Моменты без тебя

«Ви, прощай и не ищи меня. Так будет проще нам обеим. Я больше так не могу. Задыхаюсь в этом доме и в этом городе. Желаю тебе найти себя. Удачи. И прости, что так вышло. Джуди» Розовый квадратик бумаги сиротливо приютился на краешке столешницы. Кричаще одинокий в опустевшей квартире. При взгляде на него желчью подступила к горлу какая-то истинно сильверхендовская злость. — И катись в пизду! — выкрикнула Ви, одним яростным движением смахивая всё со стола. Разлетелась грязным салютом пепельница, наперегонки запрыгали жестянки «Будвайзера» и «Спанки Манки». Ви бережно установила ридер и села в кресло рядом. Пустила к высокому потолку струйку дыма. Начавшая курить во время вынужденного соседства, она так и не завязала с этой дурной привычкой. Порой Ви могла смолить одну за одной, нахохлившись перед телевизором, словно курево было какой-то астральной кнопкой, связующей её с Джонни. И уже было непонятно, курит ли она в память о нём, или просто вредная привычка одержала верх. Да и в любом случае, рак лёгких ей не грозил. Он просто не успел бы встать в очередь. Сделав последнюю затяжку, Ви забычковала окурок прямо в золочёную полировку, подавив желание прикурить следующую. — Ну, чего сиськи мять. Понеслась. Резко выбросив руку, Ви щёлкнула тумблером. Воздух словно сгустился и замерцал голубыми пикселями. На столе возникла полупрозрачная фигура, ещё более призрачная, чем раньше. Окатив рвущуюся от улыбки Ви ледяным взглядом, Джонни буркнул: — О, теперь какая-то тупая пизда. Мне вообще, блядь, объяснят, что тут происходит? — Джонни. Это я. Ви, — едва слышно выдавила девушка. — Заебись, вот щас прям всё понятно стало, — всплеснул руками рокер. — Но эта хотя бы не бормочет и не крестится, как то прыщавое страховидло. — Эй! — не стерпела Валери. — Вообще-то это Вик! И не смей... — В рот я его ебал. И ещё парочку оптом. Это ещё что за помойка? Смазанным цифровым витком Джонни метнулся к балкону и свесился вниз. — Найт-мать-его-Сити, сука! Выебанный корпоратами во все дыры, светится своим говнонеоном, как дешёвая шлюха. А на улицах воняет пьяным дрищём, тухлятиной и ссаниной. Стоит ещё, паскуда. — Расстрою тебя: башня Арасаки тоже. — Чё? Это как, нахуй? Дёрнувшись цифровой рябью, Джонни рывками зашагал по комнате. — Заново отстроили, вот что. Сейчас 2077, если ты не в курсе. И ты умер в день взрыва башни, а это энграмма. — Блядь, блядь, блядь! — неистово заорал Сильверхенд, сполохами закружившись вокруг себя, будто словив пулю в живот. — Меня зовут Ви, и я знала тебя. Твою предыдущую копию. Девушка моргнуть не успела, как призрак метнулся и схватил её за грудки. Верней, попытался. Торчащие из ключиц мерцающие ладони не оставляли даже легкого ощущения щекотки. — Кто тебя подослал, сучара? А? Отвечай, какой корпе отсасываешь? — Да пошёл ты! — в тон рокеру прорычала Ви. — Завали ебало и выслушай меня, прежде чем вопить. Ты был дохлым пятьдесят пять лет, твоё сознание скопировали и размножили на сувениры. И уж так вышло, что мне... я знала другого тебя. Мы дружили. Скривившись, Ви всхлипнула и схватилась за бок, огнём горевший после пылкой отповеди. Джонни сипло расхохотался. —С тобоооой? Гонишь! Я б такую даже выебать побрезговал. Ты, страшное, как арасачья смерть уёбище... Эй! Рука Ви метнулась к ридеру, одним щелчком обрывая тираду. В комнате разом стало темно и тихо. Тяжело дыша, как после кросса, она шлёпнулась на кровать и обхватила голову руками. Ероша алые пряди, она пыталась убедить себя, что всё нормально. Ведь с тем Джонни они прошли долгий путь, а этот... Остро нуждаясь в чём-то покрепче воздуха, Ви судорожно закурила. Горечь сегодняшнего дня наполнила лёгкие. «Ну что сказать, новости тут две. Хорошая: это Джонни Сильверхенд. Плохая: это Джонни, мать его, Сильверхенд!»

