице была ободряющая, тёплая улыбка.       — Ты справишься, — уверенно произнёс он. — Не паникуй, сосредоточься.       Мамору снова опустил глаза на свою ладонь и повторил попытку. На этот раз его голова начала немного проясняться, а чакра успокаиваться. Мальчик почувствовал, как её тонкая струя медленно проходит от сердца к предплечью, от предплечья к локтю, от локтя к ладони. И, наконец, из ладошки начали пробиваться первые ростки. Он повторил снова, и во второй раз ростки стали ветками, а в третий — на них появились листья. Он делал это снова и снова, пока не ощутил лёгкость в голове и во всём теле, дышать стало гораздо легче, боль отступила.       — Вот так. Всё хорошо, — успокаивающе повторял капитан, словно мантру. — Ну как ты?       Мамору поднял на него испуганные глаза и легонько кивнул.       — Нормально... вроде.       Ямато улыбнулся и встал.       — Пошли, провожу тебя домой.       Мальчик плёлся рядом с мужчиной по улицам Конохи. Его приступ остался незамеченным, а он сам ощущал такую усталость, будто тренировался с раннего утра до поздней ночи. Когда они подошли к дому тёти, капитан снова опустился на корточки напротив Мамору и вкрадчиво произнёс:       — Ты должен быть осторожен, Мамору. Не позволяй силе брать верх. У твоей мамы тоже бывали такие приступы, однажды она чуть не убила человека. Контроль чакры — это одно, но твоя сила — совсем другое. Тебе нужно научиться контролировать это. Ты взрослеешь и становишься сильнее, мокутон растёт вместе с тобой. Я буду вынужден сообщить Шестому, ты же понимаешь?       Мамору нахмурился и неуверенно кивнул. Он понимал, что ситуация была крайне опасной, и это только его вина.       — Хорошо, — удовлетворённо ответил мужчина.       Капитан Ямато постучал в дверь, и буквально через несколько секунд она распахнулась. На пороге стояла тётя в домашнем хаори и выглядела она не очень уж дружелюбной. Однако визит капитана её удивил.       — Капитан Ямато! Какой сюрприз.       Её взгляд опустился на Мамору, который виновато стоял позади Ямато.       — Мамору, куда ты так рано убежал, я волновалась...       — Сакура, — прервал её капитан. — Надо поговорить.       Взрослые разговаривали на кухне, Мамору видел спину капитана Ямато и лицо тёти, до него доходили их глухие голоса. Сакура-сан выглядела напуганной и грустной и периодически переводила беспокойный взгляд на Мамору. Мальчику было и стыдно, и грустно, но больше всего он чувствовал какую-то внутреннюю пустоту.       Он вспомнил последний визит капитана Ямато к ним в убежище. Они с мамой весело болтали и шутили, вспоминали прошлое, мама называла его «Тензо», а после его ухода сказала Мамору, что «Тензо» — её старый друг, который очень помог ей когда-то. Капитан был в числе тех единиц, осведомлённых о юном Учихе и его отце. Насколько знал Мамору, Ямато уже много лет выполняет какую-то важную миссию и появляется в деревне только для рапортов и отчётов. И на данный момент они с мамой (официально) единственные обладатели мокутона. Наверное, это большая удача, что капитан оказался рядом в нужный момент и смог помочь Мамору. Неизвестно, как обернулись бы события, если бы Мамору сорвался прямо посреди улицы.       Когда Ямато и Сакура-сан закончили, капитан подошёл к Мамору и присел рядом.       — Я должен идти. Ни о чём не волнуйся, мы обо всём позаботимся. И помни то, что я тебе сказал. Ты со всем справишься, Мамору. Если твоя мама смогла — то ты тем более сможешь.       Мамору хмуро смотрел на него и постоянно кивал, как на автомате. Ямато потрепал мальчика по макушке, попрощался с тётей и ушёл. Сакура-сан осторожно подошла к Мамору и придвинула пуфик, присев напротив. Она выглядела крайне обеспокоенной, обхватила лицо мальчика двумя руками и пристально посмотрела в глаза, изучая их своим профессиональным взглядом.       — Глаза красные. Болят? — Деловито осведомилась она.       — Уже нет, — хрипло ответил Мамору.       — Расскажи мне, что произошло.       — Я... разозлился, — растерянно проговорил Мамору. — Потому что... не знаю правду, и никто ничего не рассказывает. Все вокруг только и твердят, что мне надо вырасти, юлят, недоговаривают. В библиотеке можно взять только первый том...       — Мамору... — Тетя укоризненно покачала головой. — Не нужно тебе во всё это влезать, это тёмные дела прошлого. Ничего хорошего из этого не выйдет.       — Но почему? Что там такого... — Мамору непроизвольно повысил голос, пытаясь вырваться из цепких рук Сакуры-сан, но она удержала его и примирительно произнесла:       — Не заводись, успокойся. Послушай...       Тётя пересела с пуфика на диван рядом с мальчиком и крепко обняла его за плечи.       — Не торопись узнать правду. Тебе это сейчас совершенно ни к чему, слишком рано, Мамору. Поверь мне. Доверься взрослым, мы все хотим защитить тебя, особенно твои мама и папа. Время расставит всё по своим местам, вот увидишь.       Все эти увещевательные заверения мало действовали, но Мамору всё же успокоился и ничего на это не ответил. Не дождавшись ответа, Сакура-сан продолжила:       — Капитан Ямато сообщит Шестому. Надо перестраховаться. Возможно, тебе придётся на какое-то время вернуться к родителям, твоя мама поможет тебе с контролем стихии, и всё будет хорошо.       Тётя сжала Мамору в объятиях так сильно, что стало трудно дышать. Она спохватилась и немного отстранилась, одаривая мальчика тёплой и печальной улыбкой.       — Тебя ждёт очень непростая жизнь, Мамору. Такая сила опасна, её трудно контролировать. Придётся много трудиться и работать над собой. Но у тебя есть большая семья и товарищи, ты не одинок. Никогда не забывай об этом.       Мамору повернул голову и посмотрел на Сакуру-сан. В затылке у него закололо от стыда и вины: все вокруг ведь и правда хотели ему помочь, заботились о нём. Но у Учихи закралась нехорошая мысль, что они делали это лишь из страха перед непредсказуемой природой его способностей, а не из искреннего чувства. Об этом он решил подумать позже, а перед этим нужно хорошенько выспаться.