***

Тлеющая искорка сигареты отбрасывает причудливые тени на лицо. На расстоянии вытянутой руки мир, казалось, остановился и прервал существование. Магии вечерней пелены были все города покорны, даже такой клоповник, как Найт-Сити. Вздохнув, Ви щелчком отправила окурок к его товаркам на потресканном асфальте. Посредник непозволительно долго задерживался. Либо будет потом долго извиняться, либо извиняться будет некому. Таков уж этот город — ненасытный хищник, терзающий своих жертв до последней капли крови. Прислонившись к стене, Ви позволила уличному шуму течь сквозь себя. Щёлкали автоматы патинко. Надрывалась вездесущая реклама. Вяло переругивались алкаши. Где-то играли на гитаре. Неумело, рвано, любительски. Никакой к чертям рифмы. А голос ломкий, едва слышный. Совсем ещё девичий, но до краёв полный тоски. Я могу бродить здесь часами, Слушать шорохи листопада. Только память осталась с нами, Но, возможно, что так и надо. И шепчу я тебе торопливо, Словно силясь догнать день вчерашний: «Я хочу, чтоб ты стал счастливым, Я люблю тебя. Как это страшно..» Ви даже не поняла сначала, откуда прилетел этот захлёбывающийся сип. Просто сползла по изрисованной стене, стискивая голову, как будто она вот-вот разлетится. Чёрт, это же просто песня! Кривая уличная песня. Но почему же так рвёт на запчасти? Отчего так жжёт кислотой внутри? — Иди работай, пьянь ебучая, — брезгливо бросила едва не споткнувшаяся об вытянутые ноги женщина в розовой синтокоже. Ви было наплевать. Её мир сузился до пары аккордов, и тихих, напетых минорным голосом слов. Возможно, ломало её от того, что все мечты и ожидания полетели по пизде. Биочип 2.0 не только не залатал душевных ран, а скорее, добавил новых. Лишённый даже мало-мальского подобия тела, Джонни в моменты «включения» вёл себя настолько по-скотски, что сразу хотелось вырубить его обратно. Возможно, на энграмму Сильверхенда повлияло не сколько общение с Ви, а вынужденный круглосуточный мыслеобмен? Вдруг он стал тем самым Джонни только под действием синергии двух сознаний? Если допустить такую возможность хоть на минуту, хоть на секундочку, то это значит, что её Джонни безвозвратно погиб.

***

Выслушать крайне поучительную историю их знакомства Сильверхенд согласился на третье «свидание». И она ему, конечно, ни разу не зашла. —Да ты пиздишь! — воскликнул Джонни, добавляя клуб призрачного дыма к вполне реальной завесе, поглотившей комнату. — Я бы не уступил никому тело. Особенно тебе. — «Особенно»? А чем же я так тебе не угодила? Хрома маловато? Или сиськи не по ведру? Призрак туманно повёл плечами. Жест почти потерялся в рябом море пикселей. — Да я ебу что ли. Не втыкаешь просто. Смердит от тебя улицей, хоть и захапала себе хоромы. Я тебя нихуя не знаю. Может, ты вообще подстилка корпоратская и всё выдумала, чтобы наебать меня и как-нибудь использовать. —Выдумала?!— голос Ви просел на две октавы. — Такое, сука не выдумывают! Ви подскочила с дивана, посшибав на пол пивные бутылки. Вечер переставал быть томным, и упёртый рокербой начинал не на шутку её заводить. — Чего ж тебя так колбасит-то, а? От одной мысли о том, что ты можешь оказаться лучше, чем сам о себе думаешь? — вызверилась наёмница, сделав выпад в сторону самодовольно ухмылявшегося конструкта. — Ты же эгоист до мозга костей, от тебя все друзья разбежались. Сам мне в жилетку плакался, что всё проебал. Так хоть поучись, как быть человеком у лучшей версии себя! — Чего я, блядь, делал? — вспетушился Джонни, тоже подскакивая. — Да мне вообще на всех поебать с прибором! А ты завались. У тебя что, красные денёчки? Включи меня, когда отпустит, а лучше поди застрелись нахуй. — Ах, ты ещё и сексист! И почему я не удивлена ни разу! — Да я вообще с бабами не разговариваю. Пакет на голову, и... — «Бабами» ты будешь своих шлюх с Чпок-стрит называть, — елейным голосом оборвала Ви, тыча пальцем в мерцающую глитчами грудь. — И говорить тебе со мной придётся. Потому что я знаю тебя как облупленного. Потому что видела всю твою жизнь до последней пошлой мыслишки. — Да ну? Нехуёво бы послушать, валяй. Зарябив помехами, Джонни вальяжно раскинулся на диване и демонстративно закурил. — Ты строишь из себя крутого, но на деле ты просто боишься. Боишься остаться неуслышанным. Отсюда и все песни, и дурацкие поступки. Ты хочешь, чтоб о тебе говорили. Ты выливаешь на всех вёдра говна, чтоб его не вылили на тебя. Но я знаю, что ты и вполовину не такой мудила, каким хочешь казаться. Потому что за этой показной ненавистью и бронёй эгоизма ты прячешь свою душу от этого ебучего города-кровососа. Ви судорожно закашлялась и зажала рот рукой. На языке поселился противный медный привкус, и она скорей заглушила его пивом. Джонни, сняв очки, замер изваянием, голова чуть набок, смешно, по-птичьи. Набрав воздуху, Ви спешно продолжила но её, казалось, и не собирались перебивать. — Ты, сука, всегда шёл до конца и не боялся поставить на кон всё, что имеешь. Ты не вялое ссыкло, которое продаётся за пару эдди. В тебе дух бойца, Джонни. Ты вписывался за то, что верил и погиб, сражаясь за свои идеалы. Сердце стучало прямо в горле, не давая ни сказать, не выдохнуть. Ви села на диван и сказала уже нормальным голосом: — Ты можешь сейчас орать, но я знаю, что под этой коркой цинизма есть другой Джонни. Которому не насрать. Только доставать его больно, да? Потому что корку-то ковырять надо. Но он есть. И я его, сука, видела. — Бляядь, — сипло протянул Сильверхенд. Повернув голову, Ви столкнулась с рокером взглядом. Усталый зелёный и растерянный пиксельно-лазурный. Бывший когда-то орехово-карим. Не зная, чего она боится больше — выслушать его язвительную отповедь или потерять лицо, Ви щёлкнула выключателем. Щёки горели, как от удара. И очень, очень хотелось что-нибудь разбить.

***

Закручиваясь водоворотом, вода уносила с собой все неприглядные улики. С трудом оторвавшись от унитаза, Ви упёрлась в раковину. Полоскание рта почти не уменьшило отвратительного привкуса, желчного и солоновато-медного одновременно. — Соберись, тряпка, — прошипела Ви, заставляя себя выпрямиться. Перед глазами проплывали цветные галактики, от бубнившей по ТВ рекламы «Соясила» так и тянуло блевануть повторно. А ещё надо заказчику отзвониться. Доставив обессиленное после рабочего дня тело на балкон, Ви кое-как продышалась и набрала Реджину. После пары минут на свежем воздухе и впрямь стало полегче. Оперевшись на перила, девушка впитывала всеми чувствами надвигающийся вечер. Робким, почти не видным за домами заревом, обнимающим этот город грехов. Решив, что надо хоть успеть попользоваться балконом, пока не подохла, Ви закинулась вечерней дозой лекарств и выволокла шезлонг. Раньше она обходилась только утренней, но думать об этом не хотелось. Город опускался на плечи душными волнами, только Ви, закутавшуюся пятнистым пледом, всё равно знобило. В такие минуты от самопожертвования Джонни становилось особенно горько. Зачем?! На что он обменял свою жизнь? На её огрызок существования в пустоте и одиночестве, на ежедневные боль и мучения? Надо было ей тогда вцепиться в него и закричать: «Живи! Просто живи, за меня, ради меня!». Почему она тогда промолчала... Почему не призналась. Боялась, что чувства только всё усложнят? Теперь уже слишком поздно. Только память осталась с нами, Но, возможно, что так и надо. Несуществующие прикосновения в несуществующем мире. Таков их удел. Баюкая успокаивающий своей тяжестью ридер, она активировала запуск. «Хуже уже не будет». — Заебись, чем заслужил побывочку? Какую ручку целовать прикажете, госпожа тюремщица? — не преминул съязвить Джонни, едва материализовавшись. — Джонни, мне щас реально херово, давай без всего этого, — слабым голосом попросила Ви. — Просто поговори со мной. — Ммм... Ясно-понятненько, — протянул он, с прищуром всматриваясь в лицо девушки. — Пить надо меньше. Затем, к удивлению Ви, голографической скульптурой уселся на стеклянное ограждение. Вероятно, единственным уважительным состоянием для рокера был отходняк. — Какое же говнище этот Найт-Сити. Даже сдохнув, нельзя из него сбежать. Догонит, отымеет и заставит отсасывать. Ссука... Цыкнув, голографический комментатор несуществующей рукой выбросил несуществующий окурок в пустоту и скрылся где-то в недрах квартиры. Само звучание его голоса умиротворяло, и девушка уже почти задремала, как... — Эй, поди сюда! Виииии! — Чего, Джонни? — спросила она, так и появляясь в накинутом на манер плаща пледе. — Заебись! ДеЛуз «Орфен»! Ты что, играешь? Как ребёнок на утреннике, рокер суматошился вокруг небрежно приткнутой к стене гитары. От невозможности прикоснуться к шедевру по телу растревоженными муравьями сновали пиксели. — Так, мучаю одну струну, — смущённо призналась Ви, опускаясь рядом. — Мне её Керри подарил. — КТО подарил? Который Евродин? Глядя на его ошарашенное лицо, Валери расхохоталась. Не то чтобы подарил... «Алё, Ви. У меня тут пара новых гитар, короче не хочешь взять тот «Орфен», он тут не в пизду, ни в красную армию, в стиль ну вообще не вписывается. А тебе ну вроде как на память. О, берёшь? Заебитлс! Ну, замётано тогда» — Ага, тот самый. — И он... — Жив ещё, курилка. Отгрохал себе дворец в Норт-Оуке. — Ахуеть! А как вы вообще встретились? Наслаждаясь неподдельным вниманием, Ви взяла гитару в руки и нежно погладила тёмное дерево. — Тот Джонни познакомил. Мы ещё «Самурай» собирали, правда, всего на один вечер. Керри, Дэнни, Нэнси. Было круто. — Бля! — Сильверхенд покачал косматой головой. — Как бы я хотел глянуть. Но хотя без меня это всё равно нихуя не «Самурай». — А ты и был. И играл вот на этой гитаре. «Орфен» переливчато отозвался на лёгкое касание. — Помнишь, я рассказывала про таблетки? Я выпила одну и уступила тебе тело. Сдёрнувший очки Джонни оказался совсем близко. В непривычно распахнутых глазах читалось удивление. — Сама? Добровольно, что ли? — Ага. Чтоб ты мог хоть немного ощутить, каково это — быть живым. Сильверхенд покачал головой и, не сказав ни слова, привалился к стене. — Ви, ты и не представляешь, как я завидую тому Джонни. Он мог хоть как-то контачить с миром, не то что я. Запертый в ёбаном ничто ёбаное нихуя. Джонни тоскливо развёл руками, оставляя в воздухе голубоватый пиксельный шлейф. — Знаешь, что это мне напоминает? Как будто я обдолбался килотонной бухла и наркоты и выпал к хуям из реальности. А теперь я сижу тут с жуткой похмелюги, и ты мне рассказываешь, как мы с тобой кутили, но я вообще не ебу ни разу, о чём ты, как будто это всё не со мной было. Рокер до боли знакомо потёр глаза и хрипло хохотнул. — Да, Джонни. Как же мы с тобой кутили, — проговорила Ви, еле сдерживая дрожь в голосе. Не выпуская из рук гитару, она придвинулась к мерцающей голограмме. Плечи почти соприкасались, но она не чувствовала ничего, даже какого-то холодка. Раньше он был её жилами, её кожей, её всем. Лаская себя, она знала, что он тоже ощущает эти прикосновения. Эдакий безумный апофеоз себялюбия. Ви прикрыла глаза и прижала ладони к лакированной поверхности. Если не задумываться, отражённое тепло старого инструмента было вполне способно обмануть органы чувств... — Сыграй чё-нить, Ви. — Да я почти не умею, сама-то. — А если так? В глазах слегка зарябило, и от неожиданности Ви встретилась затылком со стеной. Одновременно соседствуя и накладываясь на её собственные, на гитаре появился дополнительный комплект пальцев, мерцающе-голубоватых. — Джонни! Это ты сейчас во мне? — Ну да. Знакомое ощущение? — насмешливо прощекотало над ухом. — Очень... — Повторяй за моими пальцами, ну. Вначале неловко, затем более уверенно, Ви повторяла движения призрачных ладоней. Спустя пару тактов она угадала этот рифф. Замедленный (специально для её «новичкового» уровня?), но безусловно, узнаваемый. — Твоя любимая, — прошептала Ви и принялась тихонько напевать. I saw in you what life was missing You lit a flame that consumed my hate. I'm not one for reminiscing but I'd trade it all for your sweet embrace. Cause... Не в силах больше сдерживать накопившийся всхлип, Ви выпустила его на волю. — Джонни... Как же я скучала, Джонни! Сотрясаясь от рыданий, она понимала, что выглядит нелепо. Но события последних дней, навалившихся на неё, оказались сильней самообладания, которое расползалось сейчас по швам. Обнимая гитару, как единственное вещественное доказательство его существования, Ви сдалась на растерзание чувствам. Обалдевший Джонни отпрянул от неё, как ошпаренный. Как и всякий «настоящий мачо» он понятия не имел, что делают с женскими слезами и подспудно их боялся. — Эй, Ви? Ты кончай это всё. Чего тебя так размазало-то? — Прости, сейчас. Сейчас. Едва не выколов себе ногтями глаз, Ви утёрла слёзы. Джонни сидел напротив. Так близко, что лицо распадалось на крупитчатую матрицу. Призрачная ладонь — на щеке Ви. Подавшись навстречу, девушка ничего не ощутила, только запястье теперь сюрреалистично торчало из носа. — Я думала, что никогда тебя больше не увижу, — прошептала Валери, поднимая размазанные от слёз глаза. — Блин, Джонни... — Да будет тебе, — неловко буркнул Сильверхенд, поспешно отодвигаясь. — Насмотришься. Ещё заебать тебя успею. Только вырубай эту штуку пореже, лады? — Вообще больше не буду, — кивнула девушка. — Времени совсем мало. Если бы я знала раньше... — В смысле? — Мне остался сраный месяц. Может, два. Это если повезёт. Хотя нахуй такое везение. Наёмница хлюпнула носом и провела по лицу полой заношенной до неузнавания майки. Когда-то принадлежавшей Джонни, ныне снимаемой разве что для душа. — Ты что, болеешь чем-то? — Тобой, — полувыдохнула-полувсхлипнула Ви, глядя в эти нахмуренные глаза. — Биочип и все эти таблетки так измочалили моё тело, что мне осталось жить грёбаных полгода. А часики тикают. Так что... теперь уже меньше. — А хули ты раньше-то не сказала? — сипло орнул Джонни, синим сполохом подскакивая на ноги. — Будто тебе было интересно слушать. Рокер скривился и шлёпнулся обратно. — Ну да. Бля, херово. И что, ничего нельзя сделать? — Джонни, у меня эдди куры не клюют, думаешь, я не пробовала что-то сделать? Всё, что я могу — слегка отсрочить финал, но это всё равно будет больно, грязно, и противно, так что нахуй. Лучше уж сдохнуть поскорей, и всё. Я вообще подумывала пустить пулю в рот до того, как... Энергично потерев лицо, Ви невнятно проговорила: — Этому телу пизда, Джонни. Оно как источенное червями яблоко. Это не твоя лично вина, просто биочип так запрограммирован. Сказочке конец. Надолго замолчав, Сильверхенд наконец протянул: — Ну теперь становится понятно, почему тот Джонни уступил тело. Кому, блядь, нужен подпорченный товар с истекающим сроком годности? — Ты не понял. Биочип заточил мой мозг под себя, и если бы Джонни выбрал остаться, это тело досталось бы ему без отрицательных бонусов. Навсегда. Джонни зарябил испорченным телевизором и немигая уставился на девушку. — Придурок, да? — кивнула Ви, ожидая бурных комментариев. — Я тоже так думаю. — А-ху-еть, — только и проронил Джонни, запуская нервные пальцы в смоляную шевелюру. — Я в ебучем бульварном романе. — Но ты не волнуйся, Джонни. Я отблагодарю тебя за то, что ты слушал моё нытьё. Я отдам тебе это тело. Ты копия, значит тебе тоже подойдёт. Наниты с биочипа подлатают его, станет как новенькое. — Это ты мне, блядь, брось! — неожиданно злобно прорычал Сильверхенд. — Выбрось эту хуйню из головы, слышь? Мы чё-нить придумаем. Джонни больным зверем заметался по комнате. От стробоскопических перемещений Ви замутило, и она опустила веки. После этого крохотного «мы» внутри стало так тепло, как будто она поднялась к самому солнцу. Она готова была отдать ему тело хоть сейчас. Она уже попрощалась. А скатываться дальше в водоворот боли... Зачем? — Ты сказала, это тело умирает, так? Вздрогнув, Ви открыла глаза. Джонни был так близко, что будь он реален, она бы почувствовала прикосновение его носа и неизбывный запах пепельницы изо рта. — Так бросай его нахуй и заселяйся в другое